Евгений Лотош

Делай что должно

Зелено-голубая планета неторопливо, как ей и положено, вращалась вокруг своей оси, а заодно и вокруг одинокой звезды посреди вечного мрака. На восточном материке солнце уже заходило за горизонт, и лиственные леса в долинах покрылись предвечерними сумерками. Удлинившиеся тени мягко покрывали изумрудную траву заливных лугов, поверхность рек покрылась мгновенными всплесками - в них играла рыба, охотившаяся на вылетевших сегодня шестикрылых бабочек-однодневок. Зайцы, пугливо озираясь по сторонам, спешили добраться до своих тайных логовищ, пока тьма, населенная страшными чудовищами - волками и совами - не накрыла их, предательски отупляя чувства, обрекая на жестокую расправу голодным хищникам. Подчиняясь своей натуре, дневные охотники, зевая во всю пасть, забивались поглубже в кусты и норы, чтобы забыться неверной дремотой, в то время как ночные, досматривая последние сцены предвечерних снов, чутко подергивали носами и нервно вздрагивали крыльями, предвкушая вкус свежей крови.

Только один хищник не думал оставить хотя бы на время свою непрестанную охоту.

Только человек умеет убивать и днем, и ночью.

Склонившись над картой в легком штабном шатре, генерал сделал резкий жест рукой, отдавая приказ сигнальщику. В воздухе над ставкой засверкали вспышки. Повинуясь приказам офицеров, измученные дневными боями отряды панцирной пехоты отхлынули от стен осаждаемого Зерапона, унося с собой чудом уцелевшие штурмовые лестницы и тяжело толкая последний таран, ошпаренный кипящей смолой. Солдаты брели в сторону недалекого леса, предвкушая ужин и жесткую, но все же постель, а иные - палатку лекаря, чья благодатная Сила давала облегчение от ноющих ран. Боевые маги отступали последними, поддерживая незримые щиты, отклоняющие стрелы. Из леса выдвигались тяжелые катапульты, подталкиваемые огромными шерстистыми животными, которых выходцы с заснеженного севера называли элефантами. Ломовые лошади, прядая ушами и опасливо посматривая в сторону громыхающих катапульт, тащили телеги, доверху наполненные ядрами с колдовским огнем. Командиры ночных диверсантов внимательно оглядывали могучие бастионы твердыни в поисках новых щербин, трещин и прочих лазеек, через которые неслышный и невидимый одиночка мог бы пробраться внутрь. Линзы их биноклей припорашивал слой пыли, чтобы отблеск закатных лучей не приманил ненароком огненный шар, пущенный со стены колдуном-защитником.

Невдалеке от лагеря осаждающих дотлевали последние угли зажженного два дня назад хуторка. Мертвые глаза хозяина и его жены уже не глядели остекленело на остатки могучих, на века сложенных стен усадьбы. В первый же день их расклевали вороны, а ночью лесные крысы довершили дело, обглодав лица и прикушенные в смертной муке языки. Сейчас только пара грифов, полуприкрыв глаза, молча ожидала, пока жизнь окончательно уйдет от подвешенного накануне на дереве за большие пальцы рук тела девушки с вырезанными грудями.

Станция заметила характерную сигнатуру трансграничного перехода уже давно, примерно семьдесят планетарных дней назад. Подчиняясь протоколу, она открыла для новоприбывшего канал трансляции, напомнила о правилах поведения на чужой игровой площадке и уведомила Стратега о появлении зрителя. Реакции не последовало ни с той, ни с другой стороны. До сего момента Станция фиксировала лишь интенсивное использование своих сенсорных массивов вокруг планеты, но полностью игнорировала его: методы изучения оставались пассивными, задействовали только ее разрешенные интерфейсы и правила не нарушали. Однако сейчас канал связи с новоприбывшим вдруг активировался, и по нему пришла команда - одна-единственная, но вполне достаточная для запуска механизма, бездействовавшего от сотворения мира. Станция не удивилась внезапной смене поведения гостя. Ее разум, жестко ограниченный Конструктором стандартной первой категорией, вообще не умел испытывать эмоции. Она отправила Стратегу соответствующее уведомление, создала роль Тактика и активировала Зов.

Специализированный фантом атмосферного класса возник у поверхности планеты. Его управляющее ядро зависло над неторопливым ручьем в случайно выбранной точке стартовой зоны. К югу располагался небольшой торговый город, классифицированный в реестре как одна из оптимальных стартовых позиций. Зов создал поисковый эффектор, накрывающий стокилометровый радиус, и уже начал сканировать местность в поисках кандидатов, но замер: канал связи с новоприбывшим снова активировался, и по нему пришел категорический запрет. Игрок отказывался от стандартной программы. Он сам указывал, кого следует избрать, не оставляя выбор на волю случая и равнодушного искина. Вскоре Зов получил ясно сформулированные критерии поиска. Несколько минут фантом методично прочесывал пространство в поисках подходящих объектов. Затем, выбрав цели и получив подтверждение, он начал создавать точки принуждения. Следуя ускоренному сценарию, он намеревался призвать героев к делу как можно быстрее.

В северном полушарии стояло раннее лето года шестьсот двадцатого по летоисчислению империи Майно.

 

Часть первая. В город за покупками

 

День первый. Восточные земли Всадников

 

Телевар, крякнув от натуги, подхватил в руки сразу весь жбан кваса и надолго приложился к нему. Квас отдавал мятой, приятно пощипывая язык и охлаждая горло. Пожилой тысячник, не переводя дух, глотал и глотал холодную влагу, чувствуя, как приятной тяжестью надувается живот, растягивая кожаный ремень с бронзовыми накладками. Наконец он понял, что еще немного - и квас польется из горла наружу, как из переполненного кувшина. С сожалением оторвавшись от напитка, темник бухнул жбан обратно на лед и шумно выдохнул застоявшийся в легких воздух. Затем неспешно, с сознанием собственного достоинства, он выбрался из погреба на двор.

Солнце стояло почти в зените. Его яркие лучи заливали двор с разомлевшими курами, кое-как разгребавшими тяжелую пыль в поисках затерявшегося зернышка, выпавшего из конской торбы. Лохматая собака, валяясь в куцей тени резного крыльца, с тоской поглядывала на них и мечтала о зимних сугробах. Отрок с короткой пикой откровенно маялся на ответственном посту у входа в терем, не обращая никакого внимания на появление высокого, хоть и отставного, начальства. Он старался половчее укрыться от светила под нависающим козырьком кровли, размазывая по лицу воду, текущую из намоченного в поилке подшлемника.

Тысячник с отвращением плюнул при виде такого непотребства.

- Что за молодежь пошла! - мрачно пробормотал он себе под нос. - Вот то ли дело мы в молодости...

Несколько секунд он раздумывал, не вздрючить ли молодца как следует, но томящая жара и возраст быстро взяли верх над возмущением. Безнадежно махнув рукой, Телевар поковылял через двор к конюшне.

Осторожно приоткрыв боковую дверь, он нерешительно заглянул внутрь. В следующий момент с резвостью, которую трудно заподозрить в его дряхлеющем расплывшемся теле, темник выдернул голову из щели, с трудом устояв на ногах. Впрочем, мало кто осудил бы его за такую поспешность, ибо ничто так не бодрит человека, как просвистевшая в двух пальцах от носа стрела. Тот факт, что ее наконечник был старательно затуплен, ничуть не умалял реакцию старого воина. Поди ж ты, разбери в полумраке, чем в тебя стреляют - тупым или острым! Выбьют глаз - поди разбирайся потом.

- Килимер, ешь тебя мухи с комарами! - гаркнул Телевар во всю глотку так, что с плетня взвилась в воздух насмерть перепуганная ворона. - Сколько раз говорить - не ставь мишень рядом с дверью! Вот я руки-то тебе оборву под самый корень, тогда узнаешь!

Дверь конюшни тихо скрипнула, приотворяясь, и солнечный луч упал на показавшееся изнутри конопатое лицо мальчишки. На лице гуляла подобающая ситуации смущенная улыбка, но в глазах играли озорные искорки. В руках мальчишка сжимал небольшой охотничий лук.

- Прости, господин Телевар, - смущенно потупился он, - но Теомир сказал, что так удобнее...

- Ну да, а то он всех лошадей под шумок бы перестрелял, - вышедший из сумрака юноша лет шестнадцати дал пацану шутливого подзатыльника. - Знаешь, господин Телевар, Килик с десяти шагов в мишень попасть не может, чуть Стрелке глаз не вышиб.

На сей раз парнишка смутился по-настоящему, опустил голову и начал ковырять босой ногой утоптанную землю. Теомир насмешливо покосился на него.

- Учишь его, учишь, а все без толку. Лук натягивает, а в глазах прямо-таки речка отражается. Что ты с постреленком сделаешь! - Юноша опять несильно дернул Килимера за вихры. - Хоть розгами его пори, негодника...

- Все бы вам пороть, - сумрачно сказал негодник Килик, засовывая палец в нос. - Справились с маленьким, да? Небось сам сколько учился...

- Ладно, беги передохни, - рассмеялся Теомир, легонько поддав нерадивому ученику коленом под зад. - Жара вечерком спадет, продолжим на свежем воздухе. Завтра начнем с седла стрелять.

Паренек благодарно блеснул в его сторону глазами и дробно простучал босыми пятками по земле, лихо перепрыгнув коновязь. Тысячник кинул в его сторону неодобрительный взгляд, но Килимер уже скрылся в клубах пыли.

- Господин темник, ты хотел меня видеть, да?

- Балуешь ты братца, - хмуро проворчал Телевар, - ох, балуешь. Розгами не грозить надо, а пороть как следует, тогда будет толк. Десять лет стукнуло - и до сих пор толком стрелять не умеет. Хотел я тебя видеть... да не только я. Пошли в терем, разговор есть.

Он сплюнул тягучей слюной на землю, отгоняя вновь вставший перед внутренним взором жбан с квасом, и двинулся к крыльцу дома. Легконогий Теомир обогнал его, прыгая через три ступеньки, и почтительно распахнул перед стариком дверь. Отставной командир, польщенный оказанным уважением, важно прошествовал внутрь, на ходу закручивая поседевший ус. Хорошие дети у Теомены, подумал он с удовольствием. Старший, во всяком случае. Надо наведаться к ней, свежего пива отведать... Он неторопливо прошествовал в горницу и с размаху сел на жалобно заскрипевшую скамью.

- Вот, Петромир, привел тебе парня, - прогудел он в сторону друга, задумчиво глядящего в окно. - Думаю, сойдет для дела. Только с кашей его сразу не ешь, пожалей добра молодца, - он кинул почему-то ехидный взгляд на вошедшего в комнату и в пояс поклонившегося гостю Теомира.

Головной, невысокий сухощавый мужчина с тремя красными нашивками на плече, повернулся к заметно смутившемуся, как минутой раньше Килик, юноше и с минуту внимательно его рассматривал. Лицо Теомира медленно наливалось краской под внимательным взглядом немигающих глаз гостя, кулаки заведенных за спину рук непроизвольно сжались. Однако он упрямо выдерживал подобающую позу. Наконец головной хмыкнул и сказал в пространство:

- Ладно, сойдет. Как зовут? - обратился он к парню.

- Теомир, Всадник третьего десятка седьмой сотни пятой тысячи, господин головной, - дребезжащим от подавленного волнения голосом отрапортовал тот, с трудом сглатывая слюну. Телевар знал, что Теомир впервые стоял перед командиром такого высокого ранга. Судя по лицу, про себя парень на все корки клял троюродного дядюшку, без предупреждения кинувшего его в прорубь, а также мучительно пытался вспомнить, не требуется ли приветствовать гостя такого ранга как-то по-особому и как казнят опростоволосившихся. - Сын Теомены-Искусницы и Ивомира... Готов выполнять приказы господина головного!

- Молодец, что готов, - слегка усмехнулся Петромир. - Да ты садись на лавку, в ногах правды нет. Расслабься, паренек, не на параде, и резать тебя на куски за невежество никто не станет. Да сядь ты, что колом вытянулся у входа! - слегка повысил он голос, заметив, что Теомир не реагирует. Тот, опомнившись, осторожно опустился на скамейку, во все глаза глядя на надтысячника. - Как там отец, здоров?

- Все хорошо, господин головной, - напряженно ответил юноша. - Дом себе рубит, вчера вот в лес на охоту ушел... Не может он более на коне сидеть, - добавил он извиняющимся тоном.

- Охота - это замечательно, - задумчиво покивал головной. - Ты-то сам как, охотишься? Какого зверя бьешь?

- Зимой на закатных кочевьях бил белок, господин Петромир, - осторожно ответил Теомир, бросая на гостя недоуменный взгляд. - Зайцев там на мясо, куропаток... Однажды свинью завалил...

- Ага, а потом от кабана полдня на дереве прятался, - встрял в разговор Телевар. Теомир осекся на полуслове, а тысячник, развалясь на лавке, продолжал:

- Не парень, красна девица прямо. Косуль не бьет - жалко, говорит, я лучше зайцев настреляю побольше. На фазанов, случалось, глаза вылупит, нет, чтобы подстрелить парочку...

- Погодь, Телеша, - негромко бросил головной. Сейчас осекся сам тысячник. - Говоришь, белок бьешь? Значит, из лука так стреляешь, чтобы шкурку не портить?

Приободрившийся Теомир кивнул. Он действительно три сезона подряд учился попадать белке стрелой в глаз, чтобы не портить шкурок, стыдливо забрасывая в густой кустарник жертв своих неудач. Только последней зимой он начал гордо приносить из леса тушки древесных грызунов, убитых по всем правилам.

- Отменно, - резюмировал Петромир. - Что еще понимаешь в воинском ремесле? Конем и копьем владеешь, даже не спрашиваю, иначе какой ты Всадник... Самострел? Меч? Топор? Праща? Аркан? Ножи метательные?

- Копьем орудую неплохо, - осторожно ответил Теомир, с подозрением поглядывая на шумно сопящего на лавке друга семьи. Впрочем, тот, видимо, комментировать больше не собирался, хотя и мог. - Мечом махать пробовал. Аркан метать умею, но не очень хорошо. Звезды кидаю на пятнадцать с лишком саженей...

- Звезды? - удивленно приподнял бровь головной. - Что за звезды такие?

- Обычные звезды, метательные, - торопливо пояснил парень. - Я тут раз помог страннику в лесу от волков отбиться... кажется...

- Что - кажется? - с улыбкой спросил головной. - Что от волков отбился или что помог? Ладно, понял. Показать можешь?

Теомир с готовностью вскочил с лавки. Запустив пальцы в потайной кармашек на поясе, он выхватил оттуда тускло блеснувшую шестиконечную звезду из серого металла и махнул рукой, странно подвернув кисть. Раздался едва слышный свист рассекаемого воздуха, и звезда с тихим звоном вонзилась в бревна противоположной стены. Теомир махнул рукой еще раз, и вторая звезда возникла в стене чуть выше первой.

- Вот так, - с гордостью сказал он. - Я пять штук за три стука сердца швыряю. Показать?

- Не надо, - задумчиво покачал головой Петромир. - Верю. Ладно, думаю, в обиду себя не дашь. Возьми свои звезды и сядь. - Он дождался, пока Теомир выполнит приказ. - Ты в город ездил когда?

 - В Столеград? - удивился юноша. - Ездил, раза три или четыре, мы туда коней водили с Теле... господином тысячником. А что?

- Мальчик, пока спрашиваю я. Усек? - взгляд головного на мгновение стал жестким и угрожающим. - Я не про Столеград говорю. Про Купчище. Был?

- Н-нет, - слегка заикнулся снова смущенный мгновенной отповедью Теомир. - Не довелось. Он же неблизко отсюда, верст семьдесят к востоку, а я раньше к западу кочевал...

- Сто с лишком, - уточнил надтысячник. - Ну и хорошо, что не довелось, свежий взгляд нам не помешает. И то, что лошадей водил, тоже хорошо.

Он на мгновение обратил вопросительный взгляд к Телевару, но старый тысячник опять промолчал.

- Ладно, паренек, раз готов служить Войску Конному, то мы от твоей службы не откажемся. Слушай внимательно. Через два дня вы с темником Телеваром...

- Отставным, - проворчал тот. - Ты уж не забывай, друже, будь добр.

- Значит, ненадолго вернешься на службу, - отмахнулся от него Петромир. - Так вот, через два дня вы с темником поедете в Купчище, с обозом. Зачем - всем известно: продавать лошадей, покупать кричное железо для кузен, соль, лён и прочее. Кони уже приготовлены, посмотришь на них сегодня, стати оценишь, чтобы на привозе языком болтал не плоше торговца местного. Оружие оружием, но и торговать уметь тоже надо, неплохая выйдет школа. Телевар к поездкам на торжище привычен, ты у него учись как следует. Смотри, сплавите чужим коней за бесценок - спущу с вас шкуры, ясно? Телевар, к тебе прежде всего относится, с тебя первый спрос.

Тысячник угрюмо качнул головой.

- Четыре-пять дней на дорогу туда, столько же оттуда. Пару осьмиц там. Смотрите, не загуляйте на все лето в кабаках тамошних, а то и к осени не вернетесь, - он широко улыбнулся, но тут же снова посуровел. - Но есть еще одно дело, что вы попутно должны справить. Про Майно слышал, юноша?

Внезапно у Теомира по спине пробежали мурашки. Имя Врага пугало. Пугало так, что даже самые отчаянные храбрецы не осмеливались произносить его после заката, а некоторые - так и при сияющем высоко в небе солнце. Даром что он сам никогда не переплывал море, жуткие слухи про Закатную бухту все равно ходили, непонятно откуда возникая. Может, бабы выдумывали, а может, и мужики...

- Ну-ну-ну, - презрительно усмехнулся головной. - Я думал, ты храбрец, а ты вон как сразу хвост поджал. Ну-ка, спокойнее! Вот так... О чем мы? А, да. Мы пока с ним не схватывались впрямую, но в последнее время до нас доходят нехорошие слухи. Не стану сейчас болтать языком попусту, Телеша тебя в курс дела по дороге введет. Но скажи-ка мне вот что, Всадник, - головной тяжело встал, медленно подошел к Теомиру и склонился над ним, дыша в лицо тяжелым квасным запахом. - Ты не струсишь, а? Смотри, дело опасное. Говорят, лазутчики Майно уже целыми отрядами по степям да лесам шастают. Лучше отказаться сейчас, чем зайцем бегать потом! - Головной неотрывно сверлил Теомира взглядом, его рука клещами сжала плечо. - Ну?!

Как-то совсем неожиданно Теомир взорвался.

Он резко сбросил с плеча руку головного и порывисто встал, так что Петромир вынужденно отступил назад.

- Знаешь что, господин головной, - проговорил парень чужим, осипшим от злости голосом. - Если мне не доверяешь, то лучше сразу из Всадников выгони, а не пугай тут. Я уже не мальчик, чтобы меня на испуг брать!

Он повернулся и бросился в дверь.

- Стой! - негромко скомандовал головной, и Теомир замер на месте, ухватившись за ручку. - Вернись обратно!

Юноша нерешительно повернулся назад. Телевар, сидя на скамье, откровенно ухмылялся, и Теомир почувствовал, как краска заливает его щеки. Головной сурово смотрел на него.

- Ох и наглец же ты, парень, - резюмировал он и внезапно подмигнул. - Значит, отправляетесь послезавтра утречком, по холодку. Готовься. Сейчас свободен!

Вконец замороченный Теомир растерянно посмотрел на Телевара, затем на Петромира, повернулся и вышел, тихо прикрыв за собой дверь.

- Чего дите малое пугаешь, Петро? - весело осведомился пузатый тысячник. - Связался, понимаешь, орк с младенцем...

- Тьфу на тебя, Телеша, - фыркнул в ответ головной. - Чувства юмора у тебя ни на грош. И у тебя, и у парня твоего. Интересовало меня, как он удар держит.

- Ну и?.. - полюбопытствовал Телевар, лениво ковыряясь щепочкой в зубах. - Удовлетворен?

- Нормально, - кивнул Петромир. - Далеко пойдет парень... если плетьми не запорют за неуважение к старшим. Я к нему, знаешь, давно присматриваюсь через людей.

- Зачем тебе? - поинтересовался тысячник, раздумчиво разглядывая обломившуюся щепочку. - Ординарцем взять хочешь?

- Да нет, желающих и так невпроворот, - отмахнулся Петромир. - Просто тут у меня девка на примете есть. Родственница вроде, да седьмая вода на киселе. Ольгой кличут...

- Это какая же Ольга? - удивился Телевар. - Моя племянница, что ль? Вот уж не знал, что она тебе родственница.

- Да я ж говорю - седьмая вода... - отмахнулся головной. - В общем, отец ее ко мне приходил недавно, совета спрашивал. Ей уже скоро шестнадцать стукнет. В возраст уже вполне вошла, замуж пора отдавать, пока не перезрела. Вроде неравнодушна она к твоему парню, да и он на нее заглядывается. Вот папаша ейный и спрашивал, не окрутить ли их, раз взаимная склонность имеется. Тем более, что и Ивомир с Теоменой у нас люди небедные, и за Ольгой приданого хватает...

- Мог бы и ко мне прийти, - фыркнул Телевар. - Я бы ему сразу сказал, чтобы не канителился, свах засылал. Хотя ты у нас сейчас большой человек, куда мне. А давно ли у меня безусым десятником бегал? Ох, время-то как летит! - Он грустно покачал головой. - Я уже старик, да и ты не молодеешь... А Купчище-то при чем?

- Ну, девчонка вроде как травница и лекарка способная. Все равно кому-то из них с конями на базар ехать, присматривать. Вот они с пареньком и побудут в одной компании какое-то время, а ты за ними посмотришь да мне расскажешь. А там подумаем, что папаше ответить.

- И только-то? - вздохнул Телевар. - Я-то думал, что ты про Майно со смыслом помянул. А оно оказывается, парня просто пугал... Ну-ну...

- Знаешь, Телеша, - тихо и как-то нерешительно проговорил головной. - Ты там лучше держи ухо востро. Про Врага я не просто так брякнул. Не те разговоры, которые попусту вести можно. Слухи нехорошие и в самом деле ходят.

- Слухи? - насторожился темник. - Что за слухи?

- Да шушукаются люди, и пастухи странные вести приносят, - с неохотой ответил Петромир. - Вроде впустую языком мелют, а думка нехорошая остается. Чужие разведчики в приграничье Купчища шастают, жугличские, а иногда и через их земли проходят вплотную к нашим. И людей в заморских одеждах среди них замечают. Вроде подстрекает Вражина дикарей в нашу сторону двинуться, хотя зачем - непонятно. Мы с жугличами уже лет так полста с лишком, почитай, не воевали, а уж что до нас Врагу - вообще загадка. Какой у него вообще интерес к нашим степям? В общем, ты в городе слушай больше, чем говори, может, что толковое услышишь. Опасности вроде нет, не стал бы я несмышленышей поперед батьки в пекло совать, но кто его знает... В общем, не лезь на рожон, понял? И за детишками следи, чтобы по неопытности не попали куда не след. Лады?

 

Тот же день. Песчаные горы

 

Чужаки ехали по дороге в открытую. Отрядом из семерых всадников предводительствовал высокий человек в глухом шлеме и кольчуге, прикрытой черным плащом с золотой заколкой. Мастер придал застежке форму огненной ящерки Мино-Фар - гуланы в далеких южных степях верили, что она может приносить драгоценные камни тем, кто с ней подружится. Глаза ящерки отсвечивали на солнце, пробивающемся сквозь густые кроны деревьев, двумя крошечными светлыми гранатами. Стоила такая заколка больше, чем иная человеческая деревня, вместе взятая. Она явно предназначалась для пускания пыли в глаза, демонстрации собственного превосходства и прочих штук, бессмысленных в местных краях. У пришельцев явно не хватало опыта общения с Народом. Кони под ними шли гнедые, откормленные, мели землю нестрижеными хвостами, косили по сторонам огненными глазами, закусывая удила. Их явно не морили дальней дорогой. Хлаш Дэрэй мысленно перебрал людские поселения в радиусе двух-трех часов неторопливой езды и решил, что гости явно побывали в Быстроречке. Во всяком случае, ни в одном другом месте не нашлось бы сразу столько лошадей на подмену. Он неторопливо выступил из-за дерева и преградил приезжим путь.

- Стойте, уважаемые, - негромко пророкотал он, выставив руку ладонью вперед в древнем жесте миролюбия и опустив палицу. - Вы вступаете в земли клана Песчаных гор. Мы не жалуем непрошеных гостей, а на купцов, что с нами торгуют, вы не похожи. Кто вы и куда едете?

Пока он говорил, конь ведущего остановился на месте, в то время как двое из-за его спины выехали вперед и наставили на Хлаша короткие копья. Остальные слегка рассредоточились вокруг предводителя, из-под плащей показались острые концы арбалетных болтов. Хлаш мысленно одобрил четкость, с которой телохранители взяли под контроль окрестность, но с места не сдвинулся. Его верхняя губа медленно поползла вверх, обнажая двойные ряды острых зубов - пока что просто предостерегающе.

- С дороги! - сквозь зубы процедил один из копейщиков. - Мы едем к твоему господину. Ему все и доложим. Живо, пока шкуру твою зеленую не продырявили!

Верхняя губа Хлаша поползла еще выше. Он издал короткий насмешливый рык.

- Вы хорошие стражи, - ответил он все так же негромко. - Но вы сейчас под прицелом пяти лучников, а стрелы из наших луков на таком расстоянии пробивают даже кованую сталь. Кольчуги вас не спасут. Но даже если вы убьете меня и останетесь живы сами, то клан начнет на вас охоту и не успокоится, пока не украсит вашими черепами изгородь вокруг хижины Совета. Вы действительно намерены сделать нас своими врагами? Я повторно прошу представиться и изложить цель приезда.

- Уважаемый тролль! - голос предводителя отряда оказался неожиданно глубоким и звучным. - Я понимаю твое беспокойство и восхищаюсь твоим бесстрашным поведением. Прошу простить мою охрану.

Повинуясь его короткому знаку, копейщики осадили коней, а остальные спрятали арбалеты. Впрочем, Хлаш подозревал, что самострелы в любой момент готовы метнуть смертельное железо прямо сквозь плащи - могучие пружины такое позволяли. Точность такой стрельбы оставляла желать лучшего, но если из нескольких болтов цель найдет хотя бы один...

- К сожалению, - в голосе предводителя прорезалась легкая грусть, - я не могу ни представиться тебе, ни изложить цель своего приезда. Они подлежат обсуждению исключительно с Малым Советом племени. Я настоятельно прошу не задерживать нас, и вожди наверняка наградят тебя. Возьми плату за беспокойство, - он кинул в сторону Хлаша небольшой кошелек, глухо звякнувший в дорожной пыли, - и дай нам проводника.

И опять Хлаш не пошевелился.

- Любезнейший, - в его голосе прорезалось, наконец, раздражение. - Я являюсь командиром заставы и могу самостоятельно решать вопрос о том, кого стоит пропускать в наши земли, а кого - нет. В третий - и в последний - раз прошу вас представиться и изложить суть дела. В противном случае с вами обойдутся, как с вражескими лазутчиками.

Он оскалился в широкой улыбке, специально рассчитанной на неопытных людей. Передние кони всхрапнули от ужаса при виде его зубастой пасти и попытались податься назад. Решив, что желанный эффект достигнут, Хлаш стер улыбку с лица, с облегчением расслабив его мускулы. Если и сейчас человека не дошло - ну, вряд ли такой неопытный посланник может предложить клану что-то хорошее.

- Так что, судари мои?

На лице предводителя явно отразилась досада. Секунду он колебался, но потом засиял белоснежной улыбкой, явно не походившей на оскал тролля.

- Дорогой тролль...

- Хлаш Дэрэй, - прервал его патрульный. - Мое имя - Хлаш Дэрэй, - добавил он, заметив недоумение на лице предводителя.

- Дорогой Хлаш Дэрэй! - быстро поправился тот. - Я - Дум Вивус, и меня прислал Майно Созидатель, повелитель великой империи Восточного континента.

Лицо тролля не выразило никаких эмоций. Дум Вивус, слегка пожав плечами и закатив глаза - мол, что возьмешь с деревенщины из глухого горного леса! - продолжил:

- Я прибыл, чтобы от имени своего господина предложить вам, троллям Песчаных гор, союз в надвигающейся войне. Мой повелитель считает, что могучие тролли станут достойными союзниками против сил зла...

- Достаточно, - Хлаш взял палицу наперевес. - Я понял тебя. Меньше тридцати дней назад я вернулся из Тхул-Д’зибара. Никто не говорил там про войну. Мы - мирный народ и выгодно торгуем с людьми и орками. Вопреки глупым сказкам мы, как ты наверняка знаешь, не любим войну и деремся лишь в случае крайней нужды - как правило, лишь для самозащиты. Ты пришел сюда, чтобы снова наполнить нас черной ненавистью, о которой мне в детстве рассказывали страшные сказки. Восемьдесят лет назад кланы островов, что вы зовете Тролличьими, нарушили собственные зароки и отправились за море, на Восточный континент, чтобы поучаствовать в чужих ссорах. Они страшно поплатились - лишь каждый третий вернулся домой. Тот урок Народ не забудет еще долго. Нет, тролли стали бы плохими союзниками для Майно Разрушителя, которого многие зовут еще и Вековечным Убийцей. Уходи.

Человеческий предводитель выглядел ошарашенным. Его телохранители, нахмурившись, переглянулись и слегка придвинули коней к Хлашу, снова направив на него копья. Тролль не думал, что они способны напасть без приказа, но на всякий случай слегка повернулся боком, чтобы сподручней уходить от первого удара.

- Ты слышал меня? - спросил он, повысив голос. - Ты нежеланный гость здесь, посланник. Уходи!

- Погоди, уважаемый Хлаш Дэрэй, - следовало отдать ему должное, Дум Вивус умел быстро соображать. - Ты даже не знаешь, что великий Майно может предложить вам...

- Золото, камни, земли и прочую ценную для людей дребедень, - сквозь зубы перечислил Хлаш. - Кланам островов он предлагал именно их, да еще зачем-то людей-рабов. Или он придумал что-то новое?

- Да, уважаемый матха Хлаш Дэрэй, - мягко улыбнулся посланник. - Великий Майно Созидатель глубоко скорбит о непонимании, что возникло тогда между ним и могучими троллями, и в знак дружбы и уважения предлагает Народу помощь в поисках Драконьего Камня.

Хлаш почувствовал, как его глаза начинают сужаться от удивления. Он тряхнул головой, кляня себя за несдержанность, и пристально посмотрел на чужака. Тот с благожелательной улыбкой встретил его взгляд. Несколько секунд они глядели друг на друга, но затем Хлаш вздохнул и опустил дубину.

- Ты не лжешь, к сожалению. Не знаю, насколько правдив с тобой твой повелитель, но ты искренне веришь в то, что говоришь. Я не могу отказать тебе в праве повторить предложение Совету. Сам я не вступлю с Майно в союз, даже если он посулит мне весь мир и полнеба в придачу, но среди моего народа много забывчивых. Я отведу вас к Старейшинам. За мной. Не отставать, не сворачивать в сторону, если жизнь дорога. - Он намеренно произнес ритуальную формулу с самым угрожающим видом, и с удовольствием отметил, как помрачнел посланник. - Если лошади устанут, скажите.

Он повернулся спиной к парламентерам и зашагал по дороге размашистым походным шагом. Краем глаза матха заметил тролля, махнувшего ему из кроны высокого вяза, и слегка улыбнулся. Трэта молод, но уже много раз ходил в патруль, и Хлаш не беспокоился за него.

Один из телохранителей, проезжая мимо лежащего на земле кошелька, подцепил его наконечником копья и ловко спрятал в карман, подозрительно взглянув на посланника. Тот сделал вид, что ничего не заметил.

...солнце уже зашло за кроны деревьев, сгущая вокруг короткие летние сумерки, но рокот голосов из хижины Совета не смолкал. Изредка чуткое ухо Хлаша улавливало глубокий голос посланника Майно, но его тут же перекрывали хриплые тролличьи глотки. Изредка сиплый рык Трома пробивался сквозь общий гвалт - Хлашу казалось, что он разобрал пару крепких ругательств - но и предводителю оказалось не под силу утихомирить разбушевавшиеся страсти.

Тролль зевнул, рывком вскочил на ноги, чуть не сломав молодой дубок, служивший ему опорой, подхватил с земли дубину и начал серию вечерних упражнений. Часовые у входа в Хижину уважительно косились на него: палица матхи славилась далеко за пределами территории клана. Она свистела вокруг владельца, опутывая его петлями, круша черепа и ломая мечи воображаемых врагов. Терновый куст обманным движением попытался проскользнуть низом, чтобы предательски ударить копьем в живот, но Хлаш орком крутнулся вокруг себя и одним мощным ударом поверг врага на землю, ударом ноги сбив на землю бросившийся сзади с кинжалом клен. Терновый куст обиженно хрустнул сломанными ветками и умер в страшных муках. Клен вздрогнул всем телом и поспешно отступил на заранее подготовленные позиции, лишь слегка покосившись набок. Но сбоку уже надвигалась молодая ель, угрожающе занося для удара тяжелый боевой топор...

Когда Хлаш, наконец, остановился, тяжело дыша, гул голосов в хижине Совета уже приутих. Посланник Майно явно завладел инициативой и теперь что-то вещал успокаивающим тоном. Перебивать его уже не пытались. Наконец, он плавно закруглился и спустя несколько мгновений вышел наружу. Он прошел в нескольких шагах от Хлаша, слегка поклонившись ему, и с размаху сел на траву рядом с телохранителями. Ему тут же сунули в руки длинный узкий сосуд из темно-фиолетового стекла, и посланник принялся пить мелкими частыми глотками. Его кадык быстро ходил вверх и вниз по тощей шее. Внезапно на Хлаша накатило непреодолимое желание вырвать когтями этот кадык из соблазнительно беззащитной глотки. Клацнув зубами, он поспешно отошел в сторону, провожаемый подозрительными взглядами охраны.

В Хижине царила напряженная тишина. Что-то угрюмо просипел Тром, кто-то - Хлаш не разобрал, кто - также угрюмо бросил фразу в ответ, и старейшины поодиночке потянулись наружу. Тром вышел последним и остановился, беспомощно озираясь в наступающих сумерках, потирая огромной чешуйчатой лапищей поврежденные в давнем бою глаза. Из-за раны и старости ночная слепота, извечное проклятие Народа, начиналась у него гораздо раньше, чем у других. Хлаш подошел к нему, нарочито громко ступая по земле.

- Как прошел Совет, учитель Тром? - почтительно осведомился он. - Вступаем ли мы в союз с Предателем?

- А, Хлашим, - устало проговорил старик. - Тебя-то я и хотел искать. Пойдем, разговор есть.

Он тяжело пошаркал в сторону своего дома.

В шатре Тром засветил масляную лампу, опустился на плетеную травяную подстилку, махнул Хлашу, чтобы тот устраивался как хочет, и казалось, задремал. Хлаш, сев на пятки и устроив руки на бедрах, терпеливо ждал. Наконец Тром открыл глаза и посмотрел на него.

- Совет колеблется, - сказал он грустно. - Они забыли, как Майно сулил златые горы тогда, в прошлую войну. Они забыли, как сотни лучших сыновей Народа пали вдали от дома на чужой войне, и как Предатель взашей выгнал из армии чудом уцелевших, бросив им жалкие подачки. Они... Да, я много раз рассказывал тебе об истории, ты уж прости старика за болтливость...

Тром снова надолго замолчал. Хлаш почувствовал жалость к предводителю рода, Ведущему по Пути, когда-то страшному бойцу и умелому вождю, а ныне дряхлеющему, теряющего остатки власти и уважения. В клане уже открыто поговаривали, что авторитет авторитетом, но не подобает Предводителю быть старым и больным, когда есть немало достойных занять его место.

- Да, о Совете... - снова заговорил Тром. - Половина Совета против союза с Майно, половина - за, но часть тех, кто против, колеблется. Человек сказал, что объедет все окрестные кланы, чтобы предложить союз и им тоже. Он убедил нас не спешить с ответом. После того, как посетит всех, он вернется, и уже тогда мы примем окончательное решение. Знаешь, я боюсь, что они все-таки согласятся, - Тром тяжело вздохнул. - Слишком много значит для нас Драконий Камень, слишком многие с начала времен уходили на его поиски и не возвращались. И Совет... они как будто... не знаю, как сказать. Не потеряли себя, нет, но многие почему-то не хотят слушать рациональные аргументы. Они поддаются эмоциям почти как малые дети, еще не прошедшие Испытание Воли. А я шкурой чувствую какой-то подвох.

Он повертел в плохо гнущихся пальцах яшмовую фигурку крокодила, стоящего на задних лапах - бесценный дар из-за моря, каким-то чудом попавший в сухопутный клан.

- Что-то посланец не договаривает...

- Немотивированная война? - полуутвердительно спросил Хлаш.

- Да, мой мальчик, да, - опять вздохнул Тром. - Слишком немотивированная. Еще зимой никто и не думал, что Майно начнет вербовать наемников на нашем континенте. Война на юге - в Граше, в Приморской империи? У него по горло проблем у себя за морем. Зачем ему еще и драка на таком расстоянии от дома? Он не может не понимать, что снабжать армию через океан, да еще и вдоль гряды островов, населенных недругами, слишком сложное дело. Ты сам мне рассказывал, что у него серьезные проблемы с поддержкой одного только Замка теней. Но может... Может, ему кто-то угрожает? Кто-то настолько серьезный, что он собирает по крохам все, что только может собрать? Может, у нас впервые появился реальный шанс отомстить... а мы слепо ринемся в бой на стороне врага!

Тром яростно зарычал, его лапа сжалась, кроша статуэтку в пыль. Хлаш с трудом удержался от того, чтобы вздрогнуть. Похоже, проблемы с контролем эмоций возникают не только у верящих Майно глупцов. Учитель, конечно, стар, но чтобы Ведущий по Пути так небрежно поддался порыву?..

- Мы тычемся как слепые щенки, не зная ничего! - продолжил Тром, справившись с собой. - Сколько раз я говорил, что нельзя закрываться от окружающего мира! Мы прервали сношения даже с Серым Князем, который, всегда оставался нашим другом...

- Я понял, учитель, - бесстрастно произнес Хлаш. - Ты хочешь, чтобы кто-то снова пошел разузнать, как изменилась обстановка за последние осьмицы...

Тром промолчал, и Хлаш закончил:

- И ты хочешь, чтобы пошел я.

Минуту Тром молча смотрел в пол, кромсая когтями подстилку. Затем он поднял взгляд.

- Да... пожалуй, ты прав, - грустно сказал он. - Беда в том, что без согласия Совета я не могу официально послать тебя на разведку, а Совет... ты же знаешь, пока он подберет тебе компанию, матха, пройдет не один десяток дней. А у нас не так много времени в запасе. Через две-три осьмицы вернется посланник, и, может статься, еще до того, как опадут последние листья, мы пойдем драться за Майно...

- Я не нуждаюсь в попутчиках, - пожал плечами Хлаш. - Я не раз ходил в одиночку.

- По канонам разведчик не может идти в одиночку, - покачал головой Тром. - Никто не пойдет на нарушение традиций.

- Я могу пойти сам по себе, не по делу, просто погулять. Каноны не запрещают.

- Если Майно по-настоящему заинтересован в нас... и если он действительно в тяжком положении... Его прихлебатели развернут на тебя настоящую охоту. Они не позволят тебе узнать что-то нежелательное.

- Мало на меня охотились? - косо прищурился Хлаш. - Я не слабоумный, чтобы попадать в человеческие ловушки. Кроме того, охоту устроят и на официальных разведчиков. Так выйдет даже хуже - о нас услышат слишком многие, а компании труднее скрыться, чем одиночке. Один я могу выдать себя за наемника...

- Если ты пойдешь один, тебя не станут слушать на Совете...

- Куда они денутся! - Хлаш поднялся на ноги. - Я матха. Моему слову придется поверить в любом случае. Учитель, я давно не глупый ребенок, и меня уважают в землях Восьми племен. Впрочем, учитель Тром, ты прав. Негоже так нарушать традиции. Если хочешь послать разведчиков, созови Малый Совет еще раз.

Он подошел к выходу из шатра, но обернулся.

- Учитель, я собираюсь проводить гостей к границе, а затем навестить мать и сестру. Я уже почти тридцать дней болтаюсь в пограничных патрулях и давно не видел родственников, так что имею право. Вернусь не позже, чем через шестьдесят или семьдесят дней. До свидания, учитель.

Хлаш низко поклонился, прижав руку к сердцу, откинул полог и вышел.

Старый Ведущий по Пути печально глядел ему вслед.

 

Тот же день. Леса к востоку от Столеграда

 

Барабан стучал негромко и монотонно. "Бум-бах, бум-бум-бах", выводил невидимый барабанщик, скрытый во тьме за кольцом костров. Изредка к тамтаму присоединялась раковина океанского уч-махарога, оглашая хриплым завыванием лес. Заграт сидел в шатре с выходом, обращенным к площади, и задумчиво перебирал амулеты. Легкий ветерок приносил запахи ночного леса, волков, неспокойно подвывающих в стойлах, вонь чужаков и их коней, но в основном - ощущение разгоряченной стаи, пропитанной яростью, ненавистью и - страхом.

Шаман еще раз втянул воздух чуткими ноздрями и слегка прижал уши. Да, страх. Много лет орочьи войны не выходили за рамки вялотекущей усобицы, и молодежь не привыкла к смертям. Как увлекательно вопить на площади о крови и отрезанных головах, потрясать ятаганами и тыкать волков древками копий, доводя тех до исступления, заставляя яростно грызть жерди загона, обильно смачивая их пеной и кровью рассеченных губ... И как страшно - думать, а не окажется ли поднятой высоко в небо на пике твоя голова. Холодок бежит по коже, колени внезапно становятся слабыми, и ты начинаешь кричать еще громче в надежде заглушить свой ужас, свой - и чужой тоже. Ибо в расширенных зрачках соседа твои чувства отражаются, как в хорошо отшлифованном бронзовом зеркале, тронутом налетом патины за старостью лет. И видно там, как в жаркой сече он - или ты - неловко бросает копье в бегущего навстречу тролля или заносящего меч Всадника и пришпоривает волка, без памяти улепетывая из битвы, обнажая твой беззащитный бок, открывая его злой боли и короткому предсмертному удивлению - почему я? И сейчас ты сипишь, уже сорвав голос, нахлестывая свой страх, обращая его в ярость в смутной надежде, что она не даст его - или твоим - ногам предательски просигналить волку выносить из боя, а руке - дрогнуть во время удара, метящего в чужой, уже пропитанный смертной тоской взгляд, и также смутно понимая, как смешны твои - или его - надежды...

Заграт встряхнулся, пытаясь отогнать древние, ни разу не испытанные на деле чувства. Не удалось. Слишком уж воспоминания из старых преданий перекликались с сегодняшней ночью. И еще с недавних пор чувствовалось в потоке Силы что-то странное, неуловимое, бодрящее и туманящее разум одновременно, заставляющее кончики когтей нервно подрагивать.

Безумие. Просто безумие. Неужели действительно война? Кого, с кем, зачем? Каков в том интерес общины? Что она получит после победы и что с ней станет в случае поражения? Нет ответов. Одни невнятные обещания заморского посланника. Заграт сделал несколько глубоких вдохов и нехотя поднялся на ноги. Статус шамана давал определенные привилегии, и не последняя из них - появляться на сходе позднее остальных, избегая шума и давки, вони мускуса от взбудораженных тел. Тем не менее, злоупотреблять не стоило. Он ощупал потайные карманы пояса, поправил мешочек за пазухой, после секундного колебания надел на шею один из амулетов и вышел, властно откинув далеко в сторону шатровый полог. Гул заметно стих, и несколько сотен глаз повернулись в его сторону. В некоторых светилась надежда, в некоторых - обреченность, но имелись и такие, что пылали неприкрытой ненавистью. Ну как же, разумеется - на войне так удобно сводить старые счеты... Заграт медленно пошел к центру площади, большой утоптанной глиняной площадке, где у возвышения нервно храпели лошади пришельцев: запахи орков наверняка напоминали травоядным об опасных диких кошках - гуарах, леопардах, рысях.

- Приветствую тебя, о могучий Заграт Тргаха, - почтительно склонился в поклоне Каор. В его голосе угадывалась неприкрытая издевка. - Я надеюсь, за сутки ты переменил мнение? Посмотри - большинство не на твоей стороне, - он широким жестом обвел толпу, совсем притихшую, чтобы не пропустить ни одного слова. - Я ценю твою осторожность, о мудрый шаман, но ее надо оставить прошлому. Настоящее не терпит и не прощает нерешительности. Посмотри, твой народ хочет идти со мной и за мной...

- Хватит болтать, - грубо оборвал его Заграт. - Ты околдовал мой народ, пробудил в нем древнюю жажду крови. Полвека мы учились жить в мире с соседями, торговать с ними и не бояться завтрашнего рассвета. Ты снова хочешь все уничтожить. Ты ждешь, чтобы я, вложивший в поддержание мира столько усилий, своими руками его разрушил?

- Мы уже не раз обсуждали твои страхи, - поднял ладонь посланник Майно. - И я уже не раз отвечал, что твой любимый мир - всего лишь страх перед силой соседей, трусость перед лицом отважных предков. - Толпа встретила его слова одобрительным ворчанием. - Подумай, насколько лучше господином проходить по спинам падающих ниц рабов, чем постоянно бояться неловким словом возбудить ненависть затаившегося врага! Подумай, насколько лучше купаться в роскоши, чем прозябать в нынешней нищете! И до скончания веков орки останутся господами жалких рабских племен!

Глухой одобрительный рык прокатился по толпе. Краем глаза Заграт видел, как молодежь потрясает воздетым вверх оружием, как отсветы костров мерцают на вороненых клинках, вытащенных из дедовских сундуков. Глаза горели отраженным светом костров, уши агрессивно прижимались к черепу, у некоторых с оскаленных клыков капала слюна. Даже женщины, обычно спокойные и ласковые продолжательницы рода, умеющие успокоить самых агрессивных котят, поддались общему настроению. Вот так храмовники колесованного Пророка и придумали свою дурацкую преисподнюю, мелькнуло у шамана в голове. Побывали, видать, на нашей ночной сходке... Он невольно хмыкнул, что Каор немедленно принял на свой счет.

- О да, я вижу, ты смеешься над сокровенными мечтами своего племени! - загремел над площадью его голос. - И я вижу, что не ты один заразился благодушием и нерешительностью! Вы! - он широким жестом обвел рукой площадь. - Я думал, что встречу здесь настоящих бойцов, а нашел шайку опустившихся завшивевших собирателей падали!

Выпад толпе явно не понравился. В воздухе повисло громкое шипение, во взглядах появилась ненависть, и посланник поспешил исправить ошибку. Он отвернулся от Заграта и медленным шагом пошел по площади, заглядывая в глаза оркам. Многие опускали взгляд.

- Но я знаю, что вы стали такими не по своей вине. Я вижу, что десятилетия мирной жизни превратили ваших вождей, таких как он, - Каор эффектным жестом ткнул рукой в шамана, - в жалких пособников ваших извечных врагов! Но вы, - голос посланника внезапно преисполнился глубокого уважения, - вы, бойцы клана, вы не потеряли хватки, впитанной с молоком матерей. Я вижу, что перед вами лежит дорога к славе, и никто - слышите, никто! - не может сбить вас с героического пути, пути сражений и побед! Я призываю вас...

Заграт почувствовал, как от ярости встает дыбом шерсть на загривке, а пасть непроизвольно ощеривается в оскале.

- Заткнись, ты, шавка! - взревел он во всю мощь своей грудной клетки. Каор поперхнулся не полуслове и замер, удивленно повернувшись к шаману. Ага, дружок, мысленно позлорадствовал тот, народ ты обрабатывать умеешь, но только если играешь по своим правилам. Поиграй-ка по моим...

- Ты, мразь, назвал меня пособником врагов! - шаман медленно подошел к посланнику и посмотрел на него сузившимися почти в нитки зрачками снизу вверх. Тот отпрянул, судорожно хватаясь за кинжал на поясе. Заграт почти физически почувствовал нацеленные в спину арбалеты его телохранителей, укрывшихся за одним из костров. Ладно, не посмеют убить вот так сразу, знают, что сходу на клочки порвут. - Ты, вонючий голожопый, оскорбил меня при всем честном народе! Ты знаешь, что следует по нашим законам, древним боевым законам, которые так хвалил давеча? Ну, отвечай, слизняк!

Каор начал медленно отступать назад. Его глаза шарили вокруг, не находя поддержки. "Трус!" - уловил он разочарованный возглас где-то в задних рядах - и опомнился.

- Разъясни же мне, уважаемый шаман, что же полагается за правду, - он намеренно подчеркнул последнее слово, - по вашему древнему закону? Может, смерть? Что, настолько глаза колет?

Его рука скользнула в карман плаща и сжала там какой-то небольшой предмет. В незаметной прорези в ткани блеснул металл. Что у тебя там? Маленький арбалет с отравленными иглами? Нет, родной, не посмеешь.

- Ну, можно сказать, что и смерть, - ухмыльнулся Заграт, сплюнув Каору под ноги. - А вообще-то схватка, один на один. Хотя ты чужак. Если испугался, можешь отказаться.

И тогда все поймут цену твоим словам, мысленно добавил он. Или примет вызов? Интересно, что сделает мне Майно за убийство посланника? Впрочем, охрана Каора не даст мне узнать. Сама вся поляжет, а меня пришьет... - Ну, что скажешь?

- Ну как я могу отказаться, любезнейший шаман!

Человек откровенно ухмыльнулся, извлекая руку из кармана. Похоже, он полагал, что дурак-шаман лезет в западню. Многие люди, превосходя среднего орка ростом раза в полтора, недооценивали противника - до тех пор, пока нож или ятаган верткого мохнатого коротышки не отсекал ему яйца. Давай, родной, давай. Прими вызов. Я даже Силу против тебя использовать не стану.

- Разумеется, я не отказываюсь, но, к сожалению, - посланник поднял вверх правую руку, и широкий рукав упал вниз, обнажая грязные бинты, - не могу драться самостоятельно. Неспокойные у вас места, зверье страх потеряло, на странников бросается по ночам... Так что вместо меня на бой выйдет друг. В полном соответствии с вашими законами - не так ли, хранитель традиций?

- Друг? - при виде искр торжества, горящих в глазах посланника, Заграт насторожился. Или я действительно дурак? В чем подвох? - Кто же твой друг? Помни, наемная охрана не в счет...

Мохнатое тело разметало передние ряды, одним могучим рывком выбросившись на пустое место.

- Я - его друг! - голос Гахаша сочился ненавистью. - И ты дерешься со мной!

- Ты? - удивленно повернулся к нему Заграт. - Когда успел? Пока от границы провожал, подружился?

Гахаш вразвалку подошел вплотную.

- Точно, - с удовольствием согласился он. - Прошлой ночью на стоянке я спас его от медведя. Того самого, что разодрал ему руку. Мы с ним не просто друзья - побратимы. Ну так что? Намерен драться? Или откажешься от своих слов?

Заграт чувствовал, как шерсть на спине становится дыбом. Гахаш на голову превосходил его ростом и гораздо лучше владел ятаганом. Рассказывали, что однажды он голыми руками убил дикого волка, и шаман вполне верил легенде.

- Чем тебя купил человек, Гахаш? - медленно произнес он. - Предложил стать вождем, верно? Думаешь, тебе действительно позволят повелевать?

- Ну, если струсил, так и скажи! - разочарованно отвернулся Гахаш. На губах Каора Трэина играла ехидная улыбка. - Эй, ребята, я же говорил, что он струсит! Давно пора гнать его из шаманов в три шеи...

Кучка его прихлебателей, стоящая неподалеку, заржала в полный голос.

- Ты, придурок! С чего ты взял, что я отказался? - удивился шаман. - Просто вспомнил, что идиотом ты родился, идиотом и помрешь. Аз г’рахмм ур-шагграт рака Гахаш!

Гахаш дернулся к нему, но, перехватив взгляд посланника, остановился.

- Я порву тебя на мелкие клочки, людская подстилка! - прошипел он. - Но порву по правилам, а не так, как ты нарываешься! А еще можешь выбрать оружие, чтобы потом не говорили, что я победил нечестно...

- Нужны мне твои подачки! - хмыкнул Заграт, неожиданно успокаиваясь. Надо же, сколько лет в поединках не дрался, удивился он про себя, а тело ничего не забыло. Нет, сосунок, зря ты в своей победе уверен... - Для себя я оружие выберу, а ты хоть камнями швыряйся.

- Хватит! - гаркнул над ухом хриплый голос. - Ну-ка, разошлись по углам, живо! Поединщики нашлись, едрить вашу налево!

Миршаг отвесил тумака подвернувшемуся под ноги котенку, смотревшего на спор снизу вверх, свесив язык набок, и размашистым шагом вышел на середину площади. Видимо, для пущего авторитета вождь сегодня надел ритуальный плащ и рогатый шлем из черепа буйвола, в котором Заграт не видел его много лет.

- Ты! - он презрительно ткнул пальцем в сторону посланника. - Какого хрена вместо себя подставу выпустил? Ты не нашего племени, под нашим законом не ходишь. Дерись сам или катись отсюда. А ты, - он развернулся к Заграту, - куда на рожон прешь? Тебе против Майно воевать нравится больше, чем за него? Или забыл, как община дела решает?

Он повелительно махнул рукой, и Заграт проглотил ответ, невнятно прошипев что-то себе под нос. Вождь сунул руку под плащ и вытащил объемистый мешок, взвесил в руке, потом бросил на землю. Меж рядов проворно протолкались два юнца-помощника, с натугой тащивших увесистые каменные чаши.

Заграт лишь пожал плечами, отступая назад. Ладно, того и следовало ожидать. После вчерашней ругани только и осталось, что голосовать, пока глотки друг другу не порвали. Краем глаза он поймал на себе яростный взгляд Гахаша, но не отреагировал. Не такой он дурак, чтобы против слова старейшины идти.

Миршаг запрокинул лицо к небу и издал хриплый рев. С деревьев сорвались потревоженные птицы, из дальнего стойла тоскливо подвыл ездовой волк.

- Слушай, клан Темного леса! - прорычал вождь, обводя приумолкшую толпу тяжелым взглядом. - Вчера вечером говорили те, кто хотели. Ночью думали все, кто могли. Днем те, у кого подвешен язык, убеждали остальных. А сейчас воины решат, куда лежит наш путь. Вы знаете правила - так делайте выбор!

Ритуальную фразу орки слышали не раз, но сегодня она почему-то легла на плечи тяжким бременем. Даже на лице неукротимого Гахаша отразилась тень сомнения. Толпа заволновалась, загудела, но с места не двинулась. Ага-ага, ребята, злорадно подумал Заграт. Языками трепать куда как легче, чем окончательное решение принимать.

- Ну? - старейшина обвел площадь презрительным взглядом. - Обделались? Перед бабами ятаганом размахивать не так страшно, как перед общиной ответ держать? Ты! - он ткнул пальцем в орка в переднем ряду. - Ко мне, живо!

Орк, поколебавшись секунду, поплелся на середину площади, неуверенно оглядываясь по сторонам.

- Развязывай, - Миршаг непочтительно пихнул ногой мешок. Раздался легкий хруст. Орк нехотя присел на корточки и потянул за туго завязанные тесемки. Те не поддавались, и орк, злобно рыкнув, сильно рванул их в стороны. Мешок жалобно треснул и неожиданно порвался. Поток серых пемзовых шариков хлынул на землю.

- Ну и урод! - покачал головой старейшина, глядя на него сверху вниз. - Узел развязать толком не умеет... Ладно, и так сойдет. Ну, чего уставился, голосуй давай, грымм-ссанг!

Орк кинул на него бешеный взгляд исподлобья, но сдержался. Он молча подцепил когтями один из шариков и повернулся к ритуальным сосудам. Когда-то забытый ныне мастер искусно вырезал на них огненных птиц. На первой чаше птица, задрав к небу клюв и сверкая рубиновыми глазами, изрыгала струи охряного дыма и золотого пламени. На второй же она же сидела со сложенными крыльями над выложенной бирюзой заводью, полуприкрыв глаза-изумруды.

С едва слышным стуком первый шарик упал в Чашу ярости.

Из рядов решительно выступил могучий орк в вороненой кольчуге и с суковатой, утыканной гвоздями палицей. Подойдя к чашам, он небрежным движением подцепил шарик и швырнул в Чашу спокойствия. "У-у-у, баба!" - протянул чей-то голос из толпы. Орк, резко развернувшись, взглядом нашел обидчика и нехорошо оскалился, обнажив мощные клыки.

- Что-то еще сказать хочешь, Снага? - негромко осведомился он. - Давай, я готов.

Ответа не последовало, и орк, ухмыльнувшись, вразвалочку вернулся на свое место. Заграт ощутил, как внутри него слегка колыхнулась надежда.

- Один-один, - прокомментировал Миршаг. - Всё? Остальные думать разучились? Или в коленках заслабли?

И тут толпу прорвало.

Один за другим орки выходили в центр площади, подбирали с утоптанной глины шарики и кидали их в чаши, огрызаясь на насмешливые комментарии из толпы. Груда на земле постепенно таяла. Посланник Майно молча стоял в полумраке, сгустившемся за кострами, скрестив руки на груди, перебегая глазами с одного лица на другое. Каждый раз, когда пемза ударялась о пемзу, его щека болезненно вздрагивала. Казалось, шарики кидают не в чаши, а ему в лицо.

Наконец поток голосующих иссяк. На глине осталось сиротливо лежать с десяток шариков. Заграт подождал, пока последний орк не кинул пемзу в сосуд, и неторопливо подошел к старейшине. Демонстративно-неспешно он подобрал шарик с земли, аккуратно положил в Чашу спокойствия и отступил на шаг, вопросительно взглянув на Миршага.

- Все, кто хотел, сделали выбор, - хрипло сказал тот. - Давай, шаман, делай свое дело.

Заграт молча поклонился, повернулся лицом к чашам и медленно поднял над головой посох. Мрачное предчувствие овладело им.

- О духи предков! - звучно проговорил он. - Явите нам волю племени, откройте наш путь! Заклинаю силой Молнии, придите и ведите нас!

Краем глаза он заметил, как Каор Трэин слегка оскалил зубы. Что-то едва слышно хрустнуло в пальцах человека, и спокойный поток Силы вдруг взметнулся горячей волной. Но реагировать времени уже не оставалось. Кварцевое навершие посоха ярко вспыхнуло. Сетка разрядов затуманила его матово-прозрачную поверхность, маленькая молния с треском ударила в чаши. Казалось, глаза птиц вспыхнули пламенем. Чаши окутались золотым сиянием, послышался легкий треск. Неожиданно Чаша ярости выбросила к небу столб темно-зеленого пламени. Заграт почувствовал, как зашевелилась на голове опаляемая огнем шерсть. И перед тем, как площадь заревела, он успел услышать жалобный плач молодой орки откуда-то из задних рядов.

- Внемлите голосу боевых барабанов! - яростно загремел голос Миршага, перекрывая вой взбудораженной толпы. - Предки указали нам путь! Да обрушится наш гнев на ползучих врагов! Готовься к походу, клан Темного леса! Готовьтесь стать вдовами, жены! Готовьтесь стать сиротами, дети! И да покроет героев слава!

В нескольких концах площади загремели барабаны и завыли рога. Заграт повернулся и поплелся к своему шатру, тяжело опираясь на посох. Краем глаза он увидел посланника Каора Трэина, с ядовито-льстивой улыбкой на лице идущего к Миршагу. Человека сопровождали два телохранителя и Гахаш. Внезапно обессилевший, шаман с трудом доплелся до шатра и пластом рухнул на ковер.

Он проиграл.

 

День третий. Восточные земли Всадников

 

Несмотря на ранний час, солнце уже ощутимо припекало. Телевар глянул на выцветшее небо и поморщился. Начало лета выдалось на удивление жарким, а сегодня жара вообще обещалась несусветная. Продажные кони нервно пофыркивали, дергали мордами, зло косили глазами на людей, будто понимая, что навсегда расстаются с родными степями. "Три, пять... семь, одиннадцать... пятнадцать..." - еще раз пересчитал их тысячник. Вроде все на месте. Что же тогда ноет в подреберье, что забыли, что не предвидели? Где-то в глубине души сидело нехорошее предчувствие.

- Господин темник, господин темник! - подбежал к нему запыхавшийся Теомир. - А надо лишнюю попону взять на всякий случай, или ночи теплые, не стоит?

Телевар ухмыльнулся в усы. Парень успел обвешаться оружием с ног до головы. Длинный кинжал за спиной, придавленный небольшим круглым щитом, тяжелая кожаная куртка с медными бляшками достает едва не до коленей, перехваченная поясом мелкими кармашками, наверняка напичканными метательными звездами. В руке небольшой лук с роговыми пластинами, короб со стрелами на бегу колотит по заднице. Похоже, он выгреб все семейные запасы боевого снаряжения. И как отец позволил? Или паренек даже и не спрашивал?

- Ну-ка, стой! - буркнул Телевар, сделав суровое лицо. - Ты чего вырядился?

- А? - удивился паренек. Он с деланным удивлением оглядел себя. - Ты о чем, господин тысячник? Где вырядился?

Краем глаза он поглядывал на Ольгу, присевшую на корточки у ног могучего гнедого жеребца и ощупывающую ему бабки. Поймав ее взгляд, он подбоченился и гордо выпятил грудь. Старый тысячник со вздохом покачал головой.

- Тёмка, себя не жалко, так коня своего пожалей. Ты на себя столько тяжести напялил, будто на войну собрался. С кем ты драться навострился? С орками мир уже полвека, с горными троллями тож, хищное зверье степное да лесное давно уж повывели, а последнего разбойника я еще мальчонкой на столеградской ярмарке в клетке смотрел. Ну как потеряешь что? Дорогие же штуки.

- Так на всякий случай, господин Телевар, - потупился Теомир, украдкой поглядывая на Ольгу. Впрочем, та уже утратила к нему интерес, тщательно исследуя конское сухожилие. - Вдруг да нападет кто... Мы же не просто на торжище едем, а с заданием! А проведает кто?

Телевар не удержался и громко фыркнул.

- Коли проведают, - отечески положил он руку парню на плечо, - так твоя броня не спасет, да и кинжал не много поможет. Коль в лазутчиков играть начал, готовься к отравленной стреле из кустов да волчьей яме посреди дороги. - Теомир невольно сглотнул. - Кольчуга да копье в сече хороши, а тебе без надобности. Разоблачайся давай, ты мне бодрым нужен, а не умаявшимся в доску.

- Но дядя Телевар! - у обиженного Теомира вытянулось лицо. - Как же...

- Тихо! - оборвал его тысячник. - Приказываю: доспех и остальное снять и в обоз. Оставишь себе кинжал... да перевесь его на пояс, по-человечески... остальное в телегу. Смотри, проверю, прежде чем двинемся.

- Сделаю, господин тысячник, - понуро кивнул Теомир и нехотя поплелся в сторону обоза. Несмотря на разочарованный вид, Телевару почудилось, что он даже рад такому исходу. Однако, проходя мимо Ольги, парень снова поймал ее взгляд и тут же выкатил грудь колесом, чуть ли не чеканя шаг. Травница прыснула, глядя ему вслед, но тут же вскочила на ноги и подбежала к Телевару.

- Можно, дядя Телевар? - в мелодичном голосе проскальзывала неуверенность.

- Чего тебе, егоза? - улыбнулся ей тот. - С конем что неладно?

- Да, - потупилась лекарка. - Помнишь, осьмицу назад он копытом себя по ноге стукнул? Он тогда еще хромал сильно...

- Помню, да, - задумчиво согласился тысячник. - И что? Не зажило?

- Да нет, зажило... почти, - голос девушки стал озабоченным. - Но в одном месте на сухожилии болезненное место осталось. Маленькое, не больше ногтя, но как нажмешь - вздрагивает. Может, не стоит его брать? Еще разбередит в дороге.

Нахмурившись, Телевар подошел к коню и, кряхтя, уселся на корточки.

- Где? - коротко спросил он. Девушка молча ткнула пальцем. Воевода осторожно прощупал ногу вокруг больного места, не обращая внимания на всхрапывания животного. - Ну-ка, проведи его по кругу.

С минуту он молча наблюдал за конем, озабоченно покусывая седой ус.

- Да, нехорошо. Как я вчера проглядел - ума не приложу. Придется оставить. Умница ты у нас, Оленька, молодец. - Травница зарделась от похвалы. - Слушай, милая, сбегай за Петромиром, уважь старика...

Когда обоз двинулся с места, солнце уже палило немилосердно. Всадники замотали себе головы импровизированными тюрбанами из запасных рубашек, смоченных водой из ручья. Телеги повизгивали плохо смазанными осями, слепни и прочая мошкара вились столбом. Впрочем, особо кровопийцы не досаждали - Ольга под бдительным руководством матери опрыскала коней и телеги каким-то пахучим настоем. Изредка легкий ветерок на мгновение относил травяной запах в сторону, и тогда мухи со звоном пикировали на людей и животных, но тут же, разочарованно зудя, отлетали в сторону.

Дорога вилась по крутому берегу, вскоре заслонившему стоянку. Справа неспешно текла мелкая здесь Ручейница, дробя на своих волнах мириады солнечных бликов. Ветер слегка теребил бледно-зеленую осоку, кое-где торчащую из воды. Прозрачные перевивающиеся струи бугрили поверхность реки на многочисленных перекатах, разбиваясь о крупный галечник и застрявшие на отмелях еще с весеннего разлива коряги. Впрочем, река быстро отклонилась к югу, и вокруг распростерлась степь. Где-то вдалеке тарахтел коростель. По ковыльному ковру пробегали седые волны, в бледно-голубой небесной бездне жаворонок выводил свою песенку. Одуряюще стрекотали тысячи кузнечиков.

Ольга отказалась от места в телеге и сейчас по-мужски сидела в седле, мерно покачиваясь в такт неспешной трусце. Теомир гарцевал вокруг обоза, то обгоняя его на полсотни шагов, то галопом проносясь в хвост, озабоченно вглядываясь в коней, по двое привязанных к телегам, то привставая в стременах, напряженно рассматривая редкий кустарник вдоль обочины. Он морщил лоб, что-то бормотал себе под нос, чесал в затылке и украдкой бросал взгляды на девушку. Скоро Телевар не выдержал и рявкнул:

- Теомир!

От неожиданности паренек вздрогнул и натянул удила.

- Чего как ошпаренный взад-вперед носишься? Шило в заднице сидит али коня не жалко? Ну-ка, утихомирься. Через десяток верст привал сделаем, там хоть на голове стой, а сейчас - тпру!

- Да, господин Телевар, - потупился Теомир. - Я только думал...

- Мал еще думать! - безапелляционно заявил тысячник. - А ну - геть!

Теомир нехотя повернул коня, пристраиваясь к обозу сбоку и спиной ощущая ехидные ухмылки обозников. Ольга сочувственно посмотрела на него и слегка придержала кобылу, давая ему нагнать себя. Некоторое время они в молчании ехали бок о бок.

- Слушай, Тёмка, а ты был в городе раньше? - наконец поинтересовалась девушка, поправляя ткань на голове. - Я вот впервые еду. Говорят, там народу ужас сколько, пешему не протолкнуться, а на коне и подавно...

- Э, да что там пешему! - важно кивнул Теомир в ответ. - Там даже кошки от давки задыхаются, а коли не задохнутся, так ногами раздавят. Сам видел.

- Что, так прямо и раздавят? - округлила глаза травница. - А как же мыши?

- Что - мыши? - удивился Теомир. - Про мышей не знаю, они же маленькие. Шмыг - и нету.

- Ну как же, - охотно разъяснила Ольга. - Раз кошек ногами давят, то мышам, должно быть, раздолье. Или там мыши не водятся?

- Водятся, водятся, - подал сзади голос Громобой, здоровый детина с пшеничными усами и лицом, покрытым шрамами. - Прямо стаями бегают. Иногда засыпаешь и чувствуешь, как лапами по тебе шелестят. Говорят, даже в рот ночью забираются и гадят там...

Теомир подозрительно обернулся на него, но лицо Громобоя оставалось равнодушно-скучающим. Теомир неуверенно взглянул на Ольгу, с трудом сдерживающую смех, и покраснел.

- Ну ладно, - буркнул он. - Не был я в Купчище. В Столеград дядька меня с собой брал... один раз. Но там народу немного, только рынок большой. Да, - он оживился, - а еще там каменные терема есть.

- Каменные? - удивилась Ольга, на сей раз неподдельно. - Как - каменные? Из песчаного камня али настоящего? Бревна, что ли, из камня тешут? Они же, наверное, неподъемные...

- Да нет, - обстоятельно разъяснил Теомир, в душе радуясь, что удивил девушку. - Камень там, конечно, простой, песчаный, откуда у нас истинному взяться? А бревна из камня там не тешут. Тамошние мастера делают из него такие... ну, куски, со всех сторон прямые... ну, вот если толстый брус коротко обрезать, похоже получится... и из таких кусков дома кладут.

- Ох ты... - потрясенно пробормотала Ольга. - Такой дом, наверное, и оставить на откочевку жалко. Или они на одних выпасах коней держат? Повытопчут ведь...

- Глупая ты, - Теомир пожал плечами с сознанием собственного превосходства. - Зачем же им коней пасти? Там только великий конязь живет со своей охраной, он такими глупостями не занимается. Ему еду и все такое привозят, а он только думает...

- Сам ты глупый, - сердито откликнулась Ольга. - Что, конязь сидит целый день и только думает? Брешешь, небось. Вот скажи лучше, если ты у нас такой умный, откуда они столько камня берут, чтобы терема делать? Оглянись-ка по сторонам! Где ты камни видишь? А до гор, небось, тысяча верст, да все лесом!

- Не знаю, откуда они камень берут, да только дома каменные, красные, сам видел, - буркнул в ответ разобиженный Теомир. - И до гор не тысяча верст. Вон, тролли в Столеград пешком на ярмарки ходят товары торговать. А что великий конязь делает - не знаю, он мне не докладывался. Знаю только, что коней не пасет, а с подсылами иноземными разговаривает, да решает, какие тумены куда на перемену откочуют...

- Не с подсылами, а с послами, - снова прогудел из-за спины Громобой. - Или посланниками. Подсыл тайно пробирается да вред чинит, а послы - они открыто от правителей иноземных приезжают, договоры устраивать да на пирушках брюхо набивать. А насчет домов из красного камня ты, братец, загнул. Где ж ты красный камень видел?

- Ну пусть послы, а не подсылы, - раздраженно дернул плечом Теомир, даже не оглянувшись на всадника. - А только дома краснокаменные сам видел, и на том стою. Может, охрой крашеные. У темника спросите, если не верите.

- И спрошу, - согласилась Ольга. - Дядя Телевар, а дядя Телевар! - ее голос неожиданно громко прозвенел в душном мареве. Все невольно обернулись в ее сторону. - Скажи, а правда, что в Столеграде дома из красного камня делают, как Тёмка говорит?

- Как есть правда, - подтвердил тысячник, неспешно приближаясь к ним. Теомир с торжеством оглянулся на Громобоя. - Только не из камня, а из глины такой, в печи обожженной.

Плечи Теомира поникли, а Ольга украдкой показала ему язык.

- Если особую глину в комок собрать, промесить хорошенько, да в печи прокалить, она как камень будет, - обстоятельно пояснил Телевар. - Неподалеку от Столеграда яма в земле есть, там такую глину и копают. Часть себе оставляем, а вообще-то в Купчище тамошним оркам-гончарам да каменщикам продаем. До трех обозов за лето уходит.

- Чтобы Всадник в земле копался да глину месил... Тьфу! - пробормотал кто-то из тележников. - Дожили!

- Не мели языком, Броша, коли не знаешь, - строго обернулся Телевар. - Всадники этим не занимаются. Купцы иноземные своих людей привезли, балаганов жилых понаставили, да и роются себе потихоньку. Оттуда за пять верст глину к Урочищу возят телегами, там у них печи стоят, рядом с дровами, а когда просто так в Купчище везут. Ну, а великий конязь с них за то мзду берет сей глиной, в камень обращенной, и из нее дома строит.

- Ну и ну! - пробурчал Громобой, ни к кому конкретно не обращаясь. - Еще деды наши чужестранцев к себе не пускали, разве купцов только, да и то - не дальше пограничья, а теперь! То туда, то сюда чужие людишки набегают, скоро табун пустить некуда станет. Эвон сколько выпасов за последние три лета потоптали-повыбили. В следующий раз на закат откочуем, а вернемся - место, глядишь, уже и не нашим окажется.

- На земле уже много народу крепко сидит, - тысячник пожал плечами. - Пока табуны кочуют, есть кому за землями присмотреть. Немалые дружины здесь постоянно околачиваются.

- Вот и я про то же, - Громобой сплюнул. - Всадники - и землю пашут, вольных коней в соху впрягают. Стыдобища... Деды бы их на месте порубили от позора. Всё от иноземцев идет, гниль и пакость всякая. Эх, вздрючить бы чужаков хорошенько, чтобы дорогу к нам забыли...

- Вздрючить, говоришь? - насмешливо прищурился Телевар. - Так еще неизвестно, кто кого вздрючит. Ежели без повода воевать пойдем, против нас все соседи стеной встанут. Тут тебе не с разбойничками на мечах махаться. Полвека назад нас было больше, чем всех соседей вместе взятых, не считая Купчища, да и то - какие еще соседи? Там у орков в лесу охотничье стойбище, здесь малый тролличий клан в горах обживается, да в сотне верст горстка пахарей в земле копается. А сейчас один только Купчище на постоянном коште до трехсот дружинников держит, а с юга Приморская империя приближается...

- Никто еще не побил Всадников в поле! - гордо выпрямился в седле Громобой. - Даже столеградские дружины от нашей конной лавы побегут!

- Ох, вояка! - покачал головой тысячник. - Не дураки в Купчище воеводы, знают, с кем воевать придется. Видывал я там, как новобранцев натаскивают. Супротив нашей лавы они стеной встанут, щитами закроются да копья вперед выставят, в землю уперши. Стрела их щиты не пробьет, клинком их не достанешь, короток меч против копья, а сами в копья их не возьмем, потому как не разгонишься на такую стену-то. И что ты с ними cделаешь, герой?

- Пусть себе стенкой стоят, - уперся Громобой, с досады кусая ус. - Все равно когда-то им строй порушить придется, не смогут же они всю жизнь на месте торчать! Вот тут-то мы их и того...

- Так ведь ты их воевать замыслил, не они тебя, - усмехнулся Телевар. - Они-то как раз на рубежах своих станут да и с места не двинутся. Купчище не войной живет, торговлей, им нападать нужды нет. А коли ты на них наскочишь, они с тобой торговать перестанут, да и все дела.

- Велика беда, - фыркнул Броша, хлестнув коня вожжами, - тысячу лет без них жили и еще тысячу проживем.

- Ага, прожил один такой, - отмахнулся от него тысячник. - Ты на себя посмотри! Одёжа из тканей чужеземных, сапоги из бычьей шкуры, из Купчища привезенной, оружье сплошь железное, иноземцами кованое. Да ты через несколько осьмиц к стреле каменные да костяные навершия прилаживать начнешь, а через год в вонючие шкуры оденешься. Если с голодухи не помрешь до того, конечно. Прапрадеды наши конское мясо ели, водой запивали, хлеб лишь по большим праздникам видели, а было их меньше нашего. Ты-то такой жизни не пробовал, а попробуешь - по-орочьи с тоски замяукаешь. Нет, братец, нам уже без соседей-землепашцев никуда, да и без купцов подвымрем крепко. Потому и у нас на земле народ оседает, что выгодней так.

- Вот я и говорю - дожили! - неожиданно легко согласился Броша. - Раньше как ветер жили, сами по себе, куда хотели, туда табуны и гнали. А теперь! На шею чужестранцы сели, не то что уважать перестали - презирают. Вонючими коневодами обзывают, сам слышал.

- Ну так и ты их не жалуешь, - пожал плечами тысячник. - Странно, если тебя в ответ любить начнут.

Броша лишь сплюнул на землю вместо ответа.

Разговор увял, дальше ехали молча. Небо подернулось белесой дымкой, не смягчавшей палящие лучи солнца. Стрекот кузнечиков слился в сплошной звон, лишь изредка заглушаемый стуком деревянных ведерок, прицепленных сзади к телегам, да редким храпом лошадей. Защитный травяной запах потихоньку выдыхался, и мухи все чаще присаживались на крупы животных, впрочем, пока еще не жаля. Теомира, укачанного мерными движениями коня, начал разбирать сон. Краем глаза он заметил, как Ольга тоже начала поклевывать носом. Тележники уже откровенно храпели, чудом не выпуская из рук вожжи. То один, то другой Всадник тряс головой, отгоняя дремоту и едва не выпадая из седла.

- Не спать, обознички! - неожиданно гаркнул Телевар, привставая на стременах. - Ежели кто на землю свалится - на себя пусть пеняет, подбирать не станем. Вон впереди рощица, там и сделаем привал, а пока - напрягитесь чуток, лентяи!

Теомир зевнул так, что чуть не вывихнул челюсть.

- Ох, побыстрее бы добраться, - пробормотал он тихо, втайне злясь на старого тысячника, вырвавшего его из сладкой грезы.

- Ага, поскорее бы, - согласилась Ольга, сладко потягиваясь. - Сейчас бы в кустики да на боковую на пару часиков.

- Говорили же тебе - езжай в телеге, - подколол ее Теомир. - Там бы и дрыхла сколько влезет.

Ольга лишь фыркнула в его сторону.

- Эй, Тёмка! - окликнул его Чеготар. - Спать тянет, ажно сил никаких нету. Ну-ка, запевай, разгоняй тоску, а то и в самом деле под копыта коням свалимся. Затопчут ведь и не посмотрят, что холили да лелеяли.

Теомир встрепенулся. Ольга смотрела на него глубокими темными глазами.

- Спой про крокодила, а? - тихо попросила она.

- Для тебя - все что угодно, - подмигнул ей паренек. - Ладно, слушайте.

Он прочистил горло и на мгновение неподвижно застыл. Потом озорно тряхнул головой и затянул чуть хриплым голосом:

 

Как в далеком государстве злой волшебник жил да был,
Целый день он, бука-бяка, мор да порчу наводил,
Как принцессу ни приметит, сразу хвать ее в полон!
В общем, очень злобным-страшным был уродом жутким он.

Как-то утром на рассвете был не в духе тот колдун –
То ль желудка несваренье, то ль замучил злой бодун.
Быстро он во гневе жутком сел на облако, и вот
Ураган угрюмым вихрем по-над тучами плывет.

Пронеслась гроза над речкой, миновала черный лес,
Облетела сине горы, понаделавши чудес:
Там кустарником терновым вдруг порос проезжий шлях,
Тут болото затопило все расщелины в горах.

Вдруг волшебник заприметил одинокого коня.
Дай-ка, думает, устрою развлеченье для себя:
Превращу сию скотину в чудо-юдо-крокодил,
Чтоб разинюшка-хозяин брагу больше в жисть не пил!

Опустилась туча низко, стал волшебник колдовать –
Заклинанья тараторить да ручонками махать,
Только зря колдун лукавый хмурым утром пил рассол,
Потому как не заметил толстый-длинный-крепкий ствол!

Добрый ясень зла не любит, черной силе страшен он,
Он увидел-возмутился, что берут коня в полон,
Ветер сильный-мощный-чистый он себе наколдовал,
Колдунишке-бедолаге толстой веткой по лбу дал.

От испугу злой волшебник заклинанье позабыл
Да прикушенной губою слово не проговорил,
Что-то хлопнуло-блеснуло, дым белесый воспарил –
Пузом шлепнулся с размаху злой волшебник-крокодил.

Он метался по лужайке, зубы скалил, слёз ручей
По траве катился бодро, медовухи горячей,
Ничего не помогает – нет ни губ, ни рук, ни глаз,
Чтоб заклятье отчебучить, ставши человеком враз.

А коняга одинокий продолженья ждать не стал –
Дал копытом крокодилу между глаз да ускакал.
Так и сгинул чародей наш. Правду говорит народ:
Роет кто другому яму – сам в нее и попадет!

 

- Роет кто другому яму - сам в нее и попадет! - еще раз громко пропел Теомир, размахивая руками для убедительности.

- Молодец, - улыбнулась ему Ольга. - Здорово поешь.

Неожиданно наклонившись, она поцеловала парня в щеку. Теомир ошарашено уставился на нее, не зная, как реагировать.

- Эй, паря, - ухмыляясь, окликнул его с телеги Перевой. - А крокодил - это кто? У нас такие в степях да лесах водятся? И ежели водятся, то чего с ними делать, коли увидишь? За хвост хватать али меж глаз бить, как тот коняга?

- У нас только один крокодил и есть, - откликнулся Громобой, подмигнув Теомиру. - На себя посмотри, чучело! Зубы все наружу, сам с перепою зеленый, только хвоста и не хватает для полного счастья. Чем не крокодил?

- Я, что ли, зеленый? - удивился Перевой. - Да ты на себя посмотри, наездничек! Еще с позавчерашнего дня синий, как утопленник, от дыхания окосеть можно, а туда же! Или тебе так Элина под глаз поднесла? Чем она, скалкой аль оглоблей?

- Ты мою Элину не трогай! - показал ему кулак Громобой. - Вот вернемся, расскажу, как ты над ней насмехаешься. Тогда уже не мне с фингалом ходить, а тебе патлы косматые заново отращивать придется.

- Люди добрые! - обиженно возопил Перевой. - Да сказал ли я хоть одно хулительное слово про твою кобылицу в образе человеческом? Ежели она своего жеребца копытом под глаз приголубила, я-то при чем? Нет уж, братец, ты ее от меня подальше держи, а то расскажу ей, чем ты на прошлой ярмарке с ребятами в трактире занимался!

Так, перешучиваясь, добрались до рощи. Здесь из-под земли выбивался родник, несколько берез да осин окружали его, едва слышно шелестя листьями и отбрасывая негустую тень. Верховых коней расседлали и, спутав, пустили пастись вместе с прочими. Костра разводить не стали, ограничившись вяленым мясом и пресными лепешками с луком.

Броша вызвался подежурить, все прочие улеглись на раскинутые поверх травы попоны. В кронах чуть шумел ветерок да попискивала невидимая пичуга. Разморенных Всадников потихоньку охватила дремота.

Внезапно солнце словно потемнело, спокойно пасущиеся кони яростно захрапели. Всадники, вырванные изо сна, повскакали на ноги, судорожно хватаясь за ножи. От теплого летнего воздуха по коже побежали мурашки, людей начал бить озноб. Откуда-то издалека волнами накатывал тоскливый вой, изредка прерываемый короткими взлаиваниями.

- Что это? - шепотом спросила Ольга, судорожно хватая Теомира за руку.

- Волколаки, - ответил вместо парня Телевар. Старый тысячник выглядел сильно встревоженным. - Волколаки, руку даю на отсечение. Откуда, Отец-Белоконь, в наших краях волколаки, да еще посреди бела дня? Они даже в Урочище лет пятьдесят как перевелись! Я еще помню, как в детстве мне сказки рассказывали про орков, леса прочесывавших, чтобы эту пакость вывести до последнего щенка. А вам уже и не рассказывали, забыли все...

- Не знаю, откуда они взялись, - сквозь зубы процедил Громобой, - но нам от них хорошего не ждать. В лучшем случае коней распугают, а в худшем... Я даже и не знаю, как их отгонять. В сказках их стрелы не берут, в шерсти вязнут, а мечами да топорами их доставать тяжко, бо верткие. А копья, сказывают, они на раз перекусывают. Телевар, я думаю, что чем быстрее мы до Купчища доберемся, тем лучше. Двинулись-ка дальше, а, командир?

- Ишь ты, умник! - огрызнулся тысячник. - За заморенных коней на торжище никто хорошей цены не даст. Еще полчаса отдыха ничего не решат, а коли решат, так лучше нам назад повернуть, пока не поздно. Да и отобьемся мы от десятка волколаков, не дети. Сказки сказками, да воевали же с ними наши деды, и ничего, выкручивались как-то.

- Может, действительно повернуть? - тихо спросил Любоконь, судорожно сжимая в руках сулицу. - Волколаки сами по себе к нам не захаживают. Не приведи Отец-Белоконь, вдруг опять война какая началась? Сунемся прямо врагу в зубы, он за коней только спасибо скажет. Слухи же разные ходят про Врага, про заморских лазутчиков...

- Нет никакой войны, - просипел тысячник, раскачиваясь с пятки на носок. - Я бы знал, если что намечалось. Наверное, случайная стая забрела откуда-то с дальнего севера. Мелкая стая, судя по голосам, нам не опасная.

Он помолчал еще немного.

- В общем, так. Пережидаем жару и едем дальше. Горячку пороть незачем. Да поверни мы сейчас домой - засмеют, скажут, что первого же волка перепугались. Стражу ночами двойную держим, а там увидим. Завтра тракт развилку делает, на Купчище и на Столеград, там застава всегда дежурит, вот новости и узнаем. Тогда и обмозгуем все заново.

Ольга встревожено смотрела на хмурых мужчин.

- Да уж, ничего себе поездка начинается... - пробормотал Громобой. - Не было печали, и вдруг - волколаки. Что дальше-то? Тролли мир порушат, орки разор устроят, небо на землю рухнет?

Старый воевода исподлобья посмотрел на него.

- Может и так, Гром, - качнул он головой. - Может, и так.

 

Вечер того же дня. Леса к востоку от Столеграда

 

Барабаны гремели не переставая. В разных концах деревни перекликались возбужденные предстоящей войной орки, в стойлах им подвывали волки. Мимо шатра Заграта то и дело пробегали галдящие котята, взбудоражено размахивая длинными палками.

- Я самый великий воин Серого Когтя! - пискнул один из них, охаживая бегущих впереди хворостиной. - Вот вам, трусливые зюмзики!

Заграт молча сидел на ковре, уставившись в одну точку перед собой. Его никто не беспокоил - то ли презирали за трусость, то ли просто забыли в суматохе. Мимоходом заглянул Миршаг, открыл было рот, но ничего не сказал и ушел по своим делам, скорчив неодобрительную мину и дернув ушами. Пальцы Заграта машинально перебирали горкой сложенные на подставке боевые и защитные амулеты - когти, нанизанные на оленье сухожилие, мышиные черепа на серебряной цепочке и прочую дребедень, выдохшуюся, почти не источавшую запаха Силы.

- Как же так? - недоуменно пробормотал Заграт себе под нос. - Как же так? Предки... Так просто не могло случиться, г’раттх смехханг! Не понимаю...

Он встрепенулся и прислушался к голосам у входа.

- Где этот трус?! - яростно хрипел кто-то. Заграт с трудом узнал голос Гахаша. Неподалеку переругивались еще два или три голоса. - Покажите мне его, я сделаю мохнатый барабан из его шкуры! Пусти, Трига, кому говорю! Пасть порву!

- Тихо, тихо! - кто-то шипел ему в ответ - наверное, тот самый Трига. - Ты не можешь нарушать традиции! Предки покарают тебя за неуважение...

- Пусти! - гаркнул Гахаш уже во весь голос. - Плевать мне на предков, мне нужен шаман-недоносок!

Голоса рядом немедленно смолкли, воцарилось неодобрительное молчание.

- Вернее, на предков мне не плевать, - поспешил поправиться дюжий орк, весьма сообразительный для своих габаритов, - но его я порежу на клочки с их одобрения или без! Пусти, кому говорю!

Полог шатра рванулся и заколыхался так, что все сооружение заходило ходуном. Гахаш ворвался внутрь и замер, оглядываясь. Его клыки яростно скалились, рука лежала на рукояти ятагана, но янтарные глаза неуверенно помаргивали: духов предков он все-таки боялся. Даже не пошевелившийся Заграт посмотрел на него с любопытством. Интересно, сам он придумал сюда прийти или надоумили? Наверное, надоумили, и я даже знаю кто. Основательный мужик Каор Трэин, не оставляет в тылу поводов для головной боли. И почему я так устал?

- Заходи, Гахаш, гостем будешь, - благожелательно махнул рукой Заграт на циновку в углу. - Присаживайся, поговорим. Что скажешь хорошего?

Он потянулся, зевнул, незаметно перекатив посох поближе. Гахаш не такой дурак, чтобы нападать на шамана в его собственном шатре, но зря рисковать не стоило.

- Я не разговариваю с трусами! - немного нелогично заявил Гахаш. - А еще с такими, как ты, у меня разговор короткий. Из-за таких вот голожопые на лошадях загнали нас в бедные леса, из-за таких на нас поплевывают свысока все соседи! Когда-то мы были великими воинами, нас боялись враги и уважали друзья, а теперь мы сидим по уши в дерьме и гнием здесь заживо! Но теперь мы покажем, чего стоим, и втопчем всех, кто сопротивляется, в грязь и кровь, понял, ты, гуррха’н-трага?!

- Понял, - спокойно кивнул Заграт. - Круче тебя только яйца, да и то не у всех. А я-то при чем?

- А ты, трус, умрешь сегодня! - зарычал окончательно взбесившийся недоумок. - Я, Гахаш Смегга, вызываю тебя на поединок! Там, на площади, тебя спас наш недоделанный вождь, но сейчас тебе не спрятаться за дурацкими ритуалами! Выходи на честный бой, дохляк, или я покрошу тебя прямо здесь!

Гахаш демонстративно потянул за рукоять ятагана, но полностью из-за пояса его не выхватил. Заграт мысленно вздохнул. Если бы у кретина хватило глупости обнажить оружие в шатре шамана, полудурку светила прямая дорога на кладбище. Миршаг - да и другие вожди - не потерпели бы вопиющего нарушения табу в ночь выступления в поход даже от самого могучего воина. Влезшие в шатер за Гахашем дружки отшатнулись от него, неуверенно переглядываясь. Но Гахаш не потерял голову окончательно, так что легкого решения проблемы не предвиделось.

- Я не принимаю вызов, - спокойно откликнулся Заграт. - Племя выступает в поход, я - шаман, ты - лучший воин. Смерть любого из нас окажется невосполнимой для боевого отряда. Ты дурак или предатель, если не понимаешь простых вещей. Сядь, успокойся и объясни внятно, за что хочешь меня вызвать.

- Ты - трус! - немного растерянно прорычал Гахаш. Ему и в голову не приходило, что противник может не принять вызов. Впрочем, еще недавно это не пришло бы в голову и мне, про себя отметил шаман. Старею, норов уже не тот... Возможно, и в самом деле пришло время уступить свое место кому-то другому. Заграт грустно качнул головой в такт своим мыслям. - Ты выступил против похода! Ты боишься принять вызов! Ты предашь в бою, ты побежишь, тебе не место среди нас! Убив тебя, я избавлю железную цепь отряда от слабого звена!

- А от шаров огненных ты своей железякой изогнутой отмашешься? - ехидно поинтересовался шаман. - От ледяного ветра? Или сумеешь отряд от ядовитых болотных мух защитить? Сон на врага напустить? С мышами-разведчиками разговаривать? Ты думай, что несешь! Поход без шамана короток, до первого же колдуна-противника. Или тебе за то и заплатил заморский человек по имени Каор Трэин? А?

Гахаш молча хватал воздух, его зрачки глаза от бешенства превратились даже не в щелки, а в едва заметные на радужке нити.

- Ладно, трус, тебе не отсидеться в своей норе под защитой табу! Рано или поздно ты высунешь нос наружу, и тогда...

Он резко развернулся, не закончив угрозы, и ринулся из шатра. Щуплый орк - наверное, Трига - оказавшийся на пути, мухой вылетел наружу от сильного толчка в грудь. Остальные осторожно выбрались из шатра, пугливо оглядываясь на шамана, и тихо задернули за собой полог. Заграт молча ухмыльнулся, но тут же на его лице появилась страдальческая гримаса. С Гахаша станется ударить в спину. Ладно, есть более неотложные дела, чем продавшийся иноземцу соплеменник. Посидев пару минут неподвижно, Заграт порылся в груде оберегов, выбирая лучше заряженные, встал, взял посох и стремительно вышел наружу.

Солнце уже почти закатилось за вершины деревьев. Где-то тонко провыл рог - до выступления оставалось совсем ничего. В стойбище царила обычная для такого дела суматоха - озабоченно сновали женщины, собирая походные котомки, воины в последний раз правили лезвия оселками, проверяли на прочность древки копий, осматривали доспех, котята визжали и путались под ногами, чуть ли не с головой влезая во вьючные сумы, сваленные в беспорядке тут и там, а оставляемые дома подростки бродили с сумрачным разочарованным видом. Многие уже проверяли сбрую, хотя волки еще оставались в загонах. На хищников тоже действовала предпоходная лихорадка, и они вяло - а иногда и не очень - огрызались на проходящих. Заграт в задумчивости шагал к шатру вождя, привычно раздавая подзатыльники ушлым пострелятам и осторожно перешагивая через вытянутые ноги расположившихся прямо на голой земле мужчин. В воздухе стояла густая ругань.

Миршаг, к счастью, оказался на месте.

- Поговорить надо, - буркнул Заграт, без приглашения усаживаясь на ковер.

- Вали отсюда, времени нет, - сварливо откликнулся тот, водя оселком по лезвию ятагана. - Мне еще снаряжение проверять, и не только у себя. Вчера оказалось, что разрывная смесь в одном мешке подмочена, теперь надо всё подряд смотреть. Сам не проверишь, так и не поправят, уроды! Ну?

- Не нукай, - поморщился Заграт. - Проблемы у нас.

- У нас всегда проблемы, - поскучнев, откликнулся вождь, откладывая кинжал в сторону. - Что, брюхо у тебя заболело али головой ударился?

- Я не понимаю голоса предков, - хмуро отмахнулся от его подначек шаман. - Три дня назад, на площади, они четко высказались - в поход! Сегодня...

- Сегодня они в поход не хотят, - усмехнулся Миршаг. - Слушай, а правду про тебя говорят, что струсил ты воевать идти? Может, ты мне турусы на колесах сейчас разводишь, а сам дома отсидеться хочешь?

- Слушай, заткнись, а? - наконец разозлился Заграт. - Сам знаешь, труса я никогда не праздновал. Не в том дело.

- А ты кончай нервы на кулак мотать! - тоже взъерошился вождь. - Говори толком, не тяни.

- Так я и говорю, - откликнулся шаман. - Предки против похода. Я говорил с ними весь день. Знаешь, тогда, на площади, они очень ясно дали понять - надо идти. Очень ясно - никогда еще так четко не высказывались. Мне прямо по ушам Силой ударило, чуть не оглох. И... как-то не так я их силу почувствовал, как обычно. Какая-то она... чужой казалась, что ли. А сегодня я слышал их голоса как обычно, и все они твердили, что нельзя в поход идти.

- Ничего не понимаю, - признался вождь. - Так за поход предки или против?

- Сам не понимаю, - пожал плечами Заграт. - Меня вот еще что смущает. На голосовании чужаки присутствовали.

- Ну и что? - поморщился вождь. - Не в первый раз.

- Похоже, Каор Трэин - колдун, и не из последних, - проговорил Заграт, доставая из кармана странной формы корень. - Или артефакты мощные имеет. Смотри, как мандрак съежился. Он чувствует чужую силу. И Трэин - посланник Майно, а уж для Майно-то на священные сосуды повлиять - раз плюнуть. Понимаешь, о чем я?

- Понимаю, - пожал плечами вождь. - Да только ты не мне такие вещи объяснять должен - племени. Хочешь снова общий сбор организовать?

Минуту шаман задумчиво смотрел на него.

- Нет, не хочу, - наконец ответил он. - Не сейчас. Голожопый рядом, он отбрехается, а мне уже и так веры нет. Если сейчас начну выступать, мне всё сразу припомнят, начиная от городской жизни двадцать лет назад. Только время зря потеряем. Ладно, до настоящей драки дело еще долго не дойдет, успеем перерешить. Ты мне только вот что скажи - ты меня поддержишь, если что?

Теперь задумался уже вождь.

- Поддержу... наверное, - с неохотой сказал он. - Не обещаю, впрочем. Ты меня знаешь - впустую драться не люблю, но и спину врагу не покажу. Там посмотрим. Правду говоришь - когда до драки еще дело дойдет...

Что-то завозилось в углу. Миршаг подхватил стоящий рядом башмак и с силой метнул его на звук. Жалобно пискнуло, и возня прекратилась.

- Крысы, - пояснил Миршаг в ответ на удивленный взгляд Заграта. - Развелось их, понимаешь, в последнее время. Все хотел тебя позвать, чтобы вывести тварей, да руки не доходили. Ладно, топай отсюда, и без тебя проблем по горло.

Выйдя из шатра, Заграт мысленно застонал. Разумеется, его уже ждали. Гахаш вразвалочку подошел к нему и сплюнул под ноги.

- Ну что, трус, попался? - торжествующе процедил он. - Теперь тебе придется со мной драться. Эй, народ! - рявкнул он во все горло, не отрывая взгляд от шамана. Несколько орков обернулось в их сторону. - Слушайте все! Я вызываю его на поединок! И клянусь Черной звездой, что завалю его или в честной драке, или как труса - ударом в спину, здесь и сейчас! Ты! - снова обратился он к Заграту. - Принимаешь вызов?

- Как ты меня достал, Гахаш! - вздохнул шаман. - Ну что с тобой поделаешь, принимаю...

Огромный орк торжествующе взревел так, что окружающие шарахнулись от него в стороны.

- Жду на Круглой поляне, - небрежно бросил он шаману и, не оглядываясь, ушел. Заграт тяжело оперся о свой посох. Ну почему я так устал, билось у него в голове. Маленькая серая тень прошмыгнула мимо, скрывшись под пологом шатра Миршага. Заграт попытался вспомнить, где лежит крысиный яд, но махнул рукой. Не до того. Он торопливо дошагал до своего шатра и начал рыться в порошках, выбирая нужные.

Противу ожидания, на Круглой поляне не оказалось почти никого. Лишь Гахаш небрежно поигрывал ятаганом да несколько его прихлебателей жались по краям. Остальные то ли по уши закопались в подготовку к походу, то ли побоялись ненароком прилетевшей плюхи от одного из противников. Купол куполом, да кто его знает... Шаман все-таки дерется, не кто-нибудь. На столбах тускло горели четыре факела, сумерки стремительно сгущались. Черные на фоне оранжевого заката, кусты и деревья вокруг поляны угрожающе шумели. Ухнула сова.

- Значит, так, шаман, - деловито сообщил могучий орк, пристально глядя на противника. - Драка до смерти, один на один, простым оружием, колдовство - за Круг. Хочешь что-то сказать перед смертью?

- Дурак ты, Гахаш, - грустно покивал шаман в такт свои мыслям. - Дураком родился, дураком и помрешь. Что я еще сказать могу?

- С чего вдруг дурак? - подозрительно уставился на него Гахаш. - Потому что с тобой сразиться рискнул? Ну, так кукушка еще в лесу не спела. Сейчас и выясним, кто лучше...

- Я уже все сказал, - пожал плечами Заграт. - Еще там, в шатре. Ты меня убьешь - отряд без шамана останется, первый же колдун голыми руками его возьмет. Я тебя убью - отряд без сильного воина оставлю, тоже хорошего мало. Не знаю, с чего тебе моча в голову ударила, да только врагу ты на руку играешь, и все тут.

- Трус ты, - уже без особой уверенности в голосе сказал Гахаш. - Предашь всех в бою, мы на тебя понадеемся да поляжем...

Вдали от зрителей у него явно поубавилось гонору.

- В другое время, - оскалился Заграт, - за такие слова я бы тебя сам на поединок вызвал! Когда я трусил, ты, дебил? Когда голоса предков слушал?

- Но Каор... - Гахаш осекся, но было поздно.

- Ах, Каор! - зловеще прошипел Заграт, подступая вплотную к Гахашу. - Вот, значит, кто тебя науськивает... Впрочем, и слепому видно. Да не видишь ты, что ли, дурак, что эта змея подколодная одним языком своим крепости брать умеет? Что ему могучие армии в полон сдадутся, дай только зубы заговорить? Даром, думаешь, Майно его послал? Я ему на сходке вождей слово поперек сказать осмелился, а он такого не прощает, знаю я его породу. А теперь ты цепной собакой у людей стал, по одному его слову на меня бросаешься! - Гахаш зашипел как змея и занес кулак, но Заграт отпрянул назад. - Хватит! Подумай еще раз, остолоп, к чему приведет драка. По обычаю мы еще можем разойтись миром, так что подумай хорошенько.

Гахаш, тяжело дыша, в упор смотрел на него. Ну давай же, думай, мысленно взмолился шаман. Думай, полено неотесанное, шевели мозгами, выступление на носу, а я еще и не готовился толком...

- Я вызвал тебя при всех, - угрюмо заявил Гахаш, и у Заграта бессильно опустились плечи. - Я не могу отступить. Вызываю тебя на поединок до смерти, обычным оружием и без колдовства, а коль откажешься, зарублю безо всяких правил.

- Принимаю твой вызов, - бесцветно откликнулся шаман. - Мои посох и кинжал против твоего ятагана, так честно. Щиты не брать, колдовство не использовать. Ты готов умереть, враг?

Гахаш молча кивнул, не удостоив положенным ответом. Кажется, он уже и сам жалел, что ввязался в дурную историю, но отступать считал ниже своего достоинства. Он чуть наклонился вперед на напружиненных ногах, выставив перед собой ятаган и держась за рукоять обеими руками. Заграт повернулся к нему спиной и подошел к угловому тотему. Прошептав извинения предкам, он осторожно вытащил из висящего маленького ящичка щепоть зеленоватого порошка и с силой кинул его в воздух. Порошок вспыхнул в полете, огонь растекся во все стороны, как по невидимому стеклу, и Круглую поляну накрыл слабо светящийся купол зеленого света. Шаман с трудом подавил желание закричать во все горло, чтобы заполнить тишину, пришедшую на место журчащему потоку Силы.

Справившись с собой, Заграт неторопливо вытащил из ножен длинный кинжал, взял его в левую руку и повернулся к противнику. Посох в правой указал на противника окованным железом острием. Поединщики медленно закружились друг вокруг друга, не рискуя нападать первыми. Вдруг ятаган взблеснул и вороненой молнией метнулся к Заграту. Тот чуть отступил в сторону, парировав удар скользящим движением посоха. На землю упала тонкая стружка - к многочисленным зарубкам добавилась еще одна - но Заграт даже не попытался ударить в ответ. Враги вновь закружились по поляне, вперив друг в друга ненавидящие взгляды.

В стороне селения возник неясный шум, усиливавшийся, впрочем, с каждой секундой. Заграту послышались истеричные женские выкрики. Он насторожился и едва не пропустил удар. Ятаган рухнул сверху, так что он едва успел подставить кинжал. Отдача болезненно отозвалась во всем теле, но шаман, падая на бок, успел с силой ударить посохом как коротким копьем. Из неудобной позиции острие не смогло пробить плотную куртку на Гахаше, но тот все равно зашипел, отступил на несколько шагов назад и схватился за бок, едва не выронив оружие. Вскакивая на ноги, Заграт попытался понять, не треснуло ли у того ребро, но решил, что вряд ли. Во всяком случае, Гахаш тут же атаковал с удвоенной силой, так что шаман с трудом успевал отбивать сыплющиеся со всех сторон удары. О контратаке и речи не шло, и Заграт снова с горечью подумал, что тридцать два года - слишком много для таких драк. Лет десять, да что там, пять лет назад подобный сопляк, размахивающий клинком мало как не дубиной, уже с трудом стоял бы на ногах, еле двигаясь из-за покрытого синяками тела, а все его мысли сосредоточились бы на порхающем перед носом острие кинжала...

Гул у селения усилился и начал смещаться в сторону Круглой поляны. Неужто толпа мне на выручку валит, вяло удивился Заграт, со всё большим трудом отбиваясь от Гахаша. Неужто молодой прыщ никогда не устанет? Ятаган, чай, не тростинка, чтобы им так размахивать... Грудь Гахаша тяжело вздымалась, но темп он пока не сбавлял. Руки у Заграта начали наливаться свинцом. Он все-таки умудрился еще раз зацепить противника посохом, целя в висок, но промахнулся, и кованое навершие попало противнику в ухо, прикрытое толстым кожаным наушником. Шлем сорвало с головы. Он пролетел сквозь зеленый купол над поляной и, яростно пылая, покатился по земле в кусты. Как бы лесной пожар не устроить для полного комплекта, промелькнуло в голове у Заграта. Гахаш, со свистом выдыхая воздух, оглушенно тряс головой в нескольких шагах. Ятаган он не выронил, но драться, кажется, временно не мог. Впрочем, Заграт тоже не сумел воспользоваться возможностью. Он упал на одно колено, пот заливал лицо, с бессильно ощеренных клыков на землю капала пена. Он обеими руками опирался на посох, кинжал валялся где-то в стороне, тело болело как избитое палками. "Упаду - не встану, упаду - не встану..." - стучала кровь в висках.

- Вот он! - раздался яростный выкрик. - Вот убийца!

На поляну втекала густая, громко гомонящая толпа, плотной стеной окружая купол. Кто-то случайно задел светящуюся стену. Громкий вопль, казалось, заглушил остальных, запахло паленой шерстью и мясом. Внезапно толпа затихла, тишину нарушали только ругательства обожженного. Прямо как в детской сказке, мрачно подумал шаман. В последний момент добро торжествует, свои приходят герою на выручку. Интересно, чем они занимались, когда этот дурак меня на поединок вызывал? А если бы меня до их прихода на фарш покромсали, кто бы от них комаров на привалах отгонял? Ладно, появились - и на том спасибо.

- Сдавайся, предатель, тебе некуда бежать! - седой орк выступил вперед, почти упершись носом в купол. - Обещаю, мы убьем тебя быстро, если не станешь бессмысленно сопротивляться.

- Да брось, Снага, - поморщился Заграт, с трудом вставая на ноги. Противник, кажется, пришел в себя и теперь растерянно озирался по сторонам. - Какой из Гахаша предатель, с его-то мозгами... Заболтали его, ага, ну да не он первый.

Краем глаза он увидел, как Гахаша начала бить крупная дрожь, и злорадно ухмыльнулся. Кажется, до молокососа начало доходить, что не все одобряют его задиристость.

- Чего? - удивился Снага. - При чем здесь Гахаш? Я тебе говорю, предатель, сдавайся по-хорошему, и тогда обещаю, что умрешь быстро и без мучений. Если же хотя бы поцарапаешь кого-нибудь, я лично намотаю твои кишки на бревно!

Шаман уставился на него круглыми от изумления глазами.

- Снага, ты о чем? - тихо спросил он. - Головой неудачно ударился? Кого я предал?

- Не строй из себя идиота, Заграт Тргаха! - разъяренно заорал Снага. - Миршаг мертв, отравлен, и ты последний, кто к нему заходил! Ты - убийца, и ты умрешь! - толпа поддержала его дружным ревом, но тут же стихла опять. - Сними купол и прими смерть, как подобает предателю!

- Как... умер? - ошеломленно спросил Заграт. - Когда? Только что был жив-здоров и даже не кашлял! О чем ты, Снага? Зачем мне его убивать?

Краем глаза он заметил, что Гахаш осторожно приближается к нему.

- Ты хочешь остановить поход вопреки воле предков! - зловеще прошипел Снага. - Ты убил вождя, чтобы добиться своего! Но ты просчитался, шаман - никто в племени, кроме тебя, не умеет использовать яды. Мы отложим поход лишь на день - чтобы Миршаг упокоился с миром. В последний раз предлагаю - сдайся и умри легко, или упорствуй - и тогда мы отложим поход еще на день, чтобы как следует насладиться твоими визгами! Считаю до трех! Раз...

Вместо ответа Заграт резко ударил посохом назад. Гахаш, неосмотрительно подошедший слишком близко, булькнул и сложился пополам, неспешно оседая на землю. Заграт удовлетворенно кивнул головой - не факт, что тот решился бы еще раз испытать судьбу, напав на и так обреченного противника, но лучше перестраховаться. Толпа за зеленым огненным куполом откликнулась тихим рычанием.

- Слушайте меня все! - гаркнул Заграт. - Я не убивал Миршага и скорблю о его смерти вместе с вами. Я не пытался идти против воли предков, и не тебе, старый хрен, говорить мне такое! Я...

- Стреляйте! - не слушая его, скомандовал Снага. - Утыкайте его деревом как ежа! Смерть отравителю!

Прозвенели тетивы. Стрелы из тяжелых, как успел заметить Заграт, осадных луков хищно клюнули воздух - и сгорели, пролетая сквозь зеленый купол. Заграт стремительно отпрыгнул в центр поляны, куда не долетали превратившиеся в капли кипящего металла оголовки.

- Га-ххым террибах! - выругался Снага сквозь зубы. Несколько орков отшатнулись от него в сторону. В другое время старшина огреб бы за кощунство не одну плюху, несмотря даже на свои седины, но сейчас у народа имелась другая цель для злости.

- Снага! - снова воззвал к нему Заграт. - Купол не позволит никому извне вмешаться в ход поединка. Ты сам знаешь, не старайся зря, не трать припасы, они еще понадобятся в походе.

Он лихорадочно думал. Положение хуже некуда. Очень скоро Снага вспомнит старые уроки - недаром старый Тагар до последнего колебался между ним и Загратом. К куполу подтащат камни, и тогда зеленая стена не выдержит. А если и выдержит, то слегка понижающуюся к центру поляну просто зальет раскаленной лавой. Он нащупал в кармане стеганой куртки небольшой мешочек. Эх, сделал бы я купол синим или хотя бы оранжевым... - Успокойся, говорю тебе, не убивал я Миршага!

- Докажи! - оскалился старшина. Видимо, он еще не вспомнил технику взлома защитных куполов и теперь тянул время, соображая, что делать. - Ты заходил к Миршагу последним, ты единственный, кто пользуется ядами, ты не хотел похода. Ты убийца!

- Каменная логика, - оскалился Заграт. - Точнее, башка у тебя каменная. Я докажу, что ты неправ. Мне лишь надо осмотреть тело. Обещай, что я дойду до шатра Миршага живым, и я докажу свою невиновность!

- Ага, а еще тебе жезл вождя заодно отдать... - ухмыльнулся Снага. - Ишь, чего захотел! Доказывай здесь и сейчас, или умрешь.

- Могу я помочь уважаемому старейшине? - осведомился из темноты вкрадчивый голос. Заграт тихо застонал. Каор Трэин вышел из темноты - орки опасливо расступались перед ним - и приблизился к Снаге. - Вы нашли убийцу?

- Нашли, - буркнул тот в ответ. - Да достать не можем... пока. Помоги, если умеешь обереги рушить.

- Миршаг был великим воином и мудрым вождем, - с грустью в голосе заявил Трэин, лицемерно опуская голову. - Слава о нем шла далеко за пределами орочьих лесов. Его убийцу должно наказать. Я умею снимать такую защиту, и если мудрый старшина позволит...

- Действуй, не болтай, - огрызнулся Снага. - Уберешь стенку - дальше наша забота. А я позволю тебе лично срезать шкуру с брюха предателя.

- Как скажет мудрый старейшина! - Трэин поклонился куда ниже, чем следовало - видимо, чтобы скрыть в густой факельной тени отвращение на лице. Он свел руки перед грудью, и откуда-то в них возник небольшой бронзовый нож с позолоченной рукояткой. Кто-то презрительно фыркнул, но Трэин, не обращая на насмешку внимания, коротким движением руки метнул оружие в купол.

Шарахнуло так, что заложило уши. Зеленое свечение вспыхнуло напоследок и начало медленно таять в ночном воздухе. Кинжал невредимо упал к ногам Заграта. Шаман почувствовал, как Сила снова окутала его, и когда торжествующий рев потряс поляну, швырнул в воздух ослепляющий порошок, ничком грохнувшись на землю, накрепко зажмурив глаза, накрепко прижав уши к черепу да еще и зажав их руками для надежности.

От пробившейся даже сквозь веки вспышки в глазах поплыли черные пятна. Чудовищный грохот разбросал орков по сторонам, сорвал с деревьев тучи листьев. По окрестному лесу загомонили внезапно разбуженные птицы, дружно завыли волки в загонах, где-то затрубил олень. Мимоходом подхватив с земли свои посох и кинжал, Заграт бросился бежать, перепрыгивая через слабо ворочающиеся тела. Вообще-то все нападавшие должны были потерять ориентацию надолго, но проверять теорию на практике шаман не собирался. Что-то - возможно, духи предков, - подсказывало, что пора уносить ноги.

В селении не оказалось никого, кроме котят. Видимо, все племя, включая женщин и юнцов, в едином порыве бросилось карать предателя и сейчас отдыхало на Круглой поляне. Заграт мимоходом подивился: бросать все дела перед самым походом не в обычае клана Серого Когтя, и мысль о странном общем безумии снова пришла в голову. Но на раздумья времени не оставалось. Перепуганные котята врассыпную бросались от несущегося во весь опор, насколько позволяли измученное сердце и легкие, шамана, встрепанного, чумазого, в изорванном терновыми кустами - он не выбирал дороги - доспехе из клепаной вареной кожи.

Первым делом Заграт бросился к загону с волками. По его следу пойдет погоня, пешком не оторваться. К счастью, он не утратил бдительность окончательно, а потому успел увернуться от пропевшей над самым ухом стрелы. Видимо, осторожный Трэин перестраховался и оставил свою охрану присматривать за собственными пожитками, а заодно и за волками - чтобы чудом сбежавший шаман не имел даже малейшего шанса. Заграт мысленно восхитился предусмотрительностью мерзавца, но тут же забыл про него: люди неосмотрительно решили поучаствовать в чужой драке и пустились в погоню.

Троих Заграт вырубил так же, как и толпу на Круглой Поляне, с той разницей, что мощности второго - и последнего - ослепляющего порошка на всех не хватило. Еще один преследователь попался на болотную удавку, которую шаман швырнул ему под ноги. Последний благоразумно отстал и исчез, не зная, что теперь обессилевшую жертву можно брать голыми руками: колдовские средства кончились, а отбиваться оружием Заграт уже не мог. Впрочем, вернуться к волчьему загону шаман тоже не рискнул.

Хрипло дыша, он остановился, опершись на чей-то шатер. Через час в селение начнут сползаться временно ослепшие соплеменники, которые уже точно назначили его виноватым в смерти Миршага. Значит, надо уходить - чем быстрее, тем лучше, тогда есть шанс пешком добраться до пограничных лесов прежде, чем настигнет погоня. Вернуться в свой шатер? Там есть очень полезные снадобья, порошки и прочее, способные мгновенно вернуть силы. Но что, если и там оставлена засада?

Позади раздалось тихое рычание. Заграт нехотя обернулся. Прямо на него уставился огромный серый зверь. Его верхняя губа угрожающе подергивалась в такт нарастающему рычанию, обнажая внушительные клыки.

- Слава лесным духам! - прошептал Заграт. - Вот на тебе, Гром, я и поеду. Вот ведь хрен с ушами! Миршаг чуть не погубил меня своей смертью, а теперь я смотаюсь отсюда на его же волке! Интересно, серенький ты наш, как ты из загона выбрался?

Успокоив зверя Словом Подчинения, шаман быстро нацепил на него валяющуюся у входа в чей-то шатер сбрую. Волк, для которого та предназначалась, имел немного меньшие размеры, так что Заграт потратил немало драгоценных секунд на подгонку. Он шкурой ощущал на себе взгляд врага, бродившего неподалеку, ожидая подходящего момента, чтобы нанести неотразимый удар. Наконец, с трудом забравшись в седло - усталое тело уже отказывалось повиноваться - он привалился к волчьей холке и сжал его бока шенкелями.

- Ну, выноси, серый, - еле слышно прошептал он в звериное ухо.

Тяжелая стрела ударила его в спину, пробив кожаный доспех, и вошла под лопатку. Заграт коротко охнул и обмяк в седле. Колючая боль перехватила дыхание, и на шамана обрушилась темнота.

 

Немного раньше. Обоз Всадников

 

День опять выдался солнечным, и насекомые по-прежнему вились столбом над небольшим обозом. Вчерашний холодок под сердцем немного отступил, но Ольга все равно беспокойно оглядывалась по сторонам. Одной рукой она нервно сжимала поводья, другую же не снимала с кинжала. О волколаках она слыхала лишь в детстве от бабки, которая наставляла ее травницкому ремеслу. Тогда она по большей части пропускала наставления мимо ушей - игры с ровесницами в бурьяне за шатром привлекали ее куда больше страшных сказок. Из того же, что запомнилось, большую часть Ольга забыла за давностью лет. В голове бродили какие-то невнятные отрывки про гусиную лапку, желтоцвет и чеснок. Впрочем, нет, чеснок - против упырей и вампиров, которых на самом деле не бывает... Кобыла, которой передалось волнение девушки, нервно всхрапывала и грызла удила.

Остальные тоже чувствовали себя не слишком уютно. Телевар угрюмо покачивался в седле, углубившись в мысли и мало обращая внимание на дорогу. Правда, его выученный конь не сбивался с тракта, мирно трусил во главе обоза, изредка умудряясь дотянуться до лопухов на обочине. Прочие ратники тоже супились, окидывая настороженным взглядом ближние рощицы. С утра опытный, а потому осторожный Телевар, подумав, приказал надеть брони и вооружиться луками. Сейчас у всех под тяжелыми стегаными и кожаными куртками чесались спины, по телу текли ручейки пота. Несчастный Теомир, напяливший еще и шлем с подшлемником, просто изнемогал.

Полдня ехали в тяжелом молчании. Волколаки больше не выли, но окрестности дороги оставались подозрительно тихими. В вышине не пели жаворонки, в степи не трещал коростель. Казалось, даже неугомонные кузнечики журчали с какой-то опаской. Впереди тракт таял в знойном мареве, на северном горизонте иногда мелькали чахлые перелески, далеко отбившиеся от большой пущи. Однажды дорогу пересек след табуна. Любоконь, приотстав, спешился и недолго вглядывался в землю.

- Пелеша Белобрысый прошел, - сообщил он, нагнав обоз галопом. - Подкова с трилистником в пыли отпечаталась. Торопился куда-то, видать, коней подгонял - трава почти не объедена, дерн копытами взрыт.

- Видать, тоже вой слыхал, - пожал плечами Телевар. - Думает подальше откочевать, чтобы нечаянного урона не понести, я так понимаю. Втроем от обычных волков отбиться можно, не от волколачьей пакости. Тут и собаки не помогут. - Он покосился на неспешно трусящих за телегами коней. - И ни одной заразы по тракту навстречу, что ты сделаешь! Может, там уже пожрали всех...

Он сердито сплюнул. Казалось, тысячник уже жалел о принятом накануне решении не возвращаться.

Больше не разговаривали до самого распутья. Яркое солнце и свежий ветерок сделали свое дело. Угрюмость потихоньку рассеивалась, хотя петь песни Теомира уже не просили. Чуть слышно позвякивал бубенец на Ольгиной кобыле, погромыхивали ведра под телегами, из надвинувшейся справа купы деревьев донеслось едва слышное кукование.

- Кукушка-кукушка, сколько мне жить? - машинально пробормотал Теомир себе под нос, но кукование оборвалось еще до того, как он договорил. Паренек пожал плечами, затем стащил с головы шлем - его шевелюру насквозь пропитал пот - и со злостью швырнул его в ближайшую телегу. На него даже не оглянулись.

Вскоре обоз добрался до долгожданной развилки.

Здесь тракт раздавался раза в три. На север, к Столеграду, и на восток, к Купчищу, уходили широкие, хорошо укатанные колеи. Сбоку от дороги врос в землю огромный валун истинного камня, невесть откуда появившийся в здешних степях. На камне с незапамятных времен письменами Всадников, орков и троллей остались выбитые путевые знаки и еще какие-то странные картинки и символы. Дождь, дневная жара и ночной холод потрудились над ним так, что письмена кое-где стали совсем неразборчивыми. Впрочем, стрелы, указующие дорогу, сохранились неплохо. Да и не нужны они никому, решила про себя Ольга. И так ясно, что на восход - Купчище, а к северу - Столеград. А в степи наши чужакам без надобности да без конвоя соваться и так не след. Она поерзала в седле, устраиваясь поудобнее и втайне жалея, что не согласилась ехать в телеге, как и подобает скромной воспитанной девушке. Во Всадницу поиграть ей захотелось, видите ли! Терпи теперь...

К камню в тенечке безмятежно привалилось двое дружинников конязя. Кольчуги они небрежно засунули в валяющиеся рядом переметные сумы, рубахи распустили по-домашнему и вообще откровенно дремали. Впрочем, третий патрульный стоял неподалеку в полном вооружении, придерживая коня за повод и из-под ладошки вглядываясь в приближающихся. Остановив обоз, Телевар подъехал к нему.

- День добрый, Всадники, - негромко произнес он. - Какие новости с границ?

- Спасибо Отцу-Белоконю, все спокойно, - пробасил вооруженный. Лежащие на земле приоткрыли глаза, но подняться не соизволили. - Вы кто такие, откуда и куда, с каким поручением?

- А ну, встать! - резко скомандовал Телевар, зло глядя на лежебок. - Встать, остолопы, когда с вами командир разговаривает! Я - Телевар, сын Берегола, тысячник Конного Войска. Почему в разъезде дрыхнете, как в своем шатре? Совсем распустились, мать вашу за ногу!

- Не горячись, темник, - хмуро откликнулся вооруженный. - Третий день с коней не слезаем, по степи мотаемся, только-только отдохнуть остановились. Сегодня обещали замену прислать, да что-то нет ее. Ты сам на вопрос не ответил.

- Мы-то в Купчище едем, коней торговать, - тысячник мотнул головой в сторону обоза. - Железа для кузницы купить надо, соли, льна да еще по мелочам. А что вас третьи сутки не меняют? Людей нет, в разъезды отправлять?

- Что в Купчище - то добре, - откликнулся патрульный, одобрительно кивнув головой. - Конязь тоже собирался обоз послать, да все руки, говорят, не доходили. А патрули у нас уже, чай, лета четыре трехдневные. Трое суток на коне - две седмицы дома на лавке дрыхнешь. Народ к одному месту привыкает, постоянным хозяйством обзаводится, вот и удобнее так. Да где вас носило, что такого не знаете?

- На закат откочевывали, - пожал плечами тысячник. - Только-только назад вернулись, сейчас вокруг Овражья табуны пасем. Ты мне вот что лучше скажи - вой вчера слышали?

- Может, и слышали, - пожал плечами патрульный. Его товарищи, убедившись, что тысячник настроен миролюбиво, прикрыли глаза и откровенно засопели носами. - Всего не упомнишь. Что, волки беспокоят?

- Ха, волки! - усмехнулся Телевар. - С волками мы каждую зиму воюем, не в диковину, да и не страшны они летом. Волколачий тот вой, не волчий.

- Да брось ты, темник, - отмахнулся от него патрульный. - Откуда у нас волколаки? С неба свалились? Спутал ты что-то.

- Значит, не слышали... - брови тысячника недобро сошлись на переносице. - Ладно, вояки, недосуг нам. Смотрите, застанут вас враги без порток...

Он резко повернул коня и потрусил обратно к обозу. Патрульный угрюмо взглянул ему вслед, потом махнул рукой и опустился на землю рядом с товарищами.

- Не Всадники, а сброд какой-то, - буркнул Телевар, вернувшись к своим. - Совсем Войско распустилось. Видно, что давно посвист стрел не слыхали. Ну да ладно, не про то речь. - Он задумчиво поскреб в затылке. - Значит, считаем, что вчерашнее нам послышалось. Эти орлы, во всяком случае, ничего не заметили и не услышали. Едем как ехали. Через несколько дней до Купчища доберемся, там еще послушаем говор по трактирам. Если появились волколаки в окрестностях, наверняка их кто-то еще видел или хотя бы слышал. Вопросы есть?

- В пустыне далеко на юге, говорят, тоже много чего увидеть можно, - проворчал кто-то из тележников. - Деревья, озера, дома, а как поедешь к ним - отступают и отступают, только песок и остается. Морок сей миражем еще называют.

- Ну и? - повернулся к нему тысячник. - Мы-то не в пустыне.

- Вот и я про то же, - кивнул тот. - Не в пустыне, а чудится разное, только не глазу, а уху. Да еще и всем сразу. Не к добру, темник, ох, не к добру...

- Без тебя знаю, - огрызнулся Телевар, поворачивая коня. - Ладно, двинулись.

Два дня прошли без особых приключений. Пару раз из-под копыт выметывались зайцы, пугая лошадей. Где-то вдалеке слышался вой - на сей раз простой, волчий, знакомо-нестрашный. Какая-то нахальная ворона уволокла кусок вяленого мяса прямо из котомки Теомира, неосмотрительно брошенной без присмотра. Красный, как рак, парень, жевал пустой хлеб и запивал его водой под смешки окружающих. Ольга фыркала в воротник рубахи, но потом сочувственно улыбнулась Теомиру, так что тот в конце концов оттаял и даже перестал тайно желать лютой погибели всему вороньему племени. К исходу уже следующего дня отряд благополучно позабыл вчерашние мурашки вдоль хребта.

Потихоньку местность менялась. Все чаще посреди степи показывались березовые и осиновые рощицы, сумрачно поглядывала сквозь густеющие заросли иван-чая пихта, трава стала ниже и не такой густой. На северо-востоке появилась и начала медленно приближаться опушка Орочьей Пущи. Дорога уходила на юг, пытаясь обойти негостеприимный лес по дуге, но тот выплескивался навстречу тракту неумолимо густеющими перелесками и овражками, пока еще мелкими, с весело звенящими по дну ручейками. Некоторые из них переходили вброд, благо вода не доставала и до тележных ступиц. Через иные же, поглубже, неведомо кто перекинул замшелые от времени, но еще крепкие мостки. Ночью где-то вдали ухал филин, да все подвывали невидимые волки.

- Странно, - морщил лоб Громобой. - Случается, едешь этими местами - и ни одного волка, а тут что ни час - то воют. Летом-то, да еще посреди бела дня!

Телевар переглядывался с ним, потом с Брошей, хмурил брови, но язык держал за зубами. Остальные же, не слишком знакомые с волчьими повадками, лишь пожимали плечами - нас не трогают, и ладно. Впрочем, в то, что волки нападут на обоз, не верил никто. Брони да сулицы вновь упокоились на своем месте в телегах, настроение духа снова стало благостным. Теомир с Ольгой все чаще отдалялись от обоза, перешептываясь о чем-то своем. На них поглядывали, посмеивались в усы, но вслух ничего не говорили.

Все переменилось вечером второго дня после развилки.

Ночевку решили устроить на опушке невдалеке от дороги. Деревья - вязы да буки, перемешанные с падубом, полукругом обступали небольшую симпатичную лужайку. Невдалеке из леса вытекал ручеек, поблескивая в последних лучах заходящего солнца. Несмотря на близость воды, ни один комар не прожужжал над ухом, пока путешественники двигались вдоль леса.

Незаметный издали, на лужайке горел небольшой бездымный костерок.

Огромный серый зверь с рычанием метнулся к пришельцам через предвечерние тени. Кони заржали и шарахнулись в разные стороны. Верховые ухватились за кинжалы, горько жалея о своей беспечности: сулицы и копья валялись где-то в телегах. Тележники, побросав вожжи, лихорадочно рылись в скарбе, пытаясь добраться до заваленных разным барахлом луков.

- Громобой, Броша, Любоконь, в клещи его! - скомандовал не потерявший головы Телевар. - Чеготар, Кореш, Перевой, сзади подстрахуйте! Теомир, копье мне, быстро. Луки, луки готовьте! - Он со свистом рассек воздух кнутом с вплетенными металлическими нитями. - К коням не подпускать!

- Не волнуйтесь, уважаемые, он не тронет, - раздался низкий хрипловатый голос. Из быстро сгущающихся сумерек выступила огромная фигура - раза в полтора выше здоровяка Громобоя. - Он всего лишь защищает хозяина. Он не нападет, если нет угрозы.

- Кто ты и от кого тебя защищает волк? - резко спросил Телевар. На зверя, действительно стоявшего как вкопанного и лишь скалившего белые в сумраке зубы, и на странного незнакомца уже нацелились четыре лука, и тысячник почувствовал себя уверенней. - Волк-защитник подобает лишь трусливому орку, на которого ты не слишком похож. Отвечай!

Вместо ответа незнакомец шагнул из тени вперед. Его зеленую чешуйчатую кожу осветил последний пробившийся сквозь кроны луч солнца.

- Тролль! - тихо охнула Ольга, тут же испуганно зажавшая себе рот.

- Да, вы называете нас троллями, - согласился тот, слегка поклонившись. - Свободный наемник Хлаш Дэрэй из Песчаных гор к вашим услугам.

- А волк? - недоверчиво переспросил его Телевар. - Я не слыхал, чтобы северные тролли водили дружбу с волками. Да и про другие кланы, прошу прощения, тоже...

- Все очень просто, уважаемый... - тролль сделал паузу.

- Телевар, отставной тысячник Конного войска, - неохотно буркнул Телевар. - Идем с обозом в Купчище.

- Очень приятно, - тролль снова поклонился. Ольга и Теомир смотрели на него круглыми от изумления глазами. - Так вот, уважаемые Всадники, волк не мой. Его владелец, трусливый орк, как выразился господин темник, лежит около костра в бессознательном состоянии. Два дня назад я нашел его на опушке в луже крови, а зверь лежал рядом и охранял его. Увидев, что я не причиню вреда его хозяину, он любезно позволил мне оказать первую помощь. Я снял с волка сбрую и решил немного пожить в этом замечательном месте. Орки быстро заживляют раны, так что через несколько дней раненый уже сможет перенести путешествие до ближайшей деревни пахарей к югу отсюда.

- Ну, насчет трусливых орков я не подумавши брякнул, - хмуро буркнул потемневший лицом Телевар. - Извини, коли обидел. Что с раненым?

- Неизвестный стрелок попал ему под левую лопатку на палец ниже, чем намеревался, - разъяснил тролль. - Впрочем, темнота сгущается, а вы, я вижу, собирались устраивать ночевку. Если не побрезгуете моей помощью...

- Благодарю, мудрый и могучий Хлаш Дэрэй, - наконец и тысячник решил проявить учтивость, - мы с благодарностью примем от тебя помощь и приглашаем разделить с нами трапезу. Ну, что встали? - повернулся он к телегам. - Дела не знаете?

Часом позже стреноженных коней отпустили пастись, а маленький костерок тролля, превратившийся в большой, весело потрескивал, поглощая натасканный Теомиром хворост. Громобой с Брошей растворились в сумерках, обследуя местность, а Ольга с троллем сидели около раненого. Девушка уже не смотрела на чужаков огромными удивленными глазами, тщательно скрывая свое любопытство за лекарскими хлопотами. Впрочем, тролль, помимо невероятных роста и ширины плеч, отличался от людей разве что зеленой чешуйчатой кожей и лицом (или мордой) - почти безносой, с небольшими глазками под тяжелыми веками, сидящими глубоко под нависающим лбом, с тяжелыми выдающимися челюстями и полной пастью острых зубов. Его раздвоенные босые ступни с длинными острыми когтями успешно скрывала трава. Сидя и в темноте, да еще в зеленой одежде из какой-то плотной ткани, он запросто мог сойти за рослого человека.

Ольга расположилась на корточках рядом с орком, который так и не пришел в сознание, и молча ощупывала шерстистую спину вокруг раны, протирая ее отваром закелицы и болиголова. Она несколько раз видела орков раньше. Шерстистые низкорослые создания часто обходились совсем без одежды, особенно по жаре, имели мускулистые руки и ноги, сильно походящие на когтистые лапы животных, почти кошачьи подвижные морды, торчащие из-под верхней губы клыки и большие подвижные уши. Вплотную, однако, с одним из них она сошлась впервые, так что сейчас, занимаясь лечением, она исподтишка удовлетворяла любопытство, рассматривая его во всех подробностях. От проходящего потока Силы ее руки чуть светились. Волк с любопытством ткнулся в них носом, обнюхал рану, брезгливо чихнул и потрусил в лес, решив, видимо, что хозяину ничего не угрожает.

Неслышным шагом подошел Телевар.

- Ну, что с ним? - безразличным тоном поинтересовался он. В глубине души тысячник досадовал на не вовремя возникшую проблему. Впрочем, рассудил он, место в телеге найдется, а в Купчище они передадут бедолагу на руки соплеменникам. Может, те и одарят чем за бескорыстную помощь... Тролль же, чье суровое племя известно своей выносливостью, вполне может шагать рядом с телегой, не напрягая лишний раз лошадей. - Выживет?

- Наверняка, - пожал плечами тролль. - Все в руках Судьбы, но ему повезло. Болт ударил под углом и засел в броне и ребрах. Легкое не повреждено, главная проблема - кровопотеря. Но орки - народ живучий, если не помер сразу - обязательно оклемается.

- Ладно, - кивнул Телевар. - Я пришлю кого-нибудь на подмогу, перетащите парня к телегам. Хворост там уже навален, чтобы огнем отбиваться, если что.

Он кивнул в сторону составленных в квадрат телег.

- От кого отбиваться, дядя Телевар? - удивленно осведомилась Ольга. - Разве на нас нападет кто?

- Кто-то же его подстрелил, - ответил за тысячника Хлаш. - Кто его знает, налетят еще ночью лихие люди... или не люди. Спасибо, уважаемый Телевар, но я и один справлюсь.

Телевар коротко кивнул в знак согласия и отошел. Ольга с помощью Хлаша закончила промывать рану, туго перебинтовала ее, и тролль осторожно перенес тело к повозкам.

Когда его укладывали на подстилку, раненый пришел в себя. Привстав на локте, несколько секунд он безумными глазами всматривался в освещенные неверным мечущимся светом костра лица склонившихся над ним людей.

- Что... поход... Гахаш... - прохрипел он, с трудом ворочая языком. - Где...

- Спокойно, спокойно, - придержал его на подстилке тролль. - Все хорошо, уважаемый, ты в безопасности. Мы на южной опушке Орочьего леса. Лежи, тебе вредно двигаться.

Раненый откинулся на спину и тяжело задышал. На его губах запузырилась слюна, вывернутые ноздри раздувались.

- Меня зовут Заграт Тргаха... - пробормотал он, прежде чем снова потерять сознание.

Из темноты вынырнули разведчики.

- Все в порядке, - сказал Громобой. - Место чистое, чемерицы и прочей дряни не заметил. Неподалеку следы старых стоянок, видно, не нам одним здесь понравилось. Телевар, кто первым дежурит?

- Теомир на пару с Брошей, - отозвался тысячник. - Потом Любоконь с Чеготаром, Кореш с Перевоем, и мы с тобой напоследок.

- Меня забыл, уважаемый темник, - напомнил о себе Хлаш. Всадники покосились на него, но промолчали. - Мне не впервой ночью дозор нести.

- Да ты разве ночью видишь? - недоверчиво покосился на него Перевой. - Говорят, ночью ваша братия ровно кутенята слепые.

- На то ночное зелье есть, - терпеливо пояснил тролль. - С ним я не хуже орка вижу, только цвета не различаю. Так что, темник? Когда в дозоре стоять?

- Непорядок это, чужих на пост ставить, - неодобрительно отозвался Телевар. - Впрочем, захочешь подсобить нам с Громобоем под утро, не прогоним. А сейчас ужинаем - и на боковую.

После ужина, состоявшего из вяленого мяса с хлебом да горячего малинового отвара, костер затоптали, и народ принялся укладываться на боковую. Ольга устроила себе постель рядом с раненым орком на случай, если тому ночью понадобится помощь. Орочий волк, облизываясь, вышел из темноты, обнюхал хозяина и, молча сопя, улегся между ним и девушкой, видимо, охраняя. К его морде прилипли светлые перья. Ольга негромко засмеялась и потрепала зверя по загривку. Тот в ответ лизнул ее в щеку. Ольга ойкнула от неожиданности, но потом зарылась рукой в жесткую волчью шерсть и безмятежно заснула.

Орки возникли из темноты, когда дежурили Любоконь с Чеготаром. Неслышными тенями они окружили стоянку, и каждый держал на шлее огромного боевого волка. Намордников на зверях не было, и они с едва слышным ворчанием демонстрировали кинжальные клыки под верхней губой, чуть мерцающие в свете костров. Оружие у пришельцев оставалось в ножнах, но чувствовалось, что ночные гости готовы в любой момент пустить его в ход.

К тому моменту, как кольцо вокруг лагеря замкнулось, Всадники, поднятые переливчатым свистом Любоконя, уже укрылись за телегами, похватав оружие. Огненные стрелы воткнулись в заранее сваленные в отдалении груды хвороста, и те начали разгораться, превращая освещенных сзади орков в хорошую мишень. Минуту на поляне царило напряженное молчание.

- Эй, там, за телегами, не бойтесь, - наконец раздался шипящий орочий голос. - Мы не разбойники и не воюем ни с Всадниками, ни с троллями Песчаных гор. Наша война совсем в других краях. Мир.

- Тогда зачем подкрадываетесь в ночи, аки тати? - напряженно осведомился из-за укрытия Телевар. Старый тысячник клял себя за непредусмотрительность. Где один орк - там и вся шайка, не бродят они в одиночку. Ну что стоило колючек набросать, чтобы волки ихние себе лапы раскровянили! - Места много, если хотите заночевать - милости просим, вместе веселее. Только серых своих подальше от наших коней держите...

- Не дергайся, вождь, - откликнулся тот же голос. - Мы не собираемся ночевать. У нас впереди длинная дорога, а наши серые друзья не сделают ничего плохого вашим коням. Мы хотим забрать преступника, чтобы предать его суду предков. Кровавый след приходит сюда и обрывается, значит, он у вас. Выдайте ублюдка, и мы свалим отсюда быстрее, чем вы пернете.

- Не понимаю, - все так же напряженно откликнулся Телевар. - О каком преступнике говоришь, уважаемый орк?

- Парень, что валяется где-то у вас под телегой и нюхает лошадиное дерьмо, - разъяснил орк, - предательски убил вождя, чтобы задержать выступающий в поход клан и избежать сражений. Он трус, и из трусости совершил черное предательство. Он умрет.

- Выдать вам умирающего для суда? - удивился Телевар. - Да он без сознания валяется, с места его дернешь - концы отдаст. Проще его здесь зарезать, чтобы не мучился зря.

- Мы сами знаем, что проще! - на сей раз переговорщик отчетливо скрежетнул зубами. - Слушай, вождь, не осложняй дела дурацкими словами. Мы все равно заберем эту сволочь, как бы ты ни выёживался! А попробуешь помешать - смотри, как бы не поцарапали мы тебя ненароком. Мы не люди, ятаганы в ножнах не носим.

Телевар скривился. Все-таки орочья натура прет наружу через все щели, как ее ни скрывай. И этот вот вроде сначала говорил вежливо, но чуть слово поперек - и на дыбы. Тысячник не собирался защищать безвестного орка, случайно подобранного на обочине проезжего тракта, но сейчас он начал злиться.

- Мы не собирались мешать вашему правосудию, - угрюмо заявил он. - Но и нарушать закон гостеприимства я тоже не стану. Мы приняли подранка к себе в лагерь, и выдать его на явную смерть я не могу. Тем паче он в защиту свою молвить ничего не может.

- Он должен умереть, - говорящий явно начал выходить из себя. Волки, почувствовав его настроение, недобро порыкивали. Впрочем, орки стояли неподвижными силуэтами на фоне разгоревшихся костров и нападать пока не собирались. - Неужто мы должны драться с добрыми соседями, лишь бы исполнить наш закон? Подумай хорошенько, вождь, стоит ли бесславно подыхать здесь ради какого-то грязного орка?

- Ах, бесславно, скотина? - оскорбленно пробормотал кто-то из Всадников, кажется, Громобой. - А вот я тебя сейчас из лука...

- Тихо, - оборвал его Телевар. Дурак-орк со своими идиотскими заявлениями делал мирное разрешение конфликта все менее вероятным, и тысячник лихорадочно искал способ отдать подстреленного бродягу, не потеряв лица. - Слушай, уважаемый орк, так мы никуда не приедем. Давай подождем до рассвета, утро вечера мудренее, а там все обсудим на свежую голову?

- У нас нет времени. Мы не можем потерять еще одну ночь, - откликнулся собеседник. - Серый Коготь и так уже опоздал на сбор племен. Выдайте нам пленника или умрите!

Сейчас недовольно заворчали уже все Всадники. Драться с численно превосходящим, да еще и обладающим ночным зрением противником не хотелось никому. Однако нахальный орк затронул струны души, способные играть лишь музыку битвы. Схватка казалась неминуемой.

Телевара кто-то легонько похлопал по плечу. Тот резко обернулся, с трудом подавив желание ткнуть назад кинжалом, и увидел рядом массивный силуэт тролля. На зеленой чешуе играли отблески костров.

- Можно, я скажу, уважаемый Телевар? - тихо осведомился он. - Мне приходилось ранее вести переговоры...

Секунду тысячник размышлял, потом обреченно махнул рукой.

- Говори, - процедил он сквозь зубы. - Хуже все равно некуда.

Тролль слегка поклонился и выпрямился во весь гигантский рост.

- Слушай меня, Серый Коготь! - раскатился над поляной его звучный бас. - Я, Хлаш Дэрэй, хочу сказать свое слово!

- Клан Серого Когтя слушает, матха, - с неожиданным уважением откликнулся орк. - Мы слышали о тебе и не возражаем против слова мудрости. Говори.

- Спасибо, уважаемый! - склонил голову тролль. - Я всего лишь хотел заметить, что зреющая драка не нужна никому. Я правильно говорю?

- Правильно, - откликнулся орк. - Но мы не можем уйти без предателя. Убийцу должно покарать.

- Да, убийцу должно покарать, - согласился Хлаш. - Но нигде не сказано, что его должны покарать именно вы. Кроме того, по вашему закону, насколько я знаю, обвиняемый имеет право защищаться. Но ваш соплеменник умирает от потери крови, он может не дожить даже до утра. И он точно не вынесет переезда. Даже если вы решите судить его здесь, он не сможет сказать и слова в свою защиту.

- Он сдохнет, как бы ни отпирался! - качнулся вперед ражий орк, чуть не на голову выше остальных. - Кончай трепать языком и тянуть волыну! К ногтю гада!

- Тихо, Гахаш, не рыпайся! - приказал первый орк. - Мы слушаем тебя, матха.

- Я знаю, что в Гхаш-Куруме есть большая орочья община, - как ни в чем не бывало продолжил тролль. - Обоз Всадников направляется туда, для раненого найдется место на телеге. За несколько дней он придет в себя настолько, что сможет защищаться, а если умрет - значит, на то воля ваших предков. Вам же не придется тащить на себе лишний груз. Если же вы перебьете нас - я говорю "нас", потому что не останусь в стороне от схватки - то ярость Всадников обрушится на ваши беззащитные деревни, воины которых сражаются где-то в чужих краях. Не слишком приятно возвращаться к обглоданным зверьем костякам котят, пусть даже с победой, верно? Не лучше ли разойтись миром, предводитель?

- Он сдернет по дороге в город! - яростно прорычал тот, кого назвали Гахашем. - Это трюк! Мы должны замочить его здесь и сейчас!

- Заткнись, Гахаш! - неожиданно зло рявкнул на него орочий главарь. - Тебя не спросили! Просрал поединок - не рыпайся теперь!

- Он победил нечестно! - прошипел Гахаш. - Еще никто не превзошел меня в честном бою! Хочешь - докажу тебе прямо сейчас, Снага, вождь ты наш самозваный! Отскочь в сторону, или я тебе кровь пущу!

- Сейчас они покрошат друг друга, и можно снова на боковую, - глубокомысленно заметил Перевой. - Хорошо бы...

Однако Снага уже овладел собой.

- Не время для поединков, - уже спокойно ответил он. - Скажи, матха, где гарантия, что предатель попадет куда надо, а не слиняет в кусты по дороге?

- Моего слова достаточно? - осведомился Хлаш.

- Не знаю, - пожал плечами орк. - Надо подумать. Ждите, мы недолго.

Он прошипел какую-то команду, и кольцо орков вокруг стоянки рассыпалось. Пришельцы растворились в окружающей тьме.

- Что ты нес? - зло набросился на Хлаша Телевар. - Мы что, тюремщиками для каждого встречного бродяги теперь становиться должны? Дел у нас других нет, кроме как с орками бездомными возиться?

- Но ведь ты же, уважаемый темник, все равно собирался подобрать его, - пожал плечами тролль. - А до Тхул-Д’зибара парень на ноги не встанет. Нам так и так придется искать, кому оставить его в городе - вы вскорости отправитесь по домам, у меня тоже свои заботы. Я не пообещал ничего такого, что не получалось само собой.

- Само собой... - проворчал тысячник, остывая. - Уж больно легко у тебя получилось. И чего они тебе на слово поверили? Хотя... не лежит у меня сердце отдавать бедолагу на верную смерть, как бы оно ни повернулось.

- Ты же не знаешь, что он совершил, - логично возразил тролль. - Подобными обвинениями просто так не бросаются. Виновен он или нет - решать не нам, но суды у орков чаще всего справедливые. По крайней мере, по сравнению с человечьими.

Телевар только махнул рукой.

- Да мне-то, в общем, все равно, - сокрушенно пробормотал он. - Свалились вы на мою голову... Не поездка на торжище получается, а прямо игра в войнушку какая-то. Сначала волколаки, теперь вот орки...

- Волколаки? - встрепенулся Хлаш. - Какие волколаки?

- Вчера. Выли посреди бела дня, понимаешь, - вяло откликнулся Телевар. - На глаза не казались, но выли. Не к добру оно, ох, не к добру...

Хлаш внимательно посмотрел на тысячника, но промолчал.

Несколько томительных минут спустя в свете уже затухающих костров возник одинокий орк.

- Тролль Хлаш Дэрэй и человеческий вождь! - торжественно заявил он. - Даете ли вы слово, что сдадите ублюдка с рук на руки клану Красной Печи в Тхул-Д’зибаре?

- Даю свое слово, - откликнулся тролль.

- И я, темник Телевар, даю, - нехотя заявил тысячник после мгновенного колебания. - Доставим и сдадим в лучшем виде, не сомневайтесь.

- Меня устраивает, - фыркнул орк. - Извиняюсь за наезд. До встречи.

Он слегка поклонился и исчез.

Несколько минут люди лежали в укрытиях, подозревая злую хитрость, но орки, видимо, действительно не собирались нападать. Первым из-за тележного колеса поднялся Громобой. Вопросительно взглянув на тысячника, он махнул рукой Броше и двинулся к лесу.

- Постойте, уважаемые! - окликнул их тролль. - Вместе сходим.

Поколебавшись, Громобой кивнул. Несколько мгновений спустя троица исчезла в ночном лесу. Люди поднимались на ноги, настороженно оглядываясь по сторонам, с трудом разжимая затекшие на рукоятях мечей кулаки.

- Вот счастье привалило! - старый тысячник с зло пнул ни в чем не повинную телегу. - Теперь еще и тюремщиками стать пришлось! Всё один к одному, как бусины на ниточку нанизываются...

Он подхватил откатившуюся в сторону от огня тлеющую ветку и подошел к раненому орку - теперь уже пленнику. Тот хрипло дышал сквозь стиснутые зубы, широкие сплюснутые ноздри раздувались как лодочные паруса под сильным ветром, под полуприкрытыми веками виднелись белки закатившихся под лоб глаз. Неподалеку, привалившись к боку волка, посапывала Ольга. "Сильна же девчонка дрыхнуть!" - поразился Телевар. Волк приоткрыл один глаз, взглянул на Телевара и сладко зевнул. Тому вдруг показалось, что зверюга ухмыльнулась ему. Он ошарашено потряс головой, но волк уже снова дремал, уткнув морду в скрещенные лапы. Пожав плечами, Телевар отошел в сторону.

До возвращения разведчиков никто не сомкнул глаз. Те не показывались довольно долго, и Теомир нервно хватался за рукоять меча, вскакивал и начинал ходить из стороны в сторону, так что на него начинали шикать. В конце концов он привалился спиной к тележному колесу неподалеку от Ольги. Ему чудились тихо ползущие сквозь ночь орки с кинжалами в зубах, со всех сторон целящиеся в него из луков. Он то казался себе маленьким и беззащитным, то вдруг становился могучим воином, без промаха разившим врагов на глазах у восхищенной девушки. Огромный орк с капающей с клыков пеной, горящими во тьме глазами и отблескивающим в смутном отсвете угольев ятаганом выпрыгнул из травы, бросился, замахнулся, ударил. Теомир волчком крутнулся в сторону, уворачиваясь, ударился затылком о что-то твердое и проснулся.

На востоке брезжила заря. Розовый краешек неба понемногу разгонял темноту, обозначая четкие, будто нарисованные верхушки деревьев. На западе еще виднелась Голубая звезда, утренний влажный холодок пробирал до костей. Где-то негромко свистнула ранняя пичуга. Теомир чихнул и с трудом поднялся на ноги. Болела затекшая за ночь спина. Все уже поднялись. Хмурые невыспавшиеся люди бродили по лагерю, на костре ключом кипела вода. Ольга склонилась над орком, осторожно обтирая его морду какой-то тряпкой. Тролль сидел неподалеку, водил оселком по лезвию длинного кинжала или короткого меча, казавшегося миниатюрным в его здоровой лапище. Рядом валялась суковатая дубина в человеческий рост, утыканная железными шипами. С уважением покосившись на нее, Теомир поздоровался с Ольгой, коротко кивнул троллю в знак приветствия - чешуйчатый гигант учтиво привстал, склонив голову в ответ - и отправился в ближайшие кустики. В утреннем полусвете было видно, что трава вокруг лагеря вытоптана тяжелыми орочьими сапогами. Вернувшись назад, Теомир ухватил кусок хлеба, но тут набежал тысячник и погнал его собирать разбредшихся за ночь лошадей.

Когда обоз двинулся дальше, солнце уже наполовину поднялось над горизонтом. Смотреть на огромный красноватый шар почему-то казалось приятно, и Теомир пялился на него, пока в глазах не заплясали темные круги. Тролль легко шагал рядом с телегами, хотя переволновавшиеся за ночь обозники подхлестывали лошадей, и обоз двигался по меньшей мере раза в полтора быстрее обычного пешехода. Его чудовищная дубина, обвязанная веревкой, мирно покачивалась за спиной рядом с небольшой дорожной котомкой. Теомир краем глаза, чтобы не показаться неотесанной деревенщиной, рассмотрел неожиданного спутника. Впрочем, ничего такого, что не увидел накануне вечером, он не заметил. Огромный, едва ли не вдвое выше Теомира и в полтора раза - здоровяка Громобоя, одет в зеленую рубаху из грубой ткани и такие же зеленые, под цвет чешуйчатой шкуры, штаны... Обуви тролль не носил, по всей видимости, принципиально. Во всяком случае, не походило, что его плоские стопы когда-либо знали башмаки. Волк мирно покачивался на телеге рядом с до сих пор бессознательным орком. Видимо, он вознамерился не оставлять хозяина ни на миг. Любоконь, сейчас правивший впряженными лошадьми, иногда подозрительно косился на него через плечо, но серый зверь равнодушно оглядывал окрестности, не обращая на возницу никакого внимания. Теомир глазел на зверя, пока не вспомнил кое-что из прошлой ночи. Он тронул бока коня шенкелями и нагнал Телевара.

- Господин темник, а господин темник! - затеребил он тысячника, угрюмо погруженного в свои мысли.

- Чего тебе, парень? - нехотя откликнулся тот. - Живот прихватило?

- Господин темник, а куда мы сейчас едем? - не обращая внимания на подковырку, спросил парень.

- Как куда? - удивился Телевар. - В Купчище, вестимо, куда и вчера ехали. А что, куда-то свернуть должны?

- Ну, как же... - замялся Теомир. - Ночью вот про какой-то Га... Гах... Гашурум говорили. Ну, орка сородичам доставить... А еще Хлаш, ну, тролль, про Тулибар говорил...

- А, вон оно что... - повел плечами тот. - Не Гашурум, а Гхаш-Курум, Торговый Город, значит, на старом орочьем языке. По-нашему - Купчище, а по-ихнему - Гхаш-Курум. А у троллей он Тхул-Д’зибар зовется, Город Базаров. Сами же горожане его Хамиром кличут, но это уже ничего не означает, просто название. А других городов, кроме Купчища да нашего Столеграда, здесь, почитай, на сотни верст окрест нет. Так, землепашские деревеньки да орки по лесам охотятся...

- А, вон оно как, - разочарованно вздохнул Теомир. - Я-то думал... А когда мы до Купчища доберемся?

- Ну... - задумчиво пощипал бороду Телевар, - ежели ничего особенного более не случится, денька через три, а то и раньше. А что, устал уже в седле бултыхаться?

- Ничего я не устал, - обиженно буркнул Теомир. - Просто не терпится...

Волколаки атаковали, когда обоз почти проехал рощицу, длинным языком выступавшую от опушки Орочьего Леса. Сначала забеспокоился волк. Он вдруг вскочил, обернулся назад и глухо зарычал, напряженно покачиваясь на напружиненных ногах. Перепуганный Любоконь бросил вожжи и кубарем скатился с телеги, хватаясь за топор. Прочие тележники последовали его примеру. Верховые выхватили копья из притороченных к седлам чехлов. Обоз встал, и тут же взбесились кони. Оседланные животные храпели, яростно взрывая копытами землю, так что Всадники с трудом удерживались на них. Тягловые лошади ломали и выворачивали оглобли, прочие же рвали поводья, привязывающие к телегам, роняли на землю кровавую пену с рассеченных губ. И тут же на отряд обрушился вой.

Казалось, посмертная тоска всех ушедших водопадом изливалась на людей. В глазах темнело, руки бессильно опускались, роняя оружие, черный ужас пленил рассудок. Испарина покрывала кожу, становилась трудно дышать. Низкий вибрирующий звук вкручивался во все поры парализованного страхом тела. Лошади уже не храпели, а сдавленно сипели, обессиленно опускаясь на колени, некоторые в корчах бились на земле. Солнце стремительно таяло в чернеющем небе, превращаясь в собственный призрак, исходя промозглым холодом. Деревья превратились в скелеты, обвешанные сгнившими прямо на ветвях листьями. Вой сверлил уши, и казалось, что во всем мире не осталось ничего, кроме жуткого звука да еще предчувствия неминуемой страшной смерти и еще более ужасного посмертия.

Волколаки один за другим выходили из-за деревьев, охватывая обоз кольцом. Чудовищно огромные - раза в два выше, чем совсем не маленький орочий волк, холкой достигая до колена всадника, с кинжальными клыками в багровых пастях, с горящими безумным огнем глазами и клацающими на ходу о землю тупыми когтями, они не торопились. Еще ни один человек не уходил, парализованный их мрачной силой. Полуразумные, изредка они оставляли кого-то в живых - чтобы те разносили по свету страх, изгоняя из сердец слушателей сами помыслы о возможном сопротивлении. И выжившие передавали свой ужас другим, матери пугали непослушных детей безжалостной смертью от волколачьих зубов, и даже специально снаряженные отряды сорвиголов-охотников, случалось, бежали со всех ног, едва заслышав их вой. Орки умели сопротивляться ужасу, на троллей вой не действовал совсем, но тролль здесь присутствовал только один. И сейчас незвери не сомневались в легкой победе. Они могли рвать глотки беззащитным людям и животным, но не торопились, наслаждаясь каждым мгновением, что их жертвы корчились в судорогах ужаса.

Ногу почти потерявшей сознание Ольги, лишь чудом удерживающейся в седле на дрожащей лошади, пронзила острая боль. Непонимающе она взглянула вниз, где на телеге валялся бессознательный орк. Впрочем, нет, уже не бессознательный. Орк смотрел на нее красными глазами из-под набрякших век, судорожно вцепившись когтями девушке в щиколотку. Штанина начала намокать теплой кровью, но Ольга вдруг почувствовала, что ужас потихоньку отступает, воздух понемногу проникает в грудь, а серая пелена перед глазами чуть отодвигается.

- Быстро!.. - прохрипел орк. - Быстро, дура, помогай, пока все не сдохли!.. - Второй рукой он шарил по поясу. - Найди... амулет! Медный лист! - Он бурно закашлялся. - Быстро!

Боль от когтей стала еще нестерпимее. Странно, но чем больше когти драли ее кожу, тем слабее становился наводимый волколаками ужас.

Словно в кошмарном сне, Ольга выдернула ногу из орочьей хватки, сползла с седла на землю, склонилась к раненому и провела свободной рукой по его поясу. В разных местах он топорщился - видно, что-то лежало в потайных карманах - а в одном месте прощупалось что-то твердое, плоско-овальное, с зубцами. Девушка слабо потянула за клапан, но орк отбросил ее руку и сам вытащил предмет наружу. Затем он сжал его в кулаке, обессиленно откинулся на спину и закрыл глаза.

И тут же словно молотом ударило по головам людей. Черепа будто стали пустыми, гулкими, все эмоции растаяли в свете солнца, вдруг засиявшего с удвоенной силой. Всадники судорожно хватали ртами воздух, но уже не отдавая дань надвигающейся смерти, а с жадностью затянутого водоворотом пловца, нежданно выброшенного течением на поверхность. Волколаки все еще выли, но вой отступил куда-то далеко-далеко. Он прокатывался по сознанию, словно могучий прибой по гранитным валунам, не властный над ними.

Ольга почувствовала, как холодеет ее тело, как подкашиваются ноги от неподъемной усталости, словно ее жизнь утекала куда-то по невидимому руслу. Но тут же ее подхватила мощная рука тролля, и тьма накрыла девушку милосердным покровом.

Она уже не видела, как волколаки, почувствовав неладное, оборвали вой и одновременно бросились на людей. Теомир заученным движением всадил звезду в глаз ринувшегося на него незверя, и над дорогой снова раздался вой - но на сей раз обычный, скулящий от боли. Волколак кубарем покатился по земле, охватывая морду лапами, пытаясь вырвать из нее острое железо. А Громобой уже принял на копье второе чудовище, третье же рухнуло на землю с длинным кинжалом Телевара в глотке. Казалось, что вся поглощенная сиюминутным ужасом сила многократно вернулась в тела отчаянно бившихся людей. Волколаки привыкли убивать беспомощных, парализованных жертв, а потому проигрывали бой, несмотря даже на размеры и численное превосходство. Они сталкивались в прыжке, вдвоем-втроем пытаясь напасть на одного человека, катились по земле, исполосованные беспощадной сталью, но не отступали. Вот свалился под тяжестью нападающего Чеготар - он запнулся за корень - но, кошкой извернувшись в падении, приземлился сверху, чудом избежав клыков, и тут же вогнал кинжал в смрадную пасть. Зубы другого волколака рванули левое плечо Кореша, но Всадник, упав на одно колено и мотнув головой, уклоняясь от мощных челюстей, распорол ему брюхо мечом. Массивный тролль ужом крутился между нападающими, демонстрируя чудеса ловкости, и нацеленные клыки щелкали в воздухе, лишь изредка соскальзывая по его чешуйчатой коже, а страшная палица методично вздымалась и опускалась, круша черепа и хребты. Перевой и Броша, чуть в стороне от остальных, встав спина к спине, отбивались сразу от десятка незверей, четыре тела уже валялись вокруг.

Вдруг как-то сразу битва замерла. Тяжело дыша, покрытые своей и чужой кровью, люди настороженно смотрели на чудовищ, кольцом окруживших телеги. Впрочем, нападать вторично те пока не решались - их осталась едва половина, полтора десятка серых тел валялось окрест. Впрочем, люди хоть и не потеряли никого, но почти все с трудом держались на ногах. Кореш кривился от мучительной боли, зажимая прокушенное плечо. Теомир в падении ударился о телегу головой и теперь оглушенно оглядывался по сторонам. Телевар тяжело опирался о телегу, не в силах поднять налившиеся свинцовой тяжестью руки. Даже тролль выглядел не лучшим образом: изорванная одежда болталась на нем, обнажая глубокие, сочащиеся голубоватой кровью царапины. Один из волколаков снова завыл, но тут же разочарованно осекся. Орочий волк, весь исполосованный зубами врагов, повернул к нему морду и насмешливо вывалил язык.

- Вот так съездили на торжище за гостинцами, - просипел тысячник пересохшим горлом. - Ну что, други, хотя бы умрем достойно!

С чавканьем три сероперых стрелы вонзились в изготовившихся к новому броску волколаков. Незвери, подвывая от боли, закружились на месте, щелкая зубами в воздухе, а с другой стороны щелкнули тетивы еще трех луков. Два волколака свалились на землю, остальные, мгновенно приняв решение, прянули в заросли падуба, оставляя на колючках клочья серой шерсти.

Из-за деревьев не спеша выехало семеро всадников в странной одежде. Шестеро носили кованые нагрудники, стальные наручи и поножи; начищенные до блеска серебристые кольчуги спускались почти до колен. Каждый держал длинный черный лук, у пояса висели длинные узкие мечи, у седел - короткие копья, а за спиной - колчаны и небольшие круглые щиты. На головах воины носили полушлемы со стрелкой, спускающейся на нос.

- Мир вам! - поднял руку седьмой, с длинной седой бородой и в долгополом халате колдуна. - Мы рады, что успели вовремя.

Теомир обессиленно опустился на землю. Перед глазами плыли черные пятна, ныла разбитая голова. Из рассеченной на затылке кожи текла струйка крови. Страшно хотелось закрыть глаза и уснуть. Остальные Всадники последовали его примеру, лишь Телевар да Хлаш остались стоять на ногах.

- Благодарю за нежданную помощь, - поклонился Телевар. Только сейчас он почувствовал саднящую боль в боку и левой ноге. Краем глаза он заметил, что от голенища сапога остались одни клочья. Тысячник пошатнулся и вынужденно оперся на тролля, чтобы не упасть. - Мы ваши должники. Я - Телевар, темник Всадников. Мы идем с обозом в Хамир, ведем лошадей на продажу. Кто вы и как оказались в здешних краях?

- Я - Боршугал, боевой маг по найму города Хамира, - приложил руку к сердцу колдун. - Они - мой эскорт из Лютой сотни, - он обвел своих спутников рукой, и те коротко кивнули. - Приезжие рассказали, что здесь объявились варги. Вижу, они не ошиблись. Из вашего Столеграда в Хамир идет большой обоз с кирпичной глиной, и городской совет отрядил нас навстречу, чтобы усилить охрану. Мы услышали охотничий вой варгов и поспешили на помощь нашему, как думали, каравану. Но скажите мне, доблестные Всадники, как вы смогли противостоять воплощенному злу в образе зверей? Я не вижу среди вас ни одного мага. Да и немногие ваши маги, не в обиду будь сказано, вообще способны на такое.

- Нам помог подобранный по дороге раненый орк-шаман, - ответил Хлаш, осторожно поддерживая Телевара под локоть. - В момент нападения он пришел в себя и нашел силы защитить нас от черного колдовства волколаков. Сейчас он, боюсь, снова без сознания, как и помогавшая ему целительница.

- Воистину говорят - делай добро, и оно окупится, - пробормотал Боршугал. - А ты, могучий тролль, как я вижу, наемник? С каких пор гордые Всадники нанимают ваших бойцов для защиты обозов?

- Я - Хлаш Дэрэй, уважаемый Боршугал, - поклонился тролль. - Я продаю свои услуги за деньги, но сейчас просто иду в Хамир со случайно встреченным обозом. Так уж получилось.

- Случай - рука Судьбы, - улыбнулся маг, - и уже тебе ли о том не знать, доблестный Хлаш Дэрэй! Думаю, без тебя им пришлось бы худо, да и ты в одиночку не выстоял бы. Судьба свела вас вместе и тем самым спасла. Еще бы знать - зачем?.. Но нам пора, уважаемые. Я бы порекомендовал провести с убитой нечистью необходимые ритуалы до заката. Впрочем, времени еще много, и вы вполне успеете передохнуть. Чуть к северу отсюда я видел ясеневую рощу. Но прощайте, храбрецы, нам пора. Могу дать бесплатный совет: дождитесь нашего обоза здесь, вместе безопаснее. Он должен подойти еще до ночи.

Маг по найму снова прижал руку к сердцу, повернул коня, и спустя минуту цокот копыт хамирского отряда затих вдали.

Оскальзываясь в волколачьей крови и опираясь на ручищу тролля, тысячник с трудом добрел до ближайшей телеги и несколько секунд неподвижно стоял, ожидая, пока утихомирится бешено стучащее сердце.

- Хлаш, - тихо сказал он. - Взгляни, пожалуйста, что там с девочкой... и с орком. Похоже, мы им по гроб жизни обязаны. Если бы не они...

Следующие несколько часов отряд отходил после битвы. Ольга так и не пришла в сознание. Ее устроили на телеге, завернув в одеяло и влив в рот укрепляющее зелье из голубой глиняной бутылочки в ее мешке. Остальным же пришлось лечиться, полагаясь лишь на собственный опыт да на указания тролля и орочьего шамана Заграта Тргахи. Последний, казалось, чувствовал себя заметно лучше и, очухавшись, снова терять сознание не собирался.

- Не особенно полагайтесь на нас с Загратом, - чуть виновато пояснил тролль. - Я - боец, не лекарь, могу лишь перевязать рану да кости вправить. А вот в травах да настоях не разбираюсь, и колдовством Народ не занимается. Заграт же хоть и шаман, но стихийный, волшба тела не по его части. Придется ждать, пока не очнется ваша целительница.

- Или не подойдет обоз, о котором тот маг-наемник упомянул, - проворчал орк. - Только сдерет тамошний лекарь, если такой есть, с вас три шкуры не хуже волколаков. Купцы мягкосердием не страдают, обдерут как липку. Да и я лажанулся, слишком много сил у девчонки взял. Ну да к завтрашнему утру оклемается...

Левую руку ему крепко прибинтовали к груди, правой же орк осторожно ощупывал шкуру своего драгоценного волка. Тот повизгивал, но даже позы не менял, глядя на хозяина преданными глазами.

Наконец кровь с грехом пополам остановили, раны промыли и перевязали чистым тряпьем. Громобой с Теомиром, как наименее пострадавшие, поковыляли собирать порвавших привязи и разбежавшихся коней. Хлаш отправился к ясеневой роще за кольями. Лошадей пострадало на удивление мало. Лишь Длинногривая валялась на земле с порванным горлом, да Рыжик, тяжеловоз, сломал себе шею, когда бился в оглоблях. Труп коня выпрягли, но оттащить его в сторону сил уже не оставалось. Вскоре вернулись охотники за лошадьми, нескольких они вели в поводу, остальные вышколенно сами трусили следом. Кое-где шкуры животных покрывали царапины, но Телевар, бегло осмотрев их, махнул рукой - мол, заживет до продажи. Учуяв мертвых волколаков, лошади снова начали храпеть и косить глазом, так что пришлось тратить остатки сил на то, чтобы передвинуть обоз вперед на полверсты, под сень небольшой дубовой рощицы. Затем несколько Всадников вернулись на место битвы, где их уже ждал тролль с огромной охапкой ясеневых кольев, и тщательно пригвоздили к земле тела мертвых волколаков.

- Не оживут за ночь-то? - озабоченно осведомился Теомир, пробуя рукой, крепко ли сидит кол. Тело болело, как избитое дубиной, но хотелось сказать что-нибудь умное, взрослое. - Вон какие здоровые...

- Ничего, - сплюнул Телевар кровавую слюну. Кровь из рассеченной губы у него не унималась. Требовалось копаться в котомках, искать нужные травы, а целительница до сих пор лежала без сознания. От трупов, пронзенных добрым деревом, поднимался тонкий дымок, отвратительно воняло паленой плотью. - До завтрашнего полудня точно не оживут, а там вороны о них позаботятся. Надо бы знак рядышком вкопать - теперь место долго нехорошим останется. Ну да конь с ним, со знаком, сил никаких нет, на ногах еле стоим... Место неудобное, на ночевку народ здесь не встанет, а днем неопасно. И вообще, собачьи это сказки про оживающую пакость. Поехали отсюда.

На ночь тысячник хотел выставить двойные посты, но Хлаш отговорил его.

- Не надо, - сказал он. - Волколаки ошиблись, не напав внезапно. Даже днем они могли бы легко разделаться с нами, но понадеялись на легкую победу и проиграли. Во второй раз они нападут внезапно, и тут уже неважно, стоят на часах трое или никого. Нас порвут в клочья прежде, чем мы поймем, что происходит.

- Так что же теперь, не защищаться? - окрысился на него тысячник. - Лапки кверху и ждать, пока нами не поужинают?

- Не придут они больше, - вмешался орк со своей телеги. - Сам-то не чувствуешь, вождь?

- Не чувствую чего? - буркнул Телевар, рассерженный, что ему указывают.

- Птицы. Ветер. Деревья, - нетерпеливо пояснил орк. - Позволь миру войти в себя, сам поймешь.

И в самом деле, тягостная тишина предыдущих дней закончилась. Пичуги весело щебетали в дубовых кронах, где-то стрекотала белка, монотонно бубнила под нос кукушка. Свежий ветерок ерошил волосы, пробираясь под одежду, тихо шелестя листьями и постукивая ветвями. Огненный закат раскинулся на полнеба, окрасив багряно-желтыми цветами редкие перистые облака, огромное красное солнце медленно уходило за горизонт. На западе над деревьями уже мерцала Белая звезда, мирно плывущая навстречу заходящей вслед за солнцем Красной. По травяному ковру степи пробегали легкие волны, и старый тысячник внезапно почувствовал странное умиротворение. Все дурные предчувствия минувших суток растаяли в окружающем великолепии, и Телевар махнул рукой.

- Ладно, уговорили. Обычные посты, по двое. - Он критически окинул взглядом потрепанных обозников. - Да-а... Кореш, освобождаешься от дежурства, от твоей покалеченной руки все равно проку мало. Броша, Чеготар - первая смена, Перевой с Теомиром - вторая, Любоконь с Громобоем - третья, ну, а мы с тобой, брат Хлаш Дэрэй, последние.

- Что значит "проку мало"?! - вскинулся Кореш. - Я и левой рукой саблей машу неплохо!

- Тихо! - оборвал его Телевар. - Хлаш, ты как, согласен? Ты не наемник, не Всадник, я тебе приказать не могу.

- В каждом отряде есть старший, - пожал плечами тролль. - Ты опытный воин, я с удовольствием подчинюсь тебе... до Тхул-Д’зибара.

- Вот и ладушки, - кивнул Телевар. - Еще вот что. Заграт, твой волк может караулить? С его носом да глазами вернее врага обнаружим...

- Громом его зовут, - буркнул орк. - Он боевой волк, не собака цепная, как у людей, брехать попусту не приучен. Меня охранять станет, я на него Слово наложил, а насчет вас сомневаюсь. А Слово лишь к хозяину верность дает, остальных он рядом терпит, не более.

- То есть про волка можно забыть, - подытожил тысячник. - Ладно, переживем...

- Почему - забыть? - забывшись, пожал плечами орк, и тут же скривился от боли. - Тиксё агга’ххаш! И как той скотине в меня ночью на ходу попасть удалось, да еще из арбалета корявого? Не иначе колдовством помогал... Да, о Громе. Он - зверюга умная, сам себе голова. Если попросить его хорошенько, может, и согласится.

- Попросить? Согласится? - удивился тысячник. - Ты о чем, шаман? Он разве человечью речь понимает, чтобы его просить?

- Насчет человечьей не знаю, - скривился Заграт. - Вот меня понимает, зуб даю. Он тебе не простой волчара, в чащобе за хвост пойманный. Мы с нашими зверями столетиями бок о бок рядом живем, чем можем друг другу помогаем.

- Ну да, помогаете... заклятьями верности, - насмешливо отмахнулся тысячник. - Тут хочешь - не хочешь, а поможешь.

- Не рассуждай о вещах, которых не понимаешь! - пришел черед орка обижаться. - Слово указывает, с кем волк в паре ходит, кого на себе повезет да за кого драться следует. Звери они все-таки, не орки и даже не голожопые вроде вас, им все четко растолковывать надо. Для того Слово и служит. А орку такое Слово без надобности, он и сам знает, кто ему в товарищи попался. Не рабы они нам, на такое только люди способны. Друг и раб - разные вещи!

- Ладно, друг так друг, - миролюбиво пожал плечами Телевар. - Не хватало еще из-за волка ругаться. Да и прав ты, я думаю. Не появятся сегодня волколаки. Сейчас ужинаем - и на боковую. Всем досталось, всем передохнуть надо. - Он махнул рукой, завершая разговор. - Тёмка, лежебока, волколак тебя дери, где костер? Полчаса назад сказал огонь разжигать!..

Сумерки уже почти превратились в ночь, когда вдали послышался стук копыт и громыхание деревянных колес.

- Эй, уважаемые! - весело окликнул их знакомый голос. - Как дела? Не съели вас еще злыдни серые?

- Приветствую тебя, Боршугал, - устало откликнулся Телевар, с трудом выдираясь из дремы. - Живы пока твоими заклятьями. Что скажешь хорошего?

- Мой обоз цел. Вы на себя, похоже, всех чудищ в округе стянули, - рассмеялся наемный маг. - Мне хорошо заплатят почти ни за что, спасибо вам. Доберемся до Хамира - с меня угощение да выпивка. Скажи, темник, есть тут где местечко усталым путникам притулиться?

- Ох, да располагайтесь где хотите, - широко зевнул Телевар. - Места невпроворот, тут десять таких обозов поместится. Телеги только закрепите получше, а то за ночь под укос скатятся. Вода неподалеку, наши часовые покажут. А про Хамир завтра поговорим...

 

День пятый, а заодно и шестой. Степи к северо-западу от Хамира

 

Волколаки больше не показывались, даже воя не слышалось. Малый обоз Всадников пристроился к большому каравану с кирпичной глиной. Караван охраняли Лютые: глаза раскосые, взгляд бешеный, кони взмылены, гарцуют без нужды, седоки покалывают шпорами, горяча. Всадники неодобрительно поглядывали на них, но помалкивали - не лезли в чужой кабак со своей брагой. Ольга пришла в себя еще ночью, выпила полкорчаги воды, с трудом пожевала какой-то сушеный гриб, подсунутый Загратом, потом откинулась на подложенный под голову сноп сена и снова намертво уснула. Не проснулась она, даже когда ее переносили в телегу. Могучий Хлаш очень осторожно поднял ее на руки, цыкнув на путающегося под ногами и страшно переживающего Теомира. Тот сначала обиделся, но потом, увидев, что вреда подружке не причинят, сунулся к телегам - помогать собираться. Пришел маг Боршугал, пощупал лоб девушки, постоял с закрытыми глазами.

- Много сил она потеряла, - сказал он, неодобрительно поглядев на лежащего в той же телеге орка. - Мог бы и поаккуратнее сработать.

- Ага, нашелся советчик! - ощерился Заграт. Теперь он восстанавливал силы буквально не по дням, а по часам. Толком ходить шаман еще не мог, все время кривился от боли, но ругался уже так, как и положено добропорядочному орку. - Некогда про аккуратность было думать. Не запели бы серые зверюшки хором - вообще бы в себя не пришел, в этом мире, во всяком случае. Тебя мы на мое место - небось вообще досуха девчонку бы высосал! Спасибо вон той орясине, что поддержала, - он невежливо ткнул пальцем в стоящего рядом тролля, ухмыляющегося одной стороной рта. - В крокодилах Силы - что вони в сортире, за всю жизнь не вынюхаешь. Ладно бы пользоваться умели, а то ведь зазря пропадает, ажно обидно...

- Ладно, ладно, не кипятись, - примирительно поднял вверх руки наемный маг. - Я ж так, к слову. Посмотрел я место драки. Защиту ты поставил очень грамотно. Не уверен, что в той ситуации сам бы справился так же хорошо. Прими мои поздравления.

- Нужны они мне, твои поздравления, - голос орка оставался сварливым, но похвала ему заметно польстила. - Ты бы лучше полечил котенка. А то я привык к нашему костоправству, еще искалечу ненароком.

- Не нужно ей лечение, - пожал плечами Боршугал. - Отоспится - и ладно. Поите ее только побольше, раз в пару часов или даже чаще. А я пришел сообщить, что через полчаса трогаемся.

Он задумчиво покопался где-то в глубине необъятного кармана, извлек на свет непонятную серебряную луковицу и почесал кончик носа, внимательно ее разглядывая.

- Да, так. Через полчаса, не позже, - наконец кивнул маг, после чего сунул луковицу обратно в карман и откланялся. Теомир с тоской взглянул ему вслед. Новые впечатления переполняли его. Неведомые Лютые, чужого вида большегрузные телеги и одежда возниц, незнакомой породы битюги, волколаки, тролли, орки, маги и прочие события последних суток смешались в голове в сплошную кашу. Больше всего на свете ему хотелось насесть на дядюшку с расспросами, но тот, занятый по горло, лишь отмахивался. Тяжело вздохнув и мысленно поклявшись не упустить своего в дороге, парень поплелся к лошадям.

Погибшего Рыжика заменить было нечем, разве что верховую впрягать в телегу. Телевар, посовещавшись с Громобоем и Брошей, приказал перегрузить часть поклажи на другие телеги, чтобы облегчить жизнь оставшемуся коню. Второго тяжеловоза в упряжку решили купить в городе. Правда, Громобой заметил, что на потраченные на него деньги недокупят железа и прочей всячины, что телегу дотащит и одно животное, что дома у Бирюка таких вдесятеро дешевле взять можно и что недурно бы просто те гроши в своей мошне сохранить. Телевар пожал плечами и сказал, что на месте разберутся. Громобой хотел что-то ответить, но нарвался на тяжелый взгляд тысячника, пожал плечами и замолчал.

Вскоре двинулись. Местность вокруг тракта продолжала меняться, и сам тракт заметно расширился, а наезженная колея углубилась. Лес снова отступал к северу, но его место занимали уже не степи с их разнотравьем, полевыми мышам и сусликами, а вспаханные и ухоженные поля, на которых уже начинали колоситься рожь и овес. Кое-где на земле возились люди, кто с любопытством, а кто равнодушно провожая вереницу телег взглядами. Тут и там посреди полей торчали одинокие домишки. Изредка мелькали деревеньки, к ним от главного тракта убегали плохо наезженные колеи. На развилках стояли покосившиеся дорожные знаки с полусмытыми дождями непонятными рисунками. Вместо бродов начали появляться мосты из плохо отесанных, но крепких и надежных бревен. Навстречу попадались повозки, груженые пыльными мешками, запряженные по большей части тощими заморенными лошаденками, покорно потряхивающими головами под ленивыми укусами кнутов. Отчетливо изменился вкус воздуха - густой травяной аромат летней степи уходил, взамен доносился запах дыма, а то и свежевыпеченного хлеба. Теомир сглатывал набежавшую слюнку, представлял, как вкусно есть печево с вяленой зайчатиной, и размышлял, что лучше - зайчатина или свежий ноздреватый хлеб с хрустящей корочкой. По всем статьям хлеб выходил лучше, так что Теомиру оставалось только прислушиваться к грустному бурчанию в брюхе.

Впрочем, предавался голодному унынию он недолго. Все вокруг казалось внове, так что он замучил вопросами дядюшку, Громобоя, Брошу, Хлаша, Заграта, а также от скуки примкнувшего ко Всадникам Боршугала. Окружающие посмеивались, но любопытство парня удовлетворяли.

- На дорожных знаках рисуют буквослоги, сиречь звукообразы, не картинки, - объяснил Боршугал, поглаживая седеющую бороду. - Мир велик, сущностей в нем много. Для каждой сущности слово есть, а вот картинку не придумаешь, да если и придумаешь - не запомнишь. Вот и изобрели рисовать картинки не для слова, как наши предки делали, а для звука, а уж слова из тех звуков составить несложно.

- Но ведь звуков тоже много, - удивился парень. - Вот смотри, твое имя - Боршугал, из трех звуков состоит, мое - Теомир - из двух, уже других, Громобой - еще три, а есть телега, конь, степь, дом, стоянка и еще много слов, и все из разных звуков. Получается, что букв немногим меньше надо, чем слов. Чтобы все запомнить, надо такую мудрую голову, как у тебя, иметь. Стоило ради того загон городить?

- И прав ты, и неправ, отрок, - усмехнулся в усы маг. - Мое имя, да и твое тоже, не из трех звуков состоит. То, что ты звуками именуешь, на деле слогами является, из многих звуков составленными. Звуков действительно много - и жужжащих, и шипящих, и кричащих, и глухих, но таких, какие и человеческое, и орочье, и тролличье горло осилит, куда меньше. А удобопроизносимых слогов всего пятьдесят три. Вот для каждого такого слога и придумана своя буквица. Их даже дитя малое запомнить может. А есть еще специальные знаки, чтобы числа записывать да между собой связывать, но и тех лишь полтора десятка. У нас в Каменном Острове - город так называется - всех детей в пять лет предписано в школу отдавать, где сей премудрости невеликой за зиму учат. В пять лет ребенка к серьезной работе еще не приставишь, а учиться у него легко получается. В других городах возраст обучения могут иной назначать, но учат везде. А то, что люди поголовно грамоте да счету разумеют, и самим людям, и всей Приморской империи выгодно, поскольку для торговли полезно.

- Нам, Всадникам, - гордо подбоченился в седле Теомир, не обращая внимания на ухмылки товарищей, - такие игры ни к чему. Конь верный да копье надежное - вот и весь сказ. А ежели что в грамоте передать надо, то и дедовские знаки сойдут.

- Вот потому-то у вас в караване не ты главный, - парировал маг. - Предводитель-то ваш, Телеваром зовущийся, и грамоте нашей, и счету обучен, не сомневайся. А без того на базаре враз без штанов останешься, пусть даже в конях да оружии зело разбираешься.

После таких разговоров Теомир некоторое время ехал молча, переваривая услышанное. Иногда вдруг родной мир степных табунов представлялся ему мелким и убогим, пыльным катышком где-то на краю огромного выгона. Впрочем, долго печалиться он не умел, а новые темы для разговоров находились всегда.

Ближе к полудню проснулась Ольга, видимо, от тряски. Жадно выпив воды, девушка снова прикорнула в уголке, но на сей раз уже не мертвым сном, а легкой перемежающейся дремотой. На коротком привале, слегка пошатываясь, она самостоятельно выбралась из телеги и сходила до кустиков, сердито зыркнув в сторону бросившегося на помощь Теомира.

- Упрямая девка, - одобрительно качнул головой Телевар. - Смотри, парень, женишься на ней - спуску тебе не даст. Чуть что - сразу сковородкой...

- Вот еще, глупости разные, - пробормотал Теомир, покраснев как рак. - И не думал я на ней жениться, делать больше нечего.

- Только люди способны на такое словоблудие, - просипел сквозь зубы разминающий ноги орк. - И ежу все ясно, а он все из себя младенца несмышленого корчит. Тьфу!

Волк, неторопливо утрусивший в степь, вернулся с перемазанной в крови мордой. В зубах он держал жирного суслика. Аккуратно положив добычу к ногам хозяина, он улегся в сторонке и принялся ожесточенно выкусывать блох из шерсти.

- Любит, значит, - ухмыльнулся невежа-Любоконь. - Подкармливает... Ты того... не обмани, значит, надежды, не побрезгуй, а то обидится твой дружок...

- С чего вдруг я должен брезговать? - удивился шаман, неприязненно посмотрев в сторону тележника. - Мне и не такое есть приходилось. Вот погоди, протухнет мясо посильнее да черви заведутся, самый смак выйдет. Эх, не пробовал ты тухлое мясцо с червями! Ты его жуешь, а они этак вот во рту шевелятся, соком на зубах брызжут...

Любоконь неожиданно позеленел и бросился в сторону, зажимая рукой рот. Заграт проводил его откровенным ржанием, к которому присоединились и остальные.

- Не обращай на него внимания, - подошел к нему Телевар. - Он только на вид здоровый, как вол, а на деле - пацан-пацаном.

- Да не о чем говорить, вождь, - пожал плечами орк. - Я не раз сусликов и прочих крыс жрал. В походах, случалось, они чуть не лакомством считались.

- Сейчас тебе голодуха пока не грозит, - мотнул головой тысячник. - На лишний рот мы не рассчитывали, но припаса хватит, да и к Купчищу до завтрашнего вечера доберемся. Ну да я с другим подошел. Мы, понимаешь, вроде как обязались тебя к сородичам в городе доставить, так что ты уж не сбегай по дороге. Нехорошо получится, мы с Хлашем слово давали...

- Какое слово? - удивился Заграт. - Кому?

- В ночь, когда мы тебя с троллем на опушке нашли, - объяснил Телевар. - Нагрянула чуть не орда твоих сородичей, тебя потребовали, все про суд какой-то толковали. Суд судом, да только порешили бы тебя прямо на месте, чтобы не возиться, я так полагаю. Скажи спасибо зеленокожему, он их уболтал. В общем, пообещали мы тебя доставить к сородичам в город да с рук на руки передать, для суда честного да беспристрастного. Готовься, в общем.

- Зашибись какая пьянка! - почесал в затылке орк. - Но что ж с вами делать-то - вы мне все-таки жизнь спасли. И вообще деваться некуда, племя воевать двинулось, к морю а потом далеко на юг, в клане меня за убийцу держат, так что...

- Слышь, шаман, - осторожно спросил его подошедший Громобой. - А за что сородичи на тебя так взъелись? Кого убил-то?

- Никого не убил! - яростно лязгнул клыками орк, в упор уставившись на него бешено горящими глазами. - Миршага, вождя племени, кто-то в собственном шатре порешил, пока я на поединке дрался! А я последний к нему заходил, вот и...

Он безнадежно махнул здоровой рукой.

- Да? А за что ты его? - простодушно удивился Громобой. - Вернее, зачем в шатре-то? Отвел бы в сторонку от деревни, труп валежиной бы привалил...

- Не убивал я его, ты, тетеря глухая! - зашипел ему в лицо Заграт, брызгая слюной. - Мы с Миршагом еще котятами дружили, двадцать лет бок о бок дрались, сколько раз жизнь друг другу спасали! Если бы мне в голову такая мысль пришла, я бы раньше себе глотку перерезал! Подставили меня, и я даже знаю - кто!..

- Помолчи, Громобой, - сурово сказал Телевар, насупив брови. - Не наше дело в чужую драку встревать.

- Точно так, - подтвердил Заграт. - Ладно, пойду полежу, а то голова что-то кружится...

Забытый суслик остался лежать на траве, впрочем, ненадолго. Волк, заметив, что на тушку никто не обращает внимания, подошел и съел зверька, аккуратно похрустывая косточками. Облизнувшись, он запрыгнул на телегу и тщательно обнюхал дремлющую Ольгу. Та что-то пробормотала сквозь сон и повернулась на бок, зарывшись рукой в жесткую шерсть. Волк осторожно, чтобы не потревожить, улегся рядом, положил голову на скрещенные лапы и тоже прикрыл глаза. Заграт и Теомир, не сговариваясь, ревниво взглянули в их сторону.

Ночевка прошла без тревог. Изредка ухала сова да журчала речушка, текущая куда-то на юг, к Хоробрице, притоку уже полноводной в этих краях Ручейницы. Речушка имела саженей пять в ширину, в ней плескалась рыба. Хлаш, доставший откуда-то из глубины мешка леску с грубым крючком, до темноты натаскал на червей с десяток окуней и с полдюжины пескарей. Сварили уху, пригласили Боршугала и Хлопера, главу кирпичного каравана, здорового неразговорчивого дядьку с въевшейся под ногти глиной и шрамом через все лицо. От приглашения те не отказались, но после угощения вежливо откланялись и ушли к своим. Конвойные Лютые расселись вокруг неярких костров - лес остался далеко, а в редких рощицах сушняка нашлось немного - и затянули заунывную песню, подыгрывая на каком-то звенящем инструменте, похожем на губную гармошку. Потом с топких берегов ручья налетели стаи злых комаров, мало обращающих внимание даже на дым костра, в который специально подбросили сырых веток. От дыма и назойливого жужжания стало совсем не до песен. Погода начала портиться, небо постепенно заволакивало тучами.

- Интересно, о чем поют косоглазые? - пробормотал закутавшийся в одеяло по уши Броша. - Воют, словно над покойником...

- Так оно и есть, - согласился Хлаш, задумчиво вороша угли в костре. Могучий тролль стал в обозе почти своим, на него уже давно не косились, когда он вступал в разговор. - Только не над одним покойником, над многими.

- Прибили у них кого, что ли? - равнодушно поинтересовался Телевар. - Эвон как убиваются.

- Нет, они плачут не над недавно погибшими, - терпеливо разъяснил Хлаш. - Они оплакивают давнее поражение, вынудившее их покинуть родину.

- Как - покинуть родину? - аж привстал на локте Теомир, с которого мигом слетел весь сон. - Кто их выгнал? Враги?

- Враги, - согласился Хлаш. - Точнее, Враг. Полтора века назад Майно завоевал степи хазигов далеко на Восточном континенте. Они были надменны и не любили чужаков. Когда соседи предложили им объединиться против Майно, они ответили отказом. Соседи тоже переругались между собой, и Сокрушитель разбил их поодиночке, малыми силами. Хазигов прижали к северным горам и истребили, лишь немногие смогли уйти через ледяные горные перевалы. Мало кто выжил, большинство замерзло, сорвалось в пропасть или нашло еще какую смерть, в изобилии поджидающую в горах. Выжившие перебрались к нам на Западный материк, назвались Лютой сотней - тогда мужчин у них действительно осталось немногим более сотни, хотя против Майно они выставили семитысячную конницу - и поклялись отомстить. Об том и поют.

- Хлаш, а перевести на всеобщий можешь? - даже в темноте было заметно, как светятся любопытством глаза Теомира. - Я ужас как люблю про войну песни слушать! Переведи, а?

- Песни про войну? - усмехнулся тролль. - А кто сказал, что там про войну? Впрочем, ее даже переводить не надо - давно перевели. Не слишком хорошо перевели, надо заметить, много чего потеряли, ну да прижилась она в таком виде, любой трактирный бард ее знает. Потерпи до завтра, доберемся до Тхул-Д’зибара - услышишь, если пожелаешь.

- В трактире уже не то, - неожиданно поддержал Теомира Броша. - Одно дело сейчас послушать, когда они сами там во... поют, когда своей шкурой чувствуешь, и совсем другое - в кабаке, среди пьяных в дым обормотов. Спой сейчас, будь другом!

- Ну, если хотите... - развел руками Хлаш. - Только имейте в виду, петь я не стану. А то до утра перепуганных лошадей по степи собирать придется, даром что стреноженные.

Теомир не удержался и прыснул, представив себе поющего тролля. Остальные Всадники, по-видимому, представили похожую картину, потому что смешки раздались со всех сторон.

- Так что я просто расскажу стихами, договорились? Слушайте.

Тролль минуту помолчал, как бы собираясь с мыслями, а потом глухо заговорил:

 

Мы идем, как святыню сжимая детей
В безнадежных предсмертных объятьях.
В мерзлом воздухе гор глохнет плач матерей
И мужчин застывают проклятья.

Где-то сзади беснуется яростный враг,
Стрелы смерть призывают напевно,
Осквернен отчий дом и рассыпан очаг,
И лишь пламя вздымается гневно.

Перевал далеко, нет надежды дойти,
Нет надежды спуститься в долину,
Только камни вокруг, только лед на пути,
Да грохочут, срываясь, лавины.

Мрачно скалы вздымаются, рвут облака,
Зябкий сон одолеть невозможно,
Мелкий снег бьет в лицо, и немеет рука,
Что сжимает копье безнадежно.

Мы идем, мы бежим, нас спасает лишь то,
Что мы верим – настанет расплата,
Вражью кровь мы расплещем в траве как вино,
Чтоб алела под ясным закатом.

Пусть стоит перевал, равнодушен как смерть,
Пусть пурга заметает дороги,
Мы дойдем до долины на той стороне,
Хоть не гнутся замерзшие ноги.

Мы бежим не затем, чтобы, выжив, забыть,
Наша память бежит вместе с нами.
Мы останемся жить, чтоб врага умертвить,
Из груди сердце вырвав руками.

Знаем мы, что вернемся – и горе тому,
Кто разжег в нас желание мести.
Мы поклялись вернуться – и быть посему.
Мы вернемся, клянемся в том честью!

 

Какое-то время все молчали. От костров Лютых по-прежнему доносилась заунывная музыка, но теперь она уже не раздражала.

- И они отомстили? - наконец нарушил тишину Теомир.

- Пока нет, - покачал головой Хлаш. - Их все еще слишком мало, чтобы вернуть свои древние земли, подаренные Майно многочисленным племенам, держащим его руку. Хамир принял их, дал им место для поселения, взял на службу. Но детей они все равно воспитывают в ненависти к Врагу, с пеленок внушая им, что когда-нибудь хазиги вернутся домой и снова станут наводить страх на соседей.

- Так ничему и не научились, - неодобрительно заметил Телевар. - Пойти, что ли, рассказать им притчу про вязанку хвороста...

- Не поможет, - пожал плечами тролль. - Они считают, что боги избрали их повелевать народами, а потом наказали за недостаточное рвение. Сейчас они полны решимости вернуть расположение богов - любыми средствами. Жаль. Неплохие, в общем, ребята, ходил я с ними. Но ведь уплывут рано или поздно волю богов выполнять, и перебьют их до единого...

- Ну и что! - сердито вскинулся Теомир. - Главное, что они умрут с честью! Они покроют себя вечной славой, о их гибели сложат песни, а вот о подлом Враге песен не сложат никогда!

- У Майно хватает придворных поэтов - неплохих поэтов, должен заметить, - улыбнулся Хлаш. - И песен о его победах сложено предостаточно, просто в наших краях они непопулярны. Что же до славной гибели - ты удивишься, если узнаешь, сколько народов уже истреблено в войнах вот так, до последнего человека. А ты о них и не слышал, могу тебя уверить. Вот и вся слава...

Теомир открыл рот, но не нашелся, что ответить. Он откинулся на спину и какое-то время лежал молча. Слабый ветерок гонял над стоянкой дым от костра, тихо ржали кони, настойчиво зудело комарье. Остальные тоже не проявили желания поддержать разговор, и вскоре Теомир погрузился в неспокойный сон. Снилась ему пурга среди огромных скал, каких он не видел никогда в жизни, замерзшие трупы, занесенные снегом и еще почему-то Майно Разрушитель в образе огромного рогатого тролля. Майно ржал и постукивал по камням копытами. Потом он схватил ведро ледяной воды и с размаху выплеснул ее Теомиру в лицо.

Занималось хмурое утро, серый полусвет едва сочился сквозь низкие облака, обложившие небо. Сеял мелкий дождик, с листьев кустарника капали водяные капли. Теомир почувствовал, что продрог до костей.

- Вставай, засоня, - весело потрепала его по плечу Ольга. - Собираемся, засветло надо бы до Купчища добраться. Из каравана к нам уже гонцов посылали, спрашивали, скоро ли мы.

Теомир протер глаза, с омерзением стряхнув с лица капли влаги.

- Как ты? - спросил он, с трудом поднимаясь на ноги. Затекшее тело ломило, одеяло промокло насквозь, хоть выжимай. - Хорошо себя чувствуешь?

- Нормально, - досадливо мотнула головой Ольга. - Даже лучше, чем раньше. Давай, давай, не топчись, я там отвар горячий приготовила, выпей кружку. А то еще простынешь...

Ехали, плотно закутавшись в плащи, накинув на головы толстые капюшоны. Однако морось все равно проникала в непонятно какие прорехи в одежде и неприятно холодила тело. Теомир несколько раз прикладывался к кружке с горячим отваром, котел с которым заботливо укутали на одной из телег рядом с Ольгой. Девушка все-таки не решилась ехать верхом и сейчас сидела на телеге, завернувшись в одеяло вместе с Громом. Из-под одеяла торчал толстый серый хвост, иногда высовывался черный нос, и волк с интересом осматривал окрестности. Несмотря на бодрящее варево, паренек потихоньку начал хлюпать носом. Он с завистью поглядывал на размеренно шагающего рядом тролля, не обращающего никакого внимания на промозглую сырость. Двигались молча. Низкие - казалось, копьем можно достать - серые тучи, стремительно несущиеся по каким-то своим делам, давили на сердце своей угрюмостью, отбивая всякое желание разговаривать.

Правда, ближе к полудню в сплошном облачном одеяле начали появляться прорехи, сквозь которые просвечивало голубое небо с перистыми облаками где-то далеко вверху. Как-то раз по обозу даже скользнул теплый солнечный луч, сразу, впрочем, задушенный тучами. Дождь перестал, откатился куда-то на север, закрывая серебристо-серой пеленой уже далекую и почти невидимую кромку Орочьей Пущи. Несколько раз навстречу попались разъезды со значками вольного города Купчища - вернее, Хамира, поправил себя Теомир - на копьях. Конники внимательно оглядывали коней и телеги Всадников и равнодушно - гончаров. С расспросами, впрочем, не приставали, полагая, видно, что раз идут со своими, то не враги. Не явные враги, во всяком случае. Тайных же подсылов искать - не патруля дело.

Хамир показался на горизонте уже под вечер. На дневку не останавливались. Всадники перекусили лепешками с вяленым мясом прямо в седлах, и голодный Теомир первым из людей почувствовал запах дыма, витающий в воздухе.

- Пожар, что ли, где-то? - недоуменно пробормотал он, оглядывая окрестности. На юге отблескивала постепенно приближающаяся Ручейница, к северу и востоку простиралась сплошная степь, насквозь промоченная недавним дождиком. Гореть в окружающей мокроте казалось решительно нечему.

- Дымом тянет от печей Тхул-Д’зибара, - откликнулся тролль. - Сегодня ветер дует в нашу сторону, так что запах чувствуется дальше обычного. Скоро сам увидишь.

- Гарью с утра несет, а он только почувствовал! - сварливо откликнулся с телеги Заграт. - Удивительно, как люди ничего вокруг себя не замечают! Небось, на лесную вонючку их посади, и то не учуют...

И действительно, вскоре дорога пошла под уклон, спускаясь в речную долину, а впереди замаячило дымное облако - сперва маленькое, но растущее по мере приближения. Гончары в голове каравана загомонили, конвойные хазиги перекликнулись высокими голосами. Пара Лютых ринулась вперед, усиленно нахлестывая лошадей.

- Куда они? - встревожено спросил Любоконь, привставая на облучке телеги и напряженно вглядываясь вдаль. - Никак, случилось что?

- Об обозе предупредить поскакали, - досадливо оглянулся на него Телевар. - Времена нынче неспокойные. Завидят с заставы, что приближается кто-то неизвестный - начнут дежурный отряд дергать, помощь вызывать. Ехали бы мы одни, сейчас бы тож кого-нибудь посылать пришлось. Не то дали бы нам по тычку в зубы да продержали до приезда уполномоченного...

- Я бы им дал по тычку в зубы... - под нос проворчал Громобой. - Они бы у меня сами отдохнули часок на обочине...

- А потом тебя в городе как курицу повязали бы, - расслышал Телевар. - Аль со всей городской стражей драться собрался? Вояка...

Громобой буркнул что-то невнятное и демонстративно поправил под полой плаща меч. Теомир на всякий случай тоже пощупал, ладно ли на поясе висит кинжал, но поймал насмешливый взгляд Ольги, смутился и покраснел.

Вскоре остановились у заставы. Дюжий десятник, выбравшись из будки, в сопровождении двоих пехотинцев в легких кольчугах и с короткими мечами скорым шагом прошел вдоль телег с глиной, окидывая их скучающим взглядом. Около обоза Всадников он, однако, оживился.

- Откуда будете? - поинтересовался он, критически осматривая потрепанный отряд. На несколько секунд его взгляд задержался на тролле, потом скользнул на орка, выбравшегося из телеги и с безразличным видом стоящего у телеги, осторожно баюкая подвешенную к шее руку. - Странная, однако, у вас компания... И вид - словно волки рвали.

- Волколаки, - хмуро поправил его Телевар, подъезжая поближе.

- Чего? - удивился десятник, изумленно воззрившись на Всадника. - Какие еще волколаки?

Солдаты за его спиной озадаченно переглянулись.

- Обычные волколаки, серые, - все так же хмуро пояснил тысячник. - С когтями да клыками вершковыми. Две лошади погибли, сами чудом уцелели, спасибо колдуну, - он мотнул головой в сторону Заграта.

- Ну и ну! - покачал головой караульный, уважительно взглянув на шамана. - Волколаки, надо же! Сколько времени слыхом не слыхивали... Странные, однако, дела творятся подле Хамира в последнее время... - Не договорив, он махнул рукой, но тут же спохватился. - Да, уважаемый, так откуда едете и куда направляетесь?

- Я - отставной тысячник Телевар, из Всадников, - терпеливо пояснил Телевар. - Едем в Хамир, своих лошадей торговать да вашими товарами запасаться. Да ты что, Серет, не узнал? Мы, чай, с тобой не в первый раз видимся. Помнишь, пять лет назад ты моих ребят из трактира повыбрасывал за буйство хмельное? Я тогда тебе еще...

- Помню, помню, - поспешно прервал его десятник, бросив опасливый взгляд на солдат за спиной. - Да только проверить не мешало. Чудные времена настали...

- Что за времена? - вмешался в разговор Хлаш. Десятник Серет бросил на него неодобрительный взгляд, но ответил:

- Ну... Разное случается. Орки вон в Орочьем лесу, говорят, в поход готовятся, шалят. Из людей, кажется, еще никто не пропадал, но в деревнях бабы с ребятишками в лес соваться боятся, даже ягоды на опушке собирать опасаются. Жугличи на востоке да на севере, опять же, балуют, по степи носятся, пахарям на нервы действуют. А давеча восточной заставе морок привиделся: вроде едут по дороге люди, и кони в точности на ваших смахивают, а подъехали поближе - фр-р-р, и стая воронья в стороны разлетелась. Пахом в тот день заставой командовал, так аж заикаться начал, пока в трактире пивом не отпоили.

- Пить меньше надо! - фыркнул в ответ Телевар. - Нахлестались ваши караульщики на посту, вот и чудится разное. Службу - ее блюсти надо, а не воздух пинать.

- Не говори о чем не знаешь! - обиделся десятник. - Пахом в карауле хмельного сам в рот не берет и ребятам заказывает. Чисто девица красная! Если и примерещилось ему что, так не с перепою. Ну да пустяки всё, бабы треплются, у них языки без костей...

- Без костей, говоришь, уважаемый? - ехидно поинтересовалась снова севшая в седло Ольга. Она тряхнула головой, и ее русые волосы, скрученные в узел на затылке, рассыпались по плечам серебристой волной. - А мне почему-то кажется, что иные мужики пуще баб языком молотят, только шелуха по сторонам летит... А вот я тебя пикой, чтобы болтал поменьше!

Караульный ошарашено уставился на нее, судорожно сглотнув. Солдаты, переглянувшись, заухмылялись во весь рот. Несколько мгновений десятник беспомощно переводил взгляд с них на девушку, затем махнул рукой и сам загоготал.

- Ну, подловила ты меня, девка! - отсмеявшись, сказал он. - Совсем забыл, что у Всадников бабы, ровно мужики, на конях ездят да пикой орудуют, да еще и одеваются так, что от парней не отличишь... Ладно, извини за грубое слово, будет мне впредь наука. Так о чем я? Ну да. На восточных границах тоже неспокойно, соседи, жугличи, дозоры тревожат, случается, и стрелы пускают. Кое-кого поцарапали, но до смерти пока никого не убили. А воевода городской отвечать не велел, чтобы не злить их понапрасну. В общем, вроде и ничего особенного, но неспокойно как-то, камень на душе лежит. Совет вот тоже наемников скликает на всякий случай, налоги подняли, лавочники недовольны, но пока помалкивают. Слушай, темник! - внезапно оживился он. - А ваши ребята не хотят деньжат подзаработать? Нам верховых патрулей не хватает, все пешком топаем, а у жугличей кони хоть и плоше ваших, да все лучше своих двоих. Воевода наш от пары-тройки сотен Всадников на службе не отказался бы, точно говорю. Лютые - они хороши, но мало их, только обозы охранять и хватает. А?

- Не знаю, Серет, - качнул головой Телевар. - Не мне такие вещи решать. Да только сдается мне, что наш конязь не согласится. Не любим мы в чужие дела соваться, а деньги ваши нам ни к чему. Сейчас вот железом да мелким товаром затаримся - и нашей общине на год-другой хватит и на одежду, и на подковы, и на оголовки для стрел. А что нам еще нужно? Ладно, недосуг с тобой разговаривать, солнце уже к закату клонится, а до города еще пилить и пилить. Да и на ночлег устроиться - не минутное дело. Бывай, десятник, в городе свидимся, там и поговорим.

Тысячник поворотил коня. Серет поглядел ему вслед, странное выражение мелькнуло у него на лице. Затем он махнул рукой, отступил на обочину, и тут же караван с глиной пришел с движение. Маленький обоз всадников двинулся за ним. На прощение Ольга ехидно подмигнула Серету и высунула язык. Тот широко ухмыльнулся и показал ей большой палец, и Теомир сразу преисполнился к говорливому десятнику неприязнью.

 

Все еще шестой день. Хамир

 

Галазир явно пребывал не в лучшем настроении.

- А, явился не запылился... - буркнул он Тилосу вместо приветствия. - Ну, что на сей раз скажешь плохого?

- Грубый ты, воевода. Никакого тебе этикету и обходительности, ниже хотя бы "здравствуй". И как тебя выборные терпят? - пожаловался посланник, без приглашения бухаясь в дубовое кресло. Кресло имело высокую прямую спинку и почти такие же высокие подлокотники, зато почти не обладало мягкостью и комфортом. Неведомый столяр прибил к его сиденью кусок грубого войлока и тем и ограничился, посчитав, видимо, что в доспехе все равно, на чем сидеть, а бездоспешные сюда не ходят. По собственному опыту Галазир знал, что сидеть в нем - сущее мучение. Посланник, однако, развалился в нем, как на пуховой перине.

- А они и не терпят, - объяснил воевода, откладывая в сторону длиннющий свиток с финансовыми записями и втихую радуясь поводу отвлечься. - Они ко мне без особой надобности не суются, а какая у них надобность? Деньги мне казначей платит, а дело я и без них знаю. Ко мне только тот гусь... как его... Дребодан!.. и заглядывает раз в полгода. Морщится, но помалкивает. И то, назвался головой - полезай в шапку. А ты чего явился?

- Пожрать есть чего? - осведомился Тилос, зевая во весь рот. - Четыре дня на ногах, хлебом да водой, да всякой дрянью питался. Воров у вас в тюрьме и то лучше кормят...

Галазир с размаху врезал ладонью по заваленному всякой канцелярской всячиной столу. От могучего удара стол затрещал, часть документов свалилась на пол. Воевода подумал и смел остальные пергаменты туда же. На полу образовалась неопрятная куча, зато стол засиял первозданной, но вусмерть исцарапанной полировкой. В приоткрывшуюся дверь просунулось испуганное лицо мальчишки-прислужника.

- Эй, ты, как тебя... неважно, дуй на кухню и тащи сюда, что от обеда осталось. А ежели все сожрали, пусть приготовят чего на скорую руку.

- Агась! - быстро кивнул мальчишка. Дверь захлопнулась, по коридору раздался дробный перестук босых пяток.

- Сейчас перекусишь по-быстрому, а потом в казармах все равно ужин, - объяснил воевода Тилосу. - Чем-нибудь да накормят. Ну, с чем пожаловал?

- Да все с тем же, - снова зевнул Тилос. - Ох, извини, на ходу засыпаю, а уж в кресле... Серый Князь все еще предлагает договор о дружбе и защите, условия прежние.

- Ну, а ко мне чего явился? - сердито спросил воевода. - Я - лицо наемное, что мне скажут, то и выполню. К... дохлый кот, опять имя забыл! А, к Дребодану тебе и надо, он у нас главный по чужеземным сношениям.

- Кончай дурака валять, - поморщился посланник. - Ломаешься, словно девица красная. Сам знаешь, что поступят по твоему слову. Почешут в затылках и сделают. Ну так что?

Какое-то время Галазир сосредоточенно сопел, уставившись в окно, потом шумно выдохнул воздух и повернулся к посланнику.

- Навязался ты на мою голову, - пробурчал он недовольно. - Слушай, Тилос, ты меня знаешь. Я против тебя лично ничего не имею, да и против хозяина твоего - тоже. Много чего скверного я про него слышал, ну да понятно, кто рассказывает. И условия не самые плохие, и Совет убедить можно, и даже выгоду мы из дружбы извлечь сможем, если твой князь пошлину уменьшит за тракт возле Лесной долины. Но...

Воевода заколебался.

- Но тебе не нравится подчиняться чужому слову, - спокойно закончил Тилос. - Свою волю предпочитаешь, хоть бы и в цирке бродячем, но хозяином. А тут еще всякие-разные воду мутят. Хороший предлог для Совета, хвалю. Но ситуацию это не меняет. Ты что знаешь о...

Дверь распахнулась от пинка ногой, и посланник осекся. В дверь, тяжело пыхтя, просунулся мальчишка, нагруженный огромным подносом с половиной поросенка и двумя жареными гусями. Его сопровождала толстая повариха в почти белом переднике, держащая в одной руке кувшин с легким вином, а в другой - корзинку с хлебом.

- Больше не нашлось, - виновато пропищал слуга, с трудом помещая поднос на стол. - Дядя повар сказал, что вечером можете хоть обожраться, а сейчас - и не просите, нету.

Он шагнул к двери, посмотрев на прощание на гуся голодными глазами.

- Стой, - приказал Тилос. - Есть хочешь?

Мальчишка кивнул, сглотнув слюну. Тилос ухватился за гусиную ногу и дернул, вырывая с корнем, затем протянул мальчугану. Тот схватил мясо и тут же впился в него зубами, мгновенно вылетев из комнаты. За ним, притворив дверь, выплыла повариха, неодобрительно качая головой.

- Не кормите вы слуг, что ли? - пробормотал Тилос, с жадностью поглощая кусок поросенка. - Как в голодный год, честное слово...

- Да таких малолетних оглоедов корми хоть по пять раз на дню, все мало, - отмахнулся воевода. - Что ты говорить начал?

- Жугличи вот-вот перейдут ваши рубежи, - с набитым ртом ответил посланник. - Слушай, дай поесть спокойно, а? Небось не помрешь от любопытства.

- Жугличи? - пожал плечами воевода. - Эка невидаль. Они всегда наши заставы на дорогах да хутора тревожат. Молодежь балуется. Не убили никого - и ладно.

- Оштрелилиы, - пробормотал посланник, почти не жуя проглатывая огромный кусок гусятины. - Тьфу. Говорю, подстрелили бы парочку озорников - сразу утихомирились бы...

- Ну да, утихомирились! - не согласился воевода. - Как раз бы и напали со злости-то.

- Если бы просто со злости напали, вы бы их быстренько потрепали и назад загнали, - мотнул Тилос головой, не отвлекаясь, впрочем, от еды. - А если они нападение готовят, то пусть лучше не до конца подготовленными нападут, вам же проще. Но сейчас я о другом. Они готовы массой в вашу сторону двинуться, целыми даже не стойбищами, а большой ордой. Женщины, дети, стада...

- Что? - удивился воевода, аж привставая в кресле. - Переселение у них, что ли? Ну так пусть себе идут, мы пропустим, лишь бы посевы не топтали.

- Уф, - Тилос откинулся на спинку кресла и сделал солидный глоток прямо из кувшина. - Вроде нажрался. Спасибо за угощение, воевода. Нет, не переселение. Война, Галазир, самая натуральная война.

- Да ты-то откуда знаешь? - возмутился Галазир. - У них основные кочевья в двадцати дневных переходах отсюда. Птицей ты летаешь, что ли?

- Может, и птицей, - пожал плечами Тилос. - Давно не в двадцати, кстати, в семи-восьми. И уж лучше бы тебе мне поверить. Я когда-нибудь обманывал?

- Нет, - нехотя ответил тот. - Но все когда-то случается впервые.

- Но не сегодня, - ласково улыбнулся посланник. - Пошли зеркалами весть, чтобы в селах добро закапывали, а сами в леса уходили, иначе перебьют многих. Прямо сейчас пошли - солнце еще высоко, успеешь. И готовься к осаде. Долго они тут сидеть не станут, не вы им нужны, а западные степи...

- Там же Всадники! - изумился воевода, но тут же спохватился. - Да не верю я тебе! Сколько времени бок о бок жили! Им наши пашни без надобности, а нам своих земель хватает, расширяться не собираемся. Ладно бы мор у них случился или бескормица, а то ведь все тихо-мирно...

- Вот земли Всадников им и нужны, - фыркнул Тилос. - Те перекочевывают с дальних западных пастбищ на восток, растянуты на много переходов. В восточных землях их сейчас мало, голыми руками брать можно. Ближайшие к вам степи уже восстановились, самое время, чтобы на них коней да скот пускать. А вы у них на пути стоите, и в тылу они вас не оставят - и сами не рискнут, и советники Майно подзуживают, добычу обещают.

- Складно врешь, - мрачно буркнул Галазир. - Да только чем докажешь? Ежели я сейчас весть по селам пошлю, как ты велишь, да в тебя пальцем ткну, как в советчика, что, думаешь, со мной сделают? Хорошо, если просто из воевод вышибут! Майно, тоже мне! Ну на кой мы ему сдались, сам подумай? Где он, и где мы?

- Ты воевода, тебе и придумывать, как объяснять, - отмахнулся посланник, поднимаясь из кресла. - А зачем вы Майно... Поверь, есть у него серьезные причины. И вы, и Приморская империя, и жугличи, и гуланы с тарсаками далеко на юге - все ему сгодятся. Ладно, недосуг мне. Действительно, надо еще с Дребоданом поговорить, а то обидится за невнимание и начнет на весь город вонять. Ему я то ж самое повторю, а ты действовать начинай. Где меня искать если что, знаешь. В "Золотой чаше", коли забыл.

- Погоди ты! - рявкнул во весь голос Галазир. - Верю я тебе, верю! Но только как другим-то объяснять? Зачем мы Майно? Всадники?

- Не смогу объяснить, Галазир, прости, слишком сложно. Просто поверь на слово. Одно помни: пойдешь под руку Серого Князя - он тебя от жугличей прикроет, побаиваются они нас. А страха не хватит - оружие у нас есть волшебное, людей тысячами косит. Нет - сметет орда и Хамир, и Всадников. Даже если Хамир и уцелеет за их неумением осаду правильно вести, они выбьют всех, кто на земле сидит. С кем торговать-то станете? Счастливо, воевода, и не забудь: время твое на исходе.

Посланник стремительно вышел из комнаты, аккуратно прикрыв за собой дверь.

Воевода сидел за заляпанным жиром столом и невидящим взглядом смотрел на обглоданные кости.

- И все-таки, откуда он знает про Разрушителя-то? - наконец пробормотал Галазир себе под нос.

 

Все еще день шестой. Хамир

 

Первым делом Купчище поразил Теомира стенами из настоящего камня.

Стены в нижней их части составляли твердые серые глыбы с вкрапленными блестками. Всезнающий Хлаш Дэрэй пояснил, что он называется гранитом. В свое время валуны за большие деньги привезли с дальнего юга, из каменоломен Сахарных Гор. Но камень поднимался невысоко. Поверху шли толстые деревянные бревна, пропитанные от огня каким-то колдовским составом и утыканные тут и там острыми стеклами.

И стекло, и гранит были Теомиру в новинку. Стеклянная посуда у Всадников стоила безумно дорого - конь за два кубка, так что ее хранили для столеградских пиров с важными иноземными гостями. Что же до гранита, то он не шел ни в какое сравнение с песчаным камнем, из которого тролли возводили легкие аванпосты - на их развалины Теомир изредка натыкался, присматривая за табунами на дальних пастбищах. Несмотря на морось и заметное похолодание, что днем принесли с собой тучи с севера, любопытства юноша не утратил. Он отделился от обоза и отошел к стене поодаль от ворот. Там он с уважением потрогал твердый серый камень, покрытый ледяной влагой дождя. Каменный холод, казалось, обжигал. Украдкой оглянувшись по сторонам, Теомир незаметно вытащил из ножен кинжал и ковырнул один из гранитных блоков. Песчаник от такого крошился и рассыпался, но гранит лишь украсился недлинной белой царапиной, а на железном клинке осталась небольшая зазубрина. Уважительно качнув головой, парень спрятал кинжал и вернулся обратно к обозу, застрявшему на въезде в город.

Караван с кирпичной глиной уже давно втянулся в ворота. Боршугал помахал на прощанье и тоже уехал, на доклад, как объяснил. Телевар же с начальником караула по-прежнему орали друг на друга, багровея лицами и энергично размахивая руками. Стражник, кажется, доказывал, что такой мизерной пошлины не берут больше нигде в мире и торговаться из-за нее значит оскорблять предков, духов, богов и просто хороших людей своей скупостью. Телевар огрызался в том смысле, что городская стража одному духу молится - алчности, каковой дух, действительно, обратившись в жабу, за каждый недополученный грош может и удавить ночью в постели.

Впрочем, оба уже выдыхались. Даже собравшаяся неподалеку кучка зевак начала постепенно рассасываться. Привязанные к телегам кони нервно размахивали длинными неподрезанными хвостами, храпели, дергали поводья, роняли на утоптанную дорогу дымящиеся яблоки, в которых уже копались какие-то мелкие серые птицы (Хлаш назвал их воробьями). Наконец стражник плюнул, сердито махнул рукой и принял от тысячника небольшой звякающий мешочек, после чего, не оглядываясь, ушел в караулку. Сразу успокоившийся Телевар, слегка ухмыляясь, вернулся к обозу.

- Тронулись! - скомандовал он. - А все-таки городские, хоть и купцы через одного, торгуются с каждым разом все хуже и хуже. Чуть не вполовину меньше заплатил, чем рассчитывал. Ну, ну, не спите, вперед!

Последняя реплика относилась к Теомиру с Ольгой, которые таки загляделись на могучие ворота, обитые кованой сталью и чуть не отстали.

От ворот вела довольно широкая улица, от которой время от времени в сторону отходили узенькие - не больше чем для одной телеги - проулки. Вдоль домов шли деревянные мостки для пеших, по крайней мере на вершок возвышающиеся над глубокими лужами проезжей части. Дома стояли сплошь деревянные (каменных, вопреки ожиданиям Теомира, почему-то не оказалось), но высотой в два, три, а иногда и вовсе невиданные четыре этажа. Первые этажи все без исключения занимали лавки. Впрочем, дальше в переулках, как углядел-таки Теомир, дома располагались пониже, а лавок и вовсе не имелось. Вдоль пеших мостков тянулись аккуратные канавки, по которым струились куда-то в сторону стены до невозможности вонючие ручьи. Торговля почему-то не шла, и огромные окна лавок закрывали мощные деревянные ставни.

- Выходной, - пояснил Теомиру Броша. - Есть у них такой день, один в осьмицу, когда всякая работа запрещена. Только постоялые дворы да трактиры и действуют. Вот работнички! Интересно, если бы они коней пасли, тоже на весь день их одних бросали бы?

В остальном город мало чем отличался от Столеграда, разве что коновязи перед входами почти не попадались. Редкие прохожие, угрюмо закутавшись в плащи, спешили по своим делам, обращая мало внимания на приезжих. Раз навстречу попалась странная повозка - большой короб на колесах с завешенными изнутри окнами. На его узенькой дверце красовался какой-то круглый рисунок из колосьев и кинжалов. Короб волокли четыре лошади, запряженные попарно, над кучером торчал небольшой навес, а на ступеньке сзади короба стоял человек в аляповатом красочном одеянии. Он мрачно покосился на обоз, сплюнул и отвернулся.

- Выборный городского совета, - пояснил Теомиру с Ольгой Хлаш, размеренно вышагивающий рядом с телегами. - Не тот, что сзади висит, конечно, а внутри. Повозка его каретой называется. Чем она богаче украшена, тем важнее человек. Ежели увидите, лучше на другую сторону перейдите, а то хлестнет кучер кнутом, просто со скуки. Впрочем, конного не хлестнет, побоится, но конному в городе несподручно, особенно в торговые дни. Сегодня-то все по домам сидят, потому и места много, а так на улице толпа...

Теомир поежился, представив, как его ни за что ни про что охаживают кнутом. С ножом на него тогда, что ли, бросаться? На безоружного, да еще в чужом городе? А если не бросаться, то так и ходить униженным да оплеванным? Действительно, лучше перейти от греха подальше. Ну и порядки здесь! Торговцы, одно слово.

На первом постоялом дворе места не оказалось. Телеги еще удалось бы приткнуть худо-бедно в разных углах, но вот коней разместить оказалось решительно невозможно. Хозяин охал и ахал, горестно всплескивал руками, огорченный, что пожива уходит из рук, но сделать ничего не мог. На прощание он пригласил заглядывать в следующий раз, клялся, что примет как дорогих гостей, но Телевар лишь вежливо кивал, не произнося ни слова. Та же история повторилась и на втором, и на третьем дворе, и лишь на четвертом, с полуразвалившимся забором, приземистым облупленным трактиром и валяющимися в лужах пьяными, место нашлось.

- Заезжай, коли не шутишь, - пожал плечами хозяин, угрюмый детина откровенно бандитской наружности. - За лошадь два медяка в день, за человека - полтора, за телегу - пять. Охрана наша, но один из ваших тоже может дежурить для пущей сохранности.

- Дороговато что-то, - в сомнении проговорил Телевар. - Раньше за человека полмедяка брали, а с лошади - один... Да и место здесь ненадежное, уведут лошадей - что делать станем?

- Не нравится - валите дальше, - сплюнул детина. - А лошадей у нас еще ни разу не сводили, и гостей редко обижают, не чета другим дворам. За то и берем сверху.

- Да у тебя вон и частокол весь развалился, - скроил презрительную мину тысячник. - Через него не то что лошадь - телегу незаметно увести можно. Да и грязно-то как, в луже утонешь - и не заметишь. Медяк за человека, полтора за лошадь, три за телегу.

- Не торгуюсь, - отрезал хозяин. - Не нравится - скатертью дорога. А про лошадей я уже все сказал.

Телевар вопросительно взглянул на тролля. Тот едва заметно кивнул, и темник, вздохнув, скомандовал:

- Заводи коней.

Вопреки ожиданиям, стойла оказались крепкими и сухими, а трактир внутри - довольно чистым и опрятным. Над входной дверью красовалось большое облезшее изображение позолоченного кубка. На глазах у новоприбывших здоровый вышибала подхватил под мышки сползшего под стол пьянчужку и без долгих церемоний вышвырнул его на улицу. В большом камине горел жаркий огонь, без толку раскаляя толстый чугунный вертел. Немногочисленные посетители равнодушно взглянули на новоприбывших и опять угрюмо уставились в свои пивные кружки. Теомир с Ольгой растерянно остановились посреди зала, оглядываясь по сторонам. Бывалые Громобой с Брошей блаженно плюхнулись на лавки у камина, жмурясь от удовольствия в потоке тепла. От их одежды тут же пошел стлаться по комнате тяжелый пар. Ближайшие к ним выпивохи недовольно взглянули в их сторону, но промолчали.

- Ваши комнаты - с восьмой по тринадцатую, по лестнице на второй этаж, - сообщил хозяин Всадникам, входя в зал бок о бок с Телеваром. - Цифры знаешь? Да не зыркай на меня так, много раз я купцов видывал, что письменным знакам не обучены. Ключ от замка только один на комнату, кто потеряет - заплатит стоимость нового замка и двери, то есть тридцать медяков. Кормежка - с поздней зари до полуночи, в другое время на кухню даже и не суйтесь, прибьют. Эй, что пес здесь делает?! - неожиданно рявкнул он, заметив встряхнувшегося у двери Грома. Волк с интересом осматривался, поводя носом. - Выкиньте шавку на улицу, и чтоб нос сюда нее казала!

- Потише, уважаемый, - буркнул Заграт, подходя к нему. - У орков не псы, а боевые волки. Как бы он тебя не погрыз за такие слова. Хотя вряд ли, конечно, не станет зубы марать. И комнаты мне не надо, ухожу я к Красной Печи, как и обещались за меня. Хлаш, проводишь? - полуутвердительно спросил он тролля. Тот молча кивнул.

Хозяин лишь пожал плечами и прошел к своей стойке, зазвенел там железом, похоже, отбирая ключи. Теомир про себя восхитился его невозмутимости. Орк тем временем повернулся к Телевару.

- Спасибо, уважаемый, что в беде не бросил, - тихо сказал он. - Не забуду... если жив останусь. Да не сделают предки нас врагами!

- Да нечего тебе забывать, - так же негромко отозвался тысячник. - Подумаешь, в телеге место нашлось, великое дело. И нам бы без тебя несладко пришлось, так что мы квиты. Пусть Отец-Белоконь хранит тебя, иди с миром.

Он хлопнул орка по плечу - тот дернулся и зашипел от боли в ране - и прошел к стойке, вполголоса заговорив с трактирщиком. Заграт криво усмехнулся, махнул на прощание Ольге с Теомиром и вышел за дверь. Гром с Хлашем последовали за ним. Теомир вздохнул. Он надеялся разузнать у орка побольше о колдовстве, но в дороге как-то не сподобился. А теперь случай оказался упущен окончательно.

Один за другим вошли тележники, пахнущие сыростью, лошадьми и потом. Чеготар волок в охапке копья, Перевоя с Любоконем увешивали мечи, прихваченные из телег. Хозяин неодобрительно глянул на них. Телевар, закончив разговор, подошел к общей компании, побрякивая ключами.

- Пошли наверх устраиваться, - сказал он.

На втором этаже, куда поднялись по крутой скрипучей лестнице, обнаружился длинный мрачный коридор с единственным оконцем в дальнем конце. По обе стороны коридора шли ряды узких дверей, на которых чем-то острым накарябали непонятные знаки. Пахло кошачьей мочой и кислой капустой. Телевар пошел мимо дверей, морща лоб и напряженно вглядываясь в письмена.

- Вот восьмая комната, - наконец с облегчением сказал тысячник. - Себе забираю. Онка - со мной. Следующие пять - тоже наши, располагайтесь как хотите, только ключ взять не забудьте. Последняя комната - Хлашу. Сказал зеленокожий, что тоже здесь жить останется, покуда место себе не найдет. Отдыхайте пока. Как стемнеет совсем - сбор внизу. Поужинаем и завтрашний день обговорим. Мечи и прочую длинную справу с собой зря не таскайте, не принято в городе, стража косится. Да и не от кого тут особо отбиваться. Ножей достаточно, а если что - стражу кликнем.

Теомир выбрал из пригоршни ключей на ладони Телевара один, с двумя вертикальными черточками на головке. Комната с такими же знаками на двери нашлась в дальнем конце коридора. На удивление хорошо смазанный замок открылся с едва слышным хрустом.

Внутри комната оказалась больше похожа на стойло в конюшне: сажень вдоль, столько же поперек. Все убранство - две жестких деревянных кровати с тонкими матрасами, крохотный столик у затянутого грязным бычьим пузырем окна, больше напоминающего бойницу своей узостью, да несколько вбитых в стену железных крючьев. Броша, оттеснив Теомира в сторону, кинул вещевой мешок под одну из кроватей и вышел.

Теомир бросил под вторую кровать свой походный мешок, пнул его подальше вглубь, прямо в сапогах лег на кровать, растянулся и прикрыл глаза. Выходило жестковато, но случалось и хуже. Он мысленно представил себе город, каким его видел сегодня - с лавками и деревянными мостками, могучую крепостную стену, ворота, стражу в кольчугах. Почему-то вспомнился Заграт с его торчащими из-под верхней губы клыками и почти отсутствующим звериным носом на мохнатой морде. Заграта было жалко, злые морды чужих орков и их кривые ятаганы реяли вокруг него, а шаман, связанный и беспомощный, лишь бессильно рычал. Сбоку выпрыгнул Гром с пеной, капающей с оскаленных зубов, и постучал в дверь когтями.

Теомир стряхнул сон и с трудом разлепил глаза. Рядом стояла Ольга и осторожно трясла его за плечо.

- Вставай, засоня, - улыбнулась она. - Солнце давно село. Все уже собрались в зале, тебя ждут.

Компания Всадников расселась вокруг длинного стола, основательно посеченного ножами. На столе располагалось большое деревянное блюдо с наваленными кусками жареного мяса. Рядом лежали караваи хлеба и стояли кувшины с каким-то питьем. Глиняные кружки выпячивали бока с нарисованными зверями и птицами, по большей части неопознаваемыми из-за буйной фантазии художника.

- Явился, засоня... - неодобрительно блеснул на Теомира глазами тысячник. - Значит, так, други. Как сообщил наш гостеприимный хозяин, из трех рынков, где торгуют лошадей, в городе открыт лишь один, Южный. Остальные заперты - торговцы спешно по домам разъезжаются. Странно. Сколько раз сюда приезжал - всегда своей очереди дожидаться приходилось. А вот постоялые дворы все заняты, и оружейные лавки прямо-таки забиты товаром - не похоже, что он залеживается... Ну да не суть важно. Важно, что завтра встаем с рассветом - и на рынок. Чем быстрее расторгуемся, тем быстрее до дому вернемся. Онка!

Телевар повернулся к травнице.

- Понимаю, что денек выдался не из легких, весь день на ногах да в седле. Но надо бы сходить коней проверить, все ли здоровы, чтобы завтра не оконфузиться. Сейчас поужинаем да сходим, ладушки?

Ольга молча кивнула.

- Броша остается здесь, телеги караулить, за оставшимися конями присматривать. Трактирщик уверяет, что сторожа у него - хоть куда, но мне лично домой пешком добираться не хочется. Все ясно? - тысячник засунул в рот здоровый кусок мяса и какое-то время усиленно работал челюстями. - Да, вот еще что. Всем говорю и себе напоминаю - нрав свой в крепкой узде держите. Здесь порядки не те, что дома, да и чужестранцев хватает. Если что - сами и виноваты окажемся. А виру здесь такую наложить могут, что безо всяких конокрадов пешими домой отправимся.

Всадники молча кивнули, не отрываясь от еды. Теомир ощутил бедром ножны кинжала. Уж он-то точно себя в обиду не даст, хоть и чужестранцу, да и Ольгу обидеть не позволит! Он плеснул себе в деревянный кубок из кувшина. Темно-желтая жидкость оказалась слабеньким вином из непонятно чего. Впрочем, на вкус оно казалось не таким уж и скверным, и Теомир, подумав, наполнил кружку до краев.

Хлопнула входная дверь, потянуло сырым холодным воздухом. Все, как по команде, повернули головы. Телевар удивленно приподнял бровь. Удивляться действительно было чему: рядом с Хлашем стоял Заграт, хмуро озираясь по сторонам. Гром, насмешливо зыркнув на трактирщика - тот лишь недовольно поморщился - встряхнулся и неторопливо прошел к столу. Ольга потрепала его по загривку и сунула кость, на которой, как заметил Теомир, оставалось еще порядочно мяса. Волк благодарно лизнул ее руку, осторожно взял кость, отнес в угол возле очага и принялся неторопливо обгладывать, жмурясь от приятного тепла.

- Клан Красной Печи два дня назад в полном составе покинул город, - невозмутимо пояснил тролль. - Так что, боюсь, уважаемый темник, мы не в состоянии выполнить свое обещание по не зависящим от нас причинам.

Телевар лишь пожал плечами и приглашающе повел рукой.

- Присаживайтесь, друзья, еды на всех хватит, - заявил он. - Не судьба так не судьба, что уж поделаешь. А чего вдруг они ушли?

- Загадка, - ответил тролль. - Люди, живущие по соседству с Печной Слободой, утверждают, что стояла тишь да гладь, а потом они за утро снялись и исчезли, даже не предупредили никого. Там, кстати, наш знакомый обоз с печной глиной стоит. Хлопер матерится так, что даже у Заграта уши в трубочку свернулись. Везли им материал, понимаешь, а что теперь делать? Долги глиной отдавать?

- Да, не повезло ребятам, - задумчиво проговорил тысячник, прихлебывая вино. - Да вы садитесь, чего встали?

Кивнув, Хлаш подошел к скамье, чуть ли не силой волоча за собой подавленного орка.

- Интересно... - почти про себя пробормотал Телевар. - Оружейные лавки переполнены, горожане копья да мечи как горячие пирожки хватают - это раз. Конные торжища закрыты, потому как купцы все куда-то подевались - два. Орки гурьбой с насиженного места снимаются, словно все их предки за ними гонятся - три. Интересно, чего я еще узнать не успел?

- Что запасы съестные с начала весны в цене дорожают куда быстрее обычного, - подсказал тролль, целиком засовывая в рот приличную краюху хлеба и работая могучими челюстями. - Что городские выборные свои семьи к родственникам на юг отправляют, а иные и сами по делам неотложным надолго уезжают. Что народ ставни новые, прочные мастачит да двери тяжелые навешивает. Что городской совет гонцов во все стороны рассылает, за войска наемные баснословные деньги сулит, и что постоялые дворы всяким сбродом уже забиты, а вот серьезных бойцов как-то не видать... Продолжить?

- Не стоит, друже, - покачал головой тысячник. - Ох, и попали мы... Надеюсь, успеем расторговаться, прежде чем город в осаду возьмут. Проку, правда, чуть выйдет - оружейное железо, небось, до небес подорожало, хорошо, если за двойную цену укупим. А можем и вообще не расторговаться - в осаде кони ни к чему, корми их только, так что деньги хранить сподручнее. А кто войной на Купчище идет, известно?

- Кто говорит - жугличи, кто - орки, кто - харазги с юга, а кто и вовсе на троллей из Песчаных гор намекает, поди пойми, - пожал плечами Хлаш. - То-то на меня на улицах косились. Ну, Народ точно к делу отношения не имеет, а вот за остальных не поручусь.

- Дела-а... - протянул Телевар. - Ладно, завтра думать станем. Люди говорят, вечер паникер, утро утешитель. Заграт, чего голову повесил? Ешь, а то все слопают, голодным останешься. Что дальше делать собираешься?

Орк лишь пожал плечами.

- Назад в свое стойбище пойду, - грустно сказал он. - Что еще остается? Один - как отрезанный ломоть, пропадешь ни за грош.

- А тебя там не... того? - осторожно поинтересовался тысячник. - Тебя же вроде в убийстве обвиняли?

- Да оправдаюсь я, - отмахнулся Заграт здоровой рукой. - Тогда, ночью, меня на месте порешить могли в горячке, а сейчас разбирательство устроят. Есть в клане дельные старики, рассудят. Не идиоты же они верить, что я на самом деле так глупо подставился. Не первый день на свете живу, знаю, что смерть вождя похода не отменяет. Другое обидно - своих мне уже не догнать, они сейчас далеко. А что такое отряд без шамана? До первого же встречного колдуна, не дальше. Полягут ребята без пользы, вот и все. Добрался бы я до того говенного подсыла - глотку бы порвал!

Его клыки опасно блеснули, орк глухо зашипел. Волк у очага вопросительно взглянул на него, но увидев, что хозяин ни на кого не нападает, вернулся к своей кости.

- Ладно, парень, не расстраивайся, - пожал плечами Телевар. - Мы тебя подбросим на обратном пути, там от развилки до ваших земель пешком два дня ходу, а на волке, верно, еще быстрее. Вины на тебе нет, и дома ты пригодишься не меньше, чем в походе. Если уж волколаки по лесам рыскать начали...

Он покачал головой.

- Вот дожил! - сварливо буркнул под нос орк. - Уже люди утешать начали, скоро сопли вытирать начнут! Ладно, темник, за предложение спасибо, не откажусь. Руки-ноги у меня еще дрожат, так что на телеге лучше, чем на волке. Обузой не стану, не бойся. Котенок у тебя умница, да только знает маловато, подучиться ей не мешает. Вот и займусь...

Теомир, с интересом вслушивающийся в разговор, ревниво взглянул на него. Чтобы какой-то чужак учил Ольгу неизвестно чему!.. Впрочем, почти сразу он забыл про орка. Война! Настоящая война! Наконец-то он сможет поучаствовать в великом сражении наяву, не во сне! Кто знает, вдруг про него, героя, еще и песню сложат? Надо только не забыть надеть завтра пояс, тот, с потайными метательными звездами...

 

Все еще день шестой. Замок теней, Закатная бухта

 

Свет факелов метался по черным стенам коридора, сложенным из плохо отесанных глыб песчаника. Откуда-то тянуло сырым сквозняком. У Каора засвербело в носу, и он громко чихнул. Эхо испуганно заметалось по коридорам, накладываясь на тяжелый стук подкованных железом сапог конвоя.

Посланник злился. После трех осьмиц непрестанных путешествий и переговоров с мелкими кланами, родами, племенами и просто шайками разного сброда он чувствовал себя вымотанным. Его раздражали бутафорские факелы в ржавых железных канделябрах, прибитых к влажным стенам, сами стены дурацких коридоров, по которым ползали специально завозимые с болот мокрицы, и вообще весь по-фиглярски мрачный замок, выстроенный - он знал точно - исключительно для внушения благоговейного ужаса окрестным дикарям. Во всяком случае, за последние полтысячи лет ни один враг не осмеливался даже приблизиться к границам Закатной бухты, плацдарма и несокрушимого (за отсутствием желающих попробовать) бастиона империи Майно на Западном континенте. А уж о том, чтобы напасть на Замок теней самого Майно - Созидателя, Несокрушимого, Вечного - и речи не шло. Посланник сам занимался изобретением внушительных эпитетов для своего господина, а потому знал им цену, но конным варварам они нравились. А уж от вида наспех построенного замка, который, положа руку на сердце, не выдержал бы и сезона полноценной осады, они вообще впадали в экстаз, так что декорации, в общем, себя оправдывали.

Но зачем для своих-то ту же самую пьесу разыгрывать? Сколько раз в удобном и уютном гостевом домике общались - сейчас-то что случилось?

Предводитель стражи подошел к могучей двери, ведущей из холла в приемный зал, и трижды размеренно ударил по ней бронированным кулаком. Дверь отозвалась глухим гулом. Каор недовольно поморщился. Возможно, на иных гостей ритуал и действовал подавляюще, но он лишь досадовал о бесцельно потерянном времени. Ведь надо же придумать - срочно выдернуть его с честно заслуженного отдыха и на секретной летучей бочке ночью тащить за две сотни верст! А потом еще и сутки в седле, потому что, видите ли, бочку могут заметить с моря! Чем на сей раз Повелителю не угодило колдовство для дальних разговоров? А ведь в нынешней ситуации заварушка может начаться в любой момент, до того, как подойдут последние таборы. И тогда южные наемники останутся без контроля среди дикарей, и еще неизвестно, кто с кем начнет драться в переполохе первых дней войны. А без наемников-харазгов осада обречена, город так и останется костью в горле, и успех войны окажется под угрозой... И все потому, что Повелителю захотелось лицезреть физиономию своего слуги вживую!

Впрочем, посланник тут же изгнал с лица гримасу: повелитель превосходно умел читать по лицам. А некоторые поговаривали, что мысли собеседника ему доступны.

Выждав приличествующую случаю паузу, двери, тяжело грохоча железом по камню, раздвинулись в стороны, пропуская посланника в зал. Караул остался за порогом, чему Каор тайно порадовался. Если бы солдаты прошли за ним и в зал, его наверняка ждал арест, темница или даже казнь за некие провины. А провинностей, за которые Майно мог бы взять за горло своего верного слугу, хватало. Взять хотя бы взимание мзды с купцов в недавно присоединенных восточных провинциях за назначение поставщиками для новых губернаторов... Повелитель с его армией доносчиков, безо всякого сомнения, про них знал изначально, но в ход знание не пускал, предпочитая, видимо, держать в загашнике до поры до времени. Вот и сейчас разговор предстоял важный, но явно не о взятках, несанкционированных тратах из казны и даже не о любовных похождениях.

Каор сделал несколько шагов вперед, опустился на одно колено и замер, склонив голову. Каменный пол неприятно леденил ногу сквозь штанину.

- Можешь встать, мой верный слуга, - наконец разрешил Майно. Император сидел на тяжелом золотом троне, освещенном сотней холодных факелов. Стража в червленых панцирях застыла вокруг. Ее доспехи отбрасывали сияющие зайчики, режущие глаза. Неугасимое пламя в центре залы отбрасывало багровые отсветы на скрытые в полумраке гобелены. Каор поднялся на ноги и еще раз поклонился.

- Мой господин, - произнес он.

Майно тяжело встал с трона и со вкусом потянулся. Послышался тихий металлический шелест - неужели под богатым камзолом скрывалась кольчуга?

- За мной, - сказал он, сделав приглашающий жест рукой.

Вековечный император осторожно спустился по узким крутым ступеням трона, покрытым ковровой дорожкой, и стремительно прошел в дальний угол зала. По небрежному мановению руки перед ним распахнулась неприметная даже на свету дверца, за которой на сей раз оказалась обычная комната с видом на лес. Впрочем, Каор не удивился бы и горной вершине, обдуваемой всеми ветрами - настроение повелителя никогда нельзя угадать заранее. Потому-то три лучших известных Каору колдуна-иллюзиониста и мотались по миру в свите Великого.

Стены помещения полностью скрывали ковры. В окно, выходящее на закат, били последние лучи уходящего солнца. Вкусно пахло жареным мясом. В золотой амфоре плескалась темная жидкость, судя по едва уловимому терпкому запаху - выдержанное вино Голубого Кайала.

- Есть хочешь? - спросил Майно, с удовольствием опускаясь в мягкое кресло. - Давай, не стесняйся.

Он приглашающе махнул рукой и откинулся на спинку кресла, закрыв глаза. Каор присел напротив, из вежливости отрезал кусок жаркого - оказалась кабанятина - прожевал, запил глотком вина. В другое время он бы не отказал себе в удовольствии посмаковать чудесный напиток, покатать его во рту, наслаждаясь ароматом, но сейчас было не до того.

- Докладывай, - сонно пробормотал Майно, не раскрывая глаз. - Как делишки?

- Все идет как и задумано, господин, - осторожно ответил Каор. Повелителя явно интересовал не ход операции, о таких вещах сообщалось и через связного мага. Но какое-то вступление все равно требовалось. - Почти все кланы Орочьего леса поддались на мои уговоры и выступили к месту сбора - первые должны прибыть не позже завтрашнего полудня. Комендант прибрежного лагеря готов к приему постояльцев. Флот подойдет туда точно в срок, я переговорил с капитаном транспортной эскадры через связника. Через двадцать дней всю орду доставят в Сураграш. Только кланы Седого дуба и Меченого клинка остались на месте, но другого я и не ожидал. Они недавно сильно поцапались между собой, так что теперь у них воинов едва половина от прежнего. Пусть зализывают раны, нам не интересны...

- Что интересно, а что нет - сам решу! - резко оборвал его Вечный, приоткрыв один глаз. Впрочем, он тут же смилостивился. - Ладно, продолжай. Все прошло гладко? Проблемы возникали?

- Э-э-э... - прочистил горло слегка обиженный Каор. - С орками, как ты и предполагал, Великий, никаких проблем. Безмозглых кошаков только подтолкни, а дальше как бы не удерживать пришлось. Только в одном племени слишком осторожного шамана на пару с вождем пришлось убрать, чтобы кого-то посговорчивее во главе поставить, а в остальном всё как по маслу. Отряды уже движутся, скоро доберутся сюда.

- Хорошо. Тролли?

- Дум Вивус, разумеется, облажался...

- Оценки оставь при себе, я и сам выводы сделать способен. Только сведения.

- Да, повелитель. Кланы Песчаных гор пока выжидают, только один род дал предварительное согласие. Они рассылают разведчиков, чтобы оценить ситуацию. Впрочем, минимум половина крокодилов не прочь поразмять кости. Молодежь рвется в бой, хотя старики их сдерживают. Дум собирался вернуться к ним через период-другой...

- Ясненько, - едва заметно кивнул Майно. Казалось, он снова почти заснул. - Что-то еще?

- До Всадников я не добрался, не успел, - пожал плечами Каор. - До меня дошли слухи, что в тех краях неспокойно, волколаки откуда-то объявились. Я как раз подыскивал наемного мага, способного их наведенный страх нейтрализовать. Как только вернусь назад, сразу займусь коневодами... если успею, конечно. Жугличи все больше волнуются, вот-вот из-под контроля выйдут. Пока всё, мой господин.

- Насчет жугличей не беспокойся, - Майно встряхнулся, открыл глаза, поерзал, устраиваясь поудобнее. - Как сорвутся, так сорвутся, большой беды нет. Насчет волколаков тоже расслабься, их мастера на своих не натравят. Я их отправил, так что просто забудь.

- Но, мой господин... - поразился Каор. Волколаки? Так они ручные? Тупые зверюги, требующие для выведения массы сил и чудовищных затрат на одну только кормежку - и при том двадцать штук менее эффективны в бою, чем единственный стихийный маг. И где их здесь выводить? Разве что в замке выкопали новое подземелье...

- Не нокай, - поморщился Майно. - Так надо. Скажи лучше, заметил что подозрительное в тех краях?

- Подозрительное? - озадаченно спросил посланник. - В каком смысле - подозрительное?

- Ну, там герой какой объявился, от которого стрелы отскакивают, или девчушка-маг силы неимоверной, или же вор какой знаменитый, доселе неизвестный... - нетерпеливо разъяснил Созидатель. - То, о чем барды в трактирах и у стойбищных костров рассказывают толпе на потеху. Было?

- Нет, повелитель, - развел руками Каор Трэин. - Я, во всяком случае, не слышал. О новых, - он намеренно подчеркнул слово, - героях я ничего не знаю.

- Не знаешь... - задумчиво повторил Майно. - Так... Ладно, слушай сюда.

Он неожиданно легко вскочил на ноги и подошел к Каору вплотную. Тот машинально поднялся, но Созидатель толкнул его обратно в кресло и наклонился над ним, глядя в глаза.

- С сегодняшнего дня ты собираешь все истории и слухи, даже самые дурацкие и невероятные. Слухи о новых героях или же бандитах с большой дороги - неважно. Чудесные спасения, героические битвы, замечательные открытия - все, что попадется. Особое внимание обращай на слухи о малых отрядах от трех до пяти членов. Не задумывайся, что бред пьяного или галлюцинация, а что на самом деле случилось. Всё - повторяю, всё до последнего слова! - сообщай мне. Слушай, что болтают жугличи, но не брезгуй даже случайными бродягами. Понял?

- Жугличи сдвинутся буквально на днях, повелитель, как только соберутся последние отряды. Я иду с ордой, а во время войны такие слухи собирать тяжко. Я могу бросить все и сосредоточиться на сборе...

- Не надо бросать. Ты по-прежнему координируешь операцию. Контролируй дикарей, следи, чтобы нигде по дороге не застряли, бей их по головам, если умничать начнут, и так далее. Тем не менее, внезапные чудеса и слухи теперь имеют не меньший приоритет, чем управление жугличами. Любые слухи, даже самые невероятные, понял? Раз в день выходишь на связь и передаешь все, что наковырял.

- Да, повелитель! - ошарашенный Трэин кивнул, сглотнув слюну. Таким напористым хозяина он еще не видел - обычно тот не удосуживался повторением приказов. - Я сделаю все, что в моих силах, и даже больше!

- Молодец, - удовлетворенно кивнул Майно, неспешно возвращаясь в свое кресло. - Умный мальчуган. И еще раз напоминаю: куда бы тебя ни занесло, не связывайся с Серым Князем и на двадцать верст не приближайся к Лесной долине. Ты уже пару раз получал от него щелчок по носу - не рискуй настоящей оплеухой. И еще одно. Я назначаю Дума твоим первым заместителем...

- Что?! - Каор птицей взвился из своего кресла. - Дума?! Да он...

- Сядь! - врезав ладонью по жалобно треснувшему подлокотнику, гаркнул Майно во всю мощь своих нечеловеческих легких. Посланника сбило с ног, опрокинуло через кресло и даже немного проволокло по полу. В окне - настоящем, скрытом за призрачным мороком - с жалобным стекольным звоном растворилась наружу створка. Холодные факелы, сами собой затеплившиеся в сгущающихся сумерках, чуть потускнели, и с потолка на посланника просыпалось немного пыли. Он зажал ладонями оглохшие уши, но, на его счастье, Майно уже успокоился.

- Много себе позволять стал, - уже спокойно заметил император. - Встань с пола, простудишься. Итак, я перевожу Дума к тебе в подчинение - просто чтобы ты не засыпал от скуки. И я наделяю его правом действовать самостоятельно по своему усмотрению. Все понял?

Каор, поднявшийся на ноги, лишь хмуро кивнул.

- Вот и ладно, - улыбнулся ему Созидатель своей знаменитой чарующей улыбкой. - Свободен. Да, кстати. Я собираюсь покинуть замок и заняться неотложными делами. Не удивляйся, если не сможешь до меня достучаться напрямую. Работай со штабом или с Кацугой, у них есть все нужные указания и планы.

Каор поклонился и двинулся к двери.

- Эй, малыш! - окликнул его Майно, и посланник замер, чувствуя, что по спине внезапно побежали мурашки. Он слишком хорошо знал этот тон. Все-таки ему сейчас прилетит немалая плюха...

- Да, повелитель? - обреченно спросил он, поворачиваясь.

- Тебе всего двадцать два, но ты у меня мальчик амбициозный и способный. Будущее у тебя большое, далеко можешь пойти, если всерьез не оступишься. Про твои делишки с купцами я знаю...

Вековечный сделал паузу, и Каор почувствовал, что на лбу проступает ледяная испарина.

- ...и, в общем, не возражаю - пока меру знаешь и не зарываешься. И работой твоей я доволен. Однако есть у тебя серьезная проблема: ты себя умным считаешь. Сметка у тебя есть, не спорю, да и не дурак ты, иначе я бы тебя не держал. Но соображаешь временами ты туго, и не головой, а мускулами, а иногда и просто селезенкой. Пока с дикарями дело имеешь, выкручиваешься, но если столкнешься с кем-то поумнее... Поберегись, малыш, иначе быстро голову потеряешь не только фигурально, но и буквально. Дума я к тебе приставляю в том числе, чтобы он тебя охлаждал при надобности. Главный ты, но и его слушай внимательно. Вот теперь точно свободен.

- Да, повелитель... - просипел Каор. Он снова поклонился и почти выбежал наружу через услужливо распахнувшуюся перед ним дверь. Дум! Дум Вивус, выскочка, никто, пустое место, посланник без году осьмица - и право самостоятельного действия! И еще и слушать его советы! Да чтоб он сдох, умник-нищеброд! Что он...

Стоп, одернул себя Каор, уже проскочив через пафосный тронный зал. Сырой холодный воздух каменного коридора отрезвил его. Дум, конечно, ублюдок, но ублюдок сообразительный и хладнокровный, надо отдать ему должное. И успешные операции у него случались. А у хозяина не так много преданных людей, чтобы он за здорово живешь посылал в одно место сразу двоих. Да еще и зачем? Слухи ловить! Что-то здесь не так. Слухи про героев... про отряды... про бандитов... про отряды... Ага! Что-то рассказывала матушка в детстве, какую-то сказку про героев, что придут спасать невинно обиженных и мстить за угнетенных. Надо подумать и вспомнить как следует - авось станет понятнее, что именно искать и за какие едва заметные ниточки тянуть со всей силой.

Посланник Каор Трэин, диверсант, шпион и дипломат, быстро шел, почти бежал по коридору мрачного замка, а позади него чеканила свои шаги бдительная стража Закатной бухты. Майно, Великий и Ужасный, сидел за столом и наблюдал за ним через небольшой экран, встроенный в откидывающуюся столешницу. Магические кристаллы, неприметно встроенные в стены через каждые пять саженей, картинку давали хотя и мутноватую и искаженную, но достаточно разборчивую. Парень разъярен, удовлетворенно решил Стратег, задумчиво потирая лоб. Пуп порвет, только чтобы не дать Думу его превзойти. Дум, соответственно, в рвении не уступит. Вот только не вцепятся ли они друг другу в глотки, работая в паре?

Может, имеет смысл все-таки их разделить? Или не стоит? В качестве стартовой территории определен весь север континента, и даже это еще ничего не значит. Тактик может бродить по планете очень долго, подбирая Отряд, временно принимая и отбрасывая претендентов. Двое в такой ситуации площадь покрытия всерьез не увеличат, а вот в стычке с Отрядом, тем более с еще не сработанным, шансы выжить у двоих куда выше. Может, перебросить сюда еще кого? Не вольных стрелков-авантюристов, а умелых сыскарей из Имперской безопасности? Но они привычны к относительно высокой цивилизации - города, дороги, полиция, гончие письма на публичных столбах, законопослушные обыватели. На что они способны посреди дикарей или уже готовой заполыхать войны всех против всех?

А ведь ты нервничаешь, дружок. Заметно нервничаешь. Даже в кольчугу влез и в каменных стенах заперся. Почему? Неизвестно, кто противник на сей раз? Ну и что? Ты снес четырнадцать опытных Тактиков, включая одного на Текире, и проиграл лишь однажды, и то в незапамятные времена. С тобой уже очень давно никто не рискует связываться из-за практически полной гарантии проигрыша. Справишься и с нынешним противником. Да, жаль, что нельзя узнать, с кем именно имеешь дело - зная оппонента, легче продумывать методы борьбы. Но, в конце концов, Тактик ограничен возможностями своего Отряда - а убийц по твою душу в нынешней Игре посылали многократно, и тоже вполне себе мастера. Никто не преуспел. Не преуспеет и Тактик.

Ты все прекрасно знаешь. И все же, почему ты нервничаешь, друг мой Камилл? Неужто потому, что почти решился на свой безумный, безумный, безумный план, в который вдруг вмешалась нежданная помеха? Или потому, что боишься раскрытия своих маленьких шалостей на площадке? Во всей Вселенной заметить их могут не более десятка личностей, и лишь при пристальном взгляде. Да и о прибытии Арбитра ты узнаешь заранее. Вполне останется время, чтобы спустить курок плана или же ликвидировать все его следы. Так что успокойся.

Или... возможно, маска, что ты используешь для общения с полевыми агентами, начала прирастать к лицу? Слишком часто в последнее время тебе приходится изображать авантюриста, родственную им душу. Пожалуй, следует изменить подход к делу. Пора опять переключаться на глобальную политику. И, пожалуй, стоит отбросить колебания. План следует запускать. Ох, как неудачно случилась контригра... Если бы не она, можно было бы спустить курок прямо сейчас. Но никто другой тебе здесь не нужен, верно? Так что сначала придется порвать в клочья самонадеянного Игрока, кем бы он ни оказался, выбросить его с площадки и только потом решиться окончательно... или не решиться.

Майно встал из-за стола и задумчиво прошелся по комнате. Иллюзия леса за окном дрогнула и пропала, обнажив распахнутую раму и треснувшее стекло с выпавшим уголком. Магические шары залили комнату желтым светом. Ладно, пока продолжаем в том же духе. Авантюристов у меня много, но умных, амбициозных и притом верных - невероятно мало, хоть самому на коня садись... Упускать контроль за имеющимися пока не стоит, особенно в такой неустойчивой ситуации, как сейчас. Но вот следует крепко подумать - а не пора ли вернуться на Восточный континент, подальше от Тактика и его свежесобранного отряда? Маги обеспечат связь на любой дистанции. Веселье в Приморской империи орки с южанами устроят и самостоятельно. Доставку орков на юг тоже есть кому координировать, тот же Каор... или все же прихватить многообещающего мальчишку с собой, оставив в местной глуши одного Дума?.. а вот Крестоцин следует проконтролировать лично, слишком деликатный вопрос.

Но напоследок... ох, все-таки как хочется ввязаться в дело лично! Сидеть в замках и вести разговоры уже надоело до смерти, тянет на свежий воздух. Почему бы и не прогуляться по-быстрому? Вероятность столкнуться с Тактиком в финальном поединке сейчас ничтожно мала, так что риска никакого. Нужно лишь дать четкие инструкции звериным мастерам на предмет прочесывания местности волколаками. Авось да повезет им наткнуться на Отряд и спровоцировать его на бойню. Потом посадить соперника на длинный, но прочный поводок окажется проще простого...

Едва слышно звякнул звонок внутренней связи. Вечный Император нажал кнопку, и через несколько секунд в комнату вошел невысокий человек в грязном плаще с глухим капюшоном, из-под которого виднелись только поблескивающие черные глаза. Остальное оставалось в густой тени.

- Сегодняшняя сводка по приморцам, повелитель, - тихо сказал новоприбывший, протягивая бумажный свиток.

- Спасибо, Кацуга, - Майно принял свиток и быстро пробежал его глазами. - Отлично. Все, как намечено. Я вижу, военная разведка не зря ест свой хлеб.

- Я польщен, повелитель.

- Лесть - для слабых. Я констатирую факт. Продолжай в том же духе. Свободен.

- Да, повелитель, - Кацуга поклонился и пошел к двери. Однако уже взявшись за ручку, он остановился и нерешительно замер.

- Я вижу, что ты наконец-то окончательно созрел для вопросов, - в голосе Майно скользнула ирония. - Спрашивай, конечно.

- Повелитель, как всегда, видит меня насквозь, - глава разведки повернулся к хозяину. - Приношу нижайшие извинения...

- Короче.

- Да, повелитель. И я сам, и все без исключения мои аналитики сходятся в том, что война обречена на поражение даже с учетом собираемых нами сил. Приморцы слишком сильны. Мы неоднократно доносили до тебя свое мнение, и ты ни разу не возразил, не опроверг. Складывается впечатление, что тебя вполне устраивает такой исход. Я не спрашиваю, почему. Но если так, зачем вкладывать столько усилий и средств в обреченное вторжение? Зерапон и Крестоцин нужны нам гораздо больше. Не лучше ли сосредоточиться на них?

Майно тихо засмеялся.

- Мои люди делятся на две категории, - наконец сказал он. - Первые - умные, хладнокровные, умеющие собирать и анализировать информацию, понимать людей и тонко ими манипулировать. Такие, как ты, Кацуга. Вторые - горячие, но глуповатые авантюристы вроде мальчика, что только что в ярости выбежал отсюда. Они способны превозмочь более сильного противника, увлечь за собой толпу на площади, выиграть безнадежную битву, проникнуть в защищенную крепость, чтобы выкрасть важный документ. И те, и другие чрезвычайно полезны - каждый в своей области. Однако я никогда не принимаю к себе людей, сочетающие и те, и другие качества.

- Разумеется, повелитель. Они непредсказуемы и опасны. Именно такие возглавляют успешные заговоры и государственные перевороты.

- Именно. Мне не нужны переменные, способные внезапно нарушить стройную систему уравнений. Но, знаешь, такой подход тоже не лишен недостатков. К сожалению, умные люди вроде тебя не понимают, как риск, авантюра, заведомо проигрышная битва могут горячить кровь и чувствовать себя живым.

- Приношу свои извинения, повелитель.

- Не за что. Я авантюрист, ты - нет. Ты никогда меня не поймешь, хотя я понимаю тебя прекрасно. Расслабься. Скажем, так: война на Западном континенте действительно обречена на провал. И жугличей мы контролировать не сможем, и орки с южанами перессорятся и передерутся, и Приморская империя слишком сильна, не в последнюю очередь благодаря поддержке Серого Князя. Но именно благодаря поражению здесь мы получим и Крестоцин, и Зерапон.

- Не понимаю. Приморская империя - их союзник, а весть о победе союзника всегда укрепляет дух...

- Узнаешь со временем. Мир меняется, Кацуга, и меняется быстро. Просто прими к сведению: мне нужно проиграть здесь и сейчас, чтобы выиграть потом, в другом месте.

Мужчина в плаще помолчал некоторое время.

- Да, повелитель. Теперь все встает на свои места, - в его голосе скользнул упрек. - Если бы я знал раньше, я мог бы предложить...

- Не мог бы. Извини, но есть ключевые обстоятельства, которые неизвестны даже тебе. Вскорости я намерен создать орден посвященных, и ты станешь одним из первых его членов. Но пока не время. Просто делай свою работу.

- Да, повелитель. Но я предан тебе душой и телом и не нуждаюсь в таких поощрениях.

- У меня нет сомнений в твоей лояльности - в отличие от Каора. Вот, кстати, хорошо, что тема всплыла. Он амбициозен, и у меня на него большие планы, но он может решить, что на вольных хлебах ему интереснее. А знает он слишком много. Понаблюдай за ним. Отправь двух-трех людей приглядывать издалека. Теперь всё.

- Да, повелитель.

Уловив в голосе хозяина нетерпеливые нотки, глава военной разведки снова поклонился и вышел.

Игрок снова тихо засмеялся, но резко оборвал смех. Да, решено - нужно размяться. Но тогда следует привести дела в порядок прямо сейчас. А потом - потом мелкие, но такие приятные удовольствия бродячего авантюриста: выбор личины, быстрое, как ветер, скольжение по ночной степи, игра роли... Он отошел в угол комнаты, сел за неприметный, но весьма удобный для нынешнего человеческого тела столик, и его чернильная ручка быстро зашелестела по бумаге.

 

День седьмой, утро. Восточное приграничье Хамира

 

Хален неслышно крался по леску, почти не глядя на землю. Чужаки шли вдвоем или втроем. Они неумело маскировались, пытаясь ступать след в след. Явно замечалось, что сапоги незваных гостей с мягкой плоской подошвой были более привычны к стременам. Незаметное хождение по густой высокой траве среди кустов красной ягоды с хрупкими ветвями им явно не давалось. Дозорный ухмыльнулся. Жугличи никогда не отличались скрытностью, предпочитая быстрые налеты, хотя те никогда не приносили особенной поживы. Редкие степные вышки успевали предупредить селения густым дымом, и бесшабашная ватага лихих разбойничков обычно заставала безлюдную деревню и добро, упрятанное в потайные схроны, а на обратном пути их зачастую перехватывали отряды легкой конницы.

Надо отдать им должное, кочевники никогда не пускали по крышам красного петуха без веской на то причины. Так что хамирцы относились к ним почти беззлобно, без нужды старались не убивать, раненых перевязывали, а пленников временами отпускали даже и безо всякого выкупа. Со временем набеги превратились почти в развлечение: кто успеет раньше - селяне спрятаться или же жугличи доскакать? В последние годы ватаги кочевников появлялись все реже и реже, так что погранцы стали тяжелы на подъем. Впрочем, к Халену это не относилось.

Бесшумной тенью он скользил от ствола к стволу, пристально оглядывая кроны деревьев. Кто их знает, кочевников! Вдруг да выучили они новые трюки, тем паче, что такие большие компании вдоль границы еще никогда не шлялись... Да и сам дозорный в поле предпочитал осторожничать даже сверх необходимого. Однажды он чуть не погиб, когда на него набросилась невесть как забредшая сюда банда лесных грабителей в южной одежде - орков да людей, заросших клочковатой бородой по уши, грязных, вонючих и полупьяных украденной в недалекой деревне бражкой. Потеряв от винного духа осторожность, они решили, видно, поживиться лошадью да упряжью одинокого разведчика. Однако двое остались валяться с метательными ножами в глотках, а третьего, здоровенного пузатого мужика, запрыгнувшего сзади на круп лошади, Хален утопил в небольшом болотце верстой дальше. Пока разбойник тонул, с его лица так и не сошло изумленное выражение, появившееся, когда легкая с виду жертва сломала ему шею захватом сзади. С тех пор Хален не расслаблялся даже в самой мирной обстановке, решив, что лишняя минута покоя не стоит клинка в печенке.

Сейчас обстановка мирной отнюдь не казалась. Уже вторую осьмицу масса отрядов жугличей слонялась по граничным пустошам. На территорию Хамира они пока не лезли, но конники, тем не менее, спали в кольчугах, а днем ходили помятые, злые, в любой момент готовые запрыгнуть на нерасседлываемых коней и помчаться на зов сигнального костра. Да и в зеленой рощице стояла какая-то подозрительная тишина. Даже обычно наглые сороки помалкивали в тряпочку, предоставив сверчкам да кузнечикам право безраздельно владеть человеческими ушами. То тут, то там встречались следы грубых сапог, а однажды Халену попалась куча конского навоза, неумело спрятанная под лопухами.

До разведчика донеслось тихое ржание. Хален вжался в ствол пожилой березы, стиснув тяжелый дрот с обожженным и отшлифованным концом. Обошлось - конники находились довольно далеко и его не замечали. Немного поколебавшись, он снова двинулся вперед.

Спустя полсотни шагов он заметил первый секрет жугличей. Трое молодых парней с жиденькими юношескими усами и выскобленными до ошпаренной красноты подбородками сидели в кустах, настороженно оглядываясь по сторонам. Хален мысленно посочувствовал им - он мог бы перерезать глотки всем троим даже среди бела дня, не подняв тревоги. Сейчас он просто обошел секрет стороной. Но еще в полусотне шагов оказался второй секрет, замаскированный куда лучше. Хален мысленно одобрил: напавшего на тех юнцов обязательно заметили бы. Он аккуратно обошел и вторую засаду, и через сотню саженей оказался на опушке большой поляны.

Когда он выглянул из кустов, от изумления у него перехватило дух. Разведчик ожидал найти временную стоянку одного-двух отрядов из тех, что действовали пограничникам на нервы, но здесь оказался целый табор. Пестрые шатры колыхались под легким ветерком, у временных коновязей щипали высокую траву лошади, по земле ползали малые дети вперемешку со свиньями и курами. Не замечалось лишь собак - и то верно, они могли выдать лагерь гавканьем. Да петухов, видимо, держали в клетках под платками, чтобы не кукарекали почем зря. Табор? У самой границы? Хален был молод и знал о больших войнах лишь по рассказам своего деда, но ситуация нравилась ему все меньше и меньше. Пересчитав коней и прикинув количество свободных коновязей, он сделал несколько зарубок на извлеченной из-за пазухи палочке и неслышно двинулся обратно.

Однако удача отвернулась от разведчика. Хален уже миновал внешний секрет жугличей, когда земля под ним внезапно провалилась. Когда-то безвестный охотник выкопал ловушку для крупного зверя - духи знают какого. На памяти разведчика в здешних местах не водилось живности крупнее зайца. За многие годы маскировавшие яму ветви скрыл толстый слой сгнившей листвы, и ловушка ничем не выделялась на окружающей земле - и сейчас с громким хрустом проломилась под Халеном. Извернувшись по-кошачьи, он успел ухватиться за тоненькое молодое деревце, рывком выбросил тело за пределы ямы, краем глаза успев заметить внизу полусгнившие, но до сих пор острые колья, и покатился по земле. Разведчик тут же вскочил и, уже не разбирая дороги и не заботясь о скрытности, со всех ног помчался к опушке.

Сзади раздались изумленно-негодующие крики. Высоко над головой свистнула стрела, и Хален мысленно порадовался неумению лучника. Но вторая стрела прянула почти над самой макушкой, так что разведчик пригнулся и постарался оставить между собой и преследователями кусты погуще.

В мягких сапогах бежалось легко, тем более что клепаную кожаную куртку Хален сунул в переметную суму, взяв с собой лишь пару дротов да добрый охотничий нож имперской работы. Разведчик бежал, вдыхая воздух полной грудью и наслаждаясь летними запахами лиственного леса, а крики преследователей затихали вдали. Впереди показался просвет в деревьях, затем другой, и вот уже роща осталась позади, а навстречу вырвалась бескрайняя степь, и жаркий воздух позднего полудня ударил в лицо, и откуда-то свержу раздалась незатейливая песнь жаворонка. Хален, сунув два пальца в рот, оглушительно свистнул. Навстречу вынесся Гамален, держа в поводу второго коня. Не останавливаясь, Хален прыгнул в седло Воронка, и разведчики вихрем понеслись по равнине.

- Что там? - крикнул Гамален сквозь свист встречного ветра. - Упыря повстречал?

- Жугличи! - крикнул в ответ Хален. - Не отряд - табор, минимум две сотни коней и большой обоз! Надо предупредить наших. Если двинутся все разом, нам их не остановить! Быстрее!

Гамален кивнул в ответ, оглянулся назад, и по его лицу разлилась мертвенная бледность. Он не сказал больше ни слова, лишь ткнул большим пальцем через плечо. Хален бросил назад короткий взгляд и почувствовал, как сердце уходит в пятки. Из рощи выносились всадники - пять, десять, двадцать, пятьдесят, а второй отряд уже скакал разведчикам наперерез, жугличи яростно скалили зубы, их мохноногие низкорослые лошаденки бешено перебирали ногами, и расстояние до них все сокращалось.

- Сто камней тебе в глотку! - выругался Хален во весь голос. - Гамален! Глаза!

Товарищ понимающе кивнул и резко натянул поводья, подняв коня на дыбы. Хален сделал то же самое. Слаженным движением они выдернули из чехлов сбоку от седел платки из тяжелой темной ткани и накинули их лошадям на головы. Волна атакующих приблизилась уже на полста шагов, на лицах жугличей уже различались бисеринки пота, когда Хален вырвал шнурок из небольшого тряпичного мячика, швырнул его вверх и крепко зажмурил глаза, прижав к ним руки.

Оглушительно шарахнуло. У Халена заложило уши, а вспышка проникла даже сквозь ладони. Он открыл глаза. На них неслась масса ослепших лошадей с незрячими всадниками. Крики ярости сменились воем ужаса, люди хватались за лица, падали с лошадей под копыта задних рядов, а обезумевшие кони неслись на двух разведчиков плотной массой.

- Пошел! - рявкнул Хален. Их кони рванулись вперед и на расстоянии вытянутой руки пронеслись перед мордами коней ослепших жугличей. Второй отряд все еще оставался далеко, и колдовская вспышка не ослепила их на таком расстоянии. Всадники яростно улюлюкали. Их маленькие лошадки быстро перебирали ногами, не нагоняя, но и почти не отставая от чистокровных, но уже выдыхающихся от бешеной скачки жеребцов хамирских разведчиков. Горячий ветер бил в лицо, и Хален про себя порадовался, что нет среди кочевников умельцев бить из лука верхом. В его собственном притороченном к седлу колчане в специальном отгороженном закутке томилось несколько стрел с наконечниками-шипами, тонкими, но острыми, смоченными смесью лягушачьей лапки и аконита, сподручными, когда надо спешить даже и закованного в бронзу или железо тяжелого латника. Коня-то латами не прикроешь... Находись сам Хален среди преследователей, обоих лазутчиков давно бы волокли за конскими хвостами, повязанных прочными арканами, а их кони в страшной агонии бились бы в траве далеко позади. Но его среди преследователей не было, а впереди уже маячила вышка, и едва слышно трубили рога, и крохотные на таком расстоянии фигурки патрульных заставы суетились около коней.

- Наддай! - просипел, задыхаясь от возбуждения, Хален. - Еще чуть-чуть...

Но кони хрипели, роняли на землю клочья пены, скорость падала, крики жугличей раздавались все ближе.

- Не уйти! - крикнул Гамален, кинув быстрый взгляд через плечо. - Надо драться, авось продержимся до подхода наших!

- Дурак! - рявкнул в ответ Хален. - Стрелами истычут, как ежей! А мы должны рассказать, что видели! Не вздумай...

Страшный удар выбросил его из седла. Передняя нога Воронка попала в сусличью нору. Кость хрустнула, конь с почти человечьим криком рухнул на землю, перекатившись через голову. Не успевшего сгруппироваться Халена протащило по земле с десяток шагов. Несколько мгновений он лежал плашмя, полуоглушенный, через силу хватая ртом воздух, потом с трудом поднялся на ноги. Левая рука висела как плеть, каждое ее движение отдавало нестерпимой болью, перед глазами плыли цветные круги.

От первого сабельного удара жуглича он увернулся, чуть не попав под копыта его коня. Второй удар он парировал ножом, невесть как выхваченным из чехла на поясе, но третий всадник, промахнувшись, задел его крупом лошади. Хален, почти потеряв сознание от боли в руке, мешком свалился на траву. Как во сне он смотрел на скалящего зубы жуглича, вбрасывающего в ножны легкую кривую саблю, вытаскивающего из ременной петли копье, размахивающегося для удара - и медленно валящегося с седла с торчащей из горла стрелой. В ушах визжала кровь... нет, визжали хазиги, Лютые, с налету врезавшиеся в сбившихся в кучу кочевников, кромсающие их тяжелыми кавалерийскими клинками, топчущие сбитых на землю конями. Подкованное копыто ударило рядом с головой Халена. Вот и все, подумал он, проваливаясь в темноту, сейчас меня раздавят как гнилую тыкву. Хорошо бы Гамален ушел от погони, а то обидно погибать ни за так...

На лицо лилось мокрое и холодное. Хален застонал, попытался поймать струйку ртом, и она тотчас же послушно полилась ему меж воспаленных губ. Никогда раньше обычная вода не казалась ему столь вкусной. Он с трудом разлепил глаза и попытался сесть.

- Лежи, вояка, - строго сказал ему девичий голос. - Лекарь сказал - вставать не велено.

Над ним склонилась девка с русыми волосами, собранными на затылке в густой пук. Одежду она носила мужскую - стеганую куртку с нашитыми деревянными бляхами и зеленые штаны с плотными кожаными наколенниками. Над плечом покачивалась резная рукоять дорогого кинжала - пусть не имперского, но кого-то из хороших местных.

- Сотник... Позови сотника, - с трудом произнес Хален. - Срочно... Очень... - Он обессиленно откинулся на подушку. - Здесь...

Он непослушной рукой залез за пазуху и похолодел. Заветная палочка с зарубками пропала.

- Тихо, тихо! - успокоила его девица. - Твой дружок уже рассказал все отцу, деревяшка у него. Сейчас он с колдуном советуется, как побыстрей весть в Хамир передать. А ты лежи, не дергайся, тебе вредно. Меня, между прочим, Менной зовут, а тебя?

- Хален, - пробормотал разведчик. - Твой отец... кто?

- Да он и есть сотник на заставе, - успокоила девица. - На-ко вот, попей еще холодненького отвара...

Сотник стоял на верхней площадке вышки, тяжело опираясь на перила. Он с надрывом втягивал воздух, пытаясь успокоить дыхание. Нет, мрачно думал он, не про меня такие лестницы, годы мои уже не те - по жердочкам лазить. Казалось, он спиной чувствовал насмешливый взгляд караульных.

- Где, говоришь, вы на табор наткнулись? - недовольно спросил он у вытянувшегося по струнке Гамалена. - Да не объясняй, пальцем покажи, - оборвал он открывшего рот разведчика.

- Вон там, командир, - почтительно ответил тот, показав рукой на темневший в отдалении лесок. С высоты степь казалась совсем не такой, как с седла, и он с трудом разбирался в открывающемся виде.

- Там, говоришь... - Сотник протянул руку, и караульный вложил в нее дальнозоркую трубку, одну их тех новых штучек, в которых и маг ногу сломит - то ли колдовская вещичка, то ли опять какой умник намудрил. Через хитрую штуковину, однако, роща выглядела такой же мирной и безобидной, как и без нее, хотя сотник мог разглядеть отдельные деревья и даже место, где из подлеска вырвались жугличи-преследователи, ломая по дороге низкорослый кустарник и молоденькие деревца. В версте от рощи валялось на земле десятка два тел, щипали траву кони без всадников, но больше ничего не свидетельствовало о чужаках. - Что-то не верится. Ни дымка, ни каких других следов. А не выдумал ли твой дружок всю историю на ходу? Табор, табор... Откуда здесь взяться табору? Небось, просто очередной набег.

- Не думаю, господин сотник, - голос Гамалена стал ледяным. - Разведчики не для того жизнью рискуют, чтобы сказки выдумывать.

Крыса ты городская, мысленно добавил он. Думаешь, второй день как произвели, а уже все знаешь?

- По сторонам смотреть надо да в засады не попадать! - огрызнулся сотник. - Небось, спите на ходу, а потом удираете сломя голову. Ладно, колдун весточку в Хамир передал, дальше не наше дело.

Он услышал, как один из караульных неодобрительно хмыкнул, и рывком повернулся к нему.

- Что-то не так, солдат?

Однако тот и не смотрел на командира. Челюсть часового тихо отвисала вниз, из уголка рта поползла нитка слюны. Дрожащим пальцем он показывал куда-то вдаль.

- Что? - рявкнул на него сотник. - Языка лишился?

Он кинул взгляд в ту сторону, куда указывал часовой, и оторопел.

Конный отряд Лютых, рассеявший сбежавших жугличей, трусил по степи. Отсюда, с вышки, он казался кучкой неторопливо ползущих муравьев. Хазиги по дуге огибали лесок, из которого с таким трудом вырвались разведчики и куда скрылись улепетывающие враги. Командир отряда был стар и опытен и вслепую соваться волку в зубы не собирался. Да того и не требовалось. Проверить местность и вернуться - простое дело, хотя и оно могло обернуться неожиданной стычкой. Вот и сейчас наперерез хамирским наемникам вылетел отряд жугличей - в два раза больше, чем хазигов, но вооруженных лишь легкими саблями и небольшими круглыми щитами, заброшенными сейчас за спину. Вообще-то десятник Лютых получил приказ: в стычки не ввязываться, если что - уходить как можно быстрее. Но сбегать от такого противника означало не только запятнать свою честь, но и оскорбить богов трусостью.

Десятник, коротко взвизгнув, выхватил из ножен кривой меч, на котором еще не засохла кровь предыдущего врага, и устремился на противника. Отряд, рассыпавшись лавой, последовал его примеру. Но трусливые жугличи не приняли вызова. Мгновенно повернув коней, они устремились к той же балке, из которой вырвались навстречу наемникам. Кое-кто из преследователей, вбросив в ножны мечи, на скаку посылал стрелы вслед бегущим, но те лишь бессильно отскакивали от закинутых за спины щитов, а по большей части летели мимо. Однако на коротких расстояниях могучие жеребцы хамирских наемников заметно превосходили скоростью жугличских лошадок, и расстояние неуклонно сокращалось. Мечи уже пели в руках, предвкушая горячую кровь. Но тут жугличи неожиданно снова развернулись и устремились на преследователей, а из рощицы позади вырвался еще один отряд.

Опытный командир мгновенно оценил обстановку. Он не впервые попал в засаду и понимал, что здесь уже воинскую гордость следовало проглотить и забыть. Четыре к одному - всегда не лучший вариант, а если из-за деревьев начнут бить лучники, то выйдет не бой, а чистой воды самоубийство. Десятник взвизгнул еще раз, и хазиги, мгновенно сменив мечи на копья, сбились в тесный клин и, не снижая скорости, врезались в первый отряд врагов. Сейчас многочисленность жугличей уже играла против них самих - пытаясь добраться до наемников, они сталкивались, мешая товарищам, их разгоряченные гонкой кони ожесточенно кусали и лягали друг друга. Наемники же на всем скаку поражали врага короткими копьями с гладкими наконечниками, мгновенно выдергивая их из тел, не задерживаясь, чтобы добить, сбивали жугличей крупами лошадей. Вокруг стоял яростный визг Лютых, крики раненых кочевников и истошное ржание покалеченных лошадей, и пыль клубилась из-под копыт, и багрово сияло сквозь мглу яростное солнце.

Хазиги прорвались сквозь ряды врагов малой кровью. Лишь двое из них остались лежать, посеченные, на поле боя, и вот уже снова впереди чистая степь, испятнанная перелесками, и тяжело раздуваются бока уставших коней, но уже недалеко застава... И тут спереди - справа и слева - навстречу наемникам вылетели еще два конных отряда - и уже не жугличи. На новых врагах тускло бликовали железные кольчуги, обшитые на груди стальными пластинками, на полуоткрытых стальных шлемах с шишечками развевались конские хвосты. Длинные мечи без гард пока еще покоились в ножнах, вытянутые овальные щиты мирно висели за спиной. Не сбавляя хода, харазги вскинули длинные роговые луки, и навстречу Лютым рванулись толстые черные стрелы с блестящими железными наконечниками. Одна из них скользнула по краю шлема десятника хазигов, и тот, слегка оглушенный, на мгновение припал к коротко остриженной гриве своего коня, бросив мгновенный взгляд назад.

Кровь застыла в его жилах. Его и без того небольшой отряд сразу уменьшился вдвое. Чудовищные точность и сила длинных луков, помноженные на мастерство лучников, не оставили его людям ни единого шанса. Десятник, высоко вскинув пламенеющий меч, обреченно бросил своего коня в самую гущу нападающих, желая лишь одного - забрать с собой хотя бы двоих, да что там, хотя бы одного! Но черная стрела ударила его прямо в широко разинутый в истошном боевом визге рот, выбив передние зубы, пройдя нёбо и перебив шейные позвонки. Время вдруг пошло очень медленно. Вокруг стало совсем тихо, и, медленно опрокидываясь с коня, десятник еще видел, как последние три воина из его отряда доскакали-таки до врага - только чтобы сгинуть в волне харазгов, успевших сменить луки на мечи. Все вокруг вспыхнуло ослепительным светом, и высокий суровый человек с наголо выбритой макушкой и черными глазами встал навстречу ему с сияющего трона. Потом стало темно.

С дозорной вышки гибель отряда различалась, как на ладони. Однако не жестокая гибель трех десятков хазигов потрясла часового. Тут и там степь усеивали рощицы, рощи и перелески, обычно темно-зеленые на фоне пегой выгоревшей степной травы. Но сейчас трава была почти не видна. Из-за деревьев вырывались конные - на низкорослых рыжих лошадях, сотни и тысячи всадников в сдвинутых на затылок папахах, с легкими саблями, копьями и луками, с бритыми подбородками и свисающими длинными усами, в боевых кафтанах, покрытых медными и костяными бляхами. А вдалеке за ними уже шли обозы, флегматичные волы тянули повозки с женщинами в пестрых халатах, небрежно брошенными шатрами, связанными и возмущенно верещащими свиньями... Степь чернела от отрядов жугличей, высыпающих из рощ, словно тараканы из-под чугунка у печи, и даже на таком расстоянии слышались завывающие рога. Гамален кинул взгляд на злосчастный перелесок, где они с Халеном удирали от преследователей. Он, пожалуй, оставался единственным мирным местом - видимо, в погоню за лазутчиками, а потом и за хазигами ушли все, кто мог. Теперь они лежали в степи, порубленные тоже мертвыми ныне наемниками, или же, ослепленные, блуждали среди разнотравья и не могли откликнуться на призыв чудовищного столба ярко-красного колдовского дыма, поднимающегося из-за восточного горизонта. Холодное отчаяние снизошло на Гамалена, немеющими руками вцепился он в ограду.

- Бей тревогу! - прохрипел побелевший как мел сотник. - Бей тревогу, часовой! Все по коням! Уходим!

Звон набатного колокола разливался над равниной, и сигнальные костры полыхали под жаркими лучами полуденного солнца, посылая дымом отчаянные сигналы - бегите, спасайтесь! На всех заставах по хамирской границе люди спешно подтягивали подпруги, проверяли оружие и перевязочное тряпье в переметных сумах, пробовали ногтем, хорошо ли натянуты тетивы у луков. А земля гремела от топота десятков тысяч копыт, и за полчищами маленьких мохноногих лошадей оставалась голая, выбитая копытами земля. Воздух звенел от воплей из тысяч глоток.

Жугличи двинулись на Хамир.

 

Все еще день седьмой, хотя и ближе к вечеру. Хамир

 

На рынок! На рынок!

Предыдущий день прошел на постоялом дворе. Готовясь к торговле, Всадники приводили в порядок продажных лошадей. Вернее, множественное число в "приводили" присутствовало лишь постольку поскольку. Теомир ничего не имел против чистки лошадей, но почему весь день приходилось вкалывать ему одному? Остальные обозники изредка появлялись на конюшне, брались за щетки, делали несколько взмахов, обменивались хмурыми взглядами и снова куда-то уходили. Кажется, они бродили по городу, но зачем, отказывался говорить даже дядька. Скрашивало одиночество парня только общество Ольги, тщательно проверявшей состояние животных. Она разожгла в углу двора небольшой костерок и все время варила какие-то пахучие травные снадобья из запасов, привезенных с собой. После остывания снадобья через воронку вливались в глотки лошадей. Те недовольно фыркали, мотали мордами, иногда даже лягались и пытались укусить. Ольга, однако, умело успокаивала их - где быстрой лаской, где цоканьем языком, а Стрелку она даже слегка усыпила Силой.

Еще знахарка осматривала каждое животное, проводя ладонями невысоко над кожей. У Егозы обнаружилось небольшое болезненное пятнышко на бабке - вероятно, стукнула копытом, когда металась во время нападения волколаков. Ольга сделала компресс из остро пахнущей травки, накрепко примотав его чистой тряпицей, и пообещала, что к торгам все пройдет. Теомир наблюдал за ней со смесью восхищения и острой зависти: он-то ни бельмеса не понимал, что она делает, а настоящий лошадник должен уметь позаботиться о конях и в одиночку. Следовало после возвращения домой все-таки поучиться чему-нибудь такому. Заодно повод появится с Ольгой наедине времени побольше проводить...

День тянулся медленно, но пролетел как-то очень быстро. Чистка лошадей - сначала продажных, потом верховых и ломовых, а потом и бронзовых пряжек недоуздков, бесплатно отдававшихся покупателям, вымотала парня до полного изнеможения. После ужина он еле дотащился до своей комнаты, рухнул на кровать, не раздевшись и едва сумев стащить сапоги, и тут же провалился в сон.

На следующий день, однако, он вскочил еще до рассвета. Усталость предыдущего дня как рукой сняло. Он так и кипел нетерпением. Рынок! Наконец-то рынок! А еще и город можно как следует разглядеть! Он едва дождался, когда остальные закончили завтракать, надели упряжь на продажных лошадей и двинулись со двора. И теперь он смотрел по сторонам, жадно впитывая каждую деталь и с трудом удерживая челюсти стиснутыми, чтобы не выглядеть совсем уж дикарем.

Он никогда раньше не попадал в такой большой город, как Хамир, и его ожидания чудес вполне оправдывались. Сегодня ему, наконец, довелось увидеть каменные дома из давних детских сказок. Правда, каменных жилищ в три или даже четыре этажа они так и не встретили, хотя, по слухам, в Купчище таким было каждое второе здание. Однако по дороге им все-таки попался двухэтажный дом из яркого белого материала (Телевар назвал его "мрамором" и завистливо прицокнул языком). Из-за мощной деревянной изгороди виднелась лишь верхняя часть его коричневой крыши - никак, из обожженной черепицы, целое богатство! - но, по счастью, ворота оказались широко распахнуты. Теомир успел бросить внутрь любопытный взгляд. Дом, казалось, сиял изнутри собственным светом, а желтое утреннее солнце, краешком выглядывающее из-за краснокирпичной печной трубы, выглядело бледно и невзрачно. Виднелись заслоняющие друг друга надворные постройки - почерневшая от времени конюшня со странно плоской крышей, сложенная из доброго деревянного бруса, амбар, несколько клетей, курятник, возле которого бродили сонные куры под бдительным присмотром расфуфыренного петуха, еще какие-то строения - Теомир не успел рассмотреть. Из ворот вытягивалась богато одетая компания, во главе которой на гнедом чистокровном жеребце небрежно развалился толстый дядька. На его кафтане слева виднелся тот же рисунок, что был намалеван и на городских воротах. Дядька окинул Всадников, ведущих в поводу лошадей, неожиданно острым оценивающим взглядом, задержал взгляд на Ольге, потом на сдержанно поклонившемся Телеваре, махнул тысячнику рукой и пустил лошадь рысью. Десяток сопровождающих последовали за ним, не удостоив Всадников ни единым взглядом. Ворота с ужасным скрипом и стуком захлопнулись.

- Воевода местный, - негромко пояснил Телевар, ни к кому в особенности не обращаясь. - Сам я с ним не встречался, но слыхал, что человек он дельный. Но домище у него как бы не половину нашего Столеграда стоит. А коняка-то у него какой, а! - Он восхищенно прицокнул языком. - Эх, нам бы с десяток таких на племя...

- Кого десяток на племя? Воевод? - ехидно переспросил его Громобой. - Аль у нас своих не хватает, доморощенных, что со стороны на развод приглашать?

- Коней, дубина! - беззлобно отмахнулся от него Телевар. - Ты языком-то не больно работай. Сейчас на базаре доберемся, так голову сниму, если хоть одного коня у нас сведут. Народ здесь ушлый, жулья хватает, одно слово - торгаши...

Он сплюнул на землю, старательно растерев плевок носком сапога. Теомир озадаченно уставился на него. Торговцы, добиравшиеся до дальних кочевий, ему, скорее, нравились - веселые ребята, сыплющие прибаутками и предлагающие разные безделушки по баснословным ценам. Мужчины шуточкам посмеивались, но бубенцы на сбрую да изукрашенные маленькими разноцветными камешками кинжалы покупали мало. А вот баб часто и за волосы не удавалось оттащить от ярких разноцветных бус да зеркал. И нередко муж со вздохом вытаскивал из кармана медные, редко серебряные монеты, чтобы угодить дражайшей супруге. Здесь, правда, никого из знакомых торговцев парень не увидел. Но народу на улице оказалось не в пример больше, чем вчера, так что все еще оставалось впереди.

Чем ближе к рынку, тем гуще становилась толчея. Очень быстро Теомиру несколько раз наступили на ноги. Пару раз Громобой с Телеваром громко рявкали на каких-то невзрачного вида парней, и те мгновенно отлеплялись от лошадей и скрывались в толпе.

- Отец-Белоконь его знает, - пояснил тысячник Теомиру. - Может, просто любопытствуют, а может, прикидывают, как покрасть удобнее. Смотри внимательней, паря, да за карманами следи.

Теомир на всякий случай пощупал локтем маленький мешочек с мелочью, сунутый ему матерью накануне отъезда. Если бы он уже не вел в поводу сразу четырех лошадей, то зажал бы его в горсти. Он мимоходом пожалел, что Хлаш с Загратом не с ними: Хлаш второй день отсутствовал по каким-то своим делам, а Заграт, еще не отошедший от раны, остался на постоялом дворе отсыпаться и долечиваться. Узнав о ране, хозяин двора попытался рассказать о прекрасном враче, живущем неподалеку, но Заграт лишь что-то невнятно буркнул. На его лице прекрасно читалось, что ничего хорошего он от местных лекарей не ожидает.

Теомир вздохнул. Уж от здоровяка Хлаша-то воры бы точно шарахались быстрее ветра, да и зверская морда Заграта не предрасполагала к риску быть пойманным за руку.

В конце концов до рынка добрались без особых приключений. Не без труда пробившись через толпу у ворот и заплатив торговую пошлину подозрительному типу в худом грязном тулупе, они заняли свое место. Эту часть рынка специально отвели под торговлю конями, седлами, упряжью, телегами и прочим полезным в конном хозяйстве скарбом, однако вокруг стояла подозрительная тишина. Озабоченные покупатели пробегали мимо, бросая косые равнодушные взгляды на коней. Кроме Всадников, других торговцев лошадьми на рынке не оказалось. Зато неподалеку, где располагались оружейни и кузницы, клубилась большая толпа. Кузни отчаянно дымили, иногда дым порывом ветра относило в лошадиную часть рынка, и тогда кони недовольно фыркали, а у Теомира начинали слезиться глаза. Его приподнятое утреннее настроение быстро испарялось.

Ольга сидела на каком-то чурбане неподалеку, думая о своем. Одетая в верховую одежду, она очень походила на мальчишку. Лишь туго стянутые на затылке волосы выдавали в ней девушку. Теомир подошел к ней и плюхнулся рядом.

- Интересно, и долго нам тут торговать придется? - как бы невзначай поинтересовался он. - Что-то народу немного...

- Ох, Тёмка, какое там торговать! - улыбнулась ему Ольга, отвлекаясь от своих мыслей. - Говорили же вчера - город к осаде готовится. А какие лошади в осаде? Их кормить надо, а стены оборонять не пошлешь. Дядя Телевар сюда только из упрямства пришел, они вчера с Громобоем и Брошей крупно поругались. Ты спать ушел, не слышал. Громобой ворчал, что с утра домой уходить надо, пока не накрыли нас здесь, как крыс в мышеловке. А господин темник огрызался, что не для того мы длинный путь проделали, чтобы, заночевав, восвояси отправиться.

- И что решили? - живо поинтересовался Теомир. - Торговать остаться?

- Ну, - пожала плечами Ольга, - дядя Телевар настоял, что два дня поторгуем, а потом домой отправимся, если дело не пойдет. Он старший, так что остальные согласились. Но уж ругались-то как!..

Она тихо прыснула, видимо, вспомнив вчерашний вечер.

- Слушай, Тёмка, - внезапно оживилась она, - а давай по рынку погуляем? Кони все здоровы, я с утра еще раз посмотрела, а впятером десяток лошадей охранять незачем. Пошли, а?

- Давай, - с готовностью согласился Теомир, которому тоже донельзя наскучило сидеть в пустых торговых рядах. - Я пойду у темника отпрошусь.

Он вскочил на ноги и подбежал к Телевару, раздраженно прохаживающемуся взад и вперед.

- Господин темник! - сказал он просительно. - А можно мы с Онкой по рынку немного погуляем? А то скучно тут сидеть...

- По рынку? - подозрительно осведомился тысячник. - А я что стану делать, если вдруг понадобится что? Не тех же оглоедов посылать!

Он мотнул головой в сторону мирно дремлющих на ласковом утреннем солнцепеке Громобоя с Корешем.

- Ну пожалуйста! - Теомир состроил самую честную мину, на которую был способен. - Мы же далеко не пойдем, и ненадолго! Посмотрим - вернемся, посмотрим - вернемся... Чесслово!

- Засохни! - брюзгливо скомандовал темник. - До обеда не так долго осталось, а потом подменят вас - и гуляй куда хочешь. Поскучаете пока, не дети малые. Брысь, я сказал! - грозно зарычал он, увидев, что Теомир пытается что-то возразить. - Порядку не знаешь? Так я тебя дома плетьми-то поучу!

Понурившись, Теомир вернулся к Ольге и развел руками.

- Только когда подменят, говорит, - грустно сообщил он ей. - А не то плетьми...

- Да уж слышала, солнышко, - ободряюще улыбнулась Ольга. - Ладно, не бери в голову. После обеда так после обеда. Никуда от нас рынок не денется.

Время тянулось мучительно медленно. Покупатели так и не появились. Лишь однажды бедно одетый мужичонка, по виду из земледельцев, остановился, оценивающе глядя на лошадей, пообсуждал с Телеваром их стати и, с сожалением пожав плечами, ушел, часто оглядываясь.

- Хорошие, говорит, лошади! - раздраженно сообщил ребятам Телевар. - Да только пахать на таких несподручно, и вообще они сейчас нажитое добро в землю закапывают, а не новое покупают. Вот кабы шкурами мы торговали, шкуры бы он купил, из них его знакомый скорняк кожаные брони хорошие делает. Не всякий нож, говорит, пробьет! Тьфу, пакость!

Больше никаких развлечений не появилось. Тени медленно укорачивались, потом начали потихоньку удлиняться. Пообедали пресными лепешками с луком и яйцами, запивая водой из фляги. Лошади мерно похрустывали овсом из торбы. Наконец, явились Броша, Чеготар, Перевой и Любоконь, и тысячник отпустил первую смену обратно на постоялый двор.

- Господин темник, мы с Онкой прогуляемся по рынку, - напомнил ему Теомир перед уходом. Телевар лишь досадливо мотнул головой - мол, делайте что хотите, только на нервы не действуйте.

Рынок оказался куда больше, чем выглядел поначалу. После пустынных конных начинались чадные оружейные ряды. У Теомира при виде наваленных на прилавок груд железа разгорелись глаза. Тут имелись короткие прямые обоюдоострые мечи с обмотанными кожей рукоятями, больше похожие на чрезмерно широкие кинжалы; изогнутые черненые орочьи ятаганы, некоторые даже в пятнах плохо отчищенных крови и ржавчины; длинные прямые палаши с изукрашенными тусклыми камешками эфесами, какие любили в Приморской империи; странные конструкции с двойными клинками, выходящими из широкой двуручной рукояти в противоположные стороны... В одной лавке Теомир углядел даже метательные звезды наподобие припрятанных в потайных кармашках его пояса.

По стенам висели брони - неказистые кожаные куртки с деревянными, медными и бронзовыми бляхами, нагрудники из вареной в масле коже с медными заклепками, тускло поблескивающие железные кольчуги грубой вязки, часто небрежно залатанные. Шлемы - открытые, едва защищающие затылок; полуоткрытые, со стрелками, спускающимися вдоль переносицы; незнакомо выглядящие глухие шлемы с шишаками и без. Бесчисленные поножи, наручи, боевые рукавицы, кольчужные сапоги, шипастые запястные кастеты и прочая необходимая для защиты от стрелы и клинка утварь валялись большими неопрятными кучами.

Отдельно рядами стояли щиты. Преобладали почему-то тяжелые гиганты почти в человеческий рост, какие не каждый воин в бой волочь сможет. Но встречались между ними и средних размеров овальные и треугольные щиты пехотинцев. Легкие круглые щиты из дерева, обтянутого кожей, сподручные всадникам, небрежно валялись бесформенными грудами, народ даже и не глядел в их сторону. Несколько оружейников торговали исключительно луками - в основном длинными тяжелыми чудищами черного дерева, к которым прилагались охапки таких же длинных тяжелых стрел. Теомир долго пялился на небольшой посеребренный арбалет, проволочная тетива которого взводилась рычажком маленького сложного механизма. О цене он даже спрашивать не стал - как ни торгуйся, а все равно наверняка больше, чем выручка от продажи целого табуна. В конце концов откровенно скучающая Ольга чуть ли не силой утащила его за рукав в колдовские и травные ряды.

Толпа здесь клубилась поменьше и в основном состояла из тихих людей в плотных серых плащах, объясняющихся друг с другом и с торговцами шепотом и чуть ли не знаками. У Теомира по коже забегали мурашки, когда в глубине одной из лавок он углядел предмет, подозрительно напоминающий человеческий череп. Впрочем, по большей части содержимое прилавков оставалось вполне мирным: охапки каких-то трав, бутыли, пузырьки и склянки с порошками и разноцветными жидкостями, толстые пергаментные фолианты с загадочными письменами на кожаном переплете, разноцветные камешки, мелкие невзрачные жемчужины и тому подобная дребедень. Он не замедлил поделиться разочарованием с Ольгой.

- Глупый! - фыркнула она. - Не знаешь, а судишь. Вот, например, - она ткнула пальцем в серую невзрачную травку на ближайшем прилавке, - камнелом. Отвар хорош против поноса, а ежели его корни правильно обработать, размолоть да смешать с сушеными листьями голубянки, - она показала на другое неказистое растение, - то полученный порошок у тебя любой вор с руками оторвет.

- Почему? - непонимающе спросил Теомир, с любопытством глядя на груду лежащей перед ним травы. От странных запахов у него кружилась голова.

- А потому, молодой человек, - скрипуче ответил ему владелец прилавка, пожилой высохший чародей с седыми волосами под черным колпаком, до того молча сидевший в глубине своих владений, - что одной щепоти такой смеси в чарке вина хватит, чтобы человек всю ночь спал без просыпа. Подсел к купцу в трактире, выпил с ним за знакомство, а потом чисти ему карманы как вздумается. Однако, моя юная госпожа, - обратился он к Ольге, - таким вещам на улице не научишься, ибо по большей части тайное это знание. Немногие в нашем достославном городе им владеют. Тебя же я доселе не видел, и одета ты, как Всадница. Кто же ты? Назовись, уважь старика.

- Мать нарекла меня Ольгой, - слегка заалев, ответила девушка в том же высокопарном стиле. - Я дочь Курулая и Травины-знахарки, Всадница и сама лекарка. Мы здесь коней торгуем, а я за их здоровьем слежу, чтобы не заболели ненароком да порчу кто не навел...

- Травина? - поднял брови домиком чародей. - Нет, боюсь, не слышал про такую. Но, думается мне, она достойная женщина, если ее молодая дочь уже знает такие непростые составы. Я - Газамил, травник и целитель... Извините меня, о достопочтенные Всадники, я сейчас.

Он обменялся несколькими словами с подошедшим покупателем, тщательно отсчитал из тряпицы несколько сухих стебельков с острым пряным запахом, небрежно смахнул крупную серебряную монету в стол и снова повернулся к Ольге.

- Итак, чем могу помочь? Есть в наличии замечательный аконит, бутоны синей купальницы или даже настоящий корень мандрагоры...

- Спасибо, уважаемый Газамил, - быстро ответила ему Ольга. - Боюсь, мы просто смотрим. У нас нет денег на покупки...

- Нет денег? - улыбнулся ей травник. У него оказалась хорошая, располагающая улыбка, собиравшая тонкие добрые морщины в уголках глаз. - Ну, не беда. Возьми в подарок хотя бы несколько мятных шариков. Вообще-то я держу их для детей, но, признаться, и сам с удовольствием посасываю время от времени. Держи, держи, - не обращая внимания на протесты, он сунул ей в руку маленький тряпичный сверток. - Авось не обеднею. С ухажером своим поделись.

Он подмигнул Теомиру, и тот почувствовал, что краснеет.

- Э-э... спасибо, достопочтенный Газамил, - поклонилась ему Ольга. - Извини, нам пора дальше. Солнце уже клонится к закату, а нам еще так много надо осмотреть...

Она дернула Теомира за рукав и поспешила вдоль рядов дальше. Газамил, широко улыбаясь, смотрел им вслед.

- Эх, где моя юность?.. - пробормотал он про себя.

Больше в колдовских рядах не задерживались. Несколько раз Теомир останавливался с открытым ртом, наблюдая, как колдун в красном плаще жонглировал мячиками пламени, или как другой колдун, в голубом плаще и с изуродованным шрамом лицом, удерживал в воздухе огромную, с кулак, каплю воды, придавая ей разнообразные фантастические формы. Однако Ольга как зачарованная тащила его вперед, и остановилась, лишь когда они выбрались в продуктовую часть рынка.

- Держи... ухажер, - фыркнула она, сунув ему в руку несколько твердых белых комочков. - Не лопай все сразу, а то поплохеет с непривычки. Смотри, яблоки!

Молодые люди восхищенно уставились на лоток прилавок. Сложенные аккуратной пирамидкой, в мутном воздухе рынка круглые красно-желтые плоды чуть ли не сияли волшебным светом. Выращиваемые далеко на юге и с трудом переносящие дорогу, как уверяли добиравшиеся к Всадникам торговцы, они стоили немыслимых денег. Но в Столеграде смиренные купцы отдавали их всего лишь за треть цены из уважения к конязю и воеводам. Теомир слыхал, что на больших пирах конязь самолично жаловал ими особо отличившихся ратников. Рядом с яблоками лежали еще какие-то желто-зеленые шары и прочие неведомые фрукты (Теомир с Ольгой никогда не видели мандаринов и персиков, так что не уделили им ровно никакого внимания).

- Ну, чего пялитесь? - раздраженно буркнул торговец, исподлобья зыркнув на них. - Берите или проваливайте, чай, не на выставке.

- С... сколько стоит? Яблоко? - сглотнув слюну, спросил Теомир. - У нас... мало денег.

Мгновение торговец внимательно изучал их, потом махнул рукой.

- Эх, да что там... - вздохнул он. - Себе в убыток, ну да ладно, только ради вас. Два гроша за штуку, так и быть...

Если Теомир и колебался, то только мгновение. Ему вдруг страшно захотелось узнать, чем же конязь награждает отличившихся. Если бы яблоки стоили даже и по три гроша за штуку, он не поколебался бы. Осторожно вытащив из кармана заветную тряпицу, он аккуратно отобрал четыре медяка и нетвердой рукой протянул их купцу.

- Вот! - сказал он решительно. - Два самых лучших!

Щекой он чувствовал восхищенный взгляд Ольги.

- Всё, что пожелает господин, - слегка поклонился купец. Привстав, он пошарил где-то под прилавком и торжественно извлек оттуда два не очень крупных, слегка помятых крапчатых плода. Они выглядели далеко не так красиво, как собратья на прилавке. Но отступать было некуда - если начать привередничать, торговец мог и отказаться продавать по дешевке. Теомир осторожно принял вожделенные плоды из рук торговца, коротко кивнул, пытаясь выглядеть беззаботно, и они с Ольгой отошли немного в сторону. Девушка благоговейно приняла от него одно из яблок и без лишних разговоров впилась в него зубами. Теомир последовал ее примеру.

Знаменитые плоды оказались донельзя кислыми и жесткими, словно деревянными. Теомир почувствовал, как скулы сводит отчаянной гримасой. Ольга выглядела не лучше. Они заставили себя прожевать по глотку, но повторять почему-то не захотелось. Стараясь не глядеть друг на друга, они украдкой выбросили надкушенные фрукты в большую мусорную корзину и бок о бок пошли дальше. Теомир жалел не столько четверти всех своих денег, сколько разрушенные иллюзии. Впрочем, вокруг виднелось столько диковинок, что долго хмуриться ребята не могли.

После недлинных фруктовых прилавков они попали в мясной ряд. Здесь стояла ужасная вонь от протухающих по жаре кишок, костей, копыт и прочих малосъедобных частей туш. Само гниющее мясо на виду не лежало, а со всех сторон продавцы с энтузиазмом зазывали купить всякие диковинки вроде соловьиных язычков или запеченных в тесте грашских колибри. Затем на них волной нахлынули запахи свежевыпеченной сдобы и горячего черного хлеба. Наконец, после мучных рядов они выбрались на открытое место возле рыночной изгороди.

Посреди небольшой площади торчал дощатый помост под поношенным полотняным навесом, когда-то выкрашенным тусклыми красками во все цвета радуги. Вокруг помоста собралась жидкая толпа. Кто-то скверно играл на губной гармошке, и изможденная девица с землистым лицом и в неприличном лиловом трико ходила по сцене на руках, изредка делая сальто под заунывные взвизги инструмента. На небольшом возвышении сбоку стоял ражий детина с румянцем во всю щеку и призывал публику "посмотреть на несравненную акробатку Малефтину и лучших шутов на тысячу верст в округе". Несравненная акробатка Малефтина изредка бросала в его сторону злобные взгляды. Подойдя поближе, Теомир с Ольгой переглянулись и дружно фыркнули.

- Не знаю, смогу ли я так же кувыркаться, но на руках точно хожу не хуже! - вполголоса заявила Ольга. - А где шуты?

- А вот он, видно, и есть главный шут! - кивнул Теомир в сторону детины. - Если уж Малефтина - акробатка...

Они снова переглянулись и затряслись в беззвучном смехе.

- Эй! - кто-то бесцеремонно толкнул его в плечо. - Деньги давай!

Теомир недоуменно уставился на говорящего. Паренек чуть выше его, но уже в плечах, в оборванном трико, похожем на Малефтинино, протягивал ему измызганную шапку, внутри которой болтались несколько мелких монет. Наглые водянистые глаза парня бесцеремонно ощупывали их обоих.

- Ну, долго еще ждать? - сплюнул он Теомиру под ноги. Тот с трудом удержался, чтобы не ударить наглеца.

- Какие деньги? - как можно спокойнее спросил он. - Я тебе ничего не должен.

- Ишь ты, не должен! - нехорошо ухмыльнулся нахал. - Представление смотрел? Смотрел. Вот и раскошеливайся, коневод.

- Я не смотрел представление, - все таким же через силу спокойным голосом ответил Теомир. - Мы только что подошли и сейчас уходим. Отойди с дороги.

- Сначала дашь деньги, потом пойдешь куда хочешь! - цыкнул на него циркач. - Ты что, плохо меня понял? Ты нарываешься, да?

Его голос повысился почти до надрывного визга, на них начали оглядываться.

- Ты деньги зажилить хочешь, у нищих артистов кусок отобрать? Ах ты сука...

Он резко осекся, когда кинжал Теомира, неслышно выскользнув из ножен, уперся ему в живот.

- У нас, коневодов, принято выпускать кишки обидчикам, - хотя глаза парня почти застила ярость, голос его оставался едва ли не мурлыкающим. - Хочешь меня обидеть, да?

Несколько мгновений циркач переводил взгляд с кинжала на бешеное теомирово лицо и обратно, затем попятился.

- Ну погоди, навозник! - просипел он сквозь зубы. - Встретимся еще!

Теомир с Ольгой проводили его взглядами.

- Зря ты так... - неуверенно сказала девушка. - Повернулись бы просто да ушли...

- Ага, и поймали бы нож под лопатку! - мотнул головой Теомир. - Я таких бродяг видел в Столеграде. Если сразу не осадишь, на голову сядут. Как таких только конязь терпит? Пошли лучше отсюда, а то еще вернется с дружками.

Солнце уже почти скрылось за крышами, когда Теомир с Ольгой, по уши нахлебавшиеся новыми впечатлениями, наконец, покинули обезлюдевший рынок. Они вернулись к своему месту, но там оказалось пусто: видимо, так и не проданных коней уже увели обратно на постоялый двор. Молодые люди вышли с рынка одни, неуверенно вглядываясь в незнакомые улицы и пытаясь понять, правильную ли дорогу они выбрали. Длинные тени от домов и заборов протянулись через дорогу, улицы стремительно пустели. Теомир с Ольгой, внезапно почувствовавшие себя неуютно в чужом городе, заторопились побыстрее добраться до постоялого двора. Спешили они тем сильнее, что в животах у обоих довольно громко бурчало. Осторожно перешагивая через лужи помоев, груды конского помета и объедков, они неуверенно вертели головами, пытаясь вспомнить приметы. Вечерний город выглядел совсем не так, как утренний, и сгущающиеся сумерки с трудом разгонялись редкими масляными фонарями, едва тлеющими на столбах.

- А вам недалеко осталось, - откликнулся на вопрос какой-то случайный прохожий дед. - На третьем перекрестке налево, потом опять налево - и в аккурат к "Золотой чаше" и попадете. Только чего вам петлять ровно зайцам? Вот сейчас в переулок вертайте, и тут уж прямо выйдете. Темно там, правда, ну да глаза у вас молодые, шеи не сломаете. Я вот, помнится, пацаном только такими проулками и бегал, и уж как быстро получалось - не поверите! Город из конца в конец как ветер пролетал!

Поблагодарив словоохотливого деда, Теомир вопросительно взглянул на Ольгу. Та кивнула, и они решительно свернули на безлюдную улочку. Там действительно стояла почти полная темнота. По обеим сторонам стояли глухие высокие заборы, из-за которых не доносилось ни звука.

Они шагали в быстро опускающихся сумерках. Высокие заборы закрывали большую часть отсвечивающего оранжевым неба, и небольшие облака то и дело закрывали последние лучи уходящего за горизонт светила, сгущая и без того густые тени. Несколько раз ребята запинались за неразличимые во мраке выбоины, оскальзывались на каких-то отбросах.

- Смотри, - остроглазая Ольга махнула рукой в сторону замаячивших впереди огоньков. - Кажется, скоро доберемся.

Воздух прорезал негромкий свист. Большая темная фигура мягко спрыгнула на землю перед ними, так что молодым Всадникам пришлось резко остановиться. Ольга ойкнула и отступила назад.

- Офигительный вечерок! - хрипло произнесла смутная фигура перед ними. - Ну что, погуляли, сопляки?

Кто-то сзади сильно рванул Теомира за плечо, и он отлетел к забору, больно ударившись плечом. Его тут же схватили за руки, прижали к нетесаным доскам. Рядом сквозь ладонь, зажавшую рот, замычала Ольга.

- Что тебе надо? - бешено крикнул Теомир, пытаясь вырваться, и его тут же с силой ударили в солнечное сплетение. Парень согнулся пополам, судорожно хватая воздух.

- Не рыпайся, - насмешливо посоветовал другой голос. В последних отблесках заката Теомир узнал парня-циркача с базарной площади. - Говорил же я, что еще встретимся!

Коротко, почти без размаха он ударил Теомира в лицо - раз, другой.

- Вот тебе на память, чтобы повежливее разговаривал в другой раз. Слышь, Хорек, на Малефтину этот навозник пялился, а платить не захотел. Ну-ка, пусть заплатит сейчас!

Тот, кого назвали Хорьком, с готовностью размахнулся, но циркач взмахом руки остановил его.

- Обыщи его, дурак, по морде дать всегда успеешь! Деньги ищи! - в голосе вора слышалось раздражение.

- Да, Акробат, сейчас, - тупо откликнулся второй. Теомир почувствовал, как его обшаривают ловкие пальцы, рванулся и снова получил оглушающий удар в лицо. В полуобмороке он повис на удерживающих его руках. - Вот.

Второй вор протянул Акробату тряпицу медяками.

- Медные гроши, - разочарованно протянул циркач. - Что-то небогатый ты, навозник. Или у девки деньги хранишь, а, нищеброд? Может, пощупать ее как следует? Эй, пацаны, что скажете?

Налетчики весело загоготали.

- Ну-ка, Сизый, проверь...

Одна из фигур протянула руку к Ольге. Послышалось яростное проклятие, затем раздался короткий взвизг и звук оплеухи.

- Кусается, - пожаловался Теомиру Сизый. - Во дура... Чо ей, жалко?

- Ты, дебил! - прошипел разъяренный Акробат. - Еще раз тявкнет - голову тебе откручу и скажу, что так и было! Деньги нашел?

- Нет... - разочарованно протянул Сизый. - Ничего нету, только вонючие шарики какие-то.

- Да уж, нищеброды... - процедил Акробат сквозь зубы. - Что же ты, навозник, без денег на базаре делал? Аль своровать что хотел? Так ты даже не думай, там наша территория. Ладно, оставлю-ка тебе еще подарочек на память. С девкой бы твоей позабавиться, да времени нет... - Тихо прошелестело железо, и в руке циркача тускло блеснула бритва. - Не боись, глаз я тебе не выткну, хотя и стоило бы, чтобы уважал старших. Что там у вас говорят про шрамы на морде? Небось признак воина, да? Вот ты у нас сейчас и станешь воином... - Он не спеша поднес бритву к лицу Теомира. - Что, навозник, страшно?

Вместо ответа Теомир пнул его. В голове мутилось, и он попал не по колену, как намеревался, а по лодыжке.

- Ах ты тварь поганая! - охнул циркач в полный голос. - Я к тебе как к человеку, а ты что? Пинаться вздумал? Вот тебе, сука!

Он занес над головой бритву.

- Эй, что тут такое? - мягко спросил новый голос. - Ну-ка, парень, убери железку.

- А то что? Мамочке моей нажалуешься? - дерзко спросил Акробат, разворачиваясь навстречу новой угрозе - смутно различимой во мгле невысокой тени. Чуть приседая, он двинулся навстречу новому противнику. - Так она уже давно померла вместе с папашей. Ну-ка, вали отсюда, не твое здесь дело...

Облако, закрывавшее закатное солнце, уплыло в сторону, и в переулке немного посветлело. Начали различаться лица. Теомира держали двое, а третий, видимо, Хорек, толстяк с недоуменной миной на физиономии, стоял рядом. Сизый, высокий парень с рябым лицом и темным носом записного пьяницы, с трудом удерживал извивающуюся Ольгу, одной рукой зажимая ей рот. Новый человек покачивался на носках в паре саженей от циркача, заложив руки за спину и внимательно наблюдая за ним. Перед глазами Теомира до сих пор плыли темные круги, и он никак не мог рассмотреть, во что же одет незнакомец. Его темная одежда непонятным образом сливалась с освещенной дорогой, четко виднелась только голова.

- Ну так что? - с иронией осведомился новенький. - Сам бритву уберешь, или помочь?

- Дай ему, Хорек! - хрипло распорядился Акробат. Он пытался выглядеть крутым и самоуверенным, но в его голосе явно почувствовалась слабина. - Слышь, дядя, ты сам напросился...

Хорек безразлично кивнул, вразвалку приблизился к незнакомцу и с силой ударил в лицо пудовым кулаком.

Незнакомец не стал парировать удар. Вместо того он чуть развернулся боком, пропуская кулак мимо себя, перехватил Хорька за нижнюю часть кисти и плавным движением завернул его руку за спину, так что бугай неожиданно для себя оказался согнутым в три погибели. Незнакомец ударил его коленом в незащищенный бок, на что Хорек удивленно хрюкнул, и рванул его руку вверх, ударив ребром ладони под ухо. Бугай нелепо кувыркнулся в воздухе и с глухим звуком рухнул на спину. Его глаза закатились под лоб.

- Га-ад! - визгливо крикнул Акробат. - Ты наших бить? Да я тебя порешу!..

Он рванулся вперед и левой рукой схватил незнакомца за рукав, одновременно пытаясь полоснуть его бритвой по глазам. Тот мягко скользнул в сторону, захваченной рукой описал в воздухе полукруг, второй рукой прижав удерживающую рукав кисть, и резко повернулся вокруг своей оси. Коротко хрустнул локтевой сустав. Акробат, с коротким воплем по инерции пробежав вперед, с размаху ударился головой о слегу забора и мешком свалился на землю. В тот же момент Ольга, изловчившись, ударила Сизого каблуком по пальцам ноги и, когда тот, взвыв от боли, ослабил захват, развернулась и с силой ударила коленом в пах. Хватая воздух распахнутым ртом, тот опустился на землю, и Ольга снова ударила его коленом в подбородок. Голова парня, описав короткую дугу, ударилась о забор, и он упал без сознания.

Незнакомец медленно шагнул вперед к двоим, продолжающим удерживать Теомира. Глаза налетчиков растерянно перебегали со странного прохожего на своих поверженных товарищей.

- У-у! - внезапно угрожающе сказал незнакомец.

Переглянувшись, ночные шакалы бросили Теомира и рванули по переулку, не удостоив своих падших дружков даже взглядом.

- У-лю-лю-лю-лю! - подбодрил их спаситель.

Ольга со слезами склонилась над Теомиром, мешком сползающего по забору на землю.

- Тёмка, Тёмка! - затеребила она парня. - Как ты? Сильно больно?

Преодолевая боль под ложечкой, Теомир с трудом уселся на землю, преодолевая настойчивое искушение упасть лицом вниз и закрыть глаза, а еще лучше - помереть навсегда. Его мутило, из носа текла теплая мокрая струйка. Он открыл рот, но из него вырвался лишь негромкий хрип.

- Темочка, миленький, не умирай! - с плачем девушка затрясла его за плечи. - Я во всем виновата, я! Ох, что же я за дура, зачем мы шлялись по дурацкому базару!..

- Очень трогательно, - сухо сказал незнакомец, внимательно рассматривающий сцену. - Любимая прощается с умирающим героем. Прямо хоть балладу пиши.

Ольга метнула на него яростный взгляд.

- Ох, да помоги же мне! - воскликнула она. - Видишь же, что ему плохо!

- От разбитого носа еще никто не умирал, - не согласился спаситель. - Кулаком в брюхо - не слишком приятно, особенно таким кулаком...

Он покосился на лежащего без сознания Хорька. Тут Теомира вырвало.

- Да, вот я и говорю - не слишком приятно, но тоже далеко не смертельно. Ну-ка, разреши мне, красавица...

Мужчина присел на корточки рядом с Теомиром, пальцами приоткрыл ему веко и внимательно уставился на зрачок. Новое облако темным одеялом закрыло закат, и сумерки снова сгустились вокруг них, на сей раз - уже почти полным мраком.

- Небольшой шок, ничего серьезного. Так... - Он пошарил вокруг, оторвал от одежды Хорька тряпицу, вытер Теомиру кровь с лица, обтер губы. - Ты сама-то как, красна девица? В порядке? Ногу об него не отбила?

Ольга утвердительно кивнула, хотя и неосознанно потерла щеку, на которую пришлась оплеуха.

- Вот и ладненько, - рассудительно сказал незнакомец. - Ну-ка, парень, вставай, пойдем до дому. Вы Всадники, судя по одежде? Ваш обоз в "Золотой чаше" стоит?

Он закинул руку Теомира себе за плечо и осторожно поднялся. Теомир повис на нем, ноги подгибались, словно неживые, но голова уже не кружилась. Ольга скользнула сбоку, подхватила его под другую руку.

- Да, мы в "Золотом Кубке", - откликнулась Ольга. - Или "Чаше", не помню. Там!

Она мотнула головой в сторону горящих вдалеке огней.

- Там? - удивился незнакомец. - Там лампы на входе в харчевню "Кошечка", самого что ни на есть воровского притона в городе. Вам и в спокойные-то времена оттуда ноги не унести, а сегодня там поспорили... М-да. В общем, мне тоже в "Чашу". Нам сейчас в противоположную сторону, на большую улицу, по ней пройти, а потом чуть влево. А чего вас сюда-то понесло? Решили все закоулки большого города сразу исследовать?

- Да дед какой-то дорогу показал, - виновато сказала Ольга. - Сказал, что тут короче.

- Дед? - еще сильнее удивился незнакомец. - Ну и странный же дед вам попался. Потолковать бы с ним по душам... Ладно, пошли, я сегодня еще не ужинал. Впрочем, и не обедал толком.

- А... - начала было Ольга, кинув быстрый взгляд в сторону лежащих на земле тел.

- Не волнуйся за них. Оклемаются и сами доползут куда надо. Разве что ты своего до смерти прибила, хотя и не похоже. Ночи теплые, даже не простынут. Локоть я тому придурку, конечно, зря сломал, - он покачал головой. - Погорячился. Ну, давай, давай, двигаемся...

Сначала Теомир почти висел на Ольге и спасителе, едва переставляя ноги, но постепенно коленки перестали подгибаться. К моменту, когда они достигли входа на постоялый двор, он уже шел сам, лишь слегка опираясь на ольгино плечо. Гром, лежащий на крыльце в мерцающем свете масляного фонаря, вскочил на ноги и бросился навстречу. Ткнувшись Теомиру в ладонь холодным мокрым носом, и лизнув Ольгу в руку, он вежливо обнюхал незнакомца - "ну-ну-ну, не балуй!", негромко сказал тот - и метнулся к приоткрытой двери в трактир. Теомир осторожно отцепился от подруги, толкнул неподатливую дверь и, опираясь на косяк, осторожно проковылял внутрь.

В большом очаге уютно потрескивал огонь. В разных частях залы сидели небольшие группы людей. Всадники, как и накануне, заняли отдельный стол в дальнем углу, их лица хмурились. Они мрачно сидели перед пустым кружками, угрюмо помалкивая. Телевар у стойки о чем-то разговаривал с хозяином. Заграт с Хлашем уселись друг напротив друга, задумчиво передвигая разноцветные камешки по разлинованной доске, то снимая их с доски, то добавляя обратно.

- А, явились! - раздраженно сказал через всю комнату Телевар. - Где... Ох ты! Теомир, тебя опять волколаки драли? Что случилось?

Теомир на неверных ногах прошел к столу и с облегчением рухнул на лавку.

- Все в порядке, - пробормотал он. - Так, подрался немного...

- На нас напали! - гордо сообщила Ольга. - Но мы отбились, спасибо... - Она смущенно запнулась, сообразив, что так и не удосужилась выяснить имя неизвестного спасителя. - Спасибо ему!

Она повернулась к незнакомцу, который стоял у входа, с вялым интересом оглядывая Всадников. Тот оказался одетым в зеленый запятнанный грязью плащ, такие же зеленые брюки и куртку и короткие кожаные сапоги. Из-под плаща выглядывала потертая рукоять кинжала.

- Ой, что же я! - спохватилась девушка. - Надо же воды погорячее принести...

Она быстро юркнула в кухонную дверь.

Теперь все Всадники заинтересованно смотрели на незнакомца, даже тролль с орком оставили свои камешки. Телевар пересек комнату и остановился перед мужчиной, разглядывая в упор.

- Ну что ж, - наконец прогудел он. - Спасибо, что позаботился о наших неслухах. Вечно с ними что-то случается. Я - Телевар, темник Всадников, торгуем здесь лошадей.

Он сделал многозначительную паузу.

- Тилос, посланник Серого Князя, - слегка поклонился прохожий. - Разношу сообщения от своего господина по белу свету. Вас я знаю, вчера видел. Что же ты, любезный, на ночь глядя ребятишек на улицу отпускаешь? Неспокойные нынче времена. Опасно после заката по улицам бродить, тем более в незнакомом городе...

- Спасибо за помощь, посланник, - недовольно ответил Телевар. - Да только зря ты так. Я их еще днем пустил по базару пошляться, думал, пробегут быстренько по рядам, да и назад до дому. А они, вишь ты, до темноты загуляли. Эй, герой! - обратился он к Теомиру. - Ну-ка, рассказывай, где пропадали!

Из кухни выскользнула Ольга с глубокой деревянной чашкой горячей воды и полотенцем. Он присела рядом с Теомиром и начала осторожно обтирать с его лица грязь и засох­шую кровь. Всадники с нетерпением дожидались конца процедуры. Заграт что-то раздраженно бормотал себе под нос, поглаживая Грома по загривку. Огромный зверь жмурил глаза, изредка облизывая нос длинным красным языком. Хлаш из-под тяжелых век рассматривал Тилоса, прошедшего к стойке и разговаривающего с хозяином.

Наконец Ольга закончила вытирать Теомиру лицо и отставила в сторону побуревшую воду в чашке. Они на пару, перебивая друг друга, оживленно рассказали о происшедшем с того самого момента, как днем отправились исследовать базар. Здесь, в спокойном полумраке обеденной залы, озаренной отсветами мечущегося в очаге пламени, сцена в темном переулке уже не казалась страшной. Теомир даже попытался изобразить, как Тилос вырубил Хорька, но в сидячем положении не сумел, а подняться на ноги все-таки не рискнул. Впрочем, несколько глотков подогретого вина с сахаром окончательно привели его в чувство, хотя в ушах начало слегка шуметь. Его настроение заметно приподнялось, и даже мысль о потерянных деньгах не слишком огорчала его.

- Да я, выходит, герой, - слегка улыбаясь, возник рядом Тилос. - Всегда приятно послушать о себе от других. Мальчик преувеличивает, - тут же посерьезнел он. - Те, на улице - шпана подзаборная. Промышляют кошельками да мелкими кражами, нападать рискуют только вдали от людей, двое-трое на одного. Драться они не умеют. Немного сноровки, и даже оружие не понадобится.

- Ну, я бы их кинжалом полоснул - и вся недолга, - не согласился с ним Громобой. - Еще уворачиваться от них, как баба... Прости, - тут же спохватился он. - Я не про тебя.

- Они с кулаками, а ты с ножом? - приподнял бровь Тилос. - Ты своих детей, надеюсь, не саблей воспитываешь?

- У него был нож! - вскинулся Теомир. - Он сказал, что лицо мне разрежет!

- Наверняка пугал, - поджал губы Тилос. - Кишка у него тонка такое всерьез говорить. Да и не ножом он махал, бритвой. Кстати, о птичках. Мне нужно отлучиться кой-куда. Чуть погодя вернусь, тогда и поговорим, любезные Всадники. Пожалуй, серьезное дело у меня к вам есть.

Он развернулся на каблуках и двинулся к лестнице наверх.

- Постой, почтенный, - неожиданно окликнул его Хлаш. Он неторопливо встал из-за стола, выпрямился во весь свой гигантский рост и не спеша подошел к вопросительно поднявшему бровь посланнику. - Ты, случайно, не тот самый Тилос?

- Тот самый?.. - удивленно начал тот, но Хлаш внезапно ударил его кулаком сверху вниз, целясь в макушку.

Тилос лишь чуть сдвинулся в сторону. Поворачиваясь вокруг себя, он поймал левой рукой предплечье тролля, а правой с силой ударил его по кисти снизу вверх и от себя. Тролль кувыркнулся в воздухе, со страшным грохотом приземлившись на спину со странно отставленной в сторону рукой, но тут же вскочил на ноги и с ревом бросился на Тилоса.

- Эй-эй-эй! - рявкнул из-за стойки хозяин. - Хотите драться...

Он на мгновение замолчал, проследив как тролль кубарем катится по полу, чуть не врезавшись в стену, но тут же вскакивает на ноги с неожиданной для его массивного тела грацией.

- ...идите на улицу! - закончил он тоном ниже, когда Тилос чуть подмигнул ему, на мгновение отвернувшись от противника. - За мебель взыщу! - неуверенно добавил он, когда Хлаш попытался ударить посланника ногой в голову.

Тилос, согласно кивнув трактирщику, присел, пропуская ногу над собой, крутнулся, оказавшись от тролля сбоку, и подцепил его рукой под лодыжку, рванув ее вверх. Хлаш вверх тормашками рухнул на пол, но в последний момент с кошачьей ловкостью оттолкнулся руками и сделал сальто назад, приземлившись на ноги. Он тут же снова бросился на Тилоса, хватая его за правую руку и занося огромный кулак левой руки для удара. Но Тилос прижал его руку своей и, сделав небольшой взмах, ухватился кистью захваченной руки за предплечье тролля, так что локоть того неожиданно закрутился вверх, согнутый под острым углом. Хлаш, коротко рыкнув от боли, рухнул на колено. Тилос, крутнувшись вокруг себя, бросил его на пол лицом вниз, зажал кисть в сгиб локтя левой руки, упав на колени, и слегка повернулся, придерживая локоть тролля ребром правой ладони. Хлаш снова зарычал и хлопнул по деревянной половице свободной рукой.

- Как скажешь, - неожиданно откликнулся Тилос. На его лице появилась озорная ухмылка. Все в зале смотрели на них, открыв рот. - Я только во вкус вошел...

Он аккуратно положил загнутую руку тролля ему на спину и встал на ноги. Мгновением позже к нему присоединился и Хлаш, отряхивая одежду. Его малоподвижное лицо, как ни странно, выглядело довольным.

- Я Хлаш Дэрэй, - он скрестил руки на груди, положив ладони на плечи, и поклонился. - Слышал о тебе краем уха, но вживую увидел впервые. Извини, если что.

- Все нормально, - кивнул Тилос, возвращая поклон в той же манере. Только сейчас, увидев их неподвижно стоящих рядом, Теомир, осознал насколько велика между ними разница в росте, весе... и, наверное, силе. Как Тилосу удалось так легко справиться с гороподобным троллем, выше его едва ли не в два раза? Колдовство, не иначе. - Постой, постой! Матха Хлаш Дэрэй из Песчаных гор? Тот самый Хлаш Дэрэй?

- Что значит... - начал тролль, но тут же мягко отпрыгнул назад, повернувшись к Тилосу боком. Пригнувшийся и напружинившийся посланник выпрямился и широко ухмыльнулся. Тролль тоже расслабился и расхохотался - гулко, словно ухая в бочку. - Очко в твою пользу. Хлаш Дэрэй, матха, зеленая с белым лента. Ты обо мне слышал?

- Разумеется. Посланник я или кто? А силен ты, матха! Я еле успевал поворачиваться...

- Да и я тоже... - проворчал тролль. - Давненько меня так не швыряли, я уж и страховаться-то почти разучился. Мебель-то цела?

Он оценивающе обвел зал взглядом.

- Цела, цела, - успокоил посланник. - Я следил, куда кидаю. Сейчас извини, дела.

Он снова кивнул хозяину и вместе с ним торопливо поднялся по лестнице. Хлаш проводил его взглядом и вернулся к столу, покачивая головой.

- Хлаш, ты цел? - затеребила его Ольга. - Кости не переломаны?

- А? - поднял бровь тролль. - Спасибо, пичуга, все нормально. А что?

- Ну... Ты так громко падал... - смущенно объяснила девушка.

- А, вон что... - равнодушно откликнулся тролль. - Да, выглядит устрашающе. Но на самом деле, если падать правильно, то ничего не случится.

- А ты умеешь падать правильно? - нетерпеливо спросил Теомир. - А где научился? Слушай, научи и меня тоже, а?

Всадники, напряженно смотревшие на тролля, вдруг дружно загоготали.

- Ну, наш пострел везде поспел! - сквозь выступившие на глазах слезы выдавил Броша. - Научи его, а? Прямо сейчас, еще до того, как спать пойдет!

Он захлебнулся в новом приступе смеха.

- Ты от фонаря под глазом избавься, афоня! - хлопнул парня по плечу широко ухмыляющийся Любоконь. - Туда же - научи его!

- А чего я такого сказал? - удивился Теомир, обиженно оглядываясь по сторонам. Ольга выглядела такой же непонимающей, как и он, что немного утешало.

- Не все так просто, - серьезно объяснил тролль. - Мастерству рукопашного боя требуется учиться долгие годы. Путь безмятежного духа - не для торопыг. А вы...

- А мы завтра с утра отправляемся восвояси, - продолжил Телевар. Он опять помрачнел. - Я уже и с хозяином расплатился. Жаль - столько времени впустую потратили, да и денег тоже...

Он прихлебнул из своей кружки и со стуком поставил ее на стол.

- Зла не хватает! Чтоб этим бандитам бесштанным всю ночь икалось! Я про жугличей, - объяснил он удивленному Теомиру. - Поговорил я сегодня с народом, все как один советуют ноги уносить, если в осаду вместе с остальным городом сесть не хотим. Так что завтра... Есть хотите? - внезапно спохватился он. - Весь день прошлялись, желудки, небось, к спине прилипли.

Он махнул половому, и через пару минут на столе возникла тарелка с аппетитно пахнущими пирогами и большая пивная кружка. Ольге вместо пива принесли какой-то ароматно пахнущий травяной настой. Теомир с жалостью покосился на нее. Все-таки плохо женщинам, что ни говори.

Вскоре сверху спустились Тилос, уже без плаща, и хозяин. Оба хмурились, словно река перед бурей. Посланник взял у хозяина копченый свиной бок и здоровый ломоть хлеба и принялся жадно есть, изредка прихлебывая воду из небольшого кувшина. Теомир с завистью взглянул на него - от свиного бока и он сам бы не отказался - и угрюмо уставился в стол. Эйфория от вина постепенно проходила, и парень снова почувствовал себя хуже. В животе что-то невнятно урчало, жалуясь на тяжелую жизнь, и он попытался вспомнить, где здесь отхожее место. Краем глаза он заметил, что Хлаш и Заграт снова вернулись к своей расчерченной доске.

Снова хлопнула дверь. Теомир повернул голову и широко распахнул глаза - вернее, один глаз, поскольку второй, подбитый и заплывший, повиноваться решительно отказывался. В дверях стоял совершенно удивительный человек. Его длинные золотые волосы, обрамляющие смелое красивое лицо с орлиным носом и внимательными черными глазами, в беспорядке рассыпались по складкам ниспадающего с плеч шикарного малинового плаща. По темно-зеленому камзолу бежали тонкие серебряные строчки, широкие штанины уходили в высокие черные ботфорты с отворотами. Из-под плаща выглядывал эфес меча, а из-за спины высовывался гриф непонятного музыкального инструмента - или вещи, которая показалась Теомиру таковой. Человек помахал рукой в воздухе и громко сказал:

- Привет честной компании!

Второй раз за вечер все разговоры смолкли, и люди дружно уставились на новоприбывшего. У некоторых отвисла челюсть. Пришелец, явно довольный произведенным эффектом, скользнул взглядом по залу. На мгновение он задержался на Ольге. Теомир заметил, как девушка неожиданно залилась густой краской и опустила глаза. Красавец подмигнул ей, небрежным движением перекинул вперед свой инструмент - плоский грушеобразный корпус с длинным грифом - и, перебирая струны, запел сильным глубоким голосом:

 

Иду к любимой в дальний край
Сквозь смерть и страх, и ярость битвы,
Звенит гитара четким ритмом,
И я дойду, ты так и знай!

Пусть ветер злой сойдет с ума
И ливень хлещет водопадом,
Но знаю я, чего мне надо –
Лобзать любимую в уста!

Нас не разлучит человек,
Нас не разлучат все невзгоды,
Пред ликом яростной природы
Соединимся мы навек!

Моя любовь переживет
Врагов моих, врагов любимой,
Проходит ночь пустой и длинной,
И утро снова настает!

 

На последних словах певец резко оборвал мелодию, склонился вперед, так что длинные волосы упали ему на лицо, и замер в такой позе. Ольга восхищенно зааплодировала, ее поддержали вялые хлопки из-за других столов. Теомир почувствовал болезненный укол ревности.

- Друзья! - воскликнул между тем певец, выпрямляясь и резким движением головы откидывая гриву назад. - В сей хмурый вечер не только жратва и выпивка развлекут вас и согреют вам сердце. Величайший в мире бард Мелиандр Красило к вашим услугам! Любые песни - любовные, героические, мелодии дальних стран и странных народов! Всего четверть гроша за песню! Для прекрасных же дам я спою бесплатно!

Он опять подмигнул Ольге и прошел к стойке.

- Кто он? - громким восхищенным шепотом спросила девушка. Теомир подавил сильное желание швырнуть в пришельца чем-нибудь тяжелым.

- Мелиандр Красило, странствующий бард, - неожиданно ответил Тилос, казалось бы, с головой погруженный в свои мысли. - Слыхал я про него. Известный авантюрист, шпион, герой-любовник и изрядный мерзавец. Но голос у него есть, не отнять. И женщинам нравится, - добавил он насмешливо, покосившись на Ольгу. Та, и без того пунцовая, раскраснелась еще сильнее.

- Шпион? - удивленно поднял брови Телевар. - Это еще что?

- Ну... - замялся Тилос, явно подыскивая нужное слово. - Ходит, высматривает, подслушивает, потом продает сведения тем, кто заплатит...

- Подсыл, - жестко кивнул Телевар. - Понятно. Естественно, что мерзавец - его хозяева приняли, накормили, напоили, а он их потом с потрохами продает. Ну-ну. Видал я таких молодчиков. И чем он здесь занимается?

- А кто его знает, - пожал плечами Тилос. - Но сам подумай - от силы через осьмицу город окажется в осаде. Многим захочется узнать, где какие укрепления и нельзя ли их миновать...

- И его не берут за жабры? - удивился Громобой. - Мы бы его быстро подвесили вверх тормашками на солнышке, чтобы провялился как следует!

- С жабрами не ко мне, а к городской страже, - отмахнулся Тилос. Он сделал последний глоток из кувшина и отставил его в сторону. - Опять же, это всё догадки. Может, ему просто острых ощущений захотелось, знаю я его породу. Он из тех, кто на медведя в одиночку пойдет, просто чтобы нервы себе пощекотать.

- А он ходил? - робко осведомилась Ольга. - На медведя?..

- Так, - припечатал к столу ладонью тысячник. - Завтра с утра встаем раненько, пакуемся и уходим. Спать пора, и лично я - на боковую. Громобой, ты первым лошадей сторожишь, а кого следующим поднять, сам решишь. Тёмку сегодня, ладно уж, не трогай. Ольга, помоги ему до койки добраться, неровен час, с лестницы загремит.

Телевар широко ухмыльнулся при виде негодования на лице Теомира и, кряхтя, полез из-за стола.

- Ладно, ладно, шучу. Так сколько с тебя, говоришь, слупили за яблоки? Два гроша за штуку? Ну купец, ну жук! Красная цена тому баловству - десяток штук за полгроша, а несортовую кислятину вообще без счета мешками отвешивают. Эх вы... покупатели! Слышь, посланник! - негромко сказал он Тилосу. - Дело есть, поговорить надо.

- И у меня к тебе дело, - серьезно кивнул тот. - Не чаял я Всадников в Хамире найти, но вот повезло же... Хлаш, присоединишься? Народа Песчаных гор тоже касается.

Теомир с трудом поднялся с лавки. Почему-то разболелась голова, отсветы от очага и даже от тусклых масляных лампочек вызывали приступы рези в здоровом глазу. Бард Мелиандр Красило снова запел, сейчас что-то разухабисто-веселое, и Теомир почувствовал, как напряглась рука Ольги, на которую он опирался.

- Пошли, болезный ты мой, - фальшиво-весело сказала ему девушка. - Полечу тебя немного, завтра как огурчик проснешься.

Они начали медленно подниматься по лестнице. Ольга часто оглядывалась на певца. Последнее, что увидел Теомир - Телевар, Хлаш, Заграт и Тилос, тесной группой сидящие в углу и что-то тихо обсуждающие. Гром клубком свернулся у очага, прикрыв хвостом нос, и сладко посапывал.

В своей комнате Теомир, не раздеваясь, рухнул на постель. Ольга стащила с него сапоги и присела на краешек кровати.

- Болит? - озабоченно спросила она, осторожно ощупав подбитый глаз Теомира. - Вот так? И так?

Теомир промычал что-то невнятное. От ее холодных пальцев исходило приятное лечебное тепло. Голова кружилась, вдруг страшно захотелось спать. Снизу раздался взрыв хохота, снова забренчал музыкальный инструмент барда - Теомиру вдруг стало интересно, как же та штука все-таки называется? - но он уже падал... падал... падал... и черное сонное болото сомкнулась вокруг него.

 

Пробуждение оказалось внезапным и странным. За окном стояла непроглядная чернота, но по коридору ходили, топая тяжелыми сапогами. Теомир прислушался, и в тот же момент в дверь сильно постучали.

- Теомир, подъем! - сказал голос дядьки. - Вставай быстро, не время валяться!

Тысячник прошел дальше по коридору и, судя по шагам, спустился вниз по лестнице.

Теомир резко сел на кровати. Живот больше не болел, впрочем, как и голова, даже глаз открывался почти нормально. Он был голым, одежда висела на стенном крючке, и Теомир почувствовал, как его щеки становятся теплыми от стыда. Мало того, что заснул, как ребенок, так Ольга еще и раздевала его! Он быстро натянул штаны, куртку и сапоги и, на ходу застегивая пояс, сбежал вниз по лестнице.

На столе стояли блюдо с черствыми вчерашними лепешками, кувшины с пивом и подносик с каким-то мясом. Любоконь с Брошей торопливо жевали, примостившись на краешке скамьи. Дверь на двор стояла распахнутой настежь, из нее несло сырым сквозняком. Масляная лампа у входа раскачивалась на цепочке, будто ее только что зацепил кто-то высокий, тусклый огонек метался за потемневшей от времени и нагара медной сеткой. Теомир растерянно остановился посреди зала, недоуменно оглядываясь по сторонам. Вывалив язык, в дверь вбежал Гром, помахивая серым поленом хвоста, за ним торопливым шагом вошли Телевар с хозяином.

- Быстро ешь, мы уходим домой, - коротко бросил тысячник юноше.

- Вчера связные маги прислали воеводе весть, что жугличи идут, - пояснил вошедший следом тролль. Его лицо оставалось абсолютно бесстрастным. - Утром большими силами перешли границу и полным ходом идут к городу. Если не хотим сесть в осаду, следует немедленно уходить, не ждать утра. Выборные городского совета уже сбежали в полном составе - еще днем, втихую, чтобы не разводить панику и не забивать дороги. Люди...

Он прислонился к притолоке, наблюдая за возбужденно повизгивающим и мечущимся по комнате волком. Заграт с лавки наблюдал за зверем, и на его обычно подвижной мохнатой морде сейчас не читалось вообще никаких чувств. Он словно дремал в жаркий полдень на берегу ручья.

- Тёмка, что случилось? - на лестнице возникла заспанная Ольга, машинально приглаживающая волосы, живописно рассыпавшиеся по плечам, сбившиеся на лбу в небольшой хохолок. - Пожар где, али что?

- Удираем от жугличей, - машинально ответил Теомир. - Ешь давай, мы чешем отсюда во все лопатки.

- Не хочется, - широко зевнула та. - Ох, ну и рань! Небось, и за полночь-то не перевалило...

- Перевалило, - откликнулся Хлаш. - Рассвет скоро, засони. Давайте-ка, пошевеливайтесь, а то застрянем в воротах...

- А ты с нами? - обрадовано спросил Теомир. - Вот здорово!

- Мне здесь делать больше нечего, - пожал плечами тролль. - Все, что нужно, разузнал, пора дальше. Вот я и подумал - а не двинуться ли мне восвояси? В компании, знаешь ли, веселее. Заодно за Загратом послежу. Негоже ему, раненому, в одиночку по лесам шляться...

- Нечего делать? - удивился Теомир. - Ты же наемник, тебя сейчас за золото в любую дружину примут!

Тролль лишь пожал плечами в ответ. Теомир озадаченно посмотрел на него, но решил пока не переспрашивать.

Хлаш оказался провидцем. Улицы уже запрудил народ. Кровавого оттенка факелы бросали мечущиеся тени на мешанину людей, повозок и коней. В воздухе стояла густая ругань, перебиваемая лошадиным ржанием и возбужденным лаем собак из подворотен. Продажные кони, вновь привязанные к телегам, храпели, дергали мордами, косились вокруг. Несколько раз они начинали кусать и лягать друг друга, и их приходилось разнимать. Казалось, половина города стремилась вырваться на простор, пока еще возможно. Теомир мельком поразился обилию торговых гостей, разнообразно и пестро - насколько позволяло судить освещение - одетых. Некоторые тараторили на совершенно непонятных языках. Кое-где сквозь толпу прокладывали дорогу стражники, выглядящие так же перепуганно, как и купцы. Пытаясь упорядочить движение, они лишь усугубляли сумятицу и переполох.

Телевар в сердцах сплюнул, увидев, как один из стражей поскользнулся на выплеснутых на дорогу помоях и с грохотом рухнул прямо под копыта лошадей, тянущих аляповато раскрашенный трехосный фургон чуть впереди обоза Всадников. Лошади, насколько позволили оглобли, попытались встать на дыбы, что-то громко хрустнуло, и фургон нехотя остановился, полностью перекрыв движение. Вокруг него сразу же возник густой водоворот человеческих тел, гвалт резко усилился. Хлаш, по своему обыкновению шагавший рядом с повозкой, в которой вместе со своим волком устроился Заграт, молча скользнул вперед, с легкостью рассекая толпу. Одним движением выдернув из-под копыт беспомощно барахтавшегося блюстителя порядка, он железной лапищей схватил обеих лошадей под уздцы. Через несколько мгновений движение восстановилось.

До ворот добирались почти до рассвета. Взопревшие, злые, Всадники уже без стеснения хлестали плетками коней и людей, что подворачивались под копыта, не обращая внимания на возмущенные вопли, почти не различимые в общем гвалте. Но когда впереди уже замаячили главные ворота, черные на фоне едва разгорающейся зари, на башне сипло завыли рога, и спереди раздался глухой рокот. Телеги встали на месте.

- Что там у них еще? - раздраженно спросил оказавшийся рядом с Теомиром Громобой. - Опять кто под копыта свалился?

В ответ Телевар длинно и витиевато выругался.

- Чтоб я сдох! - закончил он свою красочную тираду. - Опоздали, едрить твою налево... Ворота закрывают. Видно, шустры жугличи, коли меньше чем за сутки от границы сюда добрались. Но я-то, старый идиот! Ведь говорили мне вчера уходить!..

- Не казнись, темник, - качнул головой Громобой. - Я тоже вчера чушь порол сгоряча. Успели бы уйти - попали бы орде как кур в ощип с обозом на голой дороге. Может, и к лучшему, что задержались.

Телевар лишь досадливо мотнул головой. Он спрыгнул с седла, бросил поводья Громобою и принялся решительно продираться сквозь толпу в сторону ворот. Чуть поколебавшись, Теомир тоже соскользнул с коня, сунул поводья, сопроводив умоляющим взглядом, Ольге, чью гнедую кобылу в толкучке прижало к нему, и бросился за дядькой.

Оскальзываясь на влажной грязи между скучившихся повозок, протискиваясь между разгоряченными телами, воняющими потом не хуже, чем лошади, уворачиваясь от тумаков и пару раз попав сапогом в навоз, вскоре он добрался до ворот. Около могучих задвинутых засовов нашелся Телевар, яростно ругающийся с капитаном городской стражи. Впрочем, капитана окружали и яростно ругались человек, наверное, тридцать. Тот лишь устало отмахивался, медленно отступая назад. Взгляд Теомира упал на лесенку, ведущую на стену. В прошлый раз, когда обоз въезжал в город, ее охраняли двое караульных, но сейчас стражников рядом не оказалось. Поколебавшись, парень единым духом взлетел на дощатую галерею вдоль гребня стены, ухватился за край бойницы и замер.

На фоне бледных рассветных облаков отчетливо выделялись огромные столбы дыма, упирающиеся прямо в высокий небесный купол. Из-за дальнего леса уже показался краешек розового солнца, но долина вокруг города еще оставалась в густой тени - и по ней катились россыпи тусклых желтых точек, полукольцом охватывающие город. Напряженно прислушиваясь, сквозь гвалт у ворот Теомир уловил дальние рога, на высокой ноте снова и снова повторяющие какой-то сигнал. Точки стремительно приближались, часть из них уже скрылась за стенами слева и справа, уйдя из поля зрения, и только тут Теомир осознал, что огни - не что иное, как факелы в руках полчищ верховых. До него долетело протяжное улюлюканье, и вдруг в полуверсте от ворот ярко заполыхали тенты над повозками незадачливых торговцев, успевших на свою голову выбраться из города до закрытия ворот. Несколько десятков точек стремительно катились в сторону Теомира.

- Отец-Белоконь, сколько же их... - потрясенно пробормотал кто-то рядом с ним. - Да они же по нашу душу идут, в наши степи!..

Теомир повернул голову и увидел отдувающегося темника, стоящего рядом и судорожно сжимающего обух плети. Огненные точки на равнине все множились и множились, они заливали равнину, как вода в половодье. Но лишь малая часть двигалась в сторону города. Большинство же безостановочно перемещалось на закат, на закат, на закат... В бледных рассветных лучах старый тысячник выглядел потрясенным, и Теомир почувствовал, как желудок медленно сжимает холодная рука.

Жугличи, за исключением передового отряда, пока не приближались к стенам города, неспешно объезжая его по периметру, размахивая факелами и издевательски улюлюкая. Светлячковый хоровод медленно кружился вокруг городских стен, завораживая против воли, не давая отвести взгляд. Теомир опустился прямо на грязный после ночного дождя настил, чувствуя подлую тяжесть в животе.

Дороги домой больше не существовало - а крохотный отряд Всадников остался в городе. В городе, попавшем в осаду.

 

Часть вторая. Теомир

 

День одиннадцатый. Хамир

 

Дверь протяжно заскрипела.

Теомир кинул через плечо равнодушный взгляд. Постояльцев в "Золотом кубке" поубавилось - за город успели вырваться многие. Кто-то выбрался трактами от Восточных и Северных ворот, которые жугличи поначалу закрыли лишь несколькими трусливыми заставами. Кто-то ушел от южной пристани на немногих уцелевших кораблях, пару дней беспрепятственно ходивших по реке. Только потом жугличи догадались поставить дозоры на излучинах выше и ниже по течению, обстреливая деревянные посудины зажигательными стрелами с каким-то колдовским составом. После того, как три баржи одна за другой ткнулись в крутые берега, полыхая огромными кострами, желающих рисковать не находилось, несмотря на огромные деньги, которые городское управление - или то, что от него осталось после бегства выборных - платило за каждый мешок с мукой, доставленный в город. Теми же стрелами осаждающие пытались обстрелять и городские стены. Но бревна, пропитанные противопожарным зельем, не горели, а большие осадные арбалеты, установленные на галереях и прицельно бьющие на двести шагов, быстро сократили число отчаянных стрелков до минимума.

В дверь, пустив волну жаркого пыльного воздуха, вошли Громобой с Брошей. Судя по кислым минам на их лицах, они в очередной раз вернулись ни с чем.

- Ну? - буркнул Телевар, неласково зыркнув на них. - Нашли что?

Всадники тяжело опустились на скамьи. За четыре дня в осаде, беспрестанно мотаясь по городу, они изменились не в лучшую сторону. Лица осунулись, под глазами набухли синие мешки. Голодных коней берегли, по городу ходили пешком, и непривычные Всадники быстро в кровь стерли себе ноги.

- А то сам не видишь? - зло огрызнулся Броша, уставившись в стол. - Цену ломят такую, что наших сбережений на двухдневный запас хватит, не больше. Везде одна и та же песня - сено кончается, овса не запасли, скоро своих коней под нож пустим. Люди, мол, скоро голодать начнут, а вы - лошади, лошади! Тьфу, зла на них не хватает! Помнишь того толстого купчару? - пихнул он в бок угрюмого Громобоя. Тот безразлично кивнул. - Морда поперек себя ширше, на амбаре пудовые замки висят, запасов, наверное, все лето целый табун кормить можно, а туда же - сами на бобах сидим! Еще и предложил всех на мясо пустить - мол, можно завялить и продать выгодно, и шкуры пригодятся. Скотина!

- Имелись бы деньги, - пробасил Громобой, - так и прокормились бы. А кто в осаде в долг поверит? Скажи спасибо, что хозяин со двора не гонит.

Всадники замолчали, над столом воцарилась тяжелая тишина.

- Ну, братья, что делать станем? - наконец нарушил ее тысячник. - Любоконь, что там с запасами?

- Вечером последний овес по мешкам выскребем, - пожал тот плечами. - Хозяин обещал сена подбросить, но я смотрел - у него на день-два, не больше. Даже если все отдаст, конец ненадолго оттянем.

- И самим жрать скоро нечего окажется, - подвел итог Телевар. - Ну что, есть идеи, как выпутываться?

- Говорю же я - бросить телеги, вплавь с конями по течению, а как минуем заставы - на берег, и ходу. Кони вынесут, не впервой! - поднял голову Чеготар. - Пока они с голодухи совсем не ослабли...

- Истычут с берега стрелами так, что за ежа сойдешь, - отрезал тысячник. - Сколько обсуждать можно? А насчет того, что кони вынесут - помнишь конвойных из Лютых, что нас до города довели? Хазигов заморских? Они сегодня утром взбунтовались. Заявили, что нечего им в городе за стенами делать, не для того они нанимались. Сбились в ватагу всадников в полтораста, вышли из города через Главные ворота, да и поперли напролом...

- Слыхали мы что-то такое краем уха, когда по городу шлялись, - заинтересованно поднял голову Громобой. - Ну и?..

- Навалились на них четыре сотни или около того, - пожал плечами Телевар. - Они почти прорубились, жугличи - никудышные вояки, только числом и берут, да только вот в ловушку угодили. Загнали их на место, колышками заточенными в траве утыканное, а когда они скорость потеряли - положили стрелами издалека. На глаз из жугличей десятка три полегло, не больше, а из Лютых разве что с десяток ушел, да и то вряд ли. Я сам со стены в колдовскую трубку смотрел, спасибо дозорному. А уж хазиги в конной лаве даже нам не уступают, не сомневайся.

Тысячник вздохнул.

- Так что даже и не думай о прорыве, верная смерть. Ну? Еще мысли есть?

- У меня есть, если позволите.

Все дружно повернулись к двери. Хлаш, как всегда, вошел бесшумно. За ним вбежал Гром, постукивая когтями по деревянному полу. Заграта с ними почему-то не оказалось. Тролль неторопливо подошел к столу, и Всадники подвинулись, освобождая место. За прошедшее время он стал почти своим - во всяком случае, к его словам прислушивались точно так же, как и к собственным. Сейчас все с надеждой уставились на зеленого гиганта.

- Да в общем-то простая мысль, - сказал тролль, усаживаясь. - Не понимаю, почему сами не додумались. Город в осаде? В осаде. Что делают горожане?

Он сделал паузу.

- Обороняются, - поднял бровь Телевар. - Ты давай не томи, и так на сердце давит.

- Так помогите им! - усмехнулся Хлаш. - В чем проблема? Вы воины бывалые... почти все, - поправился он, бросив быстрый взгляд на Ольгу с Теомиром. - Помощь от вас хамирцы с удовольствием примут.

- А мы тут при чем? - недовольно глянул Телевар. - Не наша здесь война. Не на нас напали, Купчище нам даже не союзник. С какой радости мы своими шкурами здесь рисковать должны?

- Городские запасы, - пожал плечам тролль. - Они не слишком велики, но вашим животным хватит. Плюс плата...

- Мы не наемники! - прорычал Телевар, медленно поднимаясь из-за стола. - Думай, что говоришь! Чтобы свободные Всадники пошли драться за плату! Да не бывать такому вовеки веков!

- Значит, пустите своих коней под нож, - снова пожал плечами Хлаш. Теомир почувствовал, как вздрогнула рядом Ольга. - Все лучше, чем голодом уморить. Но погоди, темник, я еще не договорил.

- Что еще? - зло сказал Телевар, но на лавку все-таки опустился. Его лицо багровело от негодования.

- Зря думаешь, темник, что не твоя здесь война, - сухо сказал тролль. - Вчера ночью жугличи вторглись в Вольные земли и атаковали ваших. Столеград сожжен.

Общий вздох прокатился над столом. Чеготар сжал глиняную кружку так, что та с хрустом сломалась, а Кореш с Перевоем вскочили на ноги.

- Откуда знаешь? - медленно проговорил тысячник, исподлобья пронзая тролля недобрым взглядом.

- Тилос сказал, - спокойно ответил тот. - Сегодня виделись. Они с воеводой периметр объезжали. Как ты и сам видел с самого начала, жугличи лишь блокировали город, основные силы прошли дальше на закат. Город их не особенно интересует - они люди кочевые, домов не любят. С самого начала их пастбища Всадников интересовали.

- Я знал... Ох, едреный корень... - пробормотал Телевар, судорожно сжимая кулаки. - И ведь как подгадали-то! Большая часть табунов, что три года как на север откочевала, сейчас назад возвращаться должны. Их же в пути перехватят, ничего не подозревающих, разрозненных! Ох, сволочи!

Теомир почувствовал, как по спине пополз липкий холодок. Действительно, сейчас разбить Всадников по частям, пока они не опомнились и не собрали ударный кулак, проще простого. Он переглянулся с Ольгой, в ее глазах стоял ужас.

- И пастбища уже восстановились... - тихо прошептала она.

- И пастбища восстановились, - согласился тролль. - Так что ИХ кони от бескормицы страдать точно не станут.

- Как в ополчение вступить? - хмуро спросил Громобой. - Погибать - так хоть в бою, пусть даже не в поле, а на стене. Я иду.

- Охолони, - рявкнул Телевар. Он как-то преобразился, подтянулся, в глазах загорелся незнакомый доселе Теомиру огонек. - Баста, хватит метаться, как головастики в луже. Хлаш, Тилос точно знает? Ты уверен, что не перепутал?

- Тилос - посланник, - ответил тролль. - Склоняет к союзам, разрушает альянсы, переносит сплетни... Работа у него такая - в политике разбираться, а для того ситуацию нужно хорошо знать. Не удивлюсь, если у него и среди жугличей свои люди найдутся.

- Да кто он такой, ваш Тилос? - не выдержал Громобой. - Руками знатно машет, не спорю, но с какой стати ему верить? Все посланники - воры и вруны, язык отдельно от ума живет! Никогда не знаешь, о чем они на самом деле думают!

- Я слышал о Тилосе раньше, - задумчиво откликнулся Хлаш. - Много слышал. Готов за него поручиться. Он - единственный из живущих людей, почитаемых как Ведущий по Пути. А Ведущий не снисходит до лжи, да и слов на ветер на бросает. Ошибаться может, хотя и редко, недоговаривать - тоже, но если что прямо и уверенно сказал, то так и есть. Да он еще и на Серого Князя работает, тот тоже очень непростая штучка...

- Да ну - слышал! - пренебрежительно отмахнулся Громобой. - Я вот тоже много чего слышал, так если бы в половину верил - со своих пастбищ в жисть бы не выбрался от страху. Сороке, ветру да слухам верить, вот еще...

- Я знаю, чему верить, а чему - нет, - покачал головой Хлаш.

- Я тоже, - ухмыльнулся Громобой. - И сдается мне, что брешет твой Тилос, как сивый кобель. Если они ночью перешли нашу границу, как он узнал уже сегодня утром?

- Не знаю! - досадливо ответил тролль. - Почтовый голубь, связной маг... Да мало ли что!

- То есть мы должны верить неизвестно кому, потому что какой-то подсыл слышал какие-то слухи... - процедил Громобой сквозь зубы. - Да я...

- Уймись! - коротко приказал ему Телевар. Громобой вскинулся, но наткнулся на стальной взгляд и тихо увял. - Хлаш верит Тилосу, а слово матхи что-то да значит.

- Слово кого? - удивленно пробормотал Чеготар.

- Хлаш - матха Большого Совета троллей, - пояснил Телевар. - Ну, как бы...

Он замялся.

- На общий слово переводится как "глаза и уши", - продолжил за него тролль. - Что-то вроде разведчика. Или посланника, если необходимо.

- Да, доверенного разведчика и посланника, - закончил тысячник. - Такого, чье свидетельство стоит слова двух дюжин простых троллей или слова троих членов Совета.

Теомир уважительно посмотрел на Хлаша. Ну и ну! Такая орясина, по виду - тупой громила, и не скажешь, что мозги есть. Впрочем, за прошедшие дни и так стало ясно, что соображалка у крокодила очень даже ничего...

- В общем, более надежных новостей у нас нет. Это раз. Потом, по лицам вижу, что драться хотят все. Даже Громобой, - ехидно добавил Телевар, зыркнув в сторону потупившегося Всадника. - Это два. Наконец, чтобы коней под нож не пустить, их кормить надо, то есть три. В общем, все понятно. Идем на стены. Кто против?

Отставной тысячник поочередно обвел тяжелым взглядом всех сидящих за столом.

- Тогда решено. Теомир, держишься при мне, ординарцем. Поперек батьки в драку полезешь - уши оборву. Онка, тебе придется за лекаря выступать, справишься? - Внезапно смутившаяся Ольга едва заметно кивнула. - Тогда подумай, чего купить надо - трав там разных или еще чего. Денег я дам, хотя и в обрез, да и у дружины какие-то запасы наверняка есть. Хлаш, ты у нас человек... - он слегка запнулся. - Э-э, парень бывалый. Подскажи, с кем здесь поговорить, чтобы на довольствие встать?

Теомиру показалось, что тролль едва заметно улыбнулся.

- Тилос просил передать, что уже говорил с воеводой. По большому счету, город застали врасплох, к войне он не готов. Несмотря на все слухи и его предупреждения, выборные до последнего делали вид, что ничего не происходит. Да еще и много наемников, почуяв, что к чему, по-тихому дезертировали несколько дней назад. На ополчение же надежды мало. Так что на счету каждый бывалый солдат, а тем паче командир. Тебя уже поставили тысячником Третьего участка. Подчиняешься лично воеводе. Тебе приказано явиться к Храбату, тысячнику второго участка, он введет в курс дела. Вот, - Хлаш снял с пояса и положил на стол увесистый мешочек. - Плата за первую осьмицу тебе и твоему отряду. Травы, кстати, покупать не надо - вас пустят к городским запасам, там лечебных снадобий хватает.

- Ничего себе! - ошеломленно проговорил Телевар, недоверчиво переводя взгляд с тролля на кошель и обратно. - Снова тысячником! Я ж думал - советником каким... Я почти пять лет не командовал! Постой-постой! - спохватился он. - Как так получается? Ты заранее знал, что мы решим драться?

- А чего тут знать-то? - удивился тролль. - Неужто вы бы остались в стороне, когда ваш народ сражается? Даже если бы Тилос на вас случайно не натолкнулся, вы бы все равно на стенах рано или поздно оказались.

- Да-а... - протянул тысячник, почесывая в затылке. - Проще пареной репы. Где, кстати, Заграт? - вдруг спросил он. - Нам хороший колдун в отряде не помешал бы. Не знаешь, он согласится али как?

- Заграт уже приписан боевым магом к Третьему участку, - ответил Хлаш. - Просил передать, что до вечера утрясет пару дел и явится в твое полное распоряжение. Кстати, - он пихнул кошель пальцем. - Прибрал бы ты денежки, пока не сперли. Тут, как-никак, и моя доля. Эй, Гром! - свистнул он, и волк немедленно подбежал, выжидающе уставившись в лицо и облизываясь. - Ты лазил когда-нибудь по стенам?

Вопреки ожиданиям радостно-возбужденного предстоящим приключением Теомира, на стены сразу не пошли. Сначала, прихватив заплаченные деньги, впятером отправились к купцам за фуражом для лошадей. Телевар яростно торговался, купец ему не уступал, так что зрелищное представление затянулось надолго. Солнце уже заметно перевалило за полдень, когда усталый, но довольный тысячник торжественно выехал за складские ворота, восседая на телеге с внушительной горой мешков с овсом и тюков сена. Потом пошли к Храбату. Тысячник Второго участка объезжал свои позиции, так что его пришлось дожидаться. Челядинец отказался пустить их во двор без приказа хозяина, и время коротали у ворот. Побагровевший от унижения Телевар сперва порывался развернуться и гордо уйти, но Хлаш, что-то нашептав ему в ухо, удержал.

Дом местного тысячника стоял на холме, так что от ворот хорошо просматривались стены города - каменные понизу, деревянные поверху, кое-где почерневшие от времени и огненного состава зажигательных стрел. На стенах суетились мелкие черные точки защитников, и дома ближе к ним казались покинутыми. Во двор тысячника то и дело вбегали взмыленные ополченцы в грязных стеганых бронях и кожаных шлемах с потускневшими от времени медными заклепками. Они исчезали где-то в доме, потом опрометью выбегали на крыльцо и скрывались в направлении нижнего города. Стража у ворот - двое угрюмых солдат в шлемах с шишаками и тусклых нечищеных кольчугах - недоверчиво поглядывала на Всадников, задерживаясь взглядами на Ольге, но помалкивала. Стражу подчеркнуто игнорировали, повернувшись к ней спиной. Только Теомир украдкой разглядывал необычно широкие наконечники их копий, пытаясь понять, каково бить такими с коня. От основания наконечников два шипа отходили под углом назад. Он попытался понять, для чего может служить такая штука. Неудобно же! Цепляются, верно, за все подряд...цепляются? Ох ты, Белый конь, а ведь если таким крюком конного зацепить, то и с коня сволочь можно! Надо бы пристать к кому-нибудь из местных, чтобы свое оружие получше объяснили, а то мало ли что.

- Вон там наш участок, - показал рукой Хлаш куда-то на юг. - Около версты длиной, если по прямой считать.

- А ежели по гребню стены, то еще саженей с полсотни... - задумчиво потер Телевар подбородок. Его полуседая борода встопорщилась, неухоженные уже несколько дней усы торчали в разные стороны. - Сколько народу в подчинение дают?

- Понятия не имею, - пожал плечами Хлаш. - Года два назад в Хамире насчитывалось триста пятнадцать наемных дружинников и два тысячника. Часть дружины дезертировала, но сколько, неизвестно. В городе объявлен созыв ополчения, но горожане идут неохотно. Все, кто по-настоящему боялся, так или иначе уже сбежали, а остальные не верят, что какие-то кочевники смогут взять город. Мол, сотни лет наши деды отбивались, и сегодня отобьемся. Но несколько десятков бывалых наемников да двести-триста ополченцев должны дать, если мои прикидки верны.

- Негусто, - хмыкнул в усы Телевар. - Хотя и за то спасибо. Впрочем, стены действительно не самые плохие. Даже гранит в основании есть, тараном не возьмешь. Откуда, интересно, возили?

- Чернолесская открытая разработка, - подумав, сообщил тролль. - Там пласты гранита да базальта к поверхности близко подходят, саженей на десять-пятнадцать, не глубже. Кое-где глыбы прямо из земли торчат. Впрочем, то полвека назад было, сейчас на поверхности уже, верно, все выбрали. На истинный камень спрос всегда высок - и дороги мостить, и стены ставить, и даже ступку или жернов сделать...

- Чернолесье? - наморщил лоб тысячник. - Чернолесье. Что-то знакомое. А, ну да! Триста верст к югу отсюда, там еще болото вокруг.

- Триста двадцать верст к юго-юго-востоку, - кивнул Хлаш. - Однако же встали стены городу очень дорого. Их заложили полтора века назад. Тогдашний воевода, Хамбелей, наголову разбил объединенное войско жугличей и черноголовых, которые чуть не добрались до толстой мошны местных купцов. Разбить-то разбил, да только положил почти все войско...

- Ну да, мы тогда им отправляли в помощь двухтысячный полк, по договору, - кивнул Телевар. - Помню ту историю, мне еще дед рассказывал. Едва сотня домой вернулась, да и те чуть живы. И что?

- Так вот, разъяренный потерями воевода на первом же заседании городского Совета - тогда он назывался Сходом, и голосовали там все зажиточные горожане - заявил, что долее защищать их деревню не намерен, и что либо город немедленно приступает к постройке настоящей стены вместо полудохлого тына, либо он, воевода, отправляется восвояси.

Хлаш широко ухмыльнулся своей полной зубов пастью.

- А поскольку воевода был после победы как никогда популярен, да и язык имел подвешенный, то общество помялось-помялось и решило начать настоящий камень с югов возить.

- Ну и что? - с горящими глазами влез в разговор Теомир, когда пауза начала затягиваться. - Что дальше-то?

- Да ничего, - задумчиво ответил ему тролль. - Чернолесье тогда стояло пустое и необихоженное. Болота, комарье, чащобы, а дорог, почитай, никаких, не то что сейчас. В общем, камень едва не золотым выходил. Вот и возили его в час по чайной ложке больше века. Говорят, к первым глыбам горожане толпами ходили, на чудо невиданное посмотреть. И то - на песчаный камень не походит, какой-то серый с искорками, а даже тяжелой кувалдой не взять. Потом пообвыкли, особенно когда первый участок построили. Наконец, лет тридцать назад Совет решил, что хорошего помаленьку, соседи успокоились, нападений не ожидается, да и вообще - стена городское развитие сдерживает, как бы разбирать не пришлось. Так что закупки камня прекратили. Камень успели поднять чуть выше человеческого роста. От тарана он спасает, ну, а остальную часть, от стрел да людей, из дерева сделали. Дерево, правда, тоже не простое, медным дубом прозывается. Горит плохо, не гниет, прочное и тяжелое, да еще перед продажей его в особом колдовском зелье год вымачивают. Лучше материала, кроме камня, для стен не придумаешь. Но оно немногим дешевле настоящего камня обходилось, так что и тут город жаба задушила. Подняли стену на три сажени, да и оставили так. Авось сойдет. Ну что, может, и сойдет...

Хлаш замолчал окончательно.

Жаркое предвечернее солнце припекало уже не так сильно, но Теомир почувствовал, что его клонит в сон. Он устроился в бурьяне у храбатовского тына и закрыл глаза. Приятное тепло охватывало тело, вкрадчиво убаюкивая, и уже не верилось, что идет война, что где-то невдалеке стервятниками кружат загадочные жугличи, и что поселок, откуда они отправились в путь, уже, может, превратился в пепелище. Неужто они вышли чуть больше осьмицы назад? А кажется, что сто лет прошло - путешествие, тролль, орки, волколаки, маги, жугличи, осада... Рядом калачиком свернулся Гром, прикрыв нос серым пушистым хвостом, сладко посапывая и изредка приоткрывая глаз, чтобы взглянуть на Заграта. Орк, угрюмо-молчаливый в последние дни, устроился чуть поодаль - на корточках, опираясь на где-то раздобытый посох, упертый в землю между колен. Повязку он уже не носил, рука действовала гораздо лучше, и вообще он, казалось, выздоравливает от тяжелой раны на удивление быстро. То ли маги-целители здесь хорошо Силой владели, то ли у орков так заведено, то ли еще что...

Неподалеку раздался стук копыт, бряцанье железа, и Теомир вскочил на ноги. По дороге приближалась небольшая кавалькада, возглавляемая плечистым чернобородым мужиком в легкой кольчуге, подбитых железом сапогах и с недобрым взглядом. На его поясе висел легкий кавалерийский меч со скошенной назад крестовиной.

- Храбат собственной персоной, - прокомментировал Хлаш. - Поаккуратнее с ним. Характер у него, по слухам, неуживчивый, а сейчас не время с соратниками ссориться.

- Учту, - буркнул, не оборачиваясь, тысячник и шагнул вперед. - Приветствую тебя, Храбат. Я Телевар. Мне сказали, я должен встретиться с тобой.

- Телевар? - покосившись на него, пробормотал Храбат. - Какой такой Телевар? Не помню. Чего надо?

- Тысячник Телевар должен возглавить оборону Третьего участка, - холодно произнес за спиной у Телевара Хлаш, не дав тому и слова вставить. - Воевода приказал явиться к тебе, чтобы ты объяснил, что к чему, и помог принять дела.

- А-а, вспомнил, - скривился Храбат, словно глотнул чего-то кислого. - Бродяга с запада. Ну да, упомянул воевода что-то такое. Понабежали выскочки на нашу голову... Тысячником, говоришь? Что-то не помню я таких тысячников в городе. Да и в окрестностях, если честно, тоже. Значит, дела принять?

Прежде чем багровеющий Телевар открыл рот, Хлаш опять перебил его.

- Я не помню, чтобы уважаемый воевода просил выяснять твое мнение о Всадниках, - его голос понизился и приобрел порыкивающие нотки, пропитавшись льдом с северных вершин. - Тебе приказано ввести в курс дела нового командира участка, а не оскорблять его. Ты собираешься выполнять поручение, или мне доложить, что ты слишком занят?

- А, тролли, оказывается, говорить умеют? - соизволил обратить на него внимание Храбат. - Ну что ж, можешь и доложить. Только что-то многовато чужаков развелось у нас в городе. Ты уж, друг чешуйчатый, не обессудь, но ежели еще раз со мной так заговоришь, получишь плетей на конюшне. Я и не посмотрю, с кем ты там знаком и от кого с поручениями бегаешь. Кипень!

Он лениво махнул рукой, и к нему тотчас же приблизился один из всадников свиты.

- Отведешь... этого, - он снова скривился, - тысячника на его участок. Да поживее, чтобы глаза мои его больше не видели.

Он тронул лошадь и проехал в открывшиеся ворота. Остальные гуськом последовали за ним, за воротами остался один назначенный провожатый. На его лице мешались презрение и подобострастие - видимо, он еще не решил, можно ли портить отношения с пусть временным, но все же темником.

- Пойдемте, - наконец кивнул он приглашающе, разворачивая коня. - Тут недалече, версты две.

- Погоди, парень, - остановил его кипящий как самовар Телевар. - Шли мы к твоему хозяину в гости поболтать, но раз он с нами знаться не хочет, то и мы без его помощи обойдемся. Скажи, куда идти, да и ступай своей дорогой.

- Да вот, прямо под гору во-он до того столба с вымпелом, - торопливо затараторил вояка, явно обрадованный, что ему не придется болтаться по городу. - А там направо, и скоро аккурат к дому управы и придете. Там участковая управа всегда и стояла. А заблудитесь - у кого хотите спросите, вам всяк покажет.

Не дожидаясь ответа, он снова поворотил коня и быстро юркнул в полуоткрытые ворота, с лязгом захлопнувшиеся за ним.

- Ну и фрукт, - с отвращением процедил Громобой. - Ох, встретиться бы с ним в темном переулке...

- Остынь! - хлопнул его по плечу Броша. - Он человек подневольный, холоп. Против хозяина пойдет - по стенке размажут. Вот с Храбатом я бы встретился, да!

- А я, по-твоему, о ком? - удивился Громобой, презрительно сплевывая на землю. - Ну, ежели тут все командиры такие, недолго нам воевать придется. Перережут горожан жугличи как младенцев, с такими-то защитничками, никакие стены не спасут. Он же только о себе и думает, никак не о деле!

- Вообще-то он не так уж и плох, - извиняющимся тоном произнес Хлаш. - И военное дело, говорят, знает. Вспыльчивый, грубый - оно да, но чтобы так откровенно хамить... Не понимаю, какая муха его укусила.

- Не знаю ничего про мух! - отрезал взбешенный Телевар. Его рука судорожно стискивала рукоять кинжала. - Уши бы ему отрезать за такие речи! Ладно, недосуг нам здесь у ворот торчать, ровно попрошайкам каким. Я так думаю, до темноты надо свой участок объехать да с сотниками пообщаться, так что сперва на постоялый двор вернемся и на коней сядем. Сразу верхами надо было двигать. Пошли отсюда. Кстати, Хлаш, - он повернулся к троллю. - Хотел я с вашим Храбатом об обстановке потолковать, да не вышло. Не знаешь, разведчиков-то хоть мне дадут под начало, или не заслужил еще?

- Насколько я знаю, они в подчинении воеводы. Тебе вроде как по штату не положено.

- Мало ли чего мне не положено, - проворчал Телевар. - Да только вслепую воевать я не привыкший. Значит, так, слушай мою команду. Хлаш Дэрэй, назначаешься командиром разведки нашего тумена. Наберешь себе людей сколько надо, желательно из тех, кто под моим началом, хотя можешь и с улицы брать, если нужно. Человек десять, наверное, хватит...

- Брать только людей? - невозмутимо уточнил ничуть не удивленный внезапным назначением Хлаш.

- Что? - непонимающе посмотрел на него тысячник. - А, да, извини. Все время забываю. Конечно, бери кого хочешь, хоть пугало огородное, лишь бы без перьев, разговаривать умели да ходили на двух ногах. Ну, что встали? Пошли!

- Слышь, Хлаш, ощипанных куриц в разведчики брать не след, пусть даже они без перьев, - ухмыльнулся Громобой. - Они говорить не умеют. Идем, други, разомнем косточки.

Дождавшись, пока Хлаш не окажется в стороне от Телевара, Теомир подобрался к нему сбоку и ухватил за твердую руку.

- Хлаш, а Хлаш! - умоляюще зашептал он. - Возьми меня к себе в разведчики, а? Ну возьми, чего тебе стоит! Я как мышь ползать умею, никто не услышит, только господину Телевару не говори! Ну пожалуйста!..

- Не положено! - строго, но так же приглушенно откликнулся тролль, скроив зверскую мину. - Тебя же ординарцем назначили, а приказы выполнять надо. Не могу, извини.

С высоты своего роста он покосился на едва не плачущего Теомира и изобразил улыбку своей клыкастой пастью.

- Ладно, там посмотрим - но при условии, что командира уговоришь. И отцепись от меня ради вашего Отца-Белоконя!

Вернувшись на постоялый двор, наспех перекусили. Есть еще не хотелось, но Телевар настоял - мол, никто не знает, когда в следующий раз брюхо набить доведется. Изнывающий от нетерпения Теомир ерзал на занозистой скамье, на него недоуменно поглядывали. Черствые лепешки и сухое вяленое мясо не лезли в горло даже в сопровождении огромных глотков воды (вино и брага после начала осады как-то резко кончились). Помаявшись несколько минут, он вылез из-за стола и вышел на двор.

У двери устроился Гром, лениво обгладывая старую кость и блаженно жмурясь в лучах заходящего солнца. Теомир присел рядом, задумчиво потрепал его по холке. Зверь, на секунду отвлекшись от своей кости, фыркнул ему в лицо, осторожно подержался зубами за руку, глухо рыча, затем неожиданно лизнул в лицо и вернулся к прерванному занятию. Кто-то тихо прыснул у парня за спиной. Он подскочил как ужаленный и повернулся. Рядом стояла Ольга. На ее плече висела небольшая полотняная сумка, от которой шел слабый, но отчетливый запах сенокоса. Волк вопросительно взглянул на нее, чихнул, поднялся и демонстративно перетащил свою кость в сторону, подальше от неприятных вонючих трав.

- Лижетесь? - улыбнулась Ольга Теомиру. - Ох ты... разведчик.

Теомир почувствовал, что краснеет. Он решительно выпрямился, отряхивая и без того чистые колени и отвернулся от девушки.

- Тебе завидно? - буркнул он, не оборачиваясь. Ольга снова прыснула.

- А если завидно, что тогда? - спросила она. - Хочешь, поцелую?

- Щас как!.. - огрызнулся Теомир, на секунду задумавшись, что - "щас". Но тут на плечо легли Ольгины руки, и ее теплые мягкие губы на миг приникли к щеке. Теомир ошарашено повернулся, но девушка уже исчезла - только у входа в конюшню мелькнула ее зеленая мужская куртка да прозвучал серебристый смех. Машинально потирая щеку, Теомир взглянул на Грома. Тот с интересом смотрел на него, и Теомир мог бы поклясться, что на мгновение в его глазах светился почти человеческий юмор. Впрочем, волк почти сразу опустил голову и снова начал грызть свою кость. Теомир озадаченно поскреб в затылке, но тут распахнулась дверь, и на двор начали один за другим выходить Всадники.

Оседлав коней, двинулись. Заграт со всеми не пошел, сославшись на разболевшуюся рану, но Гром пристроился рядом, словно большая собака. Сытые повеселевшие кони гарцевали, нетерпеливо покусывая удила, но пустить их галопом по узким и кривым городским улочкам Всадники не рискнули. Да и присутствие пешего тролля не располагало к скачкам. Так что двигались не слишком быстрым шагом.

До управы, где располагалась ставка Третьего участка, добрались уже затемно, с помощью подсказок редких прохожих. Из-за ставен домов, окружавших площадь, тут и там пробивались тусклые лучики света. На крючке над входом в управу чуть мерцала масляная лампа, по крыльцу и коновязи от нее метались призрачные тени. Быстро холодало, в воздухе уже тянуло ночной сыростью.

Телевар, спрыгнув с коня, быстрым шагом взошел на крыльцо, тяжело ударил в дверь и, не дожидаясь отклика, решительно толкнул ее. Дверь не поддалась. Тысячник секунду недоуменно смотрел на нее, затем забарабанил изо всех сил. Хлипкие доски жалобно затрещали под его тяжелым кулаком. Барабанить пришлось долго.

- Иду, иду... - наконец откликнулся изнутри заспанный голос, и через несколько мгновений в окошке замигал свет лучины. Перекошенная дверь со страшным скрипом распахнулась. В дверях показался ражий белобрысый детина в кое-как накинутой рубахе и сползающих портках, которые он придерживал свободной от лучины рукой. В его всклокоченные волосы набились какие-то щепки и мелкая труха. - Ходют тут...

Он осекся - разъяренный тысячник пихнул его в грудь так, что детина отлетел на несколько шагов, с трудом удержавшись на ногах. Чтобы удержать равновесие, ему пришлось широко взмахнуть руками. Обиженная таким бесцеремонным обращением лучина потухла, недовольно треща. В комнате воцарился почти полный мрак, чуть разгоняемый наружным фонарем.

- Свет! - яростно рявкнул Телевар. - Громобой, едрить тебя налево! Обеспечь!

Хлаш вошел в комнату со снятой с наддверного крюка лампой. Та еле горела и нещадно дымила - масло, как видно, было на исходе. Неяркий свет бросал на лица людей резкие колышущиеся тени, заостряя черты лица и делая их похожими на грубые маски.

- Да кто вы... - начал детина.

- Смирно! - во весь голос рявкнул на него Телевар. - Я новый тысячник Третьего участка! Рапорт, быстро!

Его лицо дышало таким гневом, что Теомир, потянув Ольгу за рукав, попятился в угол, чтобы ненароком не попасть под горячую руку. Та бросила на него быстрый взгляд и последовала за ним.

- Какой рапорт! - заорал в ответ детина, нимало не испугавшись грозного вида тысячника. - Сторож я, от воров хибару охраняю! Нет тут ваших вояк, разошлись они по домам. Дрыхнут, небось, без задних ног, да то не моя проблема! Вот их и ставь по струнке, а меня не трожь! Кстати, - добавил он, насторожившись, - не видел я тебя раньше, да и одеты вы, ребята, не по нашему. Тысячник, говоришь? - подозрительно уставился он на Телевара. - Сдается мне, что липовый ты тысячник. Ну-ка, пошли все вон, пока стражу не кликнул! Завтра приходите, там и разбирайтесь, кто у вас тыс... Хап!

Не дослушав, Телевар коротко ударил его в живот. Детина согнулся пополам, судорожно ловя ртов воздух. Броша, скользнув вперед, схватил его за волосы и вздернул голову вверх.

- Ты как с темником разговариваешь, мразь подзаборная! Тебе что, кровь пустить? - прошипел он. Его кинжал с легким шелестом выскользнул из ножен и прижался к подбородку сторожа. - Ну-ка, встать прямо и отвечать на вопросы!

Он сопроводил свои слова ударом кулака по почкам, так что несчастный детина, тяжело охнув, судорожно выпрямился, хватаясь за спину. Его коленки подкосились, но Броша снова ухватил его за волосы железной хваткой, так что незадачливому сторожу волей-неволей пришлось остаться на ногах.

- Не бейте, - с трудом выдохнул он. - Извиняюсь, господин тысячник, не признал! Пусти меня, а то больно волосы!

Повинуясь легкому кивку Телевара, Броша отпустил патлы белобрысого, но кинжал в ножны не убрал, как бы невзначай поигрывая им перед глазами. Сторож испуганно следил за оружием.

- Что прикажете, господин тысячник? - наконец выдохнул он, все еще держась за бок. На его лице блуждала болезненная гримаса - видимо, Броша врезал от души.

- Кто командовал участком до меня? - резко спросил тысячник. - Имя, звание, где живет?

- Стипа, - с готовностью откликнулся парень. - Десятник. Живет здесь, за углом. Только не командовал он, а просто присматривал. Знамо дело, в городе, почитай, из опытных и не осталось никого, два старых тысячника да воевода, у всех дел по горло...

- Стоп! - прервал его Телевар. - Тебя-то как зовут?

- Треп! - с готовностью отрапортовал тот. Видимо, он все-таки признал Телевара за начальство, поскольку перестал боязливо постреливать глазами на кинжал Броши, начав взамен преданно есть глазами темника. - Меня еще с детства так прозвали, потому что...

- Вижу, почему, - мрачно усмехнулся Телевар. - Броша, пойдешь с ним до десятника, потом приведешь обоих сюда. Слышь, дружище, - снова обратился он к сторожу. - Пойдешь туда и обратно кратчайшим путем. Вздумаешь сбежать - он тебе глотку перережет, а не успеет - разыщу и за измену вздерну. Это я тебе обещаю.

Его усмешка стала еще шире. Парень громко сглотнул слюну, в его глазах снова появился страх. Он молча кивнул.

- Тогда одна нога здесь, другая там. Стой! - скомандовал он с готовностью ринувшемуся к двери Трепу. - Свечи или другая справа для света где?

В последних сполохах догорающего масла сторож разыскал в дальнем ящике баклажку с маслом, с десяток сальных свечей и торопливо выскочил в дверь, сопровождаемый угрюмым Брошей. При свете обнаружилось, что управа представляет из себя замусоренную комнату размером две на три сажени, с деревянными лавками вдоль стен, коротким столом в углу и отгороженным железной решеткой закутком в дальнем углу. Под потолком висела закопченная лампа на три свечи с прогоревшим жестяным колпаком, из гнезд высовывались коротенькие огарки.

- Спать ушли, ну надо же! - пробормотал Телевар. - Кабак на колесах! Как жугличи с такими защитничками город еще не взяли - ума не приложу. А у них небогато...

- Районная управа, - пожал плечами тролль, раньше молча стоявший в стороне, опершись на свою шипастую палицу. - Обычно здесь с десяток стражников сидит, в кости играют да пойманных воришек до суда держат. А суд здесь короткий - полсотни плетей, и свободен. Если выдюжишь, конечно. Но обычно насмерть не забивают. Я только об одном случае слышал, но там у палача с вором личные счеты оказались. С женой тот его переспал, что ли.

- А убийц там, насильников или еще кого серьезного куда девают? - поинтересовался Телевар, тяжело опускаясь на лавку. - Маловата клетушка-то.

- Ну, серьезных людей в участке не держат, - ответил тролль. - Их сразу в крепость, в холодную, а то и на виселицу, если с поличным поймали. Но такие дела здесь редкость, городок маленький и на удивление тихий. Кошельки в толпе режут и вытаскивают, избить и обобрать до нитки в темном переулке, как Теомира давеча - тоже милое дело, а убивают и насильничают нечасто.

Теомир удивился про себя. Тихий - еще ладно. Если ему однажды не повезло нарваться, то сам дурак. Но - городок? Три версты вдоль реки да две сотни саженей поперек? Он же в два раза больше Столеграда!

Скрипнула, отворяясь дверь. В дом решительным шагом вошел солдат в короткой кольчуге, накинутой поверх обычной рубахи, и с длинным мечом у пояса. Борода у него топорщилась даже сильнее, чем у ввалившегося следом Трепа. Вошедший последним Броша привалился к косяку и принялся чистить кинжалом ногти.

Телевар поднялся навстречу вошедшим. Теомир невольно сжался, ожидая очередной вспышки гнева, но, на его удивление, Телевар остался спокоен. Вошедший вытянулся перед ним, щелкнув каблуками, и коротко доложил:

- Десятник Стипа явился по вызову господина тысячника. Ожидаю приказаний.

- Вольно! - махнул рукой Телевар. - Доложи обстановку.

- Обстановку? - угрюмо удивился десятник. - Да нет никакой обстановки. Все, кто есть, на стенах, да и то по ночному времени, наверное, по домам разбежались. Я тут несколько дней в потолок плевал по приказу темника Храбата, командира изображая. А зачем тут командир? Свое место на стене всяк и сам знает.

- Сколько народу на участке? - резко спросил Телевар.

- Да сотен пять ополченцев, почитай, наберется, - задумчиво поскреб подбородок десятник. - Только на дежурство от силы половина ходит. Ночью только мои дружинники остаются дежурить, часовыми. Мало их у меня, всего семеро, а участок в версту длиной. Днем я их спать отпускаю. А с ополчения что возьмешь? Приказчики, купцы да ремесленники, копьем себе ногу не проткнут - и то ладно. Днем воевода своих дружинников присылает на обход, я-то один не справляюсь, но на ночь и они по домам расходятся.

- Кабак... - задумчиво произнес Телевар. - Ну, что я говорил? - повернулся он к своим. - Как только их еще с потрохами не слопали?

 - Так всем известно, что жугличи ночью не воюют, - сердито откликнулся десятник Стипа. - Как солнце закатится, так и дрыхнут без задних ног. Дикие люди, известное дело, - добавил он, презрительно поведя плечами. - Чего их караулить-то? Вот днем - да, днем другое дело, но там и народу на стене хватает, заметят... Да, вот еще что, - неожиданно замялся он. - Я не то чтобы не верю, что ты - новый тысячник, но мне никто про тебя не говорил. Ты уж не обижайся, - он кинул выразительный взгляд на скромно забившегося в угол Трепа, - но и одет ты не по нашему, и выговор странный, да и вообще...

- Хочешь сказать, что я самозванец? - усмехнулся Телевар. - Да уж, велика цель - над полутысячей охламонов да десятком стражников командование взять. Хотя прав ты, а вот я о таком не подумал. Ох, зря я того прихвостня из Храбатовой свиты с собой не прихватил.

- Тилос обещал, что завтра утром воевода участок навестит да в курс дела введет при надобности, - негромко подсказал из своего угла Хлаш. Стипа, вздрогнув от неожиданности, оглянулся на тролля, уважительно осмотрел его дубину и вздохнул:

- Ну, вот завтра утром и поговорим. Мне что, я человек маленький. Как скажут, так и сделаю. А вы сами-то откуда? - с неожиданным любопытством добавил он. - Вроде Всадники взад еще не кочевали?

- Наши табуны весной вернулись, первыми, остальные на подходе, - буркнул Телевар. - Ну и понесла же нас нелегкая к вам в гости за торговлей! Ну да что уж теперь поделаешь...

- А-а, - разочаровано протянул десятник. - Я-то думал, вы город защищать пришли. Эх, пара тысяч конных против жугличей нам бы совсем не помешала...

Теомир мысленно согласился с ним. Пара тысяч, а еще лучше - два раза по паре тысяч Всадников, и от наглых разбойников бы и пыли не осталось. Да только для такого нужно пол-лета народ по степям да дальним станкам собирать. Да и какое, в конце концов, Всадникам дело до дальнего Купчища? Тут он вспомнил, что жугличи вторглись и в Вольные земли, и в желудке снова стало нехорошо.

- Ладно, утром так утром, - не стал спорить Телевар. - По-хорошему, надо бы по стенам прогуляться, посмотреть что да как, ну да не ломать же в потемках ноги. Значит, так, десятник. Пока топай домой, но завтра чуть свет чтоб появился. Мы пока здесь заночуем. Завтра пожитки с постоялого двора сюда перетащим, только вот коней там придется оставить да хозяину за присмотр платить. Нам самим недосуг будет. Эй, как там тебя... Треп! Найди метлу да подмети пол. Не спать же, в самом деле, в таком свинарнике!

Ночью Теомир спал плохо, ворочаясь на узкой деревянной лавке. В полудреме он с завистью прислушивался к похрапыванию товарищей, которым, казалось, было наплевать, спят они на неудобной скамье или в мягкой кровати. Иногда он проваливался в неглубокий сон, в котором его колотили дубинками по спине и локтям. Но потом он снова выныривал на поверхность, и в глаза ему через узкое, затянутое бычьим пузырем оконце светила плывущая к востоку Белая звезда. В избе стояла духота, и Теомир метался с боку на бок, судорожно хватая ртом воздух.

Наконец за окошком мало-помалу начало сереть. Где-то невдалеке хрипло заорал первый петух, подхватили остальные, и Теомир, почесываясь, сел на лавке. Спина и шея болели, глаза слипались, но спать больше не хотелось. Он сунул ноги в сапоги, как смог разгладил помятую одежду и вышел на крыльцо, аккуратно придерживая скрипучую дверь. Волна сырого холодного воздуха накатила на него. Как следует протерев глаза, Теомир разглядел в предутренних туманных сумерках старый колодец с почерневшим от времени воротом. Около крыльца, свернувшись калачиком, спал Гром. Приоткрыв один глаз, волк сонно взглянул на Теомира, сладко зевнул и снова засопел, прикрыв нос хвостом. С завистью взглянув на него, Теомир вытянул из колодца полное до краев щелястое деревянное ведро. Из того во все стороны били струйки воды. Подумав, парень склонился вперед и решительно опрокинул его на голову, тихо взвыв от ледяного ожога. Холодные струйки потекли за шиворот, неприятно холодя спину. Как мог, он отжал волосы, достал еще одно ведро и плеснул в желоб, тянущийся к корыту перед коновязью. Сонно потряхивая гривами, кони опустили в корыто морды и принялись пить, пофыркивая.

Снова скрипнула дверь, и на крыльцо вышел, со вкусом потягиваясь, голый тролль. Его гладкая чешуйчатая кожа почти сразу покрылась мелкими капельками влаги, осевшими из тумана. Махнув Теомиру рукой, Хлаш неторопливо прошествовал в отхожее место. Теомир махнул ему рукой в ответ и принялся осматривать площадь. Она оказалась куда меньше, чем ему показалось накануне в темноте. Двадцать шагов в ширину да столько же в длину, глухие высокие заборы со всех сторон, грязные улочки с трех углов да покосившийся дом управы, он же - ставка Третьего участка. Теомиру стало тоскливо, но он тут же вспомнил, что сегодня предстоит поход на стены и даже - чем Отец-Белоконь не шутит! - настоящая битва, и повеселел.

Спустя пару минут Хлаш присоединился к Теомиру у колодца. Вытащив очередное ведро воды, он решительно опрокинул его на себя.

- Эй! - протестующе воскликнул Теомир, когда его окатило целой волной брызг. - Поосторожней!

Тролль подмигнул ему и по-собачьи встряхнулся, снова обдав Теомира брызгами. Затем он отошел немного в сторону, подальше от лужиц на утоптанной земле, и принялся делать зарядку. Теомир зачарованно смотрел на него. Такому бы на кузне молотобойцем работать, решил он, наблюдая, как могучие мышцы перекатываются под зеленой чешуей. Тролль размахивал в воздухе руками, наклонялся вперед, назад, вбок, приседал и тут же выпрыгивал высоко в воздух, садился на шпагат и сразу по-кошачьи вспрыгивал на ноги, проходился колесом, кувыркался через голову и стоял на руках. Его массивное тело казалось почти невесомым, сделанным словно из твердых, но гибких тряпок. Оно извивалось, как змеиное, и застывало, словно вырезанное из дерева. Несколько раз тролль, подпрыгнув и кувыркнувшись в воздухе, с глухим шлепком плашмя падал на землю, так что Теомир чувствовал ногами ее дрожь, но тут же как ни в чем не бывало вскакивал на ноги и продолжал упражнения. Увлекшись представлением, парень подошел поближе, и тут Хлаш, мягко извернувшись, бросился на него. Огромное ужасное чудовище нависло над ним, жутко оскалившись набитой острыми зубами пастью. На гладком черепе и в бездонных черных глазах под массивными прочными веками яростно горели отблески первых лучей восходящего солнца. Как во сне, Теомир смотрел на медленно опускающийся на него пудовый кулак, не в силах пошевелиться. Затем, словно его что-то ужалило изнутри, он отчаянно выбросил вперед и вверх обе руки, стараясь если не блокировать, то хотя бы ослабить удар, но схватил пустоту и шатнулся вперед, потеряв равновесие. Что-то легонько шлепнуло его по затылку, и он во весь рост грохнулся на мокрую глинистую землю, сильно ударившись грудью.

- Ты чего, обалдел? - с трудом усаживаясь на землю, он возмущенно обернулся он к троллю, пытаясь восстановить отбитое дыхание. - Чо бросаешься?

- Урок номер один, - ухмыляясь, ответил Хлаш. Его грудь тяжело вздымалась, но он выглядел донельзя довольным. - Никогда не хватайся за нападающего. Даже если он не посвященный Пути безмятежного духа, ты рискуешь промахнуться, потерять равновесие и получить нож в брюхо. Захват ко многому тебя обязывает. Он сковывает движения и отдает тебя во власть противника.

- А как же иначе? - удивился Теомир, потирая грудь. - В морду получать?

- Ну-ка, вставай! - скомандовал Хлаш. - Вставай-вставай, я тебя несильно бросил. Не изображай мне тут калеку. Так, теперь ударь меня.

- Ударить? - Теомир посмотрел на возвышающегося над ним как башня тролля. - Да ты в два раза меня выше, я до твоего лица не дотянусь!

- Во-первых, не в два, дотянешься. - парировал Хлаш. - Я, по меркам Народа, малорослик, меня даже ты обидеть можешь. Во-вторых, не обязательно бить в голову. В общем-то, в голову бить даже вредно - слишком тяжело попасть. Многие, особенно молодежь, любят эффектные приемы вроде такого, - Хлаш резко развернулся вокруг своей оси и лягнул воздух над головой Теомира. Его пятка свистнула у самого уха парня, и тот невольно присел, прикрывая макушку руками. - Так вот, в бою только настоящим мастерам удается попасть в цель таким ударом, и то если повезет. От него очень легко уклониться. Наиболее эффективные удары ногами всегда наносятся в живот и ниже. Иногда достаточно просто хорошо пнуть противника в лодыжку или колено, чтобы вывести его из строя.

- Да уж тебе-то действительно просто, - пробормотал Теомир, с уважением глядя на босые ступни тролля - раздвоенные, с длинными острыми когтями. Такие, наверное, и кольчугу вспороть могли, как гнилую тряпку. - Вон какой бугай...

- Неважно, - отмахнулся Хлаш. - На каждого силача всегда найдется кто посильнее. Да ты не отвлекайся, бей!

Теомир хмыкнул и несильно ударил тролля. Удар пришелся куда-то в живот, но Хлаш даже не пошевелился.

- Не машется кулаками, не жрамши? - сочувственно поинтересовался он. - Или стесняешься? Бей нормально, как в драке.

- А если отобью чего? - опасливо поинтересовался Теомир. Он сильно сомневался, что сможет повредить троллю с его толстенной шкурой даже копьем, но кто знает...

- Я предложил, значит, мои проблемы, - отмахнулся Хлаш. - Ты бей, бей.

Теомир пожал плечами и с размаха ударил Хлаша в грудь. Точнее, попытался ударить - как и раньше, удар пришелся в пустоту. Тролль отодвинулся куда-то в сторону, чуть отведя кулак боковым движением руки, и оказался за спиной Теомира. Его пальцы ухватили парня за шею и чуть подтолкнули. Если бы Хлаш не придержал его другой рукой, Теомир снова покатился бы кубарем.

- А еще можно крутнуться в другую сторону и добавить удар сгибом локтя сверху вниз, - прокомментировал Хлаш, показывая. - Вот так. Перелом шейных позвонков обеспечен. Такой прием сработает с любым врагом, не слишком отличающимся от тебя по росту. С высоким противником вроде меня ты, конечно, так не справишься, но с любым человеком - вполне.

- Ну да, с любым! - проворчал Теомир, потирая поцарапанную когтями шею. - А если он тяжелый и сильный?

- Он наносит удар, - серьезно ответил Хлаш. - Весь его вес собран в кулаке. Сосредотачивая силу в одной точке, противник становится уязвимым, стоит лишь правильно на нее воздействовать. Никогда не отбивай удар, если можешь увернуться. Пропусти кулак мимо себя, подтолкни его, заверти - и противник сразит себя сам, своей тяжестью, своей инерцией.

- Инерцией? - переспросил Теомир.

- Ну... - Хлаш на мгновение задумался. - Сила, несущая тебя вперед при движении, остановиться не позволяющая. Неважно. Чем ты тяжелее, тем сложнее вести схватку с вертким быстрым противником. Зачастую сила и рост больше мешают, чем помогают. Разумеется, если правильно защищаться.

- Да уж, - Теомир задумчиво потер подбородок. - Сам придумал?

- Скажешь тоже - сам! - улыбнулся Хлаш. - Слышал когда-нибудь о Пути безмятежного духа?

- Слышал, конечно, - важно кивнул Теомир. - Ты сам о нем говорил.

- Ох ты жук! - расхохотался Хлаш. - Вывернулся, значит! А до того?

- До того - нет, - отрицательно помотал головой Теомир. - А что такое Путь?

- Путь безмятежного духа, - серьезно и слегка торжественно сказал Хлаш, - учение, распространенное в основном среди Народа... среди троллей, как вы говорите. Основатель Пути, великий Мореход Усимбэй, учил: победить противника можно, лишь превратившись с ним в единое целое, объединив свой дух и его. Слившись с миром в гармонии, ты приобретаешь власть над врагом.

- А кто такой Усимбэй? - заинтересовался Теомир. - Великий герой?

- Ну, можно сказать и так, - ответил тролль. - Когда-то давно Народ жил только на Исконных землях, что вы называете Тролличьими островами. Тогда еще люди не умели плавать между континентами, как сейчас, и Народ не подозревал о существовании других земель и рас. В то время мы сильно походили на диких зверей и жили запертыми в своем тесном мирке - охотились на мелких животных, ловили морскую рыбу голыми руками, воевали друг с другом... Усимбэй первым построил корабль, способный выдержать долгое путешествие - больше плот или грубую лодку по нынешним меркам, но прочный и даже с парусом. Он доплыл до материка и вернулся назад, открыв нам целый мир. За то его и прозвали Мореходом. А еще он открыл для нас Драконий камень. Про Усимбэя сложены целые баллады, но они не слишком популярны среди человеческих бардов. Одна из них...

- Не надо баллад! - воскликнул Теомир, испугавшись, что Хлаш начнет пересказывать их прямо сейчас. - А Путь?

- Вернувшись на родину, он привез с собой Драконий камень и поведал Народу про Просветление духа, - как ни в чем ни бывало продолжил Хлаш. - Долгая история - потом расскажу, если время найдется. С тех пор Народ следует Пути. Большинство - лишь настолько, насколько нужно для подавления нашей яростной безумной природы, но некоторые посвящают поискам настоящего просветления всю жизнь. Люди же и орки редко встают на него и еще реже достигают больших успехов. Из ныне живущих разве что Тилос...

Тролль замолчал, задумавшись.

- Хлаш, а Хлаш! - дернул его за руку Теомир. - А ты меня поучишь? Пусть я не стану мастером, но все же! И в разведке легче, да?

- Кто о чем, а вшивый о бане! - расхохотался Хлаш. - Пойми, парень, командир есть командир. Если Телевар позволит, я, пожалуй, тебя возьму. Но у него, я вижу, свои планы. А поучить можно, отчего ж... Знание не секретное, его позволено передавать кому угодно, кто хочет и может следовать Пути. Если захочешь достичь хоть чего-то, ты не сможешь использовать его во зло. Но сначала нам как следует устроиться надо, распорядок установить, казармы обустроить, все такое.

Снова скрипнула дверь, и на крыльцо вышел тысячник. Он широко зевнул, прикрывая рот ладонью, и покрутил головой.

- Охо-хонюшки!.. Старость не радость, - пожаловался он. - Поспал ночь на лавке - шею ломит. Хоть бы седло подложил, что ли...

За ним один за другим появлялись остальные обозники. Они шумно фыркали, умываясь около колодца, весело гоготали, хлопали друг друга по мокрым спинам так, что из-за заборов им откликались собаки. Солнце уже поднялось довольно высоко, когда Всадники собрались в домике управы, одетые, причесанные и накормленные - Треп сбегал в ближайший трактир и приволок с собой гору еды. Точнее, ее приволокли два заспанных паренька-прислужника, сонно глядящие на окружающий мир.

- Я захожу, а они еще дрыхнут все, - оживленно рассказывал сторож. - Я туда, сюда, а нет никого, двери на клюшке, только собака в конуре брехает. Ну, я давай стучать...

- Тихо! - прервал его Телевар. - Сядь в углу и не отсвечивай. Что тот десятник, Стипа, сказал? - повернулся он к Броше.

- Не застал я его дома, - пожал плечами тот. - Хозяйка кур кормила, сказала, что ушел из дома чуть свет, а куда - не отчитывался.

- Так... - Телевар задумчиво побарабанил пальцами по столу. - Понятно. Значит, такие дела: сейчас мы с Громобоем и Теомиром едем в крепость, Броша с Ольгой остаются здесь дежурными, остальные двигают на постоялый двор. Заберете пожитки, освободите комнаты и расплатитесь за постой с хозяином. Любоконь, вот деньги, ты главный. - Он подтолкнул по столу небольшой полотняный мешочек. - Коней с телегами оставите там. С хозяином я договорился, только деньги заплатить осталось. Отдашь пока за осьмицу вперед, там увидим. Кто как за конями присматривать остается, сами уговоритесь - дежурства по полдня. Вопросы?

- Мне что делать? - осведомился Хлаш.

- А то сам не знаешь! - неодобрительно покосился на него Телевар. - Вчера же обговорили всё. Вот и занимайся. - Тролль молча кивнул головой. - Всё, за дело.

Однако не успели люди встать из-за стола, как за окном послышался топот нескольких лошадей и бряцанье железа.

- Маю, воевода пожаловал, соизволил, - скривившись, пробормотал Телевар. - Ежели у них такие тысячники, то каков же хозяин? Небось, совсем говорить не захочет...

Досадливо хлопнув себя по бедру, он вышел в дверь. Остальные заторопились за ним, нетерпеливо толкаясь в дверях.

Первым Теомир увидел Заграта. Орк стоял у коновязи, критически озирая местность. Он опирался на новый посох, подкованный железом, в тяжелом медном набалдашнике тускло блестел в солнечных лучах небольшой красноватый камень. Косо вверх торчали три угрожающего вида шипа. С посохом шаман казался более высоким, более грозным, каким-то преисполненным значения и скрытой силы. Гром вертелся рядом, возбужденно повизгивая.

Чуть поодаль с поджарого гнедого коня тяжело спрыгнул грузный пожилой дядька с окладистой черной бородой, длинными унылыми усами и неожиданно властным тяжелым взглядом. Теомир вспомнил, что уже видел его раньше, когда вел лошадей на торги. Дядька носил жутко дорогой на вид панцирь из медных чешуек, передняя и задняя части которого соединялись на боках металлическими скрепами. На переносицу спускалась стрелка открытого шлема, на боку висел легкий кавалерийский палаш со скошенным к рукоятке эфесом, какие Теомир уже видел раньше у других местных. К панцирю лип алый плащ, путавшийся у воеводы в ногах. Вокруг высокого начальства застыл конный эскорт в таких же панцирях, но без плащей - с такими же мечами, но и с короткими копьями, сейчас торчавшими из приседельных петель. Десятник Стипа скромно стоял в стороне.

- Здорово, почтенные. Галазир я, - прогудел мужик, останавливаясь перед Всадниками. У него оказался глубокий бас с легкой хрипотцой. Теомир втайне позавидовал: небось, отдавать команды в бою таким голосищем - одно удовольствие. - Воевода я здешний. Так ты, значит, новый тысячник у нас? - обратился он к Телевару, вышедшему вперед. - Ну что, рад познакомиться. Тилос и Хлаш тебя страсть как нахваливали. Мол, герой ты, с десятком от стаи волколаков отбился и все такое. Ну, людей позарез не хватает, так что и без волколаков бы взял.

Тилос, которого Теомир вначале не заметил, легко спрыгнул с лошади. Он доспехов и оружия не носил вовсе, только на поясе висел короткий кинжал почти без эфеса и толстой рукоятью. Юноша обрадовано замахал посланнику рукой, но тот лишь коротко кивнул в ответ.

- Здравствуй, тысячник, - вежливо поклонился Тилос Телевару. - Прости, что вчера Храбат так с тобой обошелся. Он и обычно-то не самый легкий в общении человек, а сейчас все, кто в городе остались, не в лучшем настроении. Воеводе же самому оказалось недосуг с тобой встретиться, да и я замотался. На Шестом участке жугличи прорыв учинить вздумали, еле отбились, даром что те стены штурмовать не умеют. Навалились массой, понимаешь, наставили лестниц, только маги и спасли. Закидали огненными шарами...

- Привет вам, воевода, Тилос, - в свою очередь поклонился Телевар. - На Храбата я зла не держу, мне с ним в одном доме не жить. Только что же у вас люди-то так распущены? Ни дежурных, ни караулов ночных, ровно в мирное время. Так, глядишь, голыми руками всех нас возьмут, мы и пикнуть не успеем.

- Распущены, говоришь? - исподлобья взглянул на него Галазир. - Так ты теперь командир, тебе и карты в руки. Сильно не свирепствуй, люди и так перепуганы, но ежели пару разгильдяев на крепостной стене повесишь - только спасибо скажу. А что делать? Сам видишь, аховое положение, раз первому встречному участок стены даем! Извини, почтенный, как там бишь тебя? - он слегка смутился, сообразив, что "первый встречный" - не самый ласковый эпитет для новоиспеченного командира, но Телевар даже и бровью не повел. - Ах, да, Телевар, совсем запамятовал. Не держи зла, я в ночь не ложился, глаза слипаются, как у последней собаки.

Воевода устало потер шею.

- Вон, парень тебе на подмогу, - он мотнул головой в сторону Стипы. - На первое время знает, что к чему, а потом сам разберешься. И Тилос помочь обещался, но он мне куда нужнее. Да, вот еще что, - он озабоченно хлопнул себя по бокам. - Сбор сегодня командиров участков у меня, как солнце над детинцем подымется. Часов в десять, что ли. Уж появись, не побрезгуй. Не все у нас такие, как Храбат, да и тот не так плох, как на первый взгляд кажется. Не забудь только, а то начнешь хлопотать - закрутишься, и точно из головы вылетит. По себе знаю.

- Десять часов - это когда? - спокойно спросил Телевар. - Не обессудь, воевода, только по солнцу мне понятнее.

- А, ну да! - Галазир хлопнул себя по лбу ладонью. - Запамятовал. Специально же взял у ювелира, чтобы тебе отдать. Сейчас...

Он снова озабоченно захлопал себя по бокам, панцирь отзывался глухим лязгом.

- Да вот же оно! Держи, - лицо воеводы озарилось. Он вытащил из-под рубахи небольшой плотный сверток и сунул его в руку Телевару. - Отличная штука, часы называется, только дважды в день заводить не забывай. Да не роняй, вещь дорогая, казенная. Попортишь - ювелир с меня три шкуры стребует... если раньше от досады не удавится. Ладно, тысячник, бывай, увидимся, а сейчас недосуг мне.

Он хлопнул несколько ошеломленного Телевара по плечу и тяжело взгромоздился на лошадь. Он уже тронул поводья, но, хитро прищурившись, оглянулся.

- А дисциплину на твоем участке сам проверю через три дня. Лично с тебя взыщу, если что!

Он махнул рукой и пустил коня рысью. Конвой с грохотом поскакал за ним, и через несколько мгновений кавалькада скрылась за углом, оставив в воздухе столб пыли и острый запах конского пота.

- Ничего себе дядька, - про себя заметил Чеготар. - Резкий, но не злой. Авось не все так плохо...

- Разговорчики! - рявкнул Телевар. Он осторожно развернул тряпицу воеводы. Внутри оказался небольшой прямоугольный предмет, сделанный из белого металла - наверное, серебра. Одна сторона блестела, словно закрытая пластиной прозрачного льда. Под ней виднелись какие-то черные значки, образующие два круга. От центров кругов к значкам шли две плоские черные палочки. В воздухе раздалось чуть слышное щелканье. - Что за штуковина, задери вас кобыла?!

- Часы называются, - пояснил Тилос, осторожно забирая предмет у Телевара. - Время показывают, как в Приморской империи принято. Каждые сутки на двадцать часов разбиты, а час - на пятьдесят минут. Стрелка в левом круге показывает текущий час, от первого до двадцатого. В правом - минуты, с первой по пятидесятую. Один оборот минутной стрелки смещает часовую на одно деление. Все просто. Только вот эту круглую головку дважды в день подкручивать надо, чтобы пружинку внутри подтянуть. Иначе остановятся, и придется к ювелиру нести, чтобы заново время выставлять. В остальном очень удобно, куда лучше, чем по солнцу прикидывать. Кстати, - прищурился он, возвращая колдовскую вещицу Телевару, - времени уже восьмой час, тысячник, а до крепости минут двадцать ехать надо. Времени у тебя не так уж и много.

- Сам знаю, - буркнул Телевар. - Эй, ты, Стипа!

- Слушаю, командир! - вытянулся десятник.

- Обеги участок, созови всех сотников сюда. Чтобы через... - Он ненадолго задумался, поглядывая то часы, то на небо. - Чтобы через час явились. Понял?

- Нет, командир! - отрапортовал Стипа. - Не можно!

- Что - не можно? - не понял Телевар.

- Сотников собрать не можно, командир! - сообщил солдат. - Нет в городе сотников. Последний полгода назад ушел на вольные хлеба, потому как надобности в нем не имелось, а Совет жалованье урезал. С тремя сотнями дружины и тысячников хватало, а под ними только десятники.

- Ох ты ёшкин свет! - ошеломленно пробормотал Телевар. - Вот так номер! Да дружина у города есть вообще, или одна видимость?

Он грозно повернулся к улыбающемуся краем рта Тилосу.

- Ты куда меня заманил, подсыл бесштанный? Бабами с ухватами командовать?

- Не кипятись, темник, - мирно откликнулся тот. - Неужто думаешь, что тебя участком командовать поставили бы, если бы своих, испытанных произвести могли? Город полвека ни с кем не воевал, городскую дружину за десять лет вдвое урезали, из четверых изначальных тысячников только двое остались, да и те бездельничали. Сотников только в приграничье назначали. Командиры по большей части настоящего боя не знают. Самые опытные только шайки жугличей и черноголовых в восточных землях гоняли да за лесными разбойничками охотились. Ничего, наемных дружинников в сотники временно произведешь, невелика беда.

- Простых дружинников? - взъярился Телевар. - В сотники? Да ты в своем ли уме? Я что, на стенах им буду сопли подтирать, молокососам? Я десятником семь лет проходил, пока в сотники не произвели! Ладно бы в десятники, десятком командовать ума много не надо. А сотней куда тяжелее! Да еще сотней не солдат, а ополченцев толстобрюхих! Да на кой мне ваш цирк сдался? Проще послать все в хлев нечищеный да сдать должность!

- Тогда город долго не протянет, - пожал плечами ничуть не смутившийся Тилос. - И жугличи нашинкуют горожан себе на завтрак. Вот только поймут, что город почти и не защищен, и навалятся всей ордой. Утром только маги и спасли, но их в городе всего пятеро, на всю стену не хватит. Если себя не жалеешь, то хоть людей пожалей.

- Да что мне ваш город? - возмутился Телевар. - У меня своя степь, свои лошади! Да пусть весь Купчище сквозь землю провалится, топчи его конем! Не умели оборону наладить - вот пусть и отдуваются теперь.

- Я вчера весь день провел на стенах, - задумчиво произнес Тилос. - Худо-бедно, а тысячи две жугличей около города держатся. Как только город падет, они двинутся дальше, в ваши земли. В ваши степи и к вашим коням в гости, хочу сказать. Их армия в Вольных землях заметно увеличится. Легче вашим станет?

 Телевар открыл рот, потом снова закрыл его. Его лицо побагровело. Он тяжело задышал, несколько раз сжал и разжал кулаки.

- Ну, а тебе-то что за беда? - буркнул он наконец. - Ты-то что о Купчище так беспокоишься? Ты даже не местный.

- Есть причины, - вежливо качнул головой посланник. - Но хватит тратить время впустую. Командуй, тысячник, время не ждет.

Следовало отдать должное Телевару: вернувшийся из отставки старый темник не стал терять времени зря. Стипа на пару с Брошей отправились по городу со строгим наказом собрать всех дружинников не позже чем через час, несмотря даже на ночное дежурство (Телевар сразу оценил удобство часов и теперь обращался с ними так, словно знал всю жизнь). Стипа поначалу отказался садиться на лошадь - мол, и своими ногами не отстану - но Телевар так зыркнул на него, что десятник, нервно сглатывая слюну, с трудом забрался в седло. Там он судорожно вцепился в поводья, и животное, получив хлопок ладонью по крупу, неторопливо затрусило вслед за конем Броши. Теомир хихикнул - фигура десятника сильно напомнила ему мешок с картошкой - но его тут же отправили с остальными в арсенал, так что он моментально забыл про пешеходную крысу.

Арсенал! В мыслях Теомир представлял его как величественную белую башню, уходящую в небеса, с важной вооруженной охраной у входа, оберегающей святую святых обороняющегося города от посягательств извне. Перед зданием ему представлялась широкая площадь, замощенная - чем Отец-Белоконь не шутит! - самым настоящим камнем, вроде того, что лежал в городской стене. Само слово сияло и манило к себе, обдавало волной величия и героизма... но на деле арсенал оказался приземистым, потемневшим от времени лабазом, притулившимся на кривой улочке с глухими заборами, на какие Теомир уже насмотрелся досыта. У входа даже не оказалось коновязи. Теомиру с Чеготаром пришлось остаться охранять лошадей и следить, чтобы те не разбрелись. Смертельно обиженный и разочарованный Теомир надулся как мышь на крупу и пребывал в таком настроении, пока остальные Всадники не вышли из лабаза, нагруженные всевозможным железом.

Когда Теомир увидел, что ему досталось, он тут же забыл про все обиды. До того он привык иметь дело с легкими кавалерийскими клинками, копьями и маленькими щитами, так что ожидал получить нечто похожее. Но ему вручили - совсем даже не торжественно, просто мимоходом сунули в руки - длинный прямой меч почему-то с двумя долами и прямой же крестовиной гарды. Также ему достался тяжелый деревянный, обитый какой-то плотной кожей щит с железным шипом посередине, в половину его роста, сужающийся книзу острым треугольником. Двулезвийный - еще одна непривычность - клинок оказался ощутимо утяжелен в остром, как шило, конце. Не ожидающий подвоха Теомир, попытавшийся изящно описать им в воздухе красивую дугу, глубоко всадил оружие в деревянный тротуар и несколько позорных мгновений не мог выдернуть его под обидный смех окружающих. Наконец он сообразил бросить щит и ухватиться за рукоять обеими руками. Со скрипом лезвие неохотно вылезло из деревянной плахи, и Теомир со злостью вбросил его в ножны. Тролль отечески хлопнул его по плечу.

- Не злись, - посоветовал он. - Хороший палаш, сам выбирал. Если умеючи с ним обращаться, никакая кольчуга не устоит, да и не всякий кованый доспех тож. Не наши тоскалы, конечно, но тоже очень неплохо. Поучу тебя на досуге, а пока бери лук, да и пошли отсюда.

- Я думал, арбалет дадут... - хмуро проворчал Теомир.

- Ишь ты, арбалет! - усмехнулся Хлаш. - Ручной самострел - игрушка дорогая, в арсенале их и нет, почитай. В крепости хранятся десятка три, но они не про нас с тобой. Да тебе он и ни к чему. Особая сноровка надобна, чтобы болты впустую не швырять, а учиться тебе недосуг. Думаешь, ординарцем при тысячнике легко служить? Придется тебе побегать по городу как следует.

Предсказание Хлаша сбылось почти мгновенно. Как только нагруженные оружием всадники вернулись к домику управы, Телевар сунул парню в руку берестяную, свернутую в тугую трубку грамоту и отправил к тысячнику на соседний участок. Когда незнакомый с городом Теомир, изрядно поплутав по улицам, добрался до нужного места, оказалось, что, во-первых, здесь тысячника нет, а командует им темник соседнего участка, и, во-вторых, замещающий его командир буквально только что отправился в крепость на совещание к воеводе. Зло пнув ни в чем не повинную дверь, Теомир вышел, вскочил на коня и отправился восвояси. Зная дорогу, вернулся назад он заметно быстрее, но Телевар уже тоже уехал в крепость вместе с Громобоем. Оставшийся за главного Броша тут же отправил парня в трактир за закуской. Вообще около управы, по совместительству ставки Третьего участка, стало не в пример многолюднее, чем раньше. Храпели у коновязи непоеные кони, взад и вперед ходили незнакомые парню люди, окидывая его подозрительными взглядами. Среди них Теомир заметил Боршугала, но наемный маг, по всей видимости, его не вспомнил.

Ольга с Загратом сидели в полутемном углу избы при слабо мерцающей лучине, склонившись над разбросанными по столу непонятными, терпко пахнущими травами. Когда Теомир попробовал осторожно пристроиться сбоку, они начали нетерпеливо посматривать в его сторону. Впрочем, Теомир все равно ничего не понял в их разговоре, так что, одинокий и несчастный, вышел на двор, отошел в дальний угол площади и достал из ножен новый меч. На пяте лезвия стояло какое-то замысловатое клеймо - что-то свернувшееся в кольцо, как змея, странные знаки внутри, еще один знак рядом. Внимательно рассмотрев клеймо, Теомир сделал несколько пробных взмахов. На сей раз силу он прикладывал осторожнее, так что острие задело землю лишь однажды.

Постепенно он приноровился к палашу и даже осмелился провести несколько осторожных выпадов, предварительно удостоверившись, что никто на него не смотрит. Через какое-то время, поняв, что более-менее чувствует оружие, он сунул меч в ножны и огляделся по сторонам. Народу, кажется, еще прибавилось, но никого из своих поблизости не замечалось. Вздохнув, Теомир присел на крыльцо и задумался.

- Тёмка, что пригорюнился? - тронула его за плечо вышедшая из дома Ольга. - Скучаешь?

Теомир сердито оглянулся на нее, но тут же смягчился, увидев, какое у девушки осунувшееся лицо. За утро она, казалось, повзрослела на несколько лет. Ольга присела рядом на ступеньку и прижалась к нему. Внутри Теомира что-то радостно вспыхнуло, но он сдержал себя и лишь осторожно приобнял травницу за плечи.

- Устала? - негромко спросил он.

- Ох, Тёмка! - вздохнула она, и только тут он почувствовал, что Ольга дрожит мелкой дрожью. - Боюсь я.

- Чего боишься? - не понял Теомир, крепче прижимая к себе девушку. - Осады?

- Да нет, что там осада... - досадливо тряхнула головой Ольга. - Мне же в госпитале работать придется. Знахарей-травников в городе почти не осталось, да и колдунов-целителей - тоже. В мирное время, знаешь ли, двух дюжин на весь город хватало - руку вывихнутую вправить, порез зарастить, насморк вылечить, все по мелочам. А перед осадой многие уехать успели, а раненые потоком пойдут. Я же почти ничего не умею, лошадями ведь занималась раньше, не людьми. Заграт мне что-то рассказывал, но толку-то - он сам по стихийному колдовству, не по телесному. Шары огненные метать у него, наверное, хорошо получается, но вот лечить...

Она покачала головой.

- Плюнь, - легкомысленно ответил Теомир. - Может, еще и не случится штурма. Покружатся жугличи вокруг города, поймут, что не по зубам он, да и отправятся восвояси. Не трави душу заранее.

- Хорошо тебе говорить! - вздохнула девушка. - Да что-то слабо верится. Небось не вслепую они шли, знали, с чем встретятся. Чего-то они ждут, я так думаю.

- Сидят, голубки! - хохотнул за спиной вышедший из избы Броша. - Нет уж, не судьба вам на солнышке понежиться, дело есть. Телевар всех ребят по делам разогнал, так что вам вдвоем топать придется.

- Куда еще топать? - неприязненно воззрился на него Теомир.

- Куда-куда... На кудыкину гору! - широко улыбнулся обозник. - Сейчас возьмете коней для себя и еще пару запасных и поедете в "Золотую чашу". Заберете наши вещички, навьючите на двух лошадей - переметные сумы в телегах, найдете - и приволокете сюда. Остальных лошадей осмотрите на всякий случай. Вечером кого-нибудь сторожить отправим. С хозяином за комнаты окончательно рассчитаетесь, да сказать спасибо не забудьте. Вот деньги, - он бросил Теомиру кошелек. - Тут ровно сколько надо, не потеряй. Начнет говорить, что мало - намекнешь, что тысячник шутить не любит. Все ясно? Тогда вперед и с песней!

Он подмигнул ребятам и снова ушел в избу. Теомир с Ольгой переглянулись.

- Ну и ладно, проветримся немного! - решительно произнесла девушка. - А то я совсем в здесь с ума сойду от тревоги. Отвыкла я от домов за время кочевья. Мне бы в степь сейчас, в шатер, чтобы ветер со всех сторон обдувал... Ну, идем.

- Ага, проветримся! - пробурчал Теомир, нехотя поднимаясь. - Я уже сегодня напроветривался по самые уши. Ладно, поехали.

До постоялого двора добрались без приключений, если не считать таковыми пару поворотов не в те переулки и последующее возвращение. Оба раза ребят выручили редкие прохожие, деловито спешащие по своим делам. Теомир уже в который раз за день удивился, что горожане, похоже, не слишком-то озабочены осадой. Он поделился своим недоумением с Ольгой, однако та лишь нетерпеливо тряхнула волосами.

- А о чем тут заботиться? Здесь же не наши степи, где числом задавить можно. На высокой стене один от пятерых запросто отобьется. Дядя Телевар вообще говорит, что жугличи народ дикий, городов раньше не штурмовали, так что куда им... Да и больше горожан, куда как больше. Думают они, что отсидятся, как медведь в берлоге, что им!

Теомир нахмурился. Он опять успел забыть, что жугличи интересуются не только Купчищем.

- Так-то оно так... - пробормотал он. - Да ведь дикари-то на что-то надеются. Не совсем дураки, небось, и даже не пробовали город штурмовать, а отряды под стенами держат. Правду говоришь, чего-то они ждут...

- Может, надеются, что от голода вымрем, - откликнулась Ольга. - Да только зря стараются. Запасов, я слышала, чуть не до зимы хватит, хоть купцы и прибедняются, чтобы цены задирать. Воды целая река под боком. А еще мастеровые на пристанях вместе с колдунами баржи делают, от огненных стрел заговоренные. Как сделают, так и начнут возить припасы речным путем. Тогда эти горе-вояки могут здесь хоть сто лет сидеть! А ведь им тоже есть что-то надо - охотой они быстро всю дичь выбьют, да и нет ее здесь поблизости, людно слишком. И зерно прошлого урожая уже почти все съели, а до нового далеко... если он вообще будет, на потравленных-то полях. Но ведь наверняка они сами все понимают - и все-таки ждут чего-то. Чего?

Теомир взглянул на нее с сомнением, но развивать тему не стал.

На постоялом дворе оказалось пустынно, только на поленнице у забора дремал шикарный черный кот. Он дернул ухом, лениво приоткрыл глаз, осмотрел молодых Всадников и снова зажмурился. На толстой мохнатой морде читалось такое довольство жизнью, что Теомир невольно позавидовал хвостатому. Нащупав за пазухой мешочек с монетами, он двинулся к двери. Краем глаза парень заметил, что Ольга не следует за ним. Она задержалась у поленницы, чтобы почесать кота за ухом. Тот отвечал ей громким, на весь двор, мурлыканьем. Женщины! - усмехнулся Теомир про себя, входя в прохладный сумрак.

Внутри тоже никого не оказалось, если не считать одиноко сидящего в углу бродячего певца. Теомир мельком попытался вспомнить, как его зовут, но не смог. Певец-красавец задумчиво перебирал струны своего загадочного музыкального инструмента, что-то мелодично мурлыча под нос. Перед ним стоял большой пивной кувшин. Какое-то время Теомир переминался у стойки с ноги на ногу в надежде, что хозяин все-таки появится, потом нерешительно обошел ее и заглянул в кухню. Никого не нашлось и там. В холодном очаге валялись несколько давно погасших головешек, огромный стол загромождали пустые кастрюли и горшки. Пожав плечами, он вышел обратно в зал.

- Эй, паренек! - слегка заплетающимся голосом окликнул его певец. - Чего шляешься тут? Вынюхиваешь али спереть что задумал? Так ты брось мне тут! - в его голосе проскакивали пьяные нотки. - Хозяин беднее, чем портовая крыса, только время зря потратишь. Хотя нет, вру! - Он захохотал. - Пара медных грошей у него найдется, значит, он все-таки на грош богаче крысы!

Теомир неприязненно покосился на него. Он не любил людей, напивающихся допьяна. Резонно рассудив, что можно сначала собрать вещи, а уж потом расплатиться, он быстро взбежал вверх по лестнице, нащупывая в кармане ключи. Бард проводил его мутным взглядом выпуклых глаз, затем припал к кувшину и принялся пить из него большими глотками.

Увлекшись котом, Ольга не сразу заметила, что осталась одна.

- Нет, Тёмка, скажи, правда, он прелесть? - восторженно осведомилась она, когда кот, сладко зевнув и отчаянно потянувшись, перевернулся на бок, схватил ее за руку всеми четырьмя лапами со втянутыми когтями и стал осторожно покусывать за пальцы. - Тёмка? - переспросила девушка, не дождавшись ответа, и оглянулась вокруг. - Ой, какая же я дура! Все забыла. Собираться же надо!

Она досадливо всплеснула руками и побежала в трактир. Кот разочарованно поглядел ей вслед, повозился, прикрыл глаза, поджал лапы под брюхо и снова сладко задремал.

В общей зале Теомира не оказалось.

- Тёмка! Где ты? - осторожно позвала Ольга. Ее голос гулко отдался под балками, поддерживающими потолок. - Тёмка!

- Что, дружка потеряла? - развязно осведомился кто-то сбоку. Стремительно повернувшись, девушка ухватилась за рукоять кинжала, который утром привесила к поясу по настоянию Заграта, но тут же смущенно опустила руку. Голос, как оказалось, принадлежал Мелиандру... Красивому? кажется, его звали именно так... певцу, которого она видела в ночь накануне осады. Тогда ее просто заворожил тягучий высокий голос барда, под аккомпанемент струн напевавшего то любовные баллады, наполовину ей непонятные, поскольку речь шла о каких-то неведанных землях и городах, то забавные песенки про героев, колдунов и каких-то министров. Пару раз он заводил песни о давних битвах, победах и поражениях, о которых Ольга слыхом не слыхивала. В тот вечер она почти влюбилась в певца, но осада и прочие дела заставили девушку почти начисто забыть про него. И вот теперь менестрель сидел перед ней на лавке. Всклокоченные волосы в живописном беспорядке падали на лоб, а прекрасные черные глаза, поблескивающие в полумраке, глядели на знахарку с явным любопытством.

- Плюнь ты на него, - все тем же развязным тоном продолжил Мелиандр. - Обрюхатит и бросит, знаю я его породу! Сам такой!

Он подмигнул. Что-то в его голосе очень не понравилось Ольге, и она бессознательно отступила на полшага назад.

- Иди-ка сюда, красавица, я тебе пива налью... - Бард хозяйским жестом похлопал по скамье рядом с собой. - Слушай, я давно хотел спросить - у вас там все бабы, как мужики, в штанах ходят, или ты одна такая? Или, может, у вас бабы ходят в штанах, а мужики - в юбках? - Он пьяно захохотал. - Да ты иди ко мне, не стесняйся, авось не обижу. Ну?

- Где Теомир? - холодно спросила Ольга, чувствуя, как ее симпатия к певцу исчезает, вытесняемая отвращением. - Он зашел сюда?

Вместо ответа Мелиандр встал из-за стола, тяжело опираясь на него, и неверной походкой двинулся к ней. Ольга отступила еще на полшага, но под колено уперлась другая скамья, и она остановилась. Бард подошел почти вплотную и остановился, слегка покачиваясь. От него сильно несло винным перегаром.

- Ути-пути, какие мы прелестные, - заплетающимся языком произнес он. - Слушай, пошли наверх, ко мне, а? Тебе понравится, вот увидишь! Не, ну кончай ломаться! По глазам же вижу, что хочешь!

Он вытянул руку и потрепал ее по щеке.

Вместо ответа Ольга сильно толкнула мужчину в грудь, так что Мелиандр отлетел на несколько шагов и грузно завалился на стол. Ольга повернулась к нему спиной и двинулась к лестнице.

- Ах ты тварь!.. - удивленно пробормотал за ее спиной певец, поднимаясь на ноги. - Да я ж тебя...

Одним прыжком, удивительным для пьяного, он преодолел расстояние между ними, дернул Ольгу за руку, развернув к себе, и с размаху закатил оплеуху. Не удержавшись на ногах, девушка упала на пол. В падении она задела локтем за скамью и вскрикнула от пронзившей руку острой боли. На ее глазах выступили невольные слезы, во рту появился соленый привкус крови из разбитой щеки.

- Что?.. - растерянно произнес спустившийся в этот момент сверху Теомир. -Убью, скотина! - вдруг заревел он, как раненый медведь, бросая на пол набитые пожитками Всадников сумы и бросаясь на Мелиандра.

Бард удивленно повернулся к парню, и Теомир обрушился на него, ударив кулаком в лицо и тут же попытавшись пнуть в пах. Однако бард успел дернуться назад и вбок, так что оба удара не достигли цели. Зато сам Теомир, не удержавшись на ногах, рухнул на противника, и они кучей-малой повалились на пол. Жалобно хрустнула, рассыпаясь, подвернувшаяся лавка. Теомир вслепую ударил кулаком куда-то по телу врага, откатился в сторону и вскочил на ноги. К его удивлению, бард вскочил одновременно с ним. Хмель улетучился, и певец стоял, сжав кулаки и чуть наклонившись вперед. По его лицу, искаженному гримасой ярости, текла струйка крови из рассеченного виска.

- Ты покойник, парень! - тихо произнес он, и у Теомира неожиданно поползли мурашки по коже. - Еще никто не оскорблял Мелиандра Красило и оставался в живых.

Внезапно в его руке появился длинный кинжал. Бард держал его как-то странно, почти за спиной и клинком вниз. - Молись, если есть кому!

Внезапный взблеск стали перед глазами заставил Теомира отшатнуться.

 - Ой, мама! - тихо вскрикнула за спиной Ольга.

- Что, страшно, сопляк? - На губах барда появилась зловещая ухмылка. - Впрочем, я могу и не убить тебя. Встань на колени и попроси прощения, тогда я лишь немного порежу тебя... на память. - Кинжал опять блеснул у самых глаз Теомира. - Не хочешь? Ладно. Досчитаю до трех, а потом начну убивать. Один...

Красная пелена ярости опустилась на Теомира. Выхватив свой кинжал, он очертя голову бросился на Мелиандра. Тот легко вспрыгнул на скамью, пропуская его мимо себя, и небрежно махнул рукой. Теомир запнулся и тут же почувствовал резкую боль в левом плече. Вспоротый рукав начал намокать теплым.

- Что, щенок, нравится? - оскалился бард волчьей улыбкой. - У тебя еще есть шанс - последний! Два...

Как ни странно, боль в руке слегка отрезвила Теомира. Он отступил назад, разжал пальцы, и его оружие лязгнуло о пол.

- Что, уже сдался? - издевательски поднял бровь Мелиандр. - Ну, вставай на ко...

С воплем боли он дернулся назад и рухнул со скамьи на пол, зажимая торчащую из плеча метательную звезду, которую парень отточенным движением фокусника выхватил из поясного кармашка.

- Знаешь что, дядя, - Теомир покачал головой, злорадно имитируя тон барда, - такими звездочками я мух с лошадей сбиваю, на спор. Лошадь, кстати, ни разу даже не поцарапал, - он медленно приблизился к поверженному, корчащемуся от боли противнику. - Что, хочешь еще?

- Тёмка, не надо! - быстро проговорила Ольга. - Он того не стоит.

- Что здесь такое? - рассерженно рявкнул хозяин двора, появляясь на пороге в сопровождении дюжего работника. - Я поножовщины не потерплю! Ну-ка, сейчас стражу кликну!

- Все в порядке, уважаемый! - быстро откликнулась Ольга, разворачиваясь к нему. - Мы уже уходим.

- Уходите? - рассвирепел хозяин, вглядываясь в полумрак залы. - Лавки поломали, столы раскидали... человека порезали, и уже уходите? Да я!..

- Вот деньги за постой, - быстро проговорил струхнувший Теомир. - Э-э-э... тысячник Телевар просил передать спасибо, а вещи мы забрали и комнаты освободили. Он сам пристал, честное слово!

Он прижал кулак к груди, от резкого движения несколько брызг крови сорвались с рукава и оросили лицо хозяина. От резкой боли в плече Теомир охнул и пошатнулся.

- Да и тебя порезали, парень! - изумленно проговорил хозяин, стирая кровь подолом рубахи. Видимо, имя Телевара произвело на него благоприятное впечатление, и он уже не так сердился. - Не слишком ли ты молод, чтобы по кабакам ножами махать?

- Этот гад ко мне приставал! - яростно обернулась к нему проскользнувшая к Теомиру Ольга. - И ударил меня, ажно губы разбил! Пускаешь к себе на двор невесть каких проходимцев, а потом ругаешься! Тёмка, ну-ка дай руку посмотреть!

- Да ты, девка, постой, не горячись, - ошеломленно замахал руками хозяин. - Ежели он на тебя напал, надо стражу позвать да сдать его, пусть разбираются. Я ж ничего не говорю...

- Не надо стражу, - сумрачно откликнулся Теомир. - Недосуг нам, правда, Онка? - Ольга торопливо кивнула, ее ладони приятно грели кожу. - Ох ты, а кровь-то уже не идет!

Кровь и вправду уже не текла, и боль в плече растаяла в исходящем от Ольгиных рук тепле. Неожиданно Теомиру стало хорошо, глаза начали слипаться, а колени - подгибаться. Усилием воли он отогнал нежданную дремоту.

- Ты, что ли, залечила? - уважительно взглянул он на девушку - и увидел, как та бессильно опускается на лавку. - Да тебе, никак, плохо! Онка, как ты?

- Я в порядке, - вяло откликнулась та. - Просто не привыкла еще как следует. Все нормально, только поехали отсюда.

Теомир настороженно взглянул на нее, но потом повернулся к хозяину и решительно сунул ему в руку связку ключей и мешочек с деньгами.

- Господин тысячник передал, что деньги за наш постой, а с лошадьми - как договаривались, - твердо сказал он. - А вещи мы забираем. Извини, уважаемый, но нам пора. Онка, пошли! - Он аккуратно поддержал бледную Ольгу за локоть. - Стой, я сейчас...

Он решительно подошел к со страхом и ненавистью смотрящему на него барду, склонился над ним и резким движением вырвал из раны звезду. Не обращая внимания на вопль, он аккуратно обтер ее об одежду врага и сунул обратно в кармашек на поясе. Бард что-то еле слышно пробормотал.

- Что? - не расслышал его Теомир.

- Я тебя достану, сопляк! - повторил тот более внятно. - Я тебя еще достану!

Он проследил глазами, как Теомир с Ольгой вышли за дверь, сгибаясь под грудой мешков, и кошачьим движением встал на ноги. Рубаха на его груди медленно набухала кровью, но Мелиандр Красило не обращал на нее внимания.

- Очень интересно, - пробормотал бард себе под нос. - Оч-чень интересно. Может, таки они? Ты! - он резко повернулся к испуганно попятившемуся хозяину и бросил на стол несколько монет, извлеченных из поясного кошеля. Раненое плечо, казалось, нисколько его не беспокоило. - Я слыхал, что какие-то Всадники с обозом от волколаков недавно под городом отбились. Эти, что ли?

- Ну, они, - мрачно согласился хозяин. - Тебе-то что?

- Да ничего. Я съезжаю. Плату за комнату и мебель ты получил, теперь помалкивай, понял?

И он через две ступеньки взбежал по лестнице.

Свежий ветерок, обдувший Ольгу на обратном пути, сделал свое дело. К тому моменту, как ребята добрались до управы, молодая целительница уже пришла в себя. Она перестала бессильно клониться в седле, едва с него не падая, а ее глаза заблестели.

- Ой, а здорово мы его! - наконец восторженно заявила она. - Как ты в него звездой попал, а? Небось в другой раз подумает, прежде чем приставать!

- Подумает такой, как же... - хмуро пробормотал Теомир. Окровавленный рукав противно лип к коже, ветерок задувал в ножевую прореху, неприятно холодил тело. - Теперь вот зашивать придется...

- Да зашью я, не бойся, - беспечно отмахнулась девушка. - Знаешь, а сейчас у меня лучше лечить получилось. Помнишь, когда на нас напали и избили? Я тебя, когда ты заснул, тоже полечить попробовала, как бабка мне показывала, так потом даже встать не смогла. Прямо на краешке прикорнула да задремала. Интересно, а почему людей так тяжело лечить? Или только с тобой так? Я коней сколько раз пользовала, и все нормально, правда, ничего серьезней царапин. Жаль, что так только раны лечить можно, а болезни нельзя, тогда и травы бы не нужны были. Раз - и готово! Знаешь, а еще, оказывается, прикасаться не обязательно, я сейчас ладошки даже почти не прикладывала, испачкаться испугалась, я такая дуреха, да? А бабка говорила, что в нескольких саженях так лечить можно, надо попробовать. Слушай, Тёмка, а давай приедем сейчас, ты руку немножко поцарапаешь, а я в сторонку отойду и вылечу, только ты не бойся, на расстоянии не получится, так я снова подойду и все равно вылечу...

Теомир только хмурился в ответ на ее трескотню. У него не шла из головы последняя угроза Мелиандра. Не то, чтобы он так уж испугался, но где-то глубоко внутри живота поселилось маленькое нехорошее предчувствие. Настроение резко понизилось. Да ну их всех, решил в конце концов парень. Что я нервничаю, как баба на сносях? Мало ли всякой заразы по свету шатается... Подумаешь, бродячий певец!

Волк выбежал им навстречу, ловко лавируя меж ног мельтешащих вокруг людей. Некоторые недовольно ворчали ему вслед, но пнуть огромного серого зверя никто не решился. Гром обнюхал сначала Ольгу, потом Теомира и, неожиданно присев на задние лапы, угрожающе зарычал.

- Тихо, тихо, Гром, все нормально, - потрепал парень его по голове. - Уже все, мы победили.

- А, явились - не запылились! - громогласно заявил невесть откуда вынырнувший Телевар. Его сопровождали несколько незнакомых Теомиру людей в разномастной одежде горожан, Хлаш со своей страшной дубиной на плече, Заграт с новым посохом, Громобой, Броша и десятник Стипа. - Тебя что, снова волколаки драли? Опять по дороге с лихими людьми повстречался али в "Золотом Кубке" с хозяином поссорился? И чего все время в драку лезешь? Ну, чего молчишь, ровно бирюк в спячке?

Окружающие откровенно скалили зубы, и Теомир хмуро потупился, глядя в землю.

- Дядя Телевар, он не виноват! - горячо вступилась за него Ольга. - Тот сам полез! Сначала ко мне приставал, куда-то наверх тянул, а потом на Темку с ножом бросился...

- Кто? - помрачнев, резко спросил тысячник. - Кто и где? Опознать сможешь?

- Ой, дядя Телевар, не надо опознавать! - перепугалась Ольга, глядя на его сердитое лицо. - Он меня только раз ударил, и то не сильно, а Тёмка его звездой в плечо подбил...

Телевар перевел тяжелый взгляд на Теомира и вдруг усмехнулся.

- Он хоть жив остался, тот горе-приставала? - весело поинтересовался он. - А кровищи-то, кровищи! Ну-ка, поподробнее, только быстро, недосуг мне.

- Плохо ты свою подопечную учишь, - укоризненно заметил Хлаш Заграту, когда Ольга с Теомиром, перебивая друг друга, закончили описывать схватку. - Что же она у тебя после пустякового лечения млеет?

- На себя посмотри, орясина чешуйчатая! - огрызнулся орк. - Чего ж ваш неумеха с ножом на опытного бойца полез, когда звезды в запасе имел? Швырнул бы одну у того над ухом, и не случилось бы драки! Бард, может, и хам, только до своих лет дожил. Значит, на рожон попусту не лезет. Ты у нас целый мастер Пути, а элементарных вещей растолковать не удосужился.

- Хорош базарить! - оборвал их Телевар, недовольно разглядывая ребят. - А с вами двумя все ясно. Кое-что умеете, а применять в бою еще не научились. Хлаш! - обернулся он к троллю. - Пошлешь своих проверить горлодера. Он мне сразу не понравился, да и Тилос на него с подозрением смотрел. Как бы на самом деле подсылом не оказался. Заграт! Поучишь сегодня-завтра девку, как Силу правильно использовать, а то не ровен час, действительно придется раненых на ноги поднимать. Остальные свободны, пока тень от забора до корыта не достанет...

Он запнулся, вытащил из кармана часы и несколько мгновений задумчиво их изучал, поглядывая то на круги с палочками, то на небо.

- Через три часа соберете всех здесь, окончательно дело обговорить надо. Я пока вдоль стены еще прокачусь да в детинец заскочу. Ольга - с Загратом, а ты, Тёмка, быстро рубаху смени и за мной, ординарец нечесаный!

Теомир с интересом разглядывал стену. Раньше он видел ее только мельком - при въезде в город да в злополучную ночь начала осады - и толком ничего не разобрал. Сейчас же, при свете дня, стена показалась ему не слишком надежной. Ее каменное основание в рост человека выглядело каким-то низким, Теомир прикинул, что с лошади запрыгнуть на него особой проблемы не составит. Венчавшие же стену могучие, в обхват, бревна выглядели старыми, почерневшими, местами выкрошившимися чуть не наполовину. По опасно трещавшей галерее наверху расхаживали редкие ратники - городское ополчение, большей частью вооруженное плохонькими копьями да охотничьими ножами. Кое-где мелькали охотничьи же рогатины, а пару раз Теомир заметил самые настоящие ухваты для печных горшков. Боевых луков почти не замечалось, тоже только охотничьи, и то хорошо если у каждого четвертого. Немного успокаивали лишь огромные, на подставках в половину человеческого роста, осадные самострелы, что возвышались через каждые триста шагов. Однако людей возле них не замечалось, и Теомир, как ни старался, не высмотрел поблизости запаса стрел для этих гигантов.

- Ох, вояки... - покачал головой тысячник. - Одного не понимаю - чего те-то ждут? Подобрались бы ночью, закинули кошки наверх да заполонили стену... Потерь почти никаких, ежели вспомнить, что горе-защитнички на ночь в большинстве по домам расползаются, к бабам своим под бок. Чего они ждут?..

- Так дикари, вестимо! - осторожно откликнулся Теомир. - Стен раньше не видели, вот и не знают, с какого бока подойти.

- Ты-то у нас очень грамотен. Небось, уже десяток городов штурмом взял, э? - ухмыльнулся Телевар. - Сам впервые такие дела видишь, а туда же, знаток... Нет, не в том дело. Не такие уж они дикари. Мы сами, по правде говоря, от них недалеко ушли. Они в кочевье с собой арбы с шатрами таскают, а мы с табунами налегке от села к селу, да суть-то одна. Нет, что-то не то... Ладно, парень, ты мне вот что скажи. Чему ты сегодня научился?

- А? - удивленно спросил Теомир. - Где научился?

- Ты дрался, рисковал жизнью, - нетерпеливо разъяснил Телевар. - Впервые насмерть дрался, если я правильно понимаю. Раз жив остался - должен что-то вынести. Так что?

- Ну... - пробормотал Теомир, его уши заалели. - Наверное... как бы... надо драться лучше...

- Понятно, - вздохнул Телевар. - Ох, молодежь... Растете, войны не зная, бездельник на бездельнике. Первое. Заграт правильно сказал - чего ты на опытного бойца полез, ножом толком пользоваться не умея? Он тебя кубиками покрошить мог да в суп спустить, а ты бы только рот от изумления разевал. Если уж драться начал, так дерись своим оружием. А ты про звезды метательные вспомнил, только когда кровь пустили. Ладно, он тебя убивать не хотел...

- Как не хотел! - возмутился Теомир. - Да он сам сказал...

- Цыть, когда со старшими разговариваешь! - рявкнул Телевар, так что Теомир проглотил конец фразы. - Хотел бы убить - убил бы, да только по военному времени его бы на первом столбе вздернули без разговоров. Я бы о том позаботился, а не я, так стража городская. Он что - дурак из-за какого-то сопляка, которого второй раз в жизни увидел, в петлю лезть? А тебе, убогому, лишь звезду из-за пазухи, или где ты их держишь, достать следовало да показать ему издали - мол, не нарывайся, парень. Он бы и стух. А так ты его при чужих подбил, унизил и тем себе врага на всю жизнь обеспечил.

Тысячник фыркнул, почти рыкнул от неодобрения.

- Кстати, между делом, - добавил он уже спокойнее. - Ты бы поостерегся по темным закоулкам шастать. Сдается мне, многовато ты недругов нажить успел за несколько дней. Сначала тот циркач, теперь какой-то бродяга недорезанный. Поберегись. Второе. Ладно, ввязался ты в драку по чужим правилам, случается. Но смотри: ты - боец, у тебя за спиной - колдунья-лекарка. Вообще-то вам положено легким испугом отделаться, а ему - костьми лечь. Ты отвлекаешь - она кинжалом бьет, или наоборот, а поранил он кого - тут же подлечиваетесь. А вы что? Надо вас поучить в команде работать. Вот вернемся - сдам тебя Хлашу, пусть свой хлеб отрабатывает.

- В разведку? - обрадовался Теомир, сразу забыв про дурное настроение. - Ой, здорово!

- Я те дам - в разведку! - блеснул глазами Телевар, спрятав, впрочем, улыбку в бороду. - В обучение. Успеешь еще, навоюешься в жизни. Не торопи смерть до времени... Ага, вот и приехали. Только помни, Тёмка, ты - ординарец, а там все командиры собираются. Помалкивай-ка в тряпочку, чтобы я тебя даже и не замечал. Понял?

Детинец оказался небольшим одноэтажным домом на холме, обнесенным недлинной - шагов тридцать сторона - оградой из настоящего камня в два человеческих роста. Ворота представляли собой массивные, обитые шипастым железом дубовые створки, в скобах на стене рядом с ними лежали два огромных бревна - засовы. Теомир с завистью посмотрел на стоящую перед воротами охрану. Вот настоящие вояки, не чета заплывшим дряблым жирком горожанам! Солдаты в хотя и залатанных кое-где, но сверкающих на солнце кольчугах, полуоткрытых шлемах с традиционными здесь стрелками, прикрывающими нос, длинными копьями и широкими мечами на поясе проводили тысячника с Теомиром напряженными взглядами, но не остановили. Видимо, Телевара здесь уже запомнили.

За оградой спешились. Набежавший конюх подхватил поводья обоих коней и увел их в конюшню так шустро, что Теомир только разинул рот. Обычно чистка, кормежка и прочий уход возлагались на него как на младшего, и теперь, нежданно оставшись без работы, он несколько опешил. Впрочем, поразмыслив, он решил, что ему такое нравится, и поспешил за тысячником на высокое резное крыльцо. Телевар уже успел пройти внутрь, и стражники у входа скрестили копья перед носом едва успевшего затормозить Теомира. Тысячник оглянулся, недовольно буркнул "Со мной!", и копья нехотя разошлись.

За дверью оказались короткие полутемные сени, где по стенам висели непонятные корыта и палки. Они закончились еще одной тяжелой дубовой дверью. Опередив тысячника, Теомир проскользнул вперед, ухватился за ручку и с трудом потянул на себя. С пронзительным скрипом дверь отворилась, и Всадники прошли в просторную комнату, залитую светом послеполуденного солнца. По лавкам сидело несколько человек, среди которых Теомир с неудовольствием обнаружил Храбата. Он о чем-то негромко разговаривал с Тилосом и с неприязнью взглянул на Телевара. Тилос бросил на вновь вошедших быстрый взгляд, что-то с нажимом сказал Храбату - тот нехотя кивнул - и быстро подошел к ним.

- Добрый день тебе, темник! - сказал посланник, чуть поклонившись. - Привет, Теомир. С кем еще на базаре подрался? - спросил он, едва заметно улыбаясь и сопроводив свои слова дружеским хлопком по плечу. Теомир невольно охнул, хватаясь за рану, но тут же вспомнил, что порез давным-давно даже и не чешется, и закашлялся, пытаясь скрыть неправильное восклицание.

- Что такое? - поднял бровь Тилос. - Действительно подрался? Во что опять влип, юноша?

- Нашему пострелу неймется, - пробасил Телевар, грузно садясь на лавку. - Опять в драку ввязался, не пойми как жив остался. Чует мое сердце, не дожить ему до старости. Когда совет начнется?

- И все-таки, что опять случилось? - быстро переспросил Тилос, игнорируя последний вопрос тысячника и как-то странно взглянув на Теомира. - Опять на улице с кем-то схватился?

- Нет, в трактире, - отмахнулся Телевар. - Отправил я их за пожитками нашими, а они с певцом-пьянчужкой поругались. Рубаху вот нашему недотепе покромсали, теперь зашивать да отстирывать. Хорошо, Ольга порез сразу залечила, пока зараза какая не началась.

Тысячника явно не интересовала тема, но Тилос, неожиданно напрягшись, заставил Теомира рассказать все в подробностях. Когда тот закончил, посланник отошел к окну, повернулся спиной к комнате и какое-то время задумчиво барабанил пальцами по подоконнику.

- Что с ним? - удивленно пробормотал под нос Телевар. - Странный он какой-то сегодня...

Тут распахнулась дверь в соседнюю комнату, и оттуда вышел, важно переваливаясь с ноги на ногу, богато одетый вельможа в мантии, отороченной красивым блестящим мехом. Он окинул помещение острым испытующим взглядом и неторопливо прошествовал к выходу. Присутствующие как по команде привстали, уважительно поклонившись, но вельможа лишь слегка кивнул в ответ и вышел, громко хлопнув дверью. Почти тут же показался сердитый воевода Галазир.

- Ну, чего расселись? - он обвел комнату недружелюбным взглядом. - Заходите, время не терпит.

- Сиди здесь и жди, я ненадолго, - строго сказал Телевар парню. - Никуда не уходи, а то уши оборву. Понял?

Немного обиженный Теомир кивнул головой. Сидящие в приемной люди один за другим потянулись в комнату воеводы, последним прошел Тилос, задумчиво посмотрев на парня. Тот поежился, ему почему-то стало не по себе. Снова хлопнула дверь, и он обнаружил, что остался один на один с незнакомым пареньком своего возраста, в зеленой одежде и с коротким кинжалом у пояса. Его штаны лоснились от конского пота.

- Привет, я Морик, - сказал паренек. - Я у Храбата оруженосец и на посылках. А ты кто? Никак из Всадников? И командир твой тоже? Редко ваш брат в Хамире появляется...

- Угу, - откликнулся Теомир. - Я Теомир, можно просто Тёмка. Я с господином тысячником, тоже вроде как на посылках, а пока просто рядом езжу. Слушай, а кто тот дядька? Ну, который только что вышел?

- Ну, брат! - покровительственно протянул парень. - Он посол Приморской империи в городе, Карил. Богатей, каких мало, и уважают его о-го-го как! Ежели он чего захочет, так обязательно получит. Большой человек! Почитай, чуть не единственный богач, что в городе остался. Скажи, а вы правда в шатрах круглый год живете, даже зимой? А не мерзнете?

- Мы? В шатрах? - удивился Теомир, озадаченно поглядев на Морика. - Да нет вроде. В домах живем, не хуже ваших, в шатрах только дозорные, когда за табунами на выпасах присматривают. А что?

- Ну... - смутился тот. - А как же вы тогда со стадами кочуете? Дома разбираете и на телегах везете?

- Зачем? - изумился Теомир. - Мы же не жугличи какие! Это они, говорят, шатры и вообще все хозяйство за собой таскают. А у нас деревня здесь да деревня на западе, три года здесь коней пасем, потом на запад уходим и там живем, пока здесь выбитые пастбища не оживут. Многие вообще на одном месте сидят, никуда не кочуют, бабы там да детишки. Да и мужчины некоторые остаются, победнее, у кого лошадей мало. Они землю пашут, совсем как у вас в окрестностях. А еще у нас Столеград есть, настоящий город со стеной, там конязь сидит.

- Ух ты! - мальчишка аж приоткрыл рот от удивления. - Здорово! То тут живешь, то там, я бы не отказался! А то всю жизнь на одном месте... - Он погрустнел. - Еще и жугличи гадские привязались... Села и посады окрестные пожгли, город тоже сожгут, как пить дать, а зачем? Им все равно больше, чем в телегу входит, не надо. Тятька говорит, прислали бы они переговорщиков, мы бы и откупились. Да только не присылают...

Морик тяжело вздохнул, но тут же оживился.

- Тёмка, а давай подслушаем, о чем они там толкуют? Представляешь - настоящий военный совет!

Он соскользнул с лавки и на цыпочках подкрался к двери. Теомир в ужасе зажмурился, ожидая очередного скрипа и гнева Телевара, но все оставалось тихо. Он приоткрыл один глаз и увидел Морика, присевшего на корточки возле приоткрытой двери и приглашающе машущего рукой. Мысленно пожав плечами, Теомир осторожно приблизился. Через тонкую щелку отчетливо доносились голоса.

- Что вы мне плешь проедаете! - Галазир яростно трахнул кулаком по столу. - Без вас все знаю. Да только вы городскому Совету расскажите, не мне! Они последние годы мне дружину разваливали! Я здесь такой же наемник, как и вы, мне это последние двадцать лет напоминают не по разу в день! Мне даже о жугличах толком докладывать не позволяли - не поднимай, мол, панику, не пугай людей, для торговли плохо! Ну да, нет нормальной дружины - и что теперь, город сдавать? Может, сразу пойти да утопиться, чтобы жугличам сподручнее горожан резать? Нет уж, не дождетесь! Станем драться пусть даже камнями, пусть даже один против ста. Если кто не согласен - скатертью дорога, я никого не держу, если из города уйти сумеете. Еще вопросы есть?

В комнате воцарилось тягостное молчание. Командиры участков сидели, уставившись в стол, не желая смотреть друг на друга. Тилос пристроился на подоконнике, покачивая ногой и что-то чуть слышно насвистывая сквозь зубы. Казалось, его больше всего интересуют воробьи за окном, ковыряющиеся в конском навозе.

- Не горячись, Галазир, - наконец проговорил Храбат. - Ты меня знаешь, я тебя знаю, не первый год вместе служим. Остальные... Остальные тоже небось не дураки, не первый раз людьми командуют, пусть и не сотнями. Справимся как-нибудь. Жугличи к осаде непривычны, у них ни снасти для того нет, ни умения. Многие и город-то, думаю, в первый раз видят, не знают, с какого бока подступиться...

- Не успокаивай себя, Храбат, - зло ответил ему коренастый воин в клепаном кожаном доспехе. Его лицо обглодала оспа. - Я еще осьмицу назад в десятниках ходил, а год назад - простым дружинником. Десятники у меня - такие же дружинники бывшие, а ополченцы ни дисциплине, ни науке воинской не обучены. Ни хрена я не справлюсь, да и мои люди тоже! Побегут, чуть пятки припечет. И у остальных то же самое. В настоящие переделки разве что вон тот, - он мотнул головой в сторону Телевара, - попадал. Да и то неизвестно - может, сказки рассказывает.

Телевар, побагровев, начал приподниматься со своего места, но Галазир метнул на него грозный взгляд, и тысячник нехотя сел назад.

- Говорю, откупаться надо, пока не вырезали всех подчистую! - закончил рябой. Несколько голосов поддержали его.

- Откупаться? - ехидно взглянул на него Галазир. - Слушай, Келетор, случайно, не твоих людей головы ночью через стену в мешке зашвырнули? Со ртами, медяками набитыми? Дурак ты, паря. Дураком родился, дураком и помрешь. Я к ним дважды гонцов посылал, и дважды им головы отрезали. Решил, что у тебя люди какие-то особенные? Жугличи не собираются с нами разговаривать. Они пришли нас резать, и пусть меня за яйца повесят, если я понимаю, почему! Еще есть умные предложения?

- Обороняться, - пожал плечами уже успокоившийся Телевар. - У вас есть выбор? Мне-то что - возьмут город, так я на коня сяду и ускачу, пока они здесь мародерствуют. Не мой дом, мне не жалко.

Он спокойно выдержал полдюжины испепеляющих взглядов и продолжил:

- Говорил уже и еще раз повторю - не так вы все делаете. Силком людей на стены гоните, а там и те, что уже есть, не слишком нужны, только штаны просиживают. Пока нет штурма, надо ополченцев натаскивать да караулы на стене держать. А то много ли толку от приказчика, который вчера за прилавком торчал, а сегодня на стене ошивается? Да он в драке не с жугличем бороться станет, а с копьем собственным, и еще неизвестно, кто победит!

- А ежели дикари на штурм пойдут, что делать? - устало спросил его Галазир. - Пока они со своих подворий до стены добегут, ее уже десять раз захватить успеют.

- Те, кто рядом живут, успеют вовремя, а большему числу на стене и не разместиться. Галереи у вас гнилые, еще рухнут ненароком, - пожал плечами Телевар. - Все равно меняться надо, вот пусть и стоят первыми те, что живут рядом.

- Принесло умников на мою голову, - проворчал Галазир, откинувшись на спинку жесткого деревянного стула. - Эх, имел бы я нормальную дружину - никакого ополчения не надо. Одного лучника на пять саженей стены, вязанку стрел каждому - и все. Близко бы никто не подошел. - Он провел ладонью по лицу. - Ладно, подумаю. Что еще?

- Телевар дело говорит, - негромко откликнулся Тилос. Все разом повернулись к нему. - Только времени у вас нет. Жугличи не просто так под стенами стоят...

- Вестимо, не просто так, - скривился в его сторону Галазир. - Город пограбить хотят. Спасибо тебе, посланник, открыл ты нам глаза...

- В сторону города идут два отряда харазгов, - как ни в чем не бывало продолжил Тилос. - Что интересно - с осадными машинами. - Он переждал общий вздох. - Появятся под стенами дня через два... если ничего не задержит.

В щель Теомир видел ошеломленные лица командиров.

- Но... - медленно проговорил Келетор. - Но... как же так? Они ведь по жизни с жугличами на ножах! А теперь еще и Приморская империя их разделила. А теперь в помощь идут? Когда они стакнуться успели, как прошли? Ты не брешешь часом, посланник? Откуда ведаешь про то? И давно?

- Есть способы узнавать, - пожал плечами Тилос. - Сам только пару часов назад выяснил. Свой человек послал весточку. Что же до ножей - те харазги наемники. Кто заплатит, с тем и пойдут, а заплатили им очень хорошо. Не веришь - погоди маленько, своими глазами увидишь. Только вот что вы с ними делать намерены? Наемники - люди опытные, города приступом брать умеют. Против них вам точно не выстоять.

- Без тебя знаю, - огрызнулся Галазир. - Ну, небо в пятнах, что ж творится-то! За что нам такая напасть? Ведь в стороне же сидим, никому не мешаем! А как они столковались-то, Тилос? Ладно, жугличи - мы с ними на границах не первый век машемся, но с харазгами никогда даже словом худым не перекинулись! Нельзя ли хоть от них откупиться чем-то? Или на свою сторону переманить?

- Галазир, - жестко сказал Тилос, спрыгивая с подоконника. - Два года назад Серый Князь предлагал городу союз и защиту. Помнишь?

- Ну, помню... - пробурчал воевода, уставившись в стол.

- Год назад я повторил предложение тебе и Совету - тоже помнишь? Не отворачивайся, ты ведь был среди тех, кто против голосовал. Вы предпочли Приморскую империю. Напомнить, о чем я предупреждал? - Тилос остановился перед воеводой и в упор посмотрел на него. Лицо посланника оставалось бесстрастным. - А я предупреждал, что у Майно свои планы на Западном континенте, что с Империей он на ножах, и вы сами много раз слышали, что он от своего не отступается. Если бы Хамир заключил договор с Серым Князем, вы бы сейчас горя не знали. Нашел бы он вам помощь и поддержку на юго-западе, среди независимых городов, и новые торговые пути бы установили. Теперь - поздно. Майно нужно нанести приморцам болезненный удар, что он и делает - чужими руками, почти без затрат сил, но вполне эффективно. Империя не успеет прислать войска на выручку, а Серый Князь не станет ссориться с Майно. Помочь с эвакуацией жителей в Империю, не позволить беженцам умереть с голоду - все, что он может. Но уходить надо сейчас.

- По голым степям да лесам заболоченным, угу, - пробормотал кто-то, сидящий к двери спиной. - С детьми малыми да стариками, а все нажитое имущество бросить жугличам...

- Да при чем здесь Майно, пень обросший! - не выдержав, подскочил Храбат. - Жугличи никогда ничью руку не держали, всегда сами по себе! Брешешь ты все, подсыл проклятый, тебе бы только...

- Сядь! - резко развернулся к нему Тилос. В глазах посланника сверкнула такая ярость, что тысячник осекся на полуслове и, хватая от негодования воздух, опустился на табурет. - Я не закончил. Так вот, Серый Князь не станет оспаривать у Майно город, но он уверен, что может спасти людей. Я могу предложить вот что: соберите дружину и охочих людей и ночью скрытно ударьте по жугличам. Пока те мечутся в панике, вы сможете вывести из города большую часть горожан. Часть можно перевезти по реке, нескольких уцелевших барж хватит. Проведете народ по северному берегу Ручейницы до западных бродов. Посадите женщин и детей на телеги, мужчины пойдут пешком. Там соединитесь с теми, кто ушел на баржах, и пойдете на юг. Возьмите продовольствия на три дня или сколько сможете унести, из Типека и Камуша навстречу пошлют обозы с едой. Вас встретят, выведут в безопасные места, дадут возможность осесть на земле и продержаться до следующего урожая - не бесплатно, но в долг поверят под поручительство императора Грета. Майно не станет преследовать, ему не нужны ваши трупы...

- Зато жугличи не откажутся! - язвительно ухмыльнулся Галазир. - Или ты и их вежливо попросишь в сторонку отойти?

- Когда жугличи придут в себя, они обнаружат покинутый город. Они займутся грабежами, а не удирающими во всю прыть голодранцами! А когда город окончательно разграбят, вы окажетесь далеко. Не забывайте, для них Хамир - только промежуточный этап, кость в горле, а главная их цель - земли Всадников. Туда они и отправятся.

- Значит, бросить все добро, что еще прадеды наживали, и бежать во всю прыть? Не согласный я! - сумрачно откликнулся кто-то, кого Теомир не видел в щель. - Да и неправду ты говоришь, посланник. Жугличей чуть не десять тысяч под стенами, да по округе леший знает сколько шляется, села жгут. Четверти того количества хватит, чтобы беженцев перерезать.

- Под стенами не десять, а чуть больше двух тысяч. И по округе не больше шарят, скорее, меньше. Сёла первая волна разграбила, там уже делать нечего. На деле за вами бросится тысяча-другая, ну да и вы не безоружные пойдете. Ручаюсь, три четверти людей уйдет, а то и больше.

- Три четверти? - медленно проговорил Галазир. - Всего три четверти? Ты что, каждому четвертому предлагаешь голову на плаху положить, посланник? Знаешь, Тилос, я уважаю Серого Князя, но на такое я не пойду. У нас есть шанс отсидеться за стенами, а ты предлагаешь столько людей на смерть обречь да на милость южан их отдать? Не бывать!

Воевода врезал ладонью по столу. Его поддержал одобрительный гул голосов. Телевар, впрочем, как заметил Теомир, остался сидеть молчаливо и неподвижно, о чем-то крепко задумавшись.

- Тогда вас вырежут всех, - вздохнул Тилос. - Ладно, мое дело предложить.

Он помолчал.

- Я должен предоставить своему повелителю полный отчет о падении города, так что остаюсь здесь до последнего. До того - спрашивайте, помогу чем могу. А если все-таки решитесь согласиться, учтите, что встречные обозы с продовольствием еще собрать надо. Чем больше тянете, тем больше людей от голода в дороге помрет.

Посланник коротко поклонился и вышел. Теомир с Мориком еле успели отскочить в сторону от с грохотом распахнувшейся двери. Лицо посланника выглядело мрачнее тучи. Скорым шагом он прошел по прихожей комнате и ушел во двор. Командиры сидели в тягостном молчании.

- Ладно, побездельничали - и хватит, - наконец нарушил его Галазир. - Завтра в восемь утра - обычное собрание. Все свободны. Да, и займитесь дисциплиной на своих участках, народ совсем разболтался. Словно не себя защищают, вояки, честное слово...

Во дворе Телевара нагнал Храбат.

- Ты... того... не сердись на меня за давешнее, - промямлил он, дергая себя за вислый ус. - Стену объезжал, так до того тошно стало, что хоть в петлю... Сомнут нас машинами осадными и даже не поморщатся, правду Тилос сказал.

Тысячник зло сплюнул на землю.

- Неправильно ты мне под горячую руку попался. Вот ежели на твоем месте кто из Совета городского оказался... Так ведь сбежали, сволочи. Ну что, не держишь зла?

Телевар смерил его взглядом с головы до ног и покачал головой.

- Ладно уж, что с тебя взять, - вздохнул он. - Сам то же чувствую. Ладно уж, мир!

Он хлопнул Храбата по плечу в запрыгнул в седло.

- Ну, чего стоишь столбом! - недовольно рыкнул он на Теомира. - Поехали, время не ждет.

 

Тот же день. Временный лагерь жугличей под Хамиром

 

Каор Трэин нетерпеливым движением бросил поводья какому-то подвернувшемуся под руку узкоглазому, распахнул полог шатра и поморщился от ударившей в нос вони. Красные отсветы разведенного костра метались по стенам, отчего шатер зловеще светился изнутри в сгустившихся сумерках. Лошади рядом с ним нервно храпели, рыли копытами землю, жугличи из охраны заметно нервничали.

Связной маг в донельзя засаленном халате, сидя на корточках, подкидывал в костер пучки каких-то сушеных трав, что отнюдь не освежало воздух. Он даже не оглянулся на вошедшего. Каор обратил внимание, что руки колдуна заметно тряслись - то ли от старости, то ли от наполовину осушенной бутыли с вином, стоявшей рядом. Посланник поморщился. Он не любил пьяниц и шарлатанов, к каковым сразу отнес сидевшего перед ним старика. Тем не менее, внутри что-то предостерегающе сжалось, почувствовав поток исходящей от колдуна Силы. Он что, уже на связи? Пинком отшвырнув в сторону возмущенно завизжавшую черную кошку, он опустился на циновку рядом.

- Ну? - спросил Каор спустя какое-то время, поняв, что колдун не собирается обращать на него внимания. - Заснул, что ли? Мне тут до завтра сидеть, или тебя подбодрить надо?

Старик медленно поднял дрожащую голову и посмотрел на гостя отсутствующим взглядом.

- Нетерпеливая молодежь... - пробормотал он неожиданно глубоким и сильным голосом. - Мне передали, что Великий скоро закончит разбираться с делами и соизволит спуститься в зал аудиенций. Мы уже протянули нить, все готово к разговору. Хочешь вина?

Он неверным жестом ухватил бутыль и протянул ее Каору. Тот с трудом подавил желание разбить ее о голову колдуна и уставился в потолок.

- Гордый... - покачал головой старик. - Я тоже когда-то был... гордым. Ничего, доживешь до моих лет...

- Заткнись, - не поворачивая головы, ровным голосом ответил Трэин. Маг съежился как от удара и отпрянул.

- Как скажет молодой господин, - склонил он голову.

Медленно ползли минуты. Время от времени колдун подкидывал в костер новые связки травы, с наслаждением вдыхая дым. Каор почти притерпелся к вони, но у него начала потихоньку кружиться голова. Он выругался про себя, и тут связник встрепенулся.

- Приготовься! - торжественно произнес он. - Сам Великий Майно, да пребудет он вечно сытым, зовет тебя! Посмотри мне в глаза!

Посланник еще раз молча выругался, глубоко вдохнул воздух, крепко сжал зубы и медленно поднял взгляд. Встречный взгляд мага ударил его как хлыстом. Его огромные расширенные зрачки вобрали Каора в себя и утопили во тьме.

Впрочем, темнота держалась недолго. Где-то вдали забрезжил слабый свет. Он разрастался, рассеиваясь в окружающем тумане, затем ударил в глаза ослепительной вспышкой. Каор зажмурился. Когда он поднял веки, перед ним стоял Майно. Повелитель носил потрепанный домашний халат, мало чем отличающийся от одежды связного мага. Он слегка улыбался.

- Каор, мальчик мой, - он широко раскрыл объятия, словно намереваясь обнять посланника, но тот молча рухнул на колено и склонил голову.

- Повелитель! - выдохнул он.

- Ну-ну-ну, зачем такие церемонии? - театрально-обиженно воскликнул Майно. - Ну-ка, встань, встань, не смущай старика. Как тебе новый связной маг?

- Спасибо, повелитель, я оценил заботу, - Каор поднялся, с трудом подавив желание отряхнуть колено. - Я понимаю, что за день найти нового связника в гуще жугличей очень непросто. И качество связи с Замком теней он поддерживает великолепное.

- С Замком? Хм. Да-да, разумеется. Ну да хватит пустых разговоров, мой мальчик. Как дела?

- Все идет как нужно, повелитель, - склонил Каор голову, с трудом подавив раздражение. Его собственный сын скоро возьмет в руки учебный меч, а его зовут мальчиком! Любой другой подавился бы за подобное оскорбление своими зубами, но от хозяина приходилось терпеть. Краем глаза он заметил, что Майно ехидно ухмыляется. - Все в порядке. Жугличи сорвались с поводка раньше намеченного, но все идет без особых отклонений от плана.

- Подробнее, - сухо бросил Вечный император, разом избавляясь от маски добродушного старика. Его глаза стали жесткими, словно камень. Он уселся на услужливо возникшее позади кресло и принялся бурить своего посланника взглядом.

- Жугличи вторглись в хамирские земли, шутя смяли пограничные заслоны. Из-за пограничного инцидента - чуть раньше, чем планировали, но никакого ущерба не случилось. Мой господин, хамирские торгаши и пахари давно разучились воевать. Мы могли бы не тратить столько времени на подготовку всякого сброда...

- Без комментариев, - оборвал его Майно. - Дальше.

- Да, повелитель, - снова подавил раздражение посланник. - Две с небольшим тысячи дикарей встали лагерем вокруг города. Пару раз даже пытались штурмовать стены. Сами потеряли до сотни человек, а вот на стенах больших потерь я что-то не заметил, хотя стояли там даже не дружинники, одни толстопузые горожане. С десяток защитников сбили стрелами под шумок - и все. Да-да, хозяин, я продолжаю, - торопливо поправился он, заметив недовольное выражение на лице Майно. - Завтра к утру, самое позднее к вечеру, подойдут харазги с башнями. По крайней мере, вчерашний гонец мне клятвенно пообещал. Ну, а потом город падет не позже, чем через день.

- Хорошо, - задумчиво одобрил Майно. - Хотя ты мог бы заставить наемников выйти на пару дней пораньше. Медлительный ты у меня, даром что молодой. Другие прямо-таки рвутся в бой, а ты...

- Хозяин! - обиженно взвыл Каор. - Ведь ты же сам...

- Ладно, шучу, - повел рукой Майно. - Дальше.

- Да, хозяин, - до боли прикусил губу посланник. В нем опять закипело бешенство. - Основная масса жугличей прошла дальше, в земли Всадников - около восьми тысяч сабель, не считая женщин и детей. Те не ожидали нападения и сходу потеряли столицу, по глупости расположенную на самом краю, хм, якобы своих территорий. Их наспех собранное войско численностью до трех тысяч копий разбито и рассеяно. Сейчас жугличи стремительно растекаются по степям, пытаясь не дать Всадникам собрать силы в кулак...

- И как успехи? - ехидно поинтересовался Майно. - Небось, продвигаются стройными рядами?

Каор прикинул, не стоит ли соврать, но решил не рисковать. Мало ли какие еще источники сведений у Всемогущего...

- Да какое там, хозяин, - безнадежно махнул рукой он. - Мои ребята донесли, что после первой же победы они остановили обозы, поставили шатры и сейчас вовсю празднуют. Говорил я, намучаемся мы со всяким сбродом...

- Что ты говорил, я помню. Склерозом я пока не страдаю, - сухо ответил Майно. - Разумеется, я и не рассчитывал, что они станут сражаться как регулярное войско. Застряли - и ладно.

- Но зачем тогда... - раскрыл рот пораженный Каор. - Я имею в виду, зачем мы так склоняли их на свою сторону?

- Ох и дурак же ты, малыш, хоть и умный, - поморщился Майно. - Мне требовалось убрать из-под бока непредсказуемых кочевников. Вышибут они Всадников с их земель - молодцы, получим еще одно лояльное мне, пусть и ненадолго, племя. Нет - и не надо. Может, еще и Всадникам поможем, с теми дело проще иметь - честные они до идиотизма. Понял теперь?

- Д-да, хозяин! - ошеломленно протянул посланник. - Но я думал...

- Я здесь думаю, - оборвал его Майно, делая ударение на первом слове. - Твое дело - выполнять. Что с селами пахарей?

- Ну... - Каор попытался собраться с неожиданно разбежавшимися куда-то мыслями. - Вроде пожгли большую часть, но я как-то...

- И не подумал разузнать, - ехидно закончил за него Майно. - Молодец. Я же говорю, думаю здесь я, тебе противопоказано. Что же, придется харазгам своих пахарей на выжженные земли сажать. Их проблемы. Земли я им обещал, а деревни... Кстати, а ведь идея. Каор, сделаешь так, что жугличи пожгут все подчистую, вырежут кого смогут, остальных рассеют по лесам. Понял?

- Да, повелитель, - ошарашено взглянул на него посланник. - Но зачем?..

- Не твое дело, - оборвал его Майно. - Сделаешь как сказано, а голову ломай в свободное время в качестве бесплатного развлечения. Что еще?

- Вроде всё, повелитель... - растерянно пожал плечами Каор. Неожиданный приказ выбил его из колеи. Его мало волновали какие-то полудикие землепашцы, но все-таки приказ попахивал тухлятинкой. Теперь посланник желал только одного - чтобы разговор поскорее кончился и он мог обдумать ситуацию.

- Всё? - глаза Майно неожиданно сузились, и он вперил в посланника жесткий немигающий взгляд. - Да ну? Вспомни-ка один маленький разговор у меня в замке. Совсем недавно состоялся, вроде ты забыть еще не должен.

- А-а! - с облегчением воскликнул Каор. - Прости, хозяин, моя вина. Совсем из головы вылетело. О странных случаях, да?

- О, значит, память еще крепкая. Хорошо. Терпеть не могу платить пенсию по умственной инвалидности, малыш. Что там?

- Есть несколько слухов, хозяин! Все - еще до того, как жугличи вторглись, мои люди по хамирским кабакам собирали, - бодро отрапортовал Каор. - Первый - мальчишка с обрыва сорвался. Высокий обрыв, саженей десять, а под ним омут с водоворотами. Бульк - и нету пацана. Думали, что утоп, ан нет - вечером выплывает к дальнему бережку огромный сом, а на спине у него тот самый мальчишка...

- Не то, - махнул рукой Майно. - Потом окажется, что не к вечеру, а через пять минут, и не верхом на соме, а с пескарем за пазухой. Дальше.

- Наши волколаки обоз Всадников неподалеку от Хамира на зуб попробовали. Двойная стая, свежая, обоз малый - меньше десятка человек, но - отбились. В Хамире о том много говорили.

- Да, до меня уже доходило. Что еще?

- Пропал малый отряд харазгов. Конные охотники. Тридцать дней назад ушли в разведку в земли Всадников и сгинули. Как сквозь землю провалились. Я выяснял - Всадники о них ничего не знают. Может, где в чащобе на тех же волколаков наткнулись?

- Вполне возможно... - процедил сквозь зубы Майно. - Еще?

- Два мордоворота, говорят, появлялись в Хамире три или четыре осьмицы назад. Похвалялись, что на пару десяток троллей положили, а сами - без царапины. Могилы какие-то раскапывали, что ли. Даже штуки какие-то показывали диковинные. Но уже давно ушли куда-то на юг, то ли в Граш, то ли еще дальше.

- В Граш, говоришь? Три осьмицы... - Лицо Майно сделалось отрешенным. - Не то ли оно, что... Нет, не то. - Он махнул рукой. - Рано. Камиуру весточку пошлю, чтобы последил за ними в Граше, но не то. Пустышка. Еще?

- Все, хозяин, - поклонился Каор. - Больше ничего. Глухое местечко, скука вселенская... стояла. Я жду твоих дальнейших указаний, о повелитель.

- Указаний, говоришь, - задумчиво пробормотал Майно. - Ладно, малыш, отдыхай пока. Возьмут город - поговорим. Поаккуратней там, неожиданные смерти среди жугличей мне не нужны. Укроти пока свой нрав. Обоз, значит... Слушай, друг сердечный, все-таки не нравится мне тот обоз. Значит, так. Узнаешь о нем все, что сможешь. Кто в нем шел, сколько, куда и зачем направлялись. Если в город - когда закончится осада, перевернешь головешки вверх дном, но найдешь их или кого-то, кто про них знает. Поищи среди хозяев постоялых дворов, что в живых останутся. Найдешь их трупы - не хозяев, обозников - хорошо. Возьмешь в плен - совсем молодец, за то отдельная награда пойдет. Понял?

- Да, повелитель.

- И еще одно. В городе находится мой доверенный агент, бард по имени Мелиандр Красило. Как возьмут город - найдешь его, или он тебя найдет. Расскажешь ему, что вызнал. Жугличи его не тронут, охранная таньга у него есть. Имей в виду, приказывать ему ты не можешь, к его же запросам отнесись с уважением. Деньги там, лошади, снаряжение... Все понял?

- Да, повелитель, - снова поклонился Каор. Ищи теперь вчерашний день, мысленно добавил он. Какая там таньга спасет от орды опьяненных кровью жугличей? Лазутчик все равно что уже мертвый. - Я сделаю все, что в человеческих силах, и даже больше.

- Другого и не жду, - задумчиво откликнулся Вековечный император. - Ладно, недосуг мне с тобой лясы точить, меня уже за рукав дергают. Конец связи!

Великий, кряхтя, поднялся с тотчас же испарившегося кресла и растаял в сгустившемся тумане. Посланника опять резанула по глазам яркая вспышка, и он ничком рухнул на пол в шатре связного мага. Голову разрывала дикая боль, перед глазами плыли огненные круги. Каор зарычал, как пойманный в ловушку зверь, несколько раз перекатился по полу. Голова болела все сильнее, казалось, готовая лопнуть изнутри.

- Выпей, мастер, - голос связного мага раздавался откуда-то издалека. В руку посланника ткнулась округлая глиняная фляжка. Изо всех сил зажмурив глаза, Каор одним движением скрутил, почти сорвал пробку и двумя огромными глотками осушил сосуд. Жутко бесконечное мгновение ничего не происходило, затем боль начала потихоньку успокаиваться. Какое-то время посланник в изнеможении лежал на земле, с наслаждением ощущая, как проясняется голова, а в тело вливаются новые силы. Наконец он отшвырнул флягу и, покачиваясь, встал на ноги. Только теперь он почувствовал, что рубаха пропотела насквозь. Покачиваясь, словно пьяный, он отдернул полог и вышел.

Колдун остался сидеть на корточках, задумчиво вглядываясь в пляшущие языки огня.

 

День четырнадцатый, а заодно и пятнадцатый. Хамир

 

Теомир бессильно опустился на пол галереи за потемневшим зубцом, опоясанным разводами древесных колец. Предвечернее солнце обволакивало его мягким успокаивающим теплом, однако противная дрожь в руках не проходила. Напарник нерешительно топтался рядом, не решаясь последовать примеру и сесть прямо на грязные доски.

Теомир с ненавистью взглянул на прицепленные к поясу ножны палаша. Ему казалось, что последние два дня он занимался только двумя вещами: мотался по поручениям Телевара и учился обращаться с новым оружием. Тысячник приставил к нему учителем ополченца - старого отставного дружинника, хмурого неразговорчивого дядьку со смуглой обветренной кожей и седыми короткими усами. Родом тот происходил откуда-то с юга и говорил, странно растягивая слова. Уже после первого часа тренировок у Теомира, привыкшего к легкому кавалерийскому мечу, нещадно заболела рука, но южанин только ухмыльнулся и заставил продолжать занятие.

- Терпи, казак, атаманом станешь, - подмигнул он парню. - Али завтра ты с жугличем сойдешься да так и объяснишь ему - прости, дяденька, я еще маленький, дерусь плохо?

Теомир не знал ни кто такие казаки, ни, тем более, кто такой атаман, но, стиснув зубы, вытянул руку и продолжил рисовать клинком петли, двигая одной кистью. Страшно мешалась прямая крестообразная гарда, уже натершая все запястье. Тем временем учитель присел в тенечке, неторопливо насыпал на сушеный лопушиный лист какой-то тонкой коричневой пыли, свернул в трубочку, поджег с одной стороны и, как фокусник, с удовольствием втянул дым из противоположного конца.

- Хорош табачок, - пояснил он смотрящему на него круглыми глазами Теомиру, выдыхая дым обратно. - До самого нутра продирает. Ну, чего уставился? Смени руку!

Тут порыв ветра донес до Теомира клуб сизого дыма, и он надсадно закашлялся. Бросив на землю оружие, он отчаянно замахал руками перед лицом, разгоняя вонь, потом догадался отскочить в сторону. Южанин с усмешкой наблюдал за ним.

- Ты, пацан, меч-то подбери, - посоветовал он, когда приступ кашля прошел. - Негоже оружие на землю бросать. Оно тебя защищает, а ты его на землю, аки палку какую... Нехорошо. Однако слабоваты вы тут на грудь, на севере-то. Чуть самосадом дохнуло - и сразу нутро выхаркиваете...

Так и продолжилось. Южанин сидел на бревнышке, дымил, делал ехидные замечания и изредка показывал Теомиру новый прием. Удар сверху вниз, снизу вверх, параллельно земле, наискось, с разворотом, парирование удара сверху, снизу, обратного удара, укола, ответный выпад... К вечеру все тело у Теомира болело, словно избитое дубиной. Горела стертая шершавым череном ладонь и невозможно болела поясница.

Изредка из избы выходил почерневший осунувшийся Телевар, кидал ему берестяную грамотку и называл, куда ехать. Словно во сне парень ловил письмо, взгромождался на лошадь, отвозил, возвращался, а южанин все так же сидел на бревнышке, подремывая или пуская дым. К концу первого дня Теомир ненавидел его тихой ненавистью. Несколько раз он замечал Ольгу - часто рядом с Загратом или Боршугалом. На второй день, казалось, без малейшего перерыва начавшегося сразу за закатом первого, Ольга вместе с десятником Стипой занялась изучением ножевого искусства.

- Кто же так нож держит, девка! - слышал Теомир краем уха. - Ну что ты в него вцепилась, точно в ворот колодезный! Возьмись тремя пальцами! Он у тебя порхать должен, вверх смотрит, ан тут же вниз. Ударила из-за спины, полоснула лезвием, тут же перехватываешь клинком вверх - вот так - и снова бьешь...

Несколько раз Теомир бессильно опускал меч - только чтобы не выронить его из разжимающихся пальцев - и зачарованно смотрел, как Стипа орудует недлинным обоюдоострым клинком, иногда меняя его на широкий охотничий нож. Оружие действительно порхало в его руке, взблескивая то из-за спины, то где-то над головой, перескакивая из руки в руку. Однажды десятник продемонстрировал работу сразу с двумя ножами. Теомир посмотрел на вихрь блестящего железа, окруживший учителя, и стыдливо потупился. Только сейчас до него дошло, насколько глупо он выглядел в недавней драке на постоялом дворе. Опытный боец, Мелиандр действительно мог покрошить его мелкими кубиками. Парень покачал головой, поднял весящий, казалось, уже пуда три палаш и начал вяло размахивать оружием перед собой.

- Стоп! - скомандовал учитель, и Теомир обрадовано опустил меч. - А теперь нацепи щит на левую руку... да не большой, а вон тот, малый. Пора учиться работать мечом и щитом одновременно.

Теомир мысленно застонал, и кошмар продолжился.

- Хорошо, - одобрил южанин ближе к вечеру. - Ладно, недосуг мне с тобой прохлаждаться. Жена заждалась, да и детишки тятьку, небось, совсем забыли. Каждый день продолжишь вот так заниматься с утра до полудня, и потом столько же вечером. Через пять или шесть дней рука науку немного запомнит, тогда в паре поработаем. Сегодня - ладно уж, передохни.

Измотанный Теомир отпросился у Телевара дежурить на стену. Вообще-то он полагал сидение на галерее нудным и скучным, но сейчас хотелось только одного - упасть на землю и неподвижно замереть. Дежурство же на стене показалось ему наиболее подходящим способом укрыться от остальных поручений. К некоторому его удивлению Телевар лишь отмахнулся.

- Иди, ежели хошь, - пробурчал он. Тысячник склонился над расстеленной на столе выцветшей картой города, нарисованной на изрядно потрепанной тряпице, поддерживая голову обеими руками. - Я, пожалуй, спать завалюсь, ночью посты объезжать придется. Разгильдяи, мать их женщина! Как не свои животы защищают... Ага, сокол ясный, попался! - повернулся он к вошедшему в избу Любоконю. - Проводи-ка его на стену, да позаботься, чтобы на пост поставили. Только смотри, Тёмка, тут тебе не игрушки. Сейчас на пост заступишь, заполночь сменят. Стану посты проверять да спящим застану - влеплю по первое число. Война - не посиделки с девками. Перехвати кусок, и вперед.

В пару с Теомиром поставили пожилого толстого ополченца, судя по внешнему виду - купца или приказчика. Напарник явно нервничал - то прохаживался взад и вперед по галерее, то присаживался на корточки рядом с Теомиром, то беспокойно выглядывал из-за зубцов, словно пытаясь рассмотреть нежданный вал атакующих. Он был неприятен Теомиру всем - беспокойством, свисающим через поясной ремень колышущимся брюхом, острым запахом пота, заискивающими глазками, которыми постоянно пытался поймать взгляд Теомира. Несколько раз ополченец вздыхал, затем принимался бормотать себе под нос, неуверенно посматривая на парня, словно ожидая от того поддержки разговора. Но тот ничего не мог разобрать, так что равнодушно смотрел на напарника, затем отворачивался и начинал осторожно осматривать окрестности.

На расстоянии двух полетов стрелы перед стеной пространство оставалось пустым, там лишь изредка проносились конные отряды жугличей. Теомир с любопытством разглядывал их - невысокие мохноногие лошадки, узкие глаза, оскаленные зубы и визгливые голоса. Из оружия он рассмотрел короткие копья и кривые сабли, а боевых доспехов, похоже, они не носили... ну, разве что полушубки (по летней-то жаре!) за бронь считать. Дальше начинались островки леса, почти вытесненные пашней: сначала низкорослый подлесок - ежевика, падуб, малина, какие-то незнакомые кусты, низкорослые березки, далее возвышались могучие прямые сосны, высоко возносившие куцые кроны. Злаки на пашнях (овес, что ли?) по большей части выбили копытами, тут и там дымились остовы домов и сараев, бывшие городские посады. Над лесом тоже поднимались бесчисленные дымки - видимо, в стойбищах осаждающих наступила пора ужина. Парень поежился: по хребту пробежал неожиданно холодный ветерок.

Вскоре по полю протянулись длинные вечерние тени. Поблизости от стены сгустился мрак, и лишь вдали, у опушки, землю еще заливали прощальные лучи солнца. Очередной патруль осаждающих проскакал с факелами, тускло-рыжими в лучах заката.

- Эй, на стене! - гаркнули снизу. Теомир лениво скосил глаза вниз и тут же торопливо вскочил на ноги.

- Жду приказаний, господин темник! - отрапортовал он. - Ничего не случилось, все тихо!

Краем глаза он заметил, как подтверждающе закивал напарник.

- Сам вижу, что ничего не случилось, - недовольно пробормотал Телевар. - Слышь, там лестница крепкая?

- Да, господин темник! - кивнул Теомир. - Даже Хлаша выдержит и не скрипнет.

- Ишь ты, обо всем подумал, - оскалил зубы стоящий рядом с лошадями тролль. - Ладно, схожу-ка я к тебе в гости...

Он птицей взлетел по опасно затрещавшей, вопреки утверждению Теомира, лестнице. За ним ловко вскарабкался невысокий человечек самой что ни на есть неприметной наружности. Теомир поймал себя на том, что, как только тот отворачивается, в памяти остаются лишь светлые пшеничные усы. Телевар спрыгнул с лошади, опасливо подергал нижнюю ступеньку и нерешительно остановился.

- Я ... ну... не полезу, пожалуй, - неуверенно сказал он. - Годы мои не те - по жердочкам лазить, как курице. Хлаш, все запомнил?

- Да, Телевар, - кивнул головой тролль. - Постараемся до полуночи управиться. Скажи там, чтобы мой ужин не трогали, а то вернусь - слопаю вора на закуску.

Он сбросил с плеча моток и принялся его распутывать.

Моток оказался толстой веревкой с навязанными по всему протяжению узлами. При помощи неприметного дядьки он аккуратно разложил ее петлями по полу галереи. Сгорающий от любопытства Теомир следил за ними, и вдруг его осенило.

- Хлаш, а ты что, за стену собрался? - восхищенно сказал он. - Ох ты, здорово! Слушай, я тоже хочу!

- Я тебе дам - тоже! - сварливо отозвался снизу Телевар. Сопровождающий его Броша ухмыльнулся, блеснув в темноте зубами. - Ты кто? Часовой! Что за оставление поста положено, знаешь? Знаешь. Вот и стой себе. Вахта твоя до полуночи, жди смены.

- Точно так, - поддержал его скалящийся Броша. - А то зеленому нашему в темноте по башке-то по лысой копытом-то попадет, он дорогу-то назад и забудет, никакие ночные снадобья не помогут. Хорошо, ежели не взбесится да в леса не сбегёт. Слышь, Тёмка, ты ночью-то на него хорошенько посмотри, когда он по веревке назад полезет. Он или не он? И в своем ли уме? Чуть что, ты его по башке дрыном-то приголубь! Есть у тебя дрын под рукой? Вот им и орудуй...

- Теомир, слушай сюда, - не обращая внимание на зубоскальство Всадника, сказал парню Хлаш. - Сейчас мы с Кролом спустимся, и ты веревку сразу наверх затянешь. Сложи так, чтобы не запуталась, не ровен час с погоней на плечах заявимся. Как стемнеет - слушай в оба уха. Услышишь такой свист, - Хлаш тихо свистнул длинно, потом трижды коротко, - швыряй веревку вниз. Повтори!

Теомир добросовестно воспроизвел трель, и Хлаш удовлетворенно кивнул.

- Смотри, не засни, а то тысячник и в самом деле шкуру спустит. Крол, я первый. Если и оборвется веревка, всё не тебе на голову.

Тролль подмигнул и сбросил вниз веревочную бухту. Та размоталась, не достав до земли, как можно было разглядеть в сумерках, с аршин.

- И то хлеб, - согласно кивнул пшеничноусый Крол. - Ладно, командир, не тяни кота за яйца. Пошли, что ли...

Разведчики соскользнули по веревке и беззвучно растворились в тенях. Теомир в очередной раз подивился кошачьей легкости, с которой передвигается огромное мускулистое тело тролля. Наверняка ему позавидовали бы и многие орки. Парень представил себя на его месте и втихомолку вздохнул.

- Ну, ушли? - нетерпеливо замахал снизу руками Телевар. - Ушли?

- Ага, - грустно кивнул Теомир. Ему до слез захотелось оказаться сейчас там, в поле, посреди поджидающих со всех сторон невидимых опасностей. - Как в воду канули.

- Хорошо, что как в воду. Авось и в самом деле вернутся, хоть бы и с пустыми руками. Что бы мы делали без нашего зверюги, а? Если у них хотя бы каждый третий как он, не хотел бы я воевать с троллями. Только бы ночное зелье его не выдохлось раньше времени, а то Кролу придется его за руку водить. Броша, поехали, нам еще посты проверять.

Под глухой стук копыт по деревянной здесь мостовой Всадники удалились.

- Слышь, парень! - толкнул Теомира в плечо напарник. - А что, ты ведь родичем тысячнику приходишься?

- Нет, какое там родичем, - вздохнул тот. - Просто отец с ним раньше табуны гонял. Хороший дядька, когда не злой...

- Эт правильно, - рассудительно ответил напарник. - Какой же воин без злости? Да только без войны злость без надобности. А вот скажи мне, друг ситный, как у твоего хорошего дядьки с талантами полководческими? Видел я как-то одного заезжего тысячника из Империи. Так у того и грудь колесом, и усы торчком, и даже борода колечками. Сам Храбат ему не чета. И свита... А твой, не обессудь, какой-то пузатенький да невысокий. И ноги кривые, - добавил горожанин обличающим тоном, словно кривые ноги являлись невесть каким грехом.

"На себя посмотри, жбан пивной!" - чуть не огрызнулся Теомир, но вовремя сдержался.

- Нормальные у него таланты, - сказал он уже вслух. - Я слыхал, сколько-то лет назад он с одним десятком бандитскую шайку человек на полста в пыль разделал. Те аж в Песчаные горы убегли, а там их тролли повязали.

- Ну, то с десятком... - разочарованно протянул напарник. - А вот с тысячей как? Я вон в молодости один троим ряху начистить мог, да только в командиры не лезу...

- Да тебя и не зовут! - на сей раз не удержался Теомир. - Последняя большая война с полвека как прошла, откуда ему в бою тысячей командовать? За захожими южными разбойниками с парой сотен охотников по пограничным лесам гонялся, с жугличами когда-то давно сталкивался... И вообще, не заговаривай тут мне зубы. Подлезут жугличи под шумок - то-то выйдет потеха!

Горожанин хмыкнул, но ругаться не стал, отошел чуть в сторонку и стал всматриваться в сумерки.

- Ни листа не видно, - наконец сообщил он. - Чего тут болтаемся? Захотят - подползут, мы и не увидим.

Теомир не отреагировал, и горожанин снова принялся нервно прохаживаться взад и вперед.

Сумерки сгущались, пока не превратились в ночь. Теомир чувствовал себя как на иголках. До того, как под стеной тихо засвистели, казалось, прошла целая вечность. Подпрыгнув от неожиданности, парень схватил моток веревки и, путаясь, швырнул его вниз. Почти тут же веревка натянулась и тихо задрожала - кто-то лез по ней вверх. Напрягшись, Теомир выхватил из ножен меч, другой подхватил из стенной петли факел и сунул его вниз через проем между зубцами, пытаясь рассмотреть лицо ползущего.

- Етить твою налево! - рассердились оттуда. - Чего ты мне огонь в рожу тычешь, подпалить хочешь?

Сначала по голосу, а затем и по усам Теомир опознал лазутчика Крола и с облегчением убрал факел в сторону.

- Извини, - облегченно сказал он, - я уж устал ждать. Как там прошло?

- Так все и разэтак, - непонятно откликнулся лазутчик. - Сам все увидишь.

Он перегнулся через край и несколько раз дернул веревку. Веревка дернулась в ответ.

- Ну, парень, хватай, - удовлетворенно сказал Крол. - Не вытянуть мне одному. Надо же - маленький, а такой тяжелый. Знать, хорошо кушал. Ну, чего встал столбом?

- А чего делать-то? - переспросил его парень. - Чего хватать-то?

- И откуда ты такой вылупился непонятливый? - еще сильнее удивился лазутчик. - Веревку хватай. Ну-ка, раз-два, взяли!

Вдвоем, отдуваясь и упираясь ногами в выступ стены, Теомир с Кролом вытянули наверх привязанный к концу веревки большой сверток. Сверток извивался и что-то невнятно мычал.

- Ух ты, языка приволокли! - восхитился Теомир. - А где Хлаш?

- Зеленый-то? - безразлично переспросил Крол. - Под стенкой дожидается. Отвяжи-ка веревку да брось ему, а то умаялся я с тобой.

- Кто умаялся? - спросил Хлаш, появляясь из-за края стены. - Я? На вашей дохлой стене? Ха! То ли дело у нас в горах - иногда на отвесные кручи по полсотни саженей без веревки лазить приходилось. Вот там - да, там я умаивался, а здесь и говорить не о чем.

- Хлаш! - возликовал Теомир. - А я уж волноваться начал! Как прошло?

Ночь огласилась далеким многоголосым воем. За лесом вспыхнуло зарево многих факелов, чуть слышно заржали лошади.

- Во, очухались! - удовлетворенно заметил Крол. - Ох и чурбаны! Голыми руками любого брать можно, и ухом не поведут. Ихнего главного из шатра посреди лагеря вытащили, а только сейчас до них дошло. Эх, вояки! Помнится, щупали мы с ребятами мошну... - Он резко оборвал фразу. - Ладно, недосуг нам болтать, командир ждет. Пошли, Хлаш.

Он поднялся, слетел вниз по лестнице и исчез в темноте. Тролль, подмигнув Теомиру, подхватил дергающийся сверток на плечо и последовал за ним.

Смена появилась еще не скоро. Теомир совсем извелся, ожидая возможности узнать, что выжали из пленника. Когда разводящий отпустил его, он стрелой помчался по темным улочкам, запинаясь и падая, но не снижая темпа. Однако у двери входной двери его перехватил часовой, в котором Теомир узнал Любоконя.

- Не велено, - хмуро сказал Любоконь, отчаянно зевая. - Пленного выспрашивают. Вот закончат - тогда можно.

- Ну Любаш, ну пожалуйста! - слезно попросил его Теомир. - Ну хоть краешком уха послушать!

- Не велено! - повторил Любоконь, отпихивая его от двери. - Топай отсюда, друг ситный, пока по заднице не схлопотал.

Страшно разочарованный Теомир отошел от двери и столкнулся еще с кем-то.

- Что такое? - спросил в темноте девичий голос. - Тёмка, убить меня хочешь? Так убивай сразу, только ноги не оттаптывай!

- Онка! - обрадовался Теомир. - Слушай, там Хлаш из-за стены языка приволок! Я хотел послушать, а Любоконь не пустил...

- Да знаю я, - откликнулась Ольга в темноте. - Меня с лавки согнали и на двор выпихнули. Ладно, ночь теплая, не впервой на охапке соломы дрыхнуть. А тут слышу - ты с кем-то ругаешься...

- Онка, да как ты не понимаешь! - чуть не плача, сказал парень. - Когда еще доведется послушать, как настоящего языка допрашивают! Гад Любоконь, ну что ему стоит!..

- До чего же вы, мужчины, глупые, - вздохнула Ольга. - С другой стороны окно бычьим пузырем затянуто. Подойди да и слушай, сколько влезет, а я дальше спать буду.

Воспрянувший духом Теомир даже не обиделся на "глупого". Стараясь ступать неслышно, он прокрался к заднему окошку, но снова разочаровался. Несколько раз внутри раздавались взвизги, потом высокий бабий голос начинал что-то спешно тараторить на неизвестном языке, его тут же подхватывал другой, басовитый, но тоже неразборчивый - видно, толмач. Изредка кто-то - Теомиру показалось, что он узнал голос Телевара - резко спрашивал на том же тарабарском языке и получал в ответ новую порцию невнятицы. Очень скоро Теомиру надоело, и он вернулся к крыльцу, надеясь выяснить что-нибудь путное, когда допрос закончится. Отчаянно хотелось спать, но парень мужественно крепился.

Наконец, его терпение вознаградилось. Распахнулась дверь, и на крыльцо, потягиваясь, вышел тролль.

- Ох, устал я что-то... - пожаловался он в пространство.

- Хлаш, а Хлаш, - коршуном налетел на него Теомир. - Ну как там? Он сильно упрямился, да? Вы его каленым железом пытали?

- Слушай, парень, не лезь ты не в свои дела! - осадил его тролль. - Мал еще. Успеешь еще нахлебаться. Да не смотри ты на меня так! - вдруг шутливо рассердился он. - Не пытали мы его, я только пару раз зубы показал. Дальше его придерживать пришлось, а то писец не поспевал. И то - жить-то хочется...

Хлаш задумчиво покачал головой.

- Нехорошо получилось. Тысячник ему жизнь пообещал, если врать не станет, да только воевода его все равно вздернет на стене для острастки...

- Ну и что! - отмахнулся Теомир. - Его со всей бандой сюда никто не приглашал, да и без банды - тоже. Сам виноват. А чего он рассказал такого?

- Запомни, Теомир, - медленно произнес тролль. - Если ты что-то пообещал - сдохни, да выполни. Последнее дело - слово нарушать, пусть даже и врагу данное. В нашем мире можно простить многое, но не предательство.

- Ну да, ладно, - растерянно пробормотал Теомир. - Запомню. Я не думал, что для тебя обещания так важны, извини. А все-таки, что он рассказал?

- Да все то же, - пожал плечами тролль. - Говорит, должны прийти высокие люди харазги, грызущие камень, и помочь одолеть стены. Когда - точно не знает, сегодня ночью или завтра к вечеру, не позже. Знал бы заранее - задержался бы у жугличей, авось бы и увидел камнегрызов своими глазами... Ладно, утро вечера мудренее, иди-ка ты спать. И вот еще...

Хлаш замялся.

- Ты только удила не закусывай, послушай, что я скажу... - он снова запнулся. - В общем, если тут, внутри города, заварушка начнется, постарайся ко мне поближе держаться, ладно? И Онку свою при себе держи. Договорились?

- Хлаш, я не могу! - покачал Теомир головой. - Я же при темнике ординарец, я его защищать должен. Слушай, спасибо, что предложил, но я не малый ребенок. А вот Онку точно надо бы под приглядом держать, ты правильно сказал. Я подумаю, как ее к тебе поближе устроить.

- Да ты защищай своего темника, - отмахнулся Хлаш. - Только еще неизвестно, кому кого защищать придется. Извини, но ты еще молодой, настоящего боя не видел. Такие, как ты, целыми отрядами в драке гибнут. Навидался. Выживешь - поймешь, о чем я. Ладно, я-то ведь тоже рядом с темником остаюсь, в бою разведка без надобности. В общем, об одном прошу - держись меня и не делай глупостей.

- Ладно, уговорил, - беспечно тряхнул головой Теомир. - Буду смотреть тебе в рот и читать мысли. А все-таки жаль, что я допрос не видел. Ладно, я пошел дрыхнуть, а ты как хочешь.

Следующий день во всем походил на предыдущий. Теомира точно так же гоняли в разные стороны с поручениями, причем уже не только Телевар, но и все, кому хотелось. А хотелось многим. Сначала Хлаш поручил разыскать в какой-то таверне темную, как выяснилось, личность по имени то ли кличке Раздолбай. Личность обнаружилась сразу, но оставлять теплую компанию не захотела, поскольку была пьяна в хлам. С трудом вытащив Раздолбая из-за стола и отпихивая липнувших дружков пьяницы, Теомир кое-как водрузил полубесчувственное тело на лошадь и довез до управы, окончательно превратившейся в штаб, где и сдал на руки Хлашу. Личность вроде бы потащили к колодцу отливать водой, но Теомир не успел разглядеть толком - незнакомый темнобородый мужик отослал его с грамотами в крепость к воеводе. По возвращении Любоконь, заделавшийся кем-то вроде командира над двумя писарями, снова отправил его в ту же крепость за чернилами и гусиными перьями. Когда Теомир узнал, что ему надо повторно переться в детинец за тем, что мог захватить и в первый раз, он взбеленился и сказал Любоконю много сердитых слов. Но тот даже не обиделся, так что ехать все равно пришлось.

Затем невесть откуда вынырнул Заграт и отправил Теомира на базар, причем купить указал чуть ли не стожок всякого сена и при том забыл дать денег. Теомир ехидно указал ему на такую мелкую проблему и поинтересовался, должен ли он тихо скрасть или сначала дать торговцу в морду. Орк задумчиво поковырял затылок, раздувая приплюснутые кошачьи ноздри, и нехотя согласился, что ошибочка вышла. Отловив участкового казначея Бенекура, шаман выделил Теомиру денег - как выяснилось позже, в обрез.

Оставить коня у платной коновязи Теомир поостерегся и таскал за собой несчастное животное вдоль прилавков с колдовскими растениями, от запаха которых даже у него закружилась голова. Набив травой переметные сумы, Теомир выбрался с рынка, опасливо поглядывая по сторонам - ему совсем не улыбалось снова встретиться с давешним циркачом и его дружками - и галопом домчался до штаба. Дорогой конь косил глазом на сумы и нервно ржал. В душе Теомир соглашался с ним - даже из плотно завязанных сумок несло ужасными запахами. Заграт, правда, остался доволен и даже не потребовал назад остаток денег. Пожав плечами, Теомир засунул последний оставшийся полугрош к своим собственным медякам за пазухой. Тут на него набежал десятник Стипа и попробовал послать в трактир насчет жратвы для караульных, но Теомир взбунтовался. Заявив десятнику, что он не нанимался в мальчики на побегушках и что ординарец не значит прислужник за все, он отошел к забору и опустился на бревнышко. Но тут появился вислоусый южанин и снова начал гонять его с мечом.

К собственному изумлению Теомира, сегодня работа с оружием далась ему гораздо легче, чем накануне. Мышцы уже не гудели как перетянутые струны, и палаш мелькал в воздухе заметно проворнее, чем раньше. Скоро Теомир раздухарился настолько, что подхватил с земли щит и начал проводить комбинации из выпадов и блоков. Южанин сначала порыкивал, указывая на ошибки, но постепенно замолчал. Его глаза заметно округлились.

- Слушай, парень, - задумчиво сказал он. - Вчера я бы поклялся, что ты чуть не впервые в жизни взял меч в руки. Махал ты им ровно дубиной. Сегодня я могу твердо сказать, что ты учишься владеть им не менее четырех осьмиц, и при том ни на чуть-чуть не покривить душой. Ты, часом, не колдун? Некоторым, я слышал, новое смертоубийственное ремесло выучить - раз чихнуть, так у них нутро повернуто. А у тебя что?

- Не знаю, - растерянно пожал плечами Теомир. - Просто как-то легко получается. Когда я звезды метать учился, я только дней через десять их хоть чуть-чуть всаживать стал, и то в пяти шагах от стенки. В столб только через три осьмицы попадать начал. И с луком не лучше выходило... А тут вот на тебе!

- Тогда, знать, полюбил тебя меч, - задумчиво покачал головой южанин. - Сам под тебя подлаживается. Надо же, слышал я о таком, но сам не видал. По-хорошему, взять бы да и проверить тебя с другим клинком, но ведь этот обидится, зараза. Ладно, продолжай. Стой, да куда ты оглобли свои отставляешь! Девку, что ли, обнять хочешь? Дак нет ее рядом. Прикрой щитом пузо-то, прикрой, не стесняйся!..

Тем не менее, к концу занятия Теомир изрядно вымотался. Напоследок учитель показал ему, как правильно затачивать лезвие, сначала наостро правильным камнем, а затем специальными чуть затупляющими фасками, хлопнул на прощание по спине и ушел, задумчиво покачивая головой.

К вечеру Теомир опять отпросился на стену. На сей раз его товарищем оказался неразговорчивый солдат, из настоящих наемников, с покрытым шрамами лицом и в латаной кое-где, но хорошо вычищенной кольчуге. В отличие от вчерашнего напарника, он неподвижно стоял, прислонившись к зубцу, и обшаривал маленькими колючими глазками прилегающую местность. Он сообщил, что его зовут Пиретом, и замолчал. Теомир представился в свою очередь, и разговор заглох: наемник не соизволил его поддержать, а Теомир даже не знал, о чем говорить с незнакомым человеком. Не о лошадях же и выпасах, в самом деле!

Спустя какое-то время Теомира начало мучить нехорошее чувство. Резко похолодало, словно глубокой осенью. Небо стремительно затягивало облаками. Они неслись с севера сплошной пеленой, низкие, хоть рукой доставай, давящие, налитые темной влагой. Склоняющееся к западу солнце несколько раз проглянуло в прорехи, но скоро его окончательно погребли под собой вороха облачных одеял. Потом задул резкий леденящий ветер. Теомир поежился, пожалев, что вышел на пост в одной рубахе, не удосужившись накинуть поверх кафтан. Хотя кто же его знал - еще недавно все предвещало ясный закат и теплую ночь. И тут парень понял, что его тревожит.

- Пирет! - дернул он за рукав напарника. - Пирет, слушай, вчера вечером жугличские разъезды перед стенами так и шастали, а сегодня они где? Смотри, сколько стоим - и хоть бы один проскакал! Слушай, они замышляют чего-то, да?

Пирет неторопливо задрал голову, внимательно посмотрел на несущиеся облака, потом снова уставился вдаль.

- Колдовской ветер, - процедил он сквозь зубы. - Под него лучше не попадаться. Он не разбирает, где враг, а где свой, вот они и отсиживаются по закутам. Вишь ты, и у жугличей боевые маги есть...

- Колдовской ветер? - переспросил Теомир.

- Выматывает душу и холодит тело, - нехотя пояснил Пирет. - Постоишь часок - поймешь. Только непонятно, зачем. Обычно колдовской ветер пускают в чистом поле да перед самым нападением, обычно с вечера или с полуночи, чтобы утром озябших врагов ножиками согреть. А сейчас к чему? Чай, не совсем мы дурные, стена город прикрывает, да и наши должны завесу поставить...

Неподалеку шарахнуло, словно раскатом грома. Конвульсивно дернувшись, Теомир оборотился в ту сторону. Примерно в сотне шагов к северу на маленькой площадке под самой стеной затеплился крохотный костерок. Несмотря на резкие порывы ветра, дымок костра поднимался вертикально вверх тонкой ровной струйкой. Рядом с огнем Теомир разглядел несколько скорчившихся фигур, одна из которых явно принадлежала Заграту. Во всяком случае, других орков в городе Теомир так и не видел. Почти тут же ветер стал слабеть, и через несколько мгновений вокруг установилось полное затишье. Теомир видел, как по не до конца вытоптанной траве перед стеной бежали волны, но ни одно дуновение ветра до него не доносилось.

- Вот и всех делов, - сплюнул за стену Пирет. - Что еще удумают, кочерыжки?

Над дальним леском разлилось колышущееся зарево, яркое в сгустившихся дождевых сумерках. Сияние становилось все сильнее и сильнее, пока не превратилось в медленно поднимающийся в воздух огненный шар.

- Эка их забирает! - удивленно прокомментировал происходящее наемник. - Огнешара не пожалели! Ну ж надо же, какие маги у них собрались! Такой большой деревенскому колдуну не сляпать - в академии обучаться надо, в Приморской империи аль в Граше - там, слышал, тоже есть. Однако что наши супротив него смогут? Как бы не подпалили нас ненароком...

Шар прекратил подниматься ввысь и медленно поплыл в сторону города. Теомир с надеждой посмотрел в сторону площадки магов. Костерок по-прежнему горел там неярким пламенем, но струйка дыма уже не была ровной. Она металась из стороны в сторону, словно змея. Тучи опасливо шарахались от нее, сквозь прореху заголубело небо. Дальний лесок высветили косые солнечные лучи.

На щеку Теомиру упала капля дождя. Он машинально стер ее ладонью и тут же зашипел от внезапного жжения. Пирет удивленно взглянул на него, но тут же сам схватился за глаз и закрутился на месте, ругаясь черными словами.

- Прячься под навес, разэдак его через колено! - рявкнул он сквозь ругань. - Кислый дождь, метелить их сверху донизу! Сожжет нахрен!

Демонстрируя похвальную прыть, Пирет первым юркнул под небольшой деревянный навес.

- Что же тут творится! - бормотал он сквозь зубы, зажимая глаз. - Да нешто сам Разрушитель проклятый к нам в гости пожаловал? Ну на кой мы ему сдались, козлу треклятому?

Не слушая его, Теомир зачарованно смотрел из-под навеса наружу. Дождик усиливался, несколько капель попало под крышу, и он с удивлением увидел, как расползается рукав рубахи. Огненный шар тем временем, не останавливаясь, плыл в сторону города, и Теомир уже чувствовал издалека его жар. Что же наши-то медлят, отчужденно подумал он, и тут снова налетел ветер.

Сейчас он дул со стороны города, и его с чистым сердцем можно было назвать ураганом. Теомир вцепился в столб, телом чувствуя, как трещит и раскачивается галерея. В городе за спиной что-то скрипело и ломалось. Тучи приостановились, как бы от изумления, затем попятились назад. Но не они являлись целью защитников. Мимо проносило всякий мусор, ветер ревел в ушах - и стремительно превращался в какой-то чудовищный воздушный водоворот. Теомир изо всех сил вцепился в столб, чувствуя, что еще немного - и он улетит через стену в степь вместе со своей подпоркой. А ветер тем временем рвал и метал, кружился, от него заболели уши, в глубине черепа что-то поплыло по течению. Обезумевшие тучи скрутились в чудовищную спираль, в воронку, вертящуюся над городом. Теперь темнеющее на глазах небо проглядывало со всех сторон, солнечные блики метались вокруг перепуганными насмерть зайцами. Воронка смерча стягивалась все туже, его хобот опускался ниже и ниже, в него улетали соломенные крыши и всякая хозяйская утварь, и тут ураган рванулся навстречу огню.

Теомир запоздало пожалел, что у него нет пары лишних рук - зажать уши. Он крепко зажмурился, и тут же смерч врезался в огненный шар. На мгновение шар застыл на месте, как бы раздумывая, что делать дальше, и тут же оглушительно взорвался. Ударная волна с силой встряхнула все вокруг, и Теомир почувствовал, что оглох. Языки огня рванулись во все стороны, выжигая в траве черные дорожки, но лишь некоторые из них достали до стены. Пропитанное противопожарным составом дерево выдержало. Теомир, рядом с которым пронесся поток искр, мгновенно вспотел, словно в духовке. Ему опалило лицо, чуб съежился белыми пепельными нитями... и тут все стихло.

Спустя несколько ударов сердца он рискнул осторожно приоткрыть глаза. Опаленное лицо саднило, болела растянутая от чрезмерного напряжения рука. Рядом в неестественной позе лежал Пирет. Его неподвижные глаза широко раскрылись, а по виску текла струйка крови. Рядом валялся раскроивший наемнику голову обломок стропила.

- Пирет! - осторожно потряс его за плечо Теомир. - Пирет, вставай!

Наемник не откликнулся, и парню внезапно стало страшно. Он вскочил на ноги и дико оглянулся вокруг.

Город поблизости выглядел ужасающе. Почти все крыши сорвало ураганом, многие заборы повалило, по улицам в панике носился домашний скот вперемешку с обезумевшими людьми. Домашней птицы не замечалось - видимо, ее унесло смерчем. Местами занимались пожары. В крепости на холме гулко били в гонг, но следовать его призыву и бежать на стены народ не спешил. Теомир глянул в сторону группы магов - и не обнаружил ее. Обломки галереи валялись вокруг, темные фигурки людей лежали на утоптанной земле. Теомир как мог быстро спустился на землю по перекосившейся, грозящей обвалиться лестнице и побежал в ту сторону.

Среди тел он обнаружил живого Заграта. Шаман сидел на земле и очумело оглядывался вокруг. Неподалеку валялся его треснувший вдоль посох. Остальные маги - между ними Теомир распознал Боршугала - оказались мертвы.

- Где Ольга?! - Теомир как клещ вцепился в Заграта. - Где она? С ней все в порядке?

- Отстань, гангрена! - проворчал Заграт, дотягиваясь до посоха и с трудом поднимаясь на ноги. - И так еле жив. Ох, перестарались мы, кажется... Да кто же знал, что там такие мощные стихийные маги собрались! Еще ни разу такого мощного отката не прилетало, ккагахрашш! Одно утешение - этим жопам не слаще, чем нам, пришлось. Да хватит мне руку обрывать, не знаю я про твою девку! Не стояла она с нами в круге, по другой она части. Ну-тко, помоги до стенки доковылять, все никак отдышаться не могу, дери его волки!

Где-то далеко завыли рога, и у Теомира пробежал холодок по коже.

- Заграт! - он вывернулся из-под руки шамана и повернулся к нему лицом. - Слышишь?

- Лезь на стену, живо, глянь, что там! - скомандовал орк, оскалив зубы. - Если жугличи в наступление не пошли, можешь мне глотку перерезать. А ведь умно - сначала магов-защитников убрали, город маленько порушили, а теперь добить хотят. Ох, чует мое сердце...

Остаток фразы Теомир не дослышал. По чудом уцелевшему от лестницы шесту он ловко вскарабкался на остатки галереи и замер. Из рощ и перелесков на равнину высыпали отряды жугличей. Степь, казалось, заливало бушующей вешней водой.

- Ой-ёй... - только и сказал Теомир.

 

Харазги подошли еще утром, но в драку ввязываться не спешили, давая отдохнуть тягловым зверям. Огромные шерстистые животные с длинными носами, прозываемые элефантами, страдали от холода, тихо трубили, трясли крупными головами. Полуразобранные осадные башни тяжело переваливались по разбитым степным дорогам. Их верхние стропила и перекрытия ехали отдельно на огромных телегах, влекомых теми же элефантами и крупными южными быками. Башни и телеги бороздили сухую землю, застревая в придорожных кустах и выворачивая даже небольшие деревца, попавшиеся на пути.

Не обошлось без недоразумений. Перепуганный элефантами, спешенный патруль жугличей, не опознавший союзников, в панике выпустил по ним рой стрел и со всех ног бросился бежать к овражку, где укрывали коней. Однако им не повезло - элефант, неудачно ужаленный стрелой в чувствительный кончик хобота, рассвирепел, выломал оглобли, догнал и растоптал бедолаг в кровавые лепешки. Попутно погиб погонщик, сорвавшийся с взбесившегося животного и размозживший себе голову о выступающий из земли толстый корень. Раздосадованный командир харазгов приказал выпрячь элефантов, нацепить на них боевые попоны и совсем уже собрался мстить жугличам за смерть погонщика, своего дальнего родственника, но его перехватил и утихомирил Каор Трэин, загодя выехавший навстречу.

После долгих уговоров командир согласился принять виру за смерть своего человека от насмерть перепуганного вождя жугличского клана, элефантов впрягли обратно, и вскоре после рассвета боевые машины дотащили-таки до скрытых позиций в лесах неподалеку от города. Тут же собрали осадные башни - Каор с интересом наблюдал, как прямо на глазах куча бревен и досок превращалась в грозные боевые сооружения. Посланник считал, что неплохо разбирается в машинах, но и тут нашлось, чему поучиться. Хотя деревянные элементы башен и пропитали противопожарным колдовским составом, харазги ловко приспособили поверх них сырые шкуры тут же на месте забитых коров, согнанных жугличами со всей округи. Теперь они стали практически неуязвимыми не только для зажигательных стрел, но и для магического огня и даже горящей смолы.

На сегодняшнем штурме настояло собрание вождей. Нетерпеливые кочевники и слышать не хотели о штурме завтрашним утром, по холодку и свежими силами. Утомившись яростным спором, командир харазгов пожал плечами и скомандовал готовить башни к атаке. Обозленный дурацким упрямством жугличей Каор, скопировав жест харазга, дал знак доставленным из Закатной бухты магам приступать к колдовской подготовке.

По две башни расположили у западного и южного концов вытянувшегося по реке города. В тех местах лес подходил довольно близко к стенам, причем состоял преимущественно из густого и довольно высокого, но хлипкого подлеска. Там лишь изредка росли могучие древесные стволы, и меж них с легкостью могли пройти и по три башни в ряд. Еще одну башню и окованный железом таран на колесах расположили по центру стены, прямо напротив ворот. Последняя машина осталась в резерве немного позади.

Предполагалось, что колдуны жугличей опробуют на защитниках обычный ледяной ветер, после чего маги Каора оглоушат расслабившихся защитников парочкой мощных заклятий: кислотный дождь создаст массу неприятных ощущений и заодно попортит воинский доспех, а огненный шар покорежит, а при определенном везении и вообще порушит центральные ворота. Затем, предполагалось, с помощью тарана и осадных башен спешенные и конные жугличи должны ворваться в город сразу в трех местах, создав неразбериху и в считанные часы завершив уничтожение Хамира.

Однако план с самого начала едва не развалился.

Началось с того, что защищающимся удалось не только отогнать кислотные тучи, но и каким-то хитрым финтом использовать их силу для разрушения огненного шара. Три столкнувшихся стихии - огонь, вода и воздух - перемешались в немыслимом клубке, взорвавшемся с такой силой, что центральную башню опрокинуло на бок, разломав почти напополам и искалечив уже впряженных внутри тягловых элефантов. Вдобавок вихрь разметал ряды изготовившиеся к атаке на размозженные ворота жугличей, многих серьезно изранив и даже убив. Городские же ворота, супротив всех ожиданий, даже не поколебались. Но основной проблемой стала гибель всех без исключения заезжих магов - отдача от собственных разрушенных заклятий оказалась слишком сильна. Колдуны же жугличей сами по себе мало что умели, да и они по большей части валялись без сознания, оглоушенные пусть и чужой, но близкой отдачей. Повторить магическую атаку не представлялось возможным. Кляня себя за то, что не догадался подключить жугличей к магам хотя бы как источник подпитки - авось кто и выжил бы - Каор в ярости приказал повесить подсыла в городскую магическую гильдию. Подсыл визжал и упирался, пытаясь клясться всеми богами мира, что никто из местных магов ни за что не мог организовать такой эффектный и эффективный отпор, но его все равно вздернули.

Выместив злобу на лазутчике, Каор отдал сигнал к атаке. Повинуясь движению его кулака, затрубили рога, и жугличи, вопя во всю глотку, высыпали на равнину. Одновременно, сминая кусты и молодые деревья, вперед тяжело двинулись осадные башни, в том числе резервная, заменившая погибшую. Конники бешеным галопом домчались со стен, сбросили на землю десант - лучников с двойным против обычного запасом стрел и копейщиков с широкими и легкими тростниковыми щитами - и умчались обратно за новой партией. Сброшенные лучники взяли под прицел гребень стены, поливая смертоносным дождем неосторожно высунувшиеся из-за зубцов головы. Защитники огрызались вяло, хорошо если одной стрелой на два десятка, а ближе к центральным воротам отпора почти не было - взрыв то ли оглушил людей, то ли разрушил верхние галереи. Лучники пустили через стену по два залпа стрел с накрученными вместо наконечников мешочками с огненной смесью - на большее запасов колдовского порошка не хватило. Их усилия пропали втуне: соломенные и драночные крыши с домов сорвало ураганом, а срубы вдоль стены, да и в глубине города, зачастую пропитывали тем же противопожарным составом, что и саму стену. Защищенное дерево горело неохотно, и бешеный жар огненных стрел быстро опадал, оставляя за собой лишь небольшие подпалины. Поджечь удалось только два или три дома, но и там огонь быстро сбили уцелевшие после непотребства стихий хозяева и набежавшие соседи.

Тем временем вернулись конники со второй партией лучников, лишь чуть-чуть обогнав пеших. Пешие несли на плечах свернутые веревочные лестницы с кошками на конце. Впрочем, от лестниц проку оказалось мало - сделанные из скверного железа, а то и просто из острых сучьев крючья бессильно скользили по верхним скатам стены, оставляя лишь неглубокие царапины. Там же, где лестницы закрепились, забравшихся наверх нападающих смели мечи (в местах, где еще осталась галерея) или стрелы (около ворот, где ее уже не было) уже слегка оправившихся от шока защитников.

Облепившим подножье стены жугличам пришлось дожидаться подхода боевых башен. Те едва ползли по колдобистой местности, так что к их подходу хамирцы уже полностью оправились от неожиданности. Следуя призыву набата, ополчение и немногочисленные дружинники сломя голову мчались к стене, бросая причитающих жен и ревущих детей у разметанных смерчем хозяйств. Вооружались в спешке кто как, хватая старую рогатину вместо запропастившегося куда-то копья или кухонный нож вместо кинжала, бежали зачастую не на то место, что предписали обходившие дома десятники, но число войска за стеной и на стене быстро росло. Несмотря на отчаянный шквал жугличских стрел, хамирцам с галереи нет-нет, да удавалось всадить стрелу в зазевавшегося лучника или щитоносца. Могучие станковые арбалеты поворачивали вертикально вниз - они не имели мертвой зоны - и вслепую стреляли, дергая за спуск длинной веревочкой. Попадал в цель разве что один болт из двадцати, но осажденные не экономили, щедро растрачивая скудный боезапас. В одном месте ополченцы под руководством многоэтажно матерящегося Храбата даже успели раскочегарить костер и выплеснуть вниз котел кипящей смолы. Урон жугличам, конечно, наносился чисто символический, но нападающие начали заметно нервничать.

И тут к стенам подошли боевые машины.

С тяжким грохотом ударил в ворота могучий таран. Бревна, используемые в качестве засовов, слегка дрогнули в своих скобах и чуть заметно треснули. Над стеной зловеще нависла откинувшаяся на цепях площадка осадной башни. С нее свесились многочисленные канаты, и исступленно вопящие жугличи горохом посыпались на головы защитникам. Та же картина наблюдалась на дальних от ворот окраинах, с той разницей, что там подошло по две башни. Огненные стрелы, в свой черед пускаемые хамирцами, вязли в сырых шкурах или бессильно застревали в пропитанном огнеупорным составом дереве. Жугличи, словно муравьи, потоком стремились вверх по задней, прикрытой дощатыми щитами лестнице, чтобы через мгновение обрушиться на головы осажденным.

Удостоверившись, что хотя бы вторая часть штурма идет по плану, Каор отнял от глаз бинокль и снова махнул рукой. В жарко пылающий костер рядом с ним полетели зеленые ветви. Ввысь поднялся широкий столб бурого дыма. Завидев его, пятьсот жугличей на отборных конях вырвалась из-за холмов на противоположном берегу реки и бросилась в воду, направляясь вплавь в сторону почти пустой городской пристани, прикрытой лишь сотней ополченцев.

Первые десятки спустившихся по канатам жугличей погибли почти полностью. Дозорные на стенах, хоть и прижатые непрестанной стрельбой лучников, заметили приближающиеся башни и передали весть командирам. Несмотря на всеобщую суматоху, Храбат и Телевар успели перегнать всех дружинников и изрядную часть ополчения под их командой к местам, куда направлялись башни, и поначалу защитники изрядно превосходили нападавших численностью. Но так длилось недолго. Необученные ополченцы не могли противостоять яростному натиску кочевников, погибая десятками, а затем и сотнями. Уже через несколько минут во всех точках прорыва шла яростная драка.

Скоро через стену перебралась тысяча, а потом и полторы тысячи жугличей. Свалка начала расползаться в разные стороны, а на пристанях бушевали добравшиеся вплавь враги. Часть пловцов погибла под стрелами и в течении, но оставшихся хватило, чтобы вырезать малый отряд прикрытия и устроить гигантский пожар, забрасывая склады спешно сооруженными факелами. Здесь крыши остались нетронутыми ураганом и охотно занимались веселыми язычками огня. А вслед за ними полыхали собранные внутри горючие товары - разнообразные ткани, лен, конопля, деревянные статуэтки, предназначенные для продажи в Талазену и далее, за море, и прочая дребедень. Воздух начал мутнеть от дыма.

И, наконец, пали разнесенные тараном ворота. В проем хлынули конные.

Уже в самом начале схватки Храбат, фактически командовавший всем западным флангом, увидел, к чему клонится дело, и с десятком отборных дружинников верхом врубился в толпу кочевников. Довольно долго он крутился среди них, раздавая удары направо и налево и подбадривая своих яростными криками. Но один из жугличей ухитрился-таки вскочить на круп коня позади тысячника и ударом зубчатого ножа в затылок между кольчугой и шлемом оставил ополченцев без командира. Горожане дрогнули, и жугличи быстро рассеяли их, превратив неуверенное отступление в беспорядочное бегство.

На восточном фланге несколько Всадников во главе с Телеваром повторили маневр Храбата. Им удалось продержаться дольше. Несколько раз промчавшись сквозь нападающих с короткими копьями, они развернулись для очередного прохода - и тут несколько просочившихся лучников встретили их залпом.

Все Всадники, кроме Телевара, не успели надеть перед боем выданные из арсенала кольчуги. Чеготар, Перевой и Броша погибли сразу. Под Любоконем и Корешем подстрелили коней, и они рухнули под ноги нападающим. Их тут же изрубили на куски. Один из жугличей подхватил с земли неудачно брошенную кем-то из ополченцев сулицу и с силой ударил ей Телевара. Он целил в лицо, но промазал и попал в грудь. Сулица попалась старая и тупая, а потому не смогла пробить не снятую с последнего объезда позиций кольчугу. Однако что-то в глубине груди тысячника хрустнуло, и он, бессознательный, рухнул на луку седла. Чудом уцелевший Громобой подхватил повод командирского коня и попытался выйти из боя, но путь ему преградил сразу десяток врагов. Бросив повод, Громобой выхватил меч и бросился в атаку. Он срубил троих, прежде чем получил удар копья в спину. Какой-то жуглич мимоходом замахнулся на бессознательного Телевара, но тут подоспевший Хлаш, вращая своей страшной дубиной, размозжил череп ему, а заодно и еще нескольким попавшимся под руку кочевникам. От его чешуи отскочило несколько стрел - наконечники из плохого железа не смогли даже оцарапать его толстенную шкуру, прокалывая рубаху и бессильно падая на землю. Тролль казался так страшен, что оставшиеся рядом жугличи обратились в бегство. Хлаш осторожно взвалил на плечо тело тысячника, одним прыжком перемахнул через забор и исчез.

Воевода Галазир с тридцатью наемниками-панцирниками прикрывал главные ворота. Пока не рухнули створки, он успешно отражал натиск, убивая спускающихся по веревкам жугличей, чьи легкие клинки не могли ничего поделать с тяжелыми доспехами пехоты. Однако ворвавшиеся через ворота конные харазги сходу разбили строй ударом длинных копий. Остатки отряда прижали к забору и хладнокровно расстреляли из тяжелых арбалетов, не утруждаясь рукопашной схваткой. Вскоре тот же отряд харазгов с налету взял детинец на холме. На плечах в панике бегущих ополченцев они ворвались в ворота и устроили бойню среди укрывавшихся там женщин и детей.

Во время битвы солнце потихоньку уползло за горизонт, и над погибающим городом сгустились сумерки. Тут и там вспыхивали отчаянные рукопашные схватки, последние одиночки пытались спасти свою жизнь и жизнь своих близких. Но жугличи наваливались впятером на одного, рубили в куски мужчин, насиловали и тут же убивали женщин, выпускали кишки детям. В городе все еще раздавался звон оружия, но чем дальше, тем реже. Вдали от городской стены огнеупорным зельем дома пропитывали заметно реже, и там начали заниматься первые пожары. Постепенно город охватило зарево.

Жугличи хозяйничали в Хамире еще два дня. Они разграбили то немногое, что уцелело после пожаров, добили чудом выживших после штурма жителей, попытались даже, хоть и безуспешно, разрушить стену. Потратив массу времени только на то, чтобы выдернуть несколько верхних бревен, неусидчивые сыны степей бросили бессмысленное занятие. Вскоре орды кочевников снялись с места и ушли на запад догонять своих сражающихся со Всадниками товарищей, оставив позади дымящееся пепелище.

Так перестал существовать город Хамир.

 

Теомир не участвовал в драке. Увидев со стены наступающих, он кубарем скатился вниз, чтобы сообщить новость Заграту. Однако тот лишь скривился.

- Конечно, штурм, что еще может случиться после такого наезда? Все, трындец городу. Побарахтаемся еще немного, а там и головы нам пооткручивают. Стой! Куда? - рявкнул он, увидев, что Теомир намеревается исчезнуть в неизвестном направлении.

- Как куда? - удивился парень. - На стену, на место. Отбиваться ведь надо...

- Стой, придурок! - прорычал Заграт, поднимаясь на ноги и шипя от боли. - Ну что мне за невезуха такая в последнее время!? Спина еще зажить не успела, как по башке прилетело! За пятнадцать дней шишек собрал больше, чем за предыдущие пятнадцать лет! Нехрен тебе на стенах делать, понял? Сам же про осадные башни говоришь!..

По правде говоря, Теомир только сейчас узнал, что массивные сооружения, медленно двигающиеся к городу, называются осадными башнями, но поправлять шамана не стал.

- ...там, куда они подойдут, и начнется самое крошево. А тебе что Хлаш сказал? Девчонку свою охранять! Знаешь, что жугличи с бабами сделают? Вот и вали к ней. Башкой отвечаешь, понял? Стой! Ну-ка, подсоби, я с тобой, пожалуй. Все равно пуст, как бутыль поутру...

Слегка контуженный взрывом и еще не до конца пришедший в себя Теомир не сопротивлялся. Он дал орку опереться на свое плечо, и они поковыляли в сторону управы, где оставалась Ольга и где планировался лазарет для раненых. Под лазарет специально вкопали несколько столбов, но навес на них натянуть собирались в отсутствие Теомира. Ольга принимала в обустройстве деятельное участие, и Теомир надеялся, что девушка догадается остаться на месте.

- Заграт, а Заграт! - обратился он к шаману. - А где все наши, знаешь? Ну, я имею в виду, темник там, Громобой с Любоконем...

- А шут их знает! - сердито тряхнул головой орк. - Займутся сейчас, наверное, любимым делом - рубить жугличей в капусту. Забудь про них, сами как-нибудь о себе позаботятся. Не котята неразумные, в отличие от тебя. Ну, чего затормозил? Топай давай, ножками, ножками!

Теомир разрывался на части. Ему страшно хотелось сшибиться с врагом лицом к лицу. Но он понимал, что и Ольгу бросать на произвол судьбы не след. Немного поколебавшись, парень со вздохом двинулся в сторону управы. К его облегчению, шаман отцепился от плеча и пошел самостоятельно, причем довольно бодро, даже почти не опираясь на треснувший посох. Теомир с подозрением покосился на него, но вопросов задавать не стал. К Ольге - так к Ольге, в конце концов, все равно драться придется.

До управы они добрались, когда осадные башни оказались около стены. Вкопанные столбы стояли на месте, но полог оказался сорван и грязной кучей валялся у одного из них, чудом удержанный последней веревкой. На подстеленных мешках лежало несколько кое-как перевязанных безжизненных тел. Между ними металась, заламывая руки, Ольга, под ногами у нее путался растерянный Гром.

- Ой, Тёмка, Заграт! - всхлипнула знахарка, со всех ног бросаясь к ним. - Как хорошо, что вы пришли! Дядя Телевар собрал всех, они ускакали куда-то к стене, а бабы все, что к лазарету приставили, разбежались... ну, когда бабахнуло! Я нескольких сюда довела, но они, кажется, ничего не соображают, лежат как колоды. Ой, Тёмка, я боюсь! Что-то будет!

Она кинулась на грудь Теомира и навзрыд заревела. Растерянный парень неловко прижал ее к себе.

- Кончай сопли пускать! - рявкнул, нехорошо ощерившись, Заграт. - Сто раз еще успеешь! Нам теперь о другом думать надо - как из мышеловки выбираться.

- Но... как же они? - всхлипывая и утираясь рукавом, обернулась к нему Ольга, махнув рукой в сторону раненых. - Они же...

- Они попали под удар Силы, дура! - рявкнул на нее шаман. - Сама, что ли, не почувствовала? Им сейчас ничего не нужно, только отлежаться! Ну-ка, оба за мной! Щенки несмышленые, а туда же - "как же они"!

- Заграт, стой! - крикнул Теомир, увидев, что орк направляется к переулку. - Мы же не можем бросить город! Мы должны защищать его!

- Я свою плату сполна отработал! - всем корпусом развернулся к нему орк. - Они мне не родичи и не побратимы, чтобы я с ними за здорово живешь подыхал! Вы как хотите, а я сваливаю. А если захотите остаться, то готовьтесь к тому, что скоро здесь появится орда дикарей, на лошадях и с саблями. Для идиотов напоминаю - баб они насилуют по очереди! Даже если полсотни на одну! Готова твоя костлявая жопа к таким приключениям?

Он свирепо глянул на Ольгу и сплюнул на землю.

- Так что? Остаетесь геройски подыхать, или со мной? Вы меня с того света вытащили, так что и я тем же отплатить попытаюсь. Но силой долги отдавать у меня привычки нет! До трех считаю. Раз!..

- Постой, Заграт! - попытался утихомирить разбушевавшегося шамана Теомир. - Но как же Телевар и прочие? И раненые?

- Они сами себя спасут или сами сдохнут, я им ничем помочь не могу. Вы тоже, кстати, - огрызнулся Заграт. - Или хочешь всех за пазуху положить и с собой таскать? Два!..

- Идем, идем, - нехотя пробормотал Теомир. - Сейчас коней прихвачу...

- Забудь про своих кобыл, кушшах! - гаркнул Заграт во весь голос. - Только себя погубишь! За мной, быстро!

Он повернулся и исчез в закоулке. Волк деловито трусил рядом с ним, только раз вопросительно оглянувшись. Бросив последний взгляд на бессознательных раненых, Теомир бросился вслед, волоча за собой слабо упирающуюся Ольгу.

После долгих петляний по улицам компания добралась до незнакомой Теомиру слободы возле реки. Здесь из-за мрачных закопченных заборов там и сям выглядывали широкие кирпичные трубы. Ни одна струйка дыма не поднималась в воздух, да и вообще на удивление стояла тишина.

- Краснопечье, - на ходу пояснил Заграт, который снова выдохся и едва ковылял. - Здесь один из наших кланов жил, пока не свалили из города. Я-то удивлялся - что случилось, а их, видать, загодя надоумили. Сюда! - мощным ударом ноги он распахнул калитку

И тут в конце улицы показались жугличи.

Кочевников было человек десять, все на приземистых лошадях, с саблями и короткими копьями. Щиты болтались за спиной - серьезного отпора они, как видно, не ждали. У седла предводителя болталась человеческая голова - еще истекающая кровью из раскромсанной шеи и рта, без одного глаза, с застывшим ужасом на лице, с ремнем, продетым сквозь уши. Увидев компанию, дикари завизжали и дружно рванулись вперед, дав шенкеля своим лошадкам. Ольга как зачарованная уставилась на врагов, замерев на месте, но Заграт мощным рывком впихнул ее в калитку, буквально запнул туда же неловко тянущего меч из ножен Теомира, пропустил Грома, прыгнул сам и захлопнул дверь, заложив ее тяжелым засовом. Почти тут же дверь затряслась под градом ударов. Волк повернулся к ней, тихо рыча и обнажая громадные клыки верхней челюсти.

- Где же оно... - пробормотал Заграт сквозь зубы. - Ох, как неудачно... Где же тот дебил мог схрон устроить? Может, он уже вылечиться успел? Обидно выйдет, однако... Ага, наверное, тут. За мной, вы двое!

Заграт нырнул в приземистый амбар. Строение оказалось пустым внутри, только в дальнем конце валялась здоровая куча глины. Заграт бросился к ней и принялся лихорадочно тыкать в землю обитым железом посохом. Вскоре что-то глухо звякнуло, и Заграт, бросив посох, начал бешено отгребать землю в сторону прямо голыми руками. Волк присоединился к нему, отбрасывая грязь всеми четырьмя лапами.

- Ну, чего встали? Помогайте! - рявкнул шаман на Ольгу с Теомиром, увидев, что те остолбенело наблюдают за угрожающе трещащей калиткой. - Жить надоело? Теомир, чтоб тебе о порог запнуться, мне не выдюжить в одиночку!

Он ухватился за какое-то железное кольцо, вставил в него угрожающе затрещавший посох и с усилием потянул. Спохватившийся Теомир подскочил к нему и подхватил другой конец. Вдвоем они с усилием подняли нечто, оказавшееся крышкой глубокого темного погреба.

- Туда, живо! - скомандовал Заграт и первым последовал своему совету. Волк спрыгнул за ним. Секунду поколебавшись, Теомир слез в яму, осторожно нащупывая ногами невидимые ступеньки, и принял в объятия поскользнувшуюся Ольгу.

- Закрываем! - пихнул его в бок шаман. - Да шевелись же, тюфяк, они сейчас здесь появятся, тогда точно кранты!

С трудом удержав массивную крышку погреба, они осторожно опустили ее на землю. Наступила кромешная тьма. Тут же что-то чуть слышно зашипело, и на вершине шаманского посоха засветился тусклый зеленый огонек.

- Успели... - выдохнул Заграт, опускаясь на скамью. - Ах ты, хрен собачий, совсем забыл...

Он подскочил к лестнице наверх, нащупал какую-то веревку и дернул. По крышке погреба забарабанили сухие комья.

- Вот теперь шиш найдут. Тихо! - скомандовал он. Волк снова чуть слышно зарычал, обратив вверх свою морду.

В напряженной тишине прошло несколько минут. Теомир с Ольгой, боясь пошевелиться, напряженно сидели на лавке, прижавшись друг к другу словно перепуганные дети. В погребе стояла сырая духота, шаманский огонек почти не давал света. Казалось, стены так и норовят сомкнуться над головами и потихоньку раздавить. Наконец Гром перестал порыкивать, улегся на пол и принялся вылизывать себе бок.

- Ушли, - констатировал, посмотрев на него, Заграт. - Эт хорошо, эт правильно. Ну что, птенчики, расслабьтесь. Сидеть нам здесь не меньше суток, а скорее, и больше. Мы на подворье моего кореша, Снарры. Побратимы мы с ним. Он-то женился и в другой клан ушел, а я у нас, в Сером Когте, остался. И то - как шаману клан бросить? Хороший парень Снарра, да только бзик у него есть - везде убийц чует. Нахамил как-то проезжему колдуну, а тот возьми да и перепугай его, что недолго он теперь проживет. Ну, недолго прожил не Снага, а сам колдун - кто ж такие вещи бойцу говорит? - да только крыша у парня с тех пор поехала. Больным стал на голову, я имею в виду. В каждом жилище у себя обязательно схрон устраивал, в нем и ночевал частенько. От меня он тайн не держал, но другие не знали. Вот и пригодилось, только не ему. Не хоромы, да и на том спасибо. Так, что здесь у нас?

Заграт встал с лавки и по-хозяйски прошелся по погребу, подсвечивая темные углы посохом. На маленькой полочке нашлась масляная лампа, которую он запалил лежащим рядом огнивом, и в подполе стало немного светлее.

- Свой огонек-то я погашу, - прокомментировал событие орк. - Не тяжело, но все-таки... И так всю Силу из меня выкачало, крохи остались. Ладно, за день-другой восстановлюсь. Ольга, ты как? Осталось в тебе что, не чувствуешь?

Девушка подняла заплаканные глаза и отрицательно покачала головой.

- Не чувствуешь или не осталось? - переспросил шаман.

- Не чувствую, - тихо пролепетала Ольга. - Совсем не чувствую.

- Значит, хорошо тебя зацепило, - пробормотал Заграт. - И, однако же, на ногах осталась, голову не потеряла... не совсем, во всяком случае, а вот остальные бедолаги скопытились. Ох, не нравится мне все...

- Заграт, а что там случилось? - робко поинтересовался Теомир. - Ну, когда тот шар лопнул? И что такое... как его, удар Силы, что ли?

- Нас ударили огнешаром, ледяным ветром и кислым дождем одновременно, - пояснил Заграт. - Огнешар - заклятье сложное, да и кислый дождь - тоже, жугличским придуркам-самоучкам они не под силу. Тут мастер нужен, из тех, что в Академии учился где-нибудь в Граше, есть такой город далеко на юге. Или в Приморской империи знатоки есть. А после Академии маг за гроши не работает, у них такса - серебряная монета в день. Плюс дорога и пропитание, если не на месте работа, а жить и жрать они привыкли мягко да жирно. Да и харазгов с их башнями нанять не в один грош влетело. Кто же, интересно, так Хамир невзлюбил, что такие деньжищи потратил?

- Майно... - предположил Теомир, но Заграт только отмахнулся.

- Нужен ему какой-то зачуханый городишко! - фыркнул он. - Орел мух не ловит, заруби себе на носу. Так вот, кислотный дождь нам удалось ледяным ветром в смерч закрутить, а смерч в огнешар воткнуть. Тут они оплошали, что сразу все на нас вывалили. Если бы по очереди, тогда кисло бы вышло. Н-да... не успели мы от заклятия отцепиться. Если бы вовремя бросили, то чуток по башке получили бы, и все. А так... закоротило нас всех, внутренности выжгло. Одного не пойму - я-то как уцелел? В центре же звезды стоял, основной удар на себя принял - и хоть бы хны, а остальные сдохли. Блин! Ничего не понимаю!

- А удар Силы? - напомнил ему Теомир.

- А... - махнул рукой шаман. - Тут все просто. Каждый колдун свою Силу из окружающего мира черпает. У слабого постоянного резервуара внутри почитай что и нет. Так, фляжка на всякий пожарный. Огонек для света запалить, воздух в комнате остудить в жару или согреть в холод, все такое. Сильный же маг от слабака тем и отличается, что может в любой момент у себя самого Силы целую бадью зачерпнуть да на врага вылить. Однако же за то и пострадать может. Колебания Силы, что от столкновения Стихий происходят, вроде волны от камня по воде расходятся, по сильным и бьют сильнее всего. Могучего мага запросто убить может, а слабенького оглоушит слегка, да и только. Те, что на улице валялись, видно, могли бы колдунами стать при желании. Вон, на подружку свою посмотри... Хотя нет, на нее смотреть не надо. Она-то как раз исключение. Она колдунья сильная, ей хорошо достаться должно было, ан нет...

Теомир отвлекся от бормотания Заграта и взглянул на прижимающуюся к его плечу Ольгу. Та грустно шмыгала носом, ее длинные волосы взлохматились и разметались по плечам. Где-то в глубине груди у Теомира поднялась теплая волна. Ему захотелось стать могучим и сильным, идти по улицам города с пламенеющим копьем и разить врага направо и налево на глазах у восхищенной девушки. Усилием воли он отогнал от себя видение.

- Ну, не плачь, воробышек, все хорошо будет... - неуклюже попытался он успокоить ее, крепче прижимая к себе.

- Ага, хорошо... - жалобно взглянула Ольга на Теомира. - Дядя Телевар пропал, наши все пропали, даже Силу в себе я больше не чувствую. И жугличи Купчище громят, степи наши разоряют. Даже если выберемся отсюда, куда денемся?

- Не причитай, - оборвал ее Заграт. - И без тебя тошно. Вылезем из погреба, найдем Хлаша, если повезет, и уйдете вы к северу, в Песчаные Горы, у троллей отсидитесь. Авось не погонят. А оглоушенность к завтрему пройдет, не проблема.

- Заграт, а ты куда? - осторожно осведомился Теомир. - Ты с нами не пойдешь?

- Мне своих ребят надо попытаться найти, - покачал головой орк. - Без клана мне не жизнь, а клану не жизнь без меня. Нового шамана долго готовить надо, за день не заменишь, а тут война. Попытаюсь в Закатную бухту добраться - может, и успею к общему сбору. А вам у троллей самое место - шкура у них крепкая, но нет-нет, да рвется о камни да колючки всякие. Колдуны же из них аховые, целители нарасхват идут, вот Ольга твоя и займется. Тебя Хлаш драться научит, по горам лазить, пойдешь потом в наемники. Тоже ничего себе жизнь, лучше, чем у многих.

Теомир втайне усомнился в словах шамана, но возражать не решился. Он вытер Ольге рукавом слезы и снова приобнял ее. Девушка доверчиво прижалась к нему.

Сидение в погребе обещалось долгое и скучное... но в чем-то, может, и приятное.

 

Связной маг, по своему обыкновению, сидел перед костром на корточках. Каор Трэин вошел в шатер и остановился перед ним.

- Ну? - холодно сказал он. - Я жду.

Не поднимая взгляда, колдун медленно покачал головой.

- Не могу. До завтра как минимум я пуст. Слишком сильно по башке шарахнуло.

- Меня не интересует, что с тобой случилось, - зло сказал Каор. - Мне нужна связь с повелителем. Если с перепою башка болит, позови лекаря. Тебе не за то платят, чтобы штаны просиживал. Ну, живо!

- Ты не понимаешь, господин, - снова покачал головой маг. - После того, что случилось сегодня с эфиром, ты на двадцать верст окрест не найдешь ни одного колдуна, способного хотя бы спичку поднять. Я ничего не могу сделать.

С холодным шелестом меч Каора выскользнул из ножен. По губам связного мага скользнула легкая усмешка.

- Глуп тот, кто угрожает попусту. Убей меня - и останешься без связи на полсотни дней, а то и дольше. Хорошего связного найти нелегко, а с твоей репутацией - почти невозможно. - Маг стер с лица усмешку и снова уставился в костер. - Приходи завтра вечером.

- Кто сказал, что я собираюсь тебя убивать? - ненатурально удивился Каор, сжимая рукоять вспотевшей от ярости рукой. - Я всего лишь обрежу тебе уши, собака, чтобы знал, как разговаривать с хозяином. А ну, встать, когда к тебе обращается твой мастер!

Маг неторопливо окинул его ледяным взглядом.

- Знаешь, чем ты отличаешься от Великого... хозяин? - он выделил последнее слово иронией. - Ты не умеешь вовремя остановиться. Сам же чувствуешь, что загнанную лошадь кнутом не поднимешь, и все же упорствуешь. Теперь вот уйдешь взбешенный, затаишь зло и попытаешься отомстить при случае. Я же, испугавшись, покину тебя при первой возможности, а она представится очень скоро. Мой договор кончается через двенадцать дней, и не думаю, что соглашусь продлить его. До завтра, хозяин, и спокойной ночи.

Каор Трэин разъяренным вепрем вылетел из шатра.

 

Все еще пятнадцатый день, а заодно и шестнадцатый. Пепелище Хамира

 

Вечер прошел в душном полумраке. В ларе нашлось вяленое, заплесневелое от влажности мясо, волглые лепешки, а в маленьком бочонке рядом обнаружилась хоть и затхлая, но вполне пригодная для питья вода.

- Случается и хуже, - философски пожал плечами Заграт. - По мне, так очень даже нормальная жратва. Вы, люди, излишне чувствительны. Не нравится - не ешьте, день-другой с пустым брюхом протянете, а там выбираться начнем. Воду не жалейте - там в углу скважина, еще добудем. Отхожее ведро вон там, и про крышку не забывайте.

Гром мгновенно проглотил свою долю и просительно взглянул на шамана, умилительно стуча поленом хвоста по полу. Поняв, что продолжения не намечается, он почти с человеческим вздохом свернулся в клубок и задремал.

- Вот и корми такую тушу, - сказал ему шаман. - Ну почему мне не попался щенок? Сунул бы лепешку - от пуза обожрался бы...

Волк приоткрыл один глаз, меланхолично взглянул на орка и снова засопел.

В погребе стояли только две узких лавки, и одну уже заняла задремавшая Ольга. Проворчав что-то про неженок, Заграт решительно улегся прямо на пол, закрыл глаза и почти сразу тихо и прерывисто заурчал - видимо, так у орков выглядел храп. Теомир посмотрел на него, раздумывая, не стоит ли уступить лавку старшему, но махнул рукой и лег на нее сам, предварительно затушив лампу. Пованивало от отхожего места, а также псиной, урчал во сне Заграт, тихо посапывала Ольга, а от духоты болела голова. Теомир долго ворочался с боку на бок, не мог заснуть, и лишь далеко заполночь забылся неверным сном, заполненным кошмарами.

Сколько он проспал, Теомир не знал. Когда он очнулся, снова неярко горела лампа. Сильно пахло дымом.

- Что паленым пахнет? - осведомился он. - Подожгли что?

Затекшая шея болела, и оттого настроение было донельзя паршивым.

- Подожгли, тебя не спросили, - буркнул в ответ Заграт. - Из отдушин тянет. Видно, жугличи город жгут, амбар наверху полыхает. Не чуешь разве? Скажи спасибо, что отдушина далеко в сторону отведена, а то задохнулись бы мы здесь, как крысы в печке.

Действительно, в погребе тянуло жарким воздухом. Теомир почувствовал, что по спине неторопливо ползет теплая струйка пота, впитываясь в и без того влажную рубаху.

- Заграт, долго еще нам здесь сидеть, как думаешь? - осведомился он, растирая загривок. - Свихнуться же можно - зарылись в землю как кроты и ждем незнамо чего.

- Как только, так сразу, - огрызнулся шаман. - Сейчас солнце только встало, самое то по улицам бегать. В гости к жугличам не терпится? После заката выбираться начнем. Заодно и Силы поднакоплю. Онка, ты как?

- Нормально, - подумав, сказала Ольга. - Вчера вроде как пыльным мешком по башке трахнули, а сегодня голова ясная. Кажется, даже Силы немного набралась. Заграт, а как так получается - осьмицу назад я еще от самого легкого лечения час пластом лежала, а ныне несколько раз могу раны закрыть и даже на лавку не присесть? Я думала, много лет тренироваться надо, чтобы Силу внутри накапливать научиться...

- Петух тоже думал, - сердито ответил Заграт. - Откуда я знаю? Еще осьмицу назад сам помыслить не мог, что в центре колдовской звезды встану, да еще и Стихии в клубок спутывать начну. Я же простой шаман - молнию шаровую пустить, от наведенных слабости да страха прикрыть, колдовской град да ледяной ветер отвести, порез залечить, по мелочам, в общем. Ты вон еще пацана своего спроси, как он за два дня мечом махать настропалился, словно год в хорошей школе провел. Да ты радуйся, а не вопросы дурацкие задавай. Есть - и ладно. Авось сбережем свои шкуры целиком, а не кусочками.

- Не скажи, Заграт, - серьезно ответила девушка. - Знаешь, поговорка есть: бесплатными подарками в полон забирают. Сердцем чую - что-то не то...

- Ишь ты, какая умная, - проворчал орк, но из его голоса пропала уверенность. - Чувствует она... Баба, одно слово. Что у людей, что у нас!

- Пусть баба, - не стала спорить Ольга. - Но все равно как-то неправильно.

Время тянулось, как болото. Теомир старался дремать, но получалось плохо. Запах дыма постепенно выветрился, воздух стал чуть свежее, но все равно остался неприятным, как в бане. В желудке поселилась голодная боль, которую не заглушали даже скудная еда и вода. Наконец Заграт с кряхтением поднялся с лавки.

- Ладно, пора отсюда сваливать, - безапелляционно заявил он. - Солнце село, скоро совсем стемнеет. Мне-то ладно, я и в темноте неплохо вижу, а вы ноги переломаете. Ну-ко-ся, парень, помоги!

Крышка люка долго не поддавалась, чуть приподнимаясь, но сразу же во что-то упираясь. Теомира начала охватывать паника, но тут шаман, скрючившись в три погибели, взобрался на самую верхнюю ступеньку, подпер спиной крышку и с рычанием распрямился. Наверху что-то хрустнуло, подалось, Теомир приналег изо всех сил, и крышка нехотя, преодолевая сопротивление, пошла вверх. На голову обильно посыпалась зола и еще горячие угли, так что обоим запорошило глаза.

- Повезло, - удовлетворенно отметил шаман, осторожно высовывая голову на поверхность и оглядываясь по сторонам. - Могло и бревном придавить. Тогда откапывались бы до завтра. Ну, птенчики, чего застряли? Приключения ждут!

Приключения и в самом деле ждали рядом. Дома в большинстве своем сгорели, но у заборов оказались поваленными лишь некоторые участки. Компания осторожно пробиралась вперед от укрытия к укрытию, не рискуя неожиданно напороться на противника.

За первым же углом им попался пьяный жуглич, выписывающий восьмерки посреди улицы.

- Во нахлебался! - прокомментировал Заграт. - Ну-ка, аккуратненько...

Оставив с Ольгой напружинившегося Грома - "Охранять!", коротко приказал шаман - вдвоем с Теомиром они подобрались к пьянчужке сзади, и Заграт аккуратно отключил его ударом набалдашника по голове. Бесчувственное тело подхватили под мышки и отволокли за угол. Теомир вытащил кинжал, но Ольга перехватила его руку.

- Тёмка, ты что? - испуганно прошептала она. - Не надо!

- Они на нас сами напали! - возмутился Теомир. - Никто их силой не тянул. Чего его в живых оставлять?

Он сбросил руку Ольги и примерился половчее ударить жуглича под левую лопатку. Затем поднял руку, выдохнул и растеряно опустил ее.

- Не могу, - виновато признался он. - Вот в драке бы... Заграт, помоги, а?

- Ох ты! - осклабился шаман. - Что вдруг я за тебя руки пачкать должен? Тебе надо - ты и прикончи. В драке бы! Слушай, скажи правду: ты хоть раз кого-нибудь зарезал? В драке там или еще где? Ну, чего молчишь? Ох, навязались котята беззубые на мою голову...

- Мы можем и сами! - резко вздернул подбородок оскорбленный Теомир. - И не навязывались мы! Онка, пошли отсюда, пусть катится...

- Да стой ты, непоседа! - скривился Заграт. - Вот наказание!

Он склонился над жугличем и ловко вытряхнул его из мохнатой куртки. Потом вручил куртку Ольге, а шапку - Теомиру.

- Нацепите, авось и сойдете за своих в потемках. Хорошо, что девка в штанах, а то и их пришлось бы позаимствовать. А жопу, кстати, степняки вытирать еще не научились. И молитесь своим лошадиным предкам, чтобы поменьше с ними сталкиваться. Они сегодня все бухие, по идее, но по закону подлости точно напоремся.

- Заграт, а куда мы сейчас? - полушепотом спросила Ольга. - К воротам, да?

- Уморите вы меня, честное слово! - покачал головой Заграт. - У ворот наверняка самая толкучка, там нас точно на куски порежут. Слобода к реке одним краем выходит, там в городьбе дыра сделана, чтобы из реки воду ведрами черпать. Вот через ту дыру и вышмыгнем. Найти только надо, я сюда давно не заглядывал, забыл все.

- Но... - начал было Теомир и тут же стушевался.

- Ну что еще? - недовольно спросил Заграт. - В сортир захотелось напоследок?

- Я плавать не умею, - неохотно признался Теомир. - Как топор на воде держусь: бульк - и нету.

- Куда ты денешься, когда разденешься, - хмыкнул орк. - Не дрейфь, паря, прорвемся.

Узкими переулками, залитыми непроглядными сумерками, компания пробралась к реке. Волк бежал впереди, нервно потягивая носом воздух, но пока все обходилось. Пару раз мимо проходили, пошатываясь, пьяные ватаги, однажды проскакал конный отряд, но всякий раз компания успевала укрыться в густой подзаборной темноте. Закат уже почти догорел, когда они добрались до частокола. С той стороны доносилось негромкое журчание.

- Здесь, - сообщил Заграт, что-то сноровисто ощупывая руками. - Ага, нашел!

Тихо лязгнул засов, и перед беглецами со скрипом отворилась несмазанная дверца. Орк осторожно просунул через нее голову и огляделся.

- Хорошие новости. Купаться не придется. С тех пор, как я был здесь в последний раз, наши раздолбаи соорудили тропинку вдоль обрыва. Наверное, за город ведет. Как только через нее лазутчики не лазили... Хотя кто его знает, может, и лазили. Короче, держитесь за частокол одной рукой, справа круча. И аккуратней - всё в кочках, запнетесь - ноги переломаете. А сыграете вниз - костей не соберете, не говоря уж, что потеряетесь. За мной!

Закат окончательно прогорел, но тропа под ногами еще смутно виднелась. Постоянно оступаясь и запинаясь, Теомир с Ольгой осторожно плелись за орком, который, казалось, шагал по ровной лужайке. Спустя сотню шагов частокол ушел в сторону, и тропа запетляла вдоль крутой земляной стены, резко забирая вниз. Запахло холодной сыростью, тиной и еще чем-то непонятным, вроде каменного масла. Вскоре под ногами захлюпала вода.

- Вот так. Кажется, выбрались, - удовлетворенно хмыкнул Заграт. - Теперь план на будущее: шлепаем вдоль реки пару верст, а потом свернем к северу и затеряемся в чащобах. Там вроде леса поближе к Ручейнице подходят, рощ много, пойдем перебежками от одной к другой. Топаем до рассвета, потом в кустики - и спать. За осьмицу доберемся до безопасных мест... надеюсь, что безопасных, гребаная война все смешала. Дальше пойдем по широкой дуге, забирая к северо-западу, в Песчаные горы. Там можете у троллей отсиживаться али к своим пробираться, а я до дому рвану, в Орочий Лес. Все ясно?

 Ольга и Теомир дружно кивнули. Очевидно, орк видел их в темноте, так что громко фыркнул.

- Все им ясно, аж завидно! А вот мне много чего не ясно. Что жрать? Для травок съедобных сезон только начинается, их мало. Для охоты луки раздобыть надо. Значит, придется как-то патруль подловить. Дальше, кто знает, не ввязались ли зеленые ящерицы в нонешнюю развлекуху, и если ввязались, то с какого боку. Хлаш ведь недаром по окрестностям шастал. Наверняка его ихние мудрецы послали обстановку разведать да понять, к кому приставать и стоит ли приставать вообще. Так что, вполне может, в Песчаных горах вас, мелюзга, с потрохами скушают, да и меня не приголубят. Так что на рожон не лезем. Идем тихо-осторожно, и чуть что, шустро делаем ноги. Поняли?

Ольга с Теомиром опять кивнули.

- Ох, горюшко вы мое, - тяжело вздохнул орк. - Навязались на мою голову, котята слепошарые. Надеюсь, на закорках вас тащить не придется, о большем уж и не прошу. Ладно, двинули.

Подавленные, Ольга с Теомиром двинулись за неясным силуэтом орка. Сзади снова разгорался большой пожар, ярче и ярче освещая местность. Шаман недовольно косился на зарево и бурчал под нос крепкие ругательства, выбирая места потенистей. Вдруг Гром, бегущий впереди, остановился и тихо зарычал. Компания остановилась как вкопанная.

- Теомир, справа от меня, - еле слышным шепотом скомандовал шаман. - Ольга, готовься, если что - лечи. Главное - как можно тише, чтобы всю округу не переполошить...

- Да вы ее уже переполошили, - раздался спереди до боли родной хрипловатый голос. - Топаете, как лошадиный табун, хоть копыта тряпками обматывай!

- Хлаш! - тихонько, помня наставление Заграта, взвизгнула Ольга. Проскользнув вперед и подпрыгнув, она повисла у тролля на шее. - Хлашим, миленький! Как здорово, что мы тебя встретили! Ура!

- Тише ты, егоза! - добродушно одернул ее тролль. - Не на прогулке. Давайте за мной, тут рядом. И побыстрее, у меня ночное зелье почти выдохлось, пока я вас ждал.

Он раздвинул кусты и исчез в сумраке. Заграт двинулся за ним, за орком последовали и Теомир с Ольгой.

Спустя сотню шагов они добрались до маленькой поляны, со всех сторон окруженной колючими кустами падуба. На поляне горел маленький бездымный костерок, а около него...

- Дядя Телевар! - снова взвизгнула Ольга, бросаясь к лежавшему навзничь тысячнику. - Ой, дядя Телевар, что с тобой?

Даже в неверных отблесках костра различалось, что лицо тысячника смертельно бледно.

- Доченька... - слабо пробормотал Телевар, вытягивая руку и поглаживая Ольгу по голове. - Жива... А Тёмка как?

- Я тоже жив, господин темник, - почтительно отозвался Теомир, подходя поближе. - Мы с Загратом в подвале отсиделись, а потом тихохонько утекли...

- Спасибо тебе, Отец-Белоконь, - тихо прошептал Телевар, глядя в черное небо. - Уберег ты их. Я-то казнился - думал, взял ребятишек с собой на прогулку, а они головы сложили. Камень с души. Спасибо тебе, Заграт, что не бросил их, век благодарен. Теперь можно и помереть спокойно, - немного нелогично добавил он.

- Господин темник, а остальные где? - осторожно спросил Теомир, присаживаясь рядом. - Броша... Громобой?

- Все... - внезапно Телевар страшно закашлялся, схватившись за грудь. Хлаш быстро склонился над ним, вытирая выступившую на губах кровь мокрой тряпицей.

- Ой, какая я дура! - воскликнула Ольга. - Сейчас, дядя Телевар, я сейчас... Где болит, здесь?

Она приложила обе руки к груди тысячника, зажмурилась и даже, кажется, зашипела сквозь зубы.

- Ох... сейчас лучше?

- Да, девонька, ты просто чудо, - слабо улыбнулся Телевар, и внезапно Теомиру бросилось в глаза, как тот постарел за прошедший день. - Сейчас куда лучше. Только, Тёмка, какой я темник... Хамира больше нет, Вольные Земли под жугличами, и я снова отставной... Командир без армии. Они все полегли, понимаешь? Броша, Любоконь, Громобой, Чеготар, все! В куски порубили тати проклятые! Спасибо Хлашу, вытащил он мои стариковские кости, уж и не знаю зачем...

Пожилой тысячник судорожно вздохнул и опять закашлялся. Ольга опять приложила руки к его груди, и кашель перешел в сипение, затем в ровное дыхание. Его глаза закрылись.

- Пусть поспит, - всхлипнула Ольга. На ее глазах блестели слезы. - Я не могу ему помочь, я так не умею! У него внутри что-то страшное творится, у меня ажно руки болят! Ой, Тёмка, что же нам делать-то без дяди-то!

Она навзрыд заплакала, и Теомир опять прижал ее к себе.

- Все нормально, Ольга, - из тени выступила еще одна фигура. - Ничего с ним не случится. Отлежится, полечишь его - и пройдет.

- Тилос! - удивленно прошептал Теомир. - Честное слово, Тилос! Ой, здорово!

- Да, я, о бесстрашный победитель трактирных бардов! - улыбнулся посланник. - И тоже рад видеть вас в добром здравии. Не переживайте за Телевара - у него отбито легкое и треснуло ребро, но я уже вколол пару снадобий, так что не помрет. - Он наклонился к старику и заботливо накинул на него какое-то замызганное покрывало. - Присаживайтесь к костру, гости дорогие и жданные, рассказывайте, что и как. Есть хотите?

- Ой, очень! - честно ответил Теомир и тут же поперхнулся, получив кулаком в ребра от уже проплакавшейся Ольги. - То есть, я хотел сказать...

- Что брюхо со спиной целуется, - проворчал Заграт, усаживаясь на землю. - Хлаш, ты не поверишь, таких приверед еще свет не видывал. Прикинь, мясо чуть плесенью тронулось, хлеб почти не раскис, а они уже и нос воротят. А что, конкретно есть что пожрать?

Волк, лежащий рядом с ним, встрепенулся и с надеждой посмотрел на хозяина.

- А ты чо уставился? - искренне возмутился тот. - Кто у нас зверь дикий - ты или те котята? То-то. У них кусок оторвешь - они и ноги протянут, а у тебя все поля да леса вокруг для пропитания. Эй, ушлые да умные, мы, я так понимаю, сегодня на месте сидим?

- Ага, до завтрашней ночи, - отозвался Хлаш. - Тысячнику отлежаться надо. Попало ему здорово, да и я помял малость, пока вытаскивал.

- Слышал? - обратился шаман к Грому. - Вот и топай себе на охоту. А ежели и мне чего принесешь, не обижусь.

Волк фыркнул и укоризненно посмотрел на Заграта. Ольга хихикнула, но тут же пожалела зверя:

- Заграт, ну как же ты не понимаешь? Он же тоже столько времени с нами сидел, у него брюхо пустое, ему охотиться плохо. Не помрем мы с Темкой - правда, Тёмка, да? - а ты дай ему чего-нибудь...

Тут волк нехотя поднялся на ноги, сладко потянулся, лизнул Ольгу в нос, бросил еще один укоризненный взгляд на шамана и бесшумно исчез в кустах.

- И нечего тут клянчить, понимаешь, - проворчал слегка смущенный Заграт. - Сам себе добыть может... Ну, чего у вас тут? Давайте, выкладывайте. Хлаш, ты на нас случайно наткнулся, или?..

- Или, - откликнулся тот, жестом фокусника извлекая на свет туго набитую котомку. - Вот, разгружай, спасибо Тилосу. Тут и думать нечего. Куда бросится орк в чужом городе, если что? К соплеменникам, в Краснокирпичную слободу, значит. Предположим, его не убили, схоронился где-то. Схоронились, да?

Шаман кивнул.

- Ага, а дальше совсем просто, - продолжил Хлаш, отрезая кинжалом по куску вяленого мяса и вручая их Ольге с Теомиром. - В схроне долго не проторчишь, день-два, от силы три. Значит, при любом раскладе из города вы выбираться должны сегодня-завтра, вечером, как сейчас, чтобы люди еще видеть могли. Самый удобный выход из города из Краснокирпичной слободы - по той тропочке, где я вас перехватил. Всё.

- Хлаш убедил меня подождать здесь еще пару дней, - добавил Тилос. - Вообще-то у меня дела. Но мне стало интересно, и я согласился.

- Интересно ему, угу, - проворчал Заграт. - Вы бы еще об заклад побились для пущего веселья. Сами-то как выбрались?

- Да очень просто, - пожал плечами тролль. - Когда я Телевара успел вытащить да от боя оторваться, на Тилоса ненароком наткнулся. Вместе отошли на сотню саженей в сторону, забрались на галерею да по веревке и спустились на ту сторону. Шпана большей частью у башни кучковалась, ей не до нас было. А тем, кто поближе познакомиться хотели, я зубы продемонстрировал пару раз.

Тролль осклабился, острые клыки сверкнули в свете костра. Теомир невольно улыбнулся, представив себе, что чувствовали при виде оскаленной пасти жугличи, когда тот пугал по-настоящему.

- Добрались сюда, стали ждать вас. Вот и всё.

- Надо же, как у них легко получается, - фыркнул шаман. - Отошли, перелезли, забрались в кустики - как погулять вышли! Ладно, замнем для ясности. Что у нас в планах? Я-то собирался кругом обойти, да в Песчаные горы...

- Не получится, - покачал головой Тилос. - Лучше и не пытаться.

- Почему вдруг? - разом спросили Заграт и Хлаш. - Почему не получится?

- Все очень просто, ребята, - вздохнул Тилос, палочкой вороша прогорающие уголья. - Вчера утром орда черноголовых осадила перевалы.

 

Связной маг все так же сидел на корточках и бессмысленно смотрел в костер. Каору показалось, что старик никогда не меняет позы - сидел так вчера, сидит сегодня, будет сидеть и через тысячу лет. Он тряхнул головой, отгоняя наваждение.

- Ну? - ехидно спросил он. - Ты готов, о непревзойденный? Или у тебя до сих пор головка трещит?

- Я готов, хозяин, - безразлично согласился колдун. - Мы можем приступать.

- Ну, слава тебе, Неугасимое Пламя! - хлопнул себя по ляжкам Каор. - Ушам своим не верю! Ну, чего ждешь? Поехали!

На сей раз Майно выглядел хмурым и невыспавшимся.

- У тебя все в порядке, о повелитель? - осведомился Каор, опускаясь на колено. - Возрадуйся, я принес тебе вести о победе!

- Почему вчера на связь не вышел? - раздраженно откликнулся Майно. - Проспал, что ли? Или перепил с радости?

- Извини, повелитель! - виновато ответил Каор, опуская взгляд. - Проклятый связной маг заявил, что беспомощен как младенец...

- Ага, значит, старикашка перепил? - осведомился Майно, тяжело опускаясь в призрачное кресло. - Надеюсь, ты его не сильно покалечил? А то у нас с людьми напряженка...

- Маг сказал, что все колдуны округи ни к чему не способны из-за вышедшего из-под контроля заклинания, повелитель. Я не стал его калечить, хотя и хотелось.

- Так-так, мой мальчик, - слегка оживился Майно. - Неконтролируемое заклинание - уже интересно. Давай-ка сначала.

Каор начал пересказывать события предыдущего дня, начиная с первой магической атаки, но Вековечный император остановил его сразу после описания штурма ворот.

- Мощный шок Силы, значит... - медленно протянул Майно. - Говоришь, боевые колдуны все откинули копыта? Н-да. И где я тебе сейчас новых найду, а?

- Моя вина, повелитель, - понурился Каор. - Перебежчик из города сообщил, что в хамирской Колдовской Гильдии нет... не было ни одного шарлатана выше третьей-четвертой ступени. У меня и мысли не возникло, что они могут противостоять нашим могучим магам...

- Удачные мысли у тебя возникают действительно редко, - проворчал Майно. - Досадно. Ладно, подыщу новых, но быстро не выйдет, сам понимаешь. До южных земель далеко и в обход Приморской империи, и с Восточного континента везти немногим быстрее. Итак, обстановка, как я понял, следующая: Хамир разрушен до основания, жугличи собираются утречком топать дальше. Отлично. Земли очищены?

- Повелитель? - не понял Каор.

- Шушеру разную, что на земле сидела, вычистили, я спрашиваю? - рассердился Майно. - Ужас, до чего тебе мозгами шевелить лень! Ну, так что?

- Да, повелитель, - снова понурился Каор, но сейчас лишь для того, чтобы хозяин не смог разглядеть непроизвольную гримасу отвращения на лице. - Прости меня. Как ты и приказал в последний раз, все земледельцы вырезаны, частью бежали в соседние края. Земля готова к заселению.

- Молодец, - буркнул Майно. - Ладно, все по плану. Теперь о главном.

- А? - опять не понял Каор, но тут же вспомнил и заторопился. - Я выяснил, что за обоз отбился от волколаков. Значит, так. Мои люди поймали хамирского десятника с полевой заставы. Он не то чтобы наш человек, но пару раз сведения нам продавал. Десятник сообщил, что обоз состоял из девяти Всадников, из них одна женщина, знахарка. Шел обоз в Хамир по своим торговым надобностям, по пути подобрал раненого орка и какого-то приблудного тролля. Их потом видели в Хамире, один из них, по неточным сведениям, командовал участком обороны. На месте восточного прорыва нашли тела нескольких Всадников. Скольких - непонятно, их разрубили на куски. Более чем вероятно, что все они погибли при штурме. Насчет орка и тролля - дело темное. Куда делся орк, мои подсылы не знают. Я объявил награду за его труп, но никто так его и не нашел. Тролля видели на том же восточном прорыве, но, кажется, он сбежал, не приняв боя, с каким-то тюком на плече - видимо, мародерствовал под шумок. Всё, повелитель.

- Всё, говоришь... - задумчиво протянул Майно, разглядывая свои ногти. - Да нет, не всё, должен тебя огорчить. Первое - там действительно присутствовала молодая женщина. Рост - чуть ниже твоего, волосы русые, ближе к белым, лицо узкое, нос прямой и все такое. Правильно описываю? Что с ней стало?

Каор почувствовал, как перехватывает горло. Что император отправил в город и других шпионов - в порядке вещей. Но вот что они узнали нечто, не известное самому Каору...

- Молчишь, - констатировал Майно. - Женской одежды на поле боя не обнаружилось, иначе ты бы упомянул. Ничего не значит, разумеется - у Всадников в заводе, что бабы часто в мужской одежке ходят, так на коне скакать сподручнее. Далее, находился среди них молодой парень. Оружием махать не обучен, так что в драке у стены вряд ли участвовал, хотя вероятность есть. Но, скорее всего, отсиживался где-то еще. Может, жугличи его порубили, может, ушел. Наконец, тролль сбежал, а про орка вообще ничего не известно. Про последнего-то орка в городе! То есть насчет троих как минимум - из одиннадцати! - ты не знаешь вообще ничего. Дальше, как они от волколаков отбились, выяснил?

- Да, хозяин, - злясь про себя, ответил Каор. - Шаман нейтрализовал их Смертный вой каким-то заклятьем. Потом к ним охрана какого-то другого обоза на выручку подоспела.

 Майно медленно поднял голову, и посланник похолодел. В глазах повелителя билось ярко-красное пламя.

- Шаман? - медленно произнес он, неторопливо поднимаясь с кресла. - Орк был шаманом?

- Да, повелитель, - испуганно пробормотал Каор. - Разве...

- Шаман... - пробормотал Майно, не обращая на него внимания. - Шаман... Как же я не... Шаман, четвертая ступень как максимум, и однако же потоки Силы закручены в узел и выходят из повиновения... Он шаман! Как же я сразу не понял, не связал, осел! - Майно запустил пальцы в волосы и тихо зашипел. - Одно к одному, одно к одному! Орк, тролль, и пацан с девчонкой! Хренова Игра, как я подставился! И ведь все сразу мог кончить, одним ударом!.. Ох я идиот...

- Повелитель, я не... - попытался вклиниться Каор.

- Слушай меня внимательно, Каор Трэин! - загремел Майно, вперив в него жуткий взгляд. Каор почувствовал бегущие по спине мурашки - хозяин обращался к человеку по полному имени, только награждая. Или жестоко карая, что случалось куда чаще. - Слушай, и потом не говори, что не понял! За преступную небрежность при расследовании порученного дела заслуживаешь ты смерти! Но приговор пока откладывается. Если хочешь избежать жуткой гибели - ты знаешь, что я могу с тобой сделать! - а тем паче вернуть мою милость, ты должен сделать следующее...

- Хозяин, - простонал Каор, падая на колени и почти лишившись чувств. - За что?

- Ты соберешь сведения о всех, кто шел в обозе, - игнорируя его, продолжал греметь Майно. - О всех! Ты перевернешь город по камешку и найдешь их! Живыми или мертвыми! Предоставишь мне их тела или обрубки, или даже отдельные косточки! И если оплошаешь - лучше бы ты не родился на свет! Найти всех, кто шел в обозе, ты понял меня? Мужчин, женщин, орков, троллей, кошек, собак, лягушек и опарышей - всех до одного! Ты понял меня, ничтожество?

- Да, хозяин, - в полуобмороке простонал Каор. - Я понял тебя. Я найду всех, я обещаю! Я обе...

- Сроку тебе на все - десять дней максимум, - закончил Майно, понемногу успокаиваясь. - Бросишь жугличей, харазгов и остальные дела на Дума, займешься только поиском. Бери кого угодно и сколько угодно, хоть всех подручных жугличей по следу брось. Теперь убирайся с глаз моих, олух!

Майно махнул рукой и растворился в багровой дымке. Тут же Каор почувствовал, что и его самого выносит назад, к ненавистным сполохам ненавистного костерка. Беспощадная боль страшным обручем сдавила голову, но Каор еще нашел в себе силы удивиться. Он мог бы поклясться, что, кроме ярости, в голосе хозяина слышался страх.

 

День семнадцатый. Окрестности Хамира

 

Следующие сутки прошли относительно спокойно. Несколько раз неподалеку раздавался топот копыт, но никто из конных не рисковал соваться в гущу колючих кустов. Гром исчезал и появлялся - наверное, охотился, к его морде приставал окровавленный пух. Пару раз он принес добычу - сначала маленькую куропатку, потом кролика. Заграт потрепал его по загривку, а Ольга долго гладила спутанную шерсть, вычесывая из нее репьи. Зверь довольно жмурился, высунув язык и тяжело дыша - страдал от дневной жары.

Ближе к вечеру вдалеке раздался глухой топот, скрип несмазанных осей и странный трубный рев.

- Харазги уходят, - прислушавшись, сообщил Хлаш. - Им здесь делать больше нечего. Трубят их тягловые скоты, прозываемые элефантами. Здоровые такие животины, нос длинный, до земли, и гибкий. Им они срывают траву, набирают воду, чтобы обливать себя, а также могут схватить врага и раздавить или же размозжить о землю. По счастью, они не свирепы по своей природе. Наездникам приходится колоть их крюками, чтобы заставить идти в бой, а это опасно - элефант может разозлиться и прикончить обидчика. Так что их применяют больше как ломовых лошадей или быков - таскать грузы и все такое.

- Я бы сказал, что харазги используют северную разновидность элефантов, - добавил Тилос, пожевывая травинку. - Они более волосатые и лучше переносят местный климат, особенно зимой, чем почти безволосые южные. Кроме того, у них голос немного выше и тоньше.

- Как их убить? - почти безразлично спросил Теомир, лежа на спине и глядя в бездонное синее небо. - Шкура, небось, толстая...

- И шкура толстая, и шерсть длинная, так что стрелы запутываются, - согласился Хлаш. - Глаза уязвимы, но в бою, когда элефант мотает головой и размахивает хоботом, в них сложно попасть. Можно до смерти исколоть пиками, но так долго и опасно - растопчет. Еще огня боятся, как и всякая животина, так что в бою их лучше факелами пугать. А можно стрелы соком горчишки мазать, они тогда от боли взбесятся и сбегут, так проще всего. А зачем тебе их убивать?

- Как - зачем? - удивился Теомир. - Когда с харазгами драться станем, пригодится.

- С харазгами? - переспросил Тилос. - А с чего вдруг ты с ними поцапаться решил? Потому что в штурме участвовали? Так они, парень, наемники. Кто им платит, за того и дерутся. Вот только хотел бы я знать, чем их жугличи купили? Осадные башни ох как дорого стоят... Нет, не жугличи, разумеется. Похоже, размах операций у Майно на Западном материке куда как шире, чем мне казалось...

- Все равно! - упрямо ответил Теомир. - Если бы не их башни, город бы не взяли и наши остались бы живы.

- Не пори горячку, Тёмка, - оборвал его посланник. - Воин может погибнуть в бою - на то он и воин. Но сегодняшний враг может стать союзником завтра, а враждовать с наемниками вообще глупо. Потом ты заплатишь им, и они пойдут драться и умирать за тебя. А ваши... Им просто не повезло.

Телевар весь день то приходил в себя, то снова уплывал в забытье. Ольга лечила его и Заграта руками, а Тилос пару раз воткнул в руку иглу, торчащую из маленького белого комочка.

- Стимуляторы, - пояснил он. - Если сердце выдержит - выживет.

Теомир не знал, что такое стимуляторы, но насчет сердца мысленно согласился. Для воина сердце - самое главное. Пока в нем осталась храбрость и стремление к победе, война не проиграна. Он так и сказал вслух. Тилос как-то странно посмотрел на него и вздохнул.

- Ну при чем здесь храбрость? - сказал он. - Сердце есть сердце, комок мышц, кровь по жилам гонит. Пока работает - человек живет, останавливается - умирает. А храбрость есть свойство ума, расположенного в голове. С головой же у твоего родича все в порядке.

Теперь настал черед Теомира удивленно смотреть на посланника. Не знать, что ум, как и храбрость, располагается в сердце? Впрочем, спорить со старшим, да еще и с чужаком, он не стал.

Когда солнце стало клониться к закату, Тилос снова вернулся к отложенному накануне разговору.

- Очень извиняюсь за назойливость, но надо определяться, куда идем, - заявил он, усаживаясь прямо. - Здесь не лучшее место для отдыха, рано или поздно на нас кто-нибудь наткнется. Кроме того, у меня дела. Вы как хотите, а я собираюсь уйти сегодня в ночь. Вы определились, что намерены делать дальше?

- Не знаю, - буркнул, отворачиваясь, Заграт. - Я весь день думал. Не получится у нас пройти через осажденные перевалы. Знаю я те места - их и раньше тролли крепко стерегли, а сейчас любому чужаку шею свернут без разговоров. Хлаш, что скажешь?

- А чего говорить? - нехотя откликнулся Хлаш. - Ты и так все сказал. Меня там пропустят, я свой, а вот вас - нет. По военному времени перевалы закрывают даже для союзников. Южнее идти не получится, обязательно на жугличей напоретесь, а обходить горы с севера - до зимы проваландаетесь. Да и куда вы сунетесь? Где сейчас Всадники с жугличами режутся - неизвестно, наверняка на врагов напоретесь. Стоит в такую даль топать, чтобы головы сложить? Нет, проще вам отсидеться где-нибудь, как Тилос предлагает.

- А у нас еще дядя Телевар на руках, - тихо заметила Ольга. - Если коней раздобудем, справимся, но кони в горах только ноги переломают.

- В общем, ясно мне, что некуда вам деваться, - подытожил Тилос. - Разве что Хлаш к своим вернуться может. Ладно, вот что. Мне сейчас нужно на восток. Есть там город на побережье, Талазена называется. Крупный порт и все такое. До него сотни две верст дорогами, но напрямик верст тридцать срезать можно. В одиночку мне идти опасно - война все-таки - так что я нуждаюсь в охране. Я делаю предложение всем присутствующим наняться ко мне. Оплата - в конце пути. Золотой каждому, плюс стол и крыша за мой счет.

- Я не могу, - мрачно покачал головой Хлаш. - Мне пора возвращаться.

- Понятно, - вздохнул Тилос. - Матха должен принести своим разведданные любой ценой. Заграт?

- Мне севернее, - мотнул головой орк. - Хочу наших попытаться нагнать в Закатной бухте.

- Так, понятно, - хмыкнул Тилос. - Ребята?

- А? - вскинулся Теомир. - Мы как господин Телевар решит. Он старший. Правда, Онка?

Ольга согласно кивнула головой.

- Понятно, - снова вздохнул Тилос. - Уважаемого тысячника Телевара я даже не спрашиваю - он хочет прорубаться домой любыми средствами, по глазам вижу. Герой, уважаю.

Телевар метнул на него сердитый взгляд, но промолчал.

- Ладно, подведем итоги, - Тилос сорвал травинку, сунул в рот, пожевал, сплюнул горькую слюну. - Вам всем надо домой. Роль наемников без роду и племени вас не привлекает. Странно... - Он замолчал, уставившись в землю. Все терпеливо ожидали продолжения. - Да, странный выбор, очень странный. Или я таки ошибаюсь? Никогда еще в центре Игры сам не оказывался...

- Ты о чем? - вежливо осведомился тролль. - Загадками говоришь, однако...

- Не обращай внимания, любезный Хлаш, - невесело усмехнулся Тилос. - Уж такой я загадочный, аж сам дивлюсь... Ладно, поживем - увидим. В общем, я думаю, сойдемся на следующем. Всадники и Заграт собираются идти по домам, для чего им надо обогнуть занятые жугличами равнины. Самый удобный и безопасный путь - в обход через Песчаные горы, где вам поможет пройти Хлаш. Думаю, тролли смилостивятся и все-таки пропустят вас. Значит, до ближайших лесных чащоб, где лежит безопасный путь к Песчаным горам, ваша компания должна пройти километров... э-э-э, верст пятьдесят к востоку вдоль поречных зарослей. Мне, в общем-то, туда же. Потом вы свернете к северу, а я продолжу свой путь в гордом одиночестве. Впрочем, у меня есть шанс наткнуться на уцелевших хамирцев, несших порубежную службу, и составить из них свою охрану. Есть возражения?

Все дружно помотали головами. Теомир почувствовал, что на душе стало немного спокойнее - еще минимум две ночи Тилос останется с ними. Парень не знал, почему, но присутствие посланника заметно успокаивало его.

- Впрочем, - тут же добавил Тилос, - если я не ошибаюсь, то домой вы попадете еще очень не скоро. На вашем месте я бы готовился к долгому путешествию.

Заграт только презрительно хмыкнул.

Незадолго перед выходом им повезло. Заслышав дальний стук копыт, компания насторожилась. Всадник явно двигался в одиночку, и упускать шанс не стоило. Пробравшись через кустарник, они увидели неподалеку одинокого жуглича, во весь опор гнавшего коня по тропе, проходившей рядом с их укрытием. Хлаш бесшумно растаял в кустах, а Теомир вышел на середину тропы, широко расставив ноги и уперев руки в бока. Жуглич едва не сбил его конем, но вовремя натянул удила.

- Что нада, а-а? - протяжно спросил он. - Отойди, или моя сабля напьется твоей крови!

Он выдернул из-за пояса длинный узкий клинок, но тут вынырнувший сзади Хлаш сдернул его с коня, зажав рот. Громко заржав, конек ринулся в сторону, но Теомир ловким движением перехватил свободно болтающийся повод.

- Язык есть, - довольно кивнул Хлаш. - Конь для тысячника - тоже. Не стоит животину сквозь заросли попусту таскать. Отойди-ка с ней в сторонку и погоди немного.

И тролль с пленником на плече исчез в кустах.

Время тянулось медленно. Постоянно ожидавший появления новых жугличей Теомир нервно оглядывался по сторонам, но все оставалось тихо. Наконец из зарослей показался тролль, а за ним и остальные члены отряда. Телевара вели под руки Хлаш и Тилос. Жуглича с ними не замечалось.

- Ну, что он рассказал? - рванулся к ним сгорающий от нетерпения Теомир.

- Шустрый ты больно, - огрызнулся Заграт. - Успеешь, узнаешь еще! Вот догонят нас еще до утречка - расскажут все сами.

- А? - спросил Теомир. - Кто догонит?

- Говорил я, глотку ему перерезать надо! - продолжал ворчать Заграт. - Так нет, пожалели. Теперь наведет на наш след всякую пакость!

- Хлаш, что случилось? - вполголоса спросил Теомир у ухмыляющегося тролля. - Кто кого наведет?

- Заграту не понравилось, что мы не убили пленника, - пояснил ему Хлаш. - Вот и бушует. Ольга против, да и Тилос поддержал. А мне что, мне все равно.

Теомир задумался. Конечно, убить пленника правильней, но Ольге такое видеть ни к чему, точно. С другой стороны, и в самом ведь деле наведет... Задумавшись, он чуть не остался в одиночестве на месте, когда маленький отряд двинулся вперед.

- Теомир, не спи, - хлопнул его по плечу Тилос. - Идти далеко, и все лесом. Давай, парень, днем отдохнешь.

По пути Ольга быстро рассказала Теомиру, что пленник - один из многих гонцов на дальние заставы с приказом перехватывать всех беглецов, в особенности орков и троллей. Также он дал описание мужчины и женщины, в которых Ольга с изумлением узнала себя и Теомира.

- Вот-вот, - как бы невзначай бросил Тилос.

- Что "вот-вот"? - окрысился Заграт. - Ты толком сказать можешь? Намекаешь на что-то с надутыми щеками, нет, чтобы нормально сказать! Ну, чего хмыкаешь? Щас вот дам посохом по башке, враз поплохеет, даром что он треснувший!

- Утихомирься, - сказал ему Хлаш. - Он правильно молчит, раз не уверен. Знание влияет на судьбу, особенно знание ложное. Придет время - сам скажет.

- Скажет он, разбежался! - огрызнулся Заграт. - Ух, ненавижу умников! Зуб даю, что описание тот бардишка подзаборный из "Золотой чаши" составил. Не иначе, злобу затаил. А орки да тролли для людей все на одно лицо, но, видать, меня с Хлашем в виду имеют. Но убей меня гром... - он ловко уклонился от щелкнувших над ухом зубов. - Серый, ты чего, охренел?

Волк, почти по-человечески ухмыляясь, отбежал в сторону.

- Ты же сам сказал "убей меня, Гром", - ехидно напомнил ему Хлаш. - Вот ему и почудился приказ.

- Шутник, блин! - сплюнул на землю Заграт, оскалив клыки и яростно прижав уши к мохнатому черепу. - От тролля-приколиста спасу нет, так еще и собственный волк шуточки шутить вздумал. Ну, чего опять уставился?

Тилос и на самом деле во все глаза смотрел на волка. Тот, словно почувствовав его взгляд, повернул голову и тоже какое-то время внимательно смотрел на посланника. Затем хищник развернулся и неспешно скрылся в кустах. Тилос озадаченно покрутил головой.

- Откуда у тебя такая зверюга, Заграт? - тихо спросил посланник. - Не замечал я раньше за орочьими волками большого ума.

- Смотрел бы лучше! - рявкнул Заграт. - И вообще, отцепись от меня, подсыл хренов! Под ноги лучше смотри, а то заведешь в овраг!

Разговор как-то сам по себе стих. Отряд опять спустился почти к самой реке, копыта конька чавкали по влажной грязи. Идти было тяжело, и Теомир начал прикидывать, не стоит ли еще поохотиться на лошадей. Слышалось, как в Ручейнице плещется рыба.

- Надо чуть повыше подняться, - негромко сказал Тилос. - Следим на грязи много.

- Можно, - согласился с ним Хлаш. - Только опасно. Тракт близко, еще наткнемся на кого.

- Тракт трактом, да только как бы по следу не пошли, - вздохнул посланник. - И так, и так плохо. Ладно, идем здесь, а там разберемся.

Спустя пару часов, когда у Теомира начали отваливаться отбитые в темноте о корни ноги, сделали привал.

- Верст семь, а то и восемь по прямой протопали, - отметил Хлаш. - Еще пара таких переходов - и можно устраиваться на дневку. Завтрашней ночью дойдем до заболоченных лесов к северу от Ручейницы, а там посмотрим.

Когда отряд двинулся дальше, берег стал посуше. Древесные корни уже не так лезли под ноги, и идти стало проще. Гром тенью сновал вокруг, вынюхивая и высматривая врага, но пока все оставалось спокойно. Ни один гонец не торопился ночными тропами, ни один отряд не встал на ночевку рядом с проточной водой. Заграт качал головой и что-то неодобрительно бормотал под нос, Хлаш и Тилос временами недоуменно переглядывались. Вконец обессиленный переходом тысячник впал в тяжелое забытье, прильнув к лошадиной холке. Маленькая жугличская лошадка, не привыкшая к такому весу, еле плелась, подгоняемая Теомиром.

- Ничего не понимаю, - наконец со вздохом признался Хлаш. - Я рассчитывал, что придется петлять как зайцам между чужими стоянками, хорониться в кустах и все такое. Но вокруг ни души, зато земля истоптана, будто прошел цепью большой отряд. И ни одного свежего кострища! Как искали чего...

- Ясно, чего искали - нас, - фыркнул Заграт. Шаман явно пребывал в дурном настроении. - Тот придурок, которого вы перехватили, ведь не был единственным, сам сказал. Наверняка на нас уже идет облава по всему краю. Ума не приложу - чего им от нас надо? Ладно бы купеческую казну за пазухой уперли, так нет! Свои пожитки - и те бросили, налегке тащимся, скоро жрать станет нечего! Хреновы жугличи даже дичь вокруг на сто верст распугали. Поубивал бы!

- Так в чем дело, многоуважаемый Заграт? - съехидничал Хлаш. - Пошел бы на большую дорогу да занялся полезным делом.

- Таких советчиков, как ты, я поубивал бы в первую очередь, - огрызнулся орк. - Думаешь, ряху отрастил, теперь умничать можно?

- Кончайте лаяться, - резко оборвал их Тилос. - Не ровен час, услышит кто. Дымом пахнет. Деревня впереди, наверняка кто-нибудь там да есть.

Действительно, через полсотни шагов компания вышла на открытое место с вырубленным кустарником. Из ближайшей рощицы вилась дорога в сторону недалекой деревушки - вернее, того, что от нее осталось.

Мертвая тишина стояла над пепелищем. Нигде не виднелось ни одной тлеющей искры - видимо, поселение сгорело уже довольно давно. И запах - тяжелый трупный запах плыл над землей, накатывая волнами вместе с легким ветерком. Теомир почувствовал, как у него закружилась голова и нехорошо потяжелело в желудке. Рядом слабо охнула Ольга.

В нескольких саженях на земле лежало темное пятно. Всмотревшись, Теомир понял, что перед ним нагой женский труп, раздувшийся от газов. Труп лежал на спине, лицом вверх. В темноте с трудом различались вспоротый живот, отрезанные груди и выколотые глаза. Мутная волна поднялась к самому горлу, и Теомир судорожно рванулся в сторону, чтобы облегчить желудок не под ноги товарищам.

- Сволочи! - тихо простонала Ольга. - Какие же они звери!

- Обычные забавы победителей, - Хлаш успокаивающе положил свою лапищу на плечо девушки. - Она, по крайней мере, умерла быстро.

- Быстро! - возмущенно крикнула Ольга, сбрасывая его руку. - Она мучилась перед смертью! Как земля может носить таких нелюдей? А ведь сейчас они разбойничают в наших землях! А там мама!..

- Их надо истреблять как бешеных псов, - подтвердил Теомир, становясь рядом с ней и стискивая кулаки. - Иного они не заслуживают. Жугличам не место на земле. Клянусь, я сделаю все, чтобы истребить их.

- Не бросайся словами, Теомир, - покачал головой Тилос. - Ты еще молод. Для тебя война - яростная схватка на поле брани, сеча до победного конца и пирушка после боя. Пусть воины врагов до одного полегли в бою, но что делать с побежденными, с женщинами и стариками, слишком старыми, чтобы держать оружие? Нет, дружище, война - вот эта несчастная, чье тело лежит перед тобой. Когда мужья гибнут в сражении, женам тоже остается только умереть. Те, кому повезет, гибнут быстро - в горящей избе или под саблей пьяного от крови врага.

- Ничего себе везение... - прошептала Ольга.

- А невезучие мучаются долго - групповое насилие, на колу, на земле с отсеченными ступнями и кистями рук, на медленном огне... Да мало ли человек придумал способов убивать себе подобных! Ты говоришь - истребить их всех. А ты подумал, что тебе самому придется убивать таких же женщин, чья вина лишь в том, что они родились в чужом племени? А ведь кроме женщин есть еще и дети - их кровью ты тоже обагришь свои руки? Или дашь им вырасти и отомстить?

Теомир судорожно сглотнул. В словах Тилоса чувствовалось что-то неправильное, но возразить юноша не мог.

- Кроме того, - неумолимо продолжал посланник, - если следовать твои словам, ты сам не имеешь право на существование. У ваших детей есть игра в свинку. Помнишь ее?

Разумеется, Теомир помнил. Несколько ребятишек оседлывали своих товарищей, бегающих на четвереньках по земле, и гонялись за "свинкой", которая, также на четвереньках, уворачивалась от наездников, старающихся огреть ее хворостиной. Иногда "свинка", в свою очередь, пыталась протаранить "лошадей" так, чтобы те вместе с наездниками свалились на землю. Парень удивленно кивнул.

- Еще полтора века назад вы, ныне называющие себя Всадниками, мало чем отличались от жугличей, - в голосе Тилоса захрустел щебень. - Вы так же незваными захватчиками пришли на эти земли, и так же вырезали племена, что жили здесь до вас. Любимой забавой ваших воинов тогда было подрезать жертве - женщине или ребенку, мужчины гибли в боях - пяточные сухожилия и пустить ее на четвереньках бегать по двору. Сами же они соревновались, кто быстрее сможет ее подколоть копьем, сидя на стреноженной лошади. Особенно, я слышал, любил игру ваш герой Теомир, чье имя ты носишь. Тебе она ничего не напоминает?

Теомир растерянно оглянулся. Заграт отвернулся, а Хлаш слегка кивнул головой, подтверждая слова посланника. Ольга, сжав на груди руки, огромными от ужаса глазами смотрела на Тилоса.

- Но... - запинаясь, проговорил Теомир, - но ведь полтора века...

- Если жугличи победят, да еще и осядут на земле, то через век-другой их нравы тоже смягчатся, - пожал плечами Тилос, отворачиваясь. - Но хватит об истории. Надо идти дальше. Есть два пути - в обход деревни и открытых мест либо вдоль, по берегу. Первый путь длиннее, второй короче, но опасней. Кто как думает?

- Только не через деревню! - горячо запротестовала Ольга. Мертвая женщина притягивала ее взгляд как магнитом. - Там же... там же...

- Трупы, знаю, - откликнулся Тилос. - Но наша задача - самим не стать такими же мертвецами в ближайшее время.

- Вряд ли деревня опасна, - задумчиво произнес Хлаш. - Жугличей там нет, темно, а приречные откосы наверняка заросли высоким бурьяном, так что издали нас не заметят даже совы. А крюк давать - того и гляди напоремся.

- Да что мы, мертвяков не видели? - недовольно проворчал Заграт. - Котята пусть привыкают, им на пользу пойдет. Я за деревню.

- Я, пожалуй, тоже, - согласился Тилос. - Значит, ребята, придется вам поменьше глядеть по сторонам.

Ольга с Теомиром переглянулись, затем обреченно кивнули головой.

- Мы как вы, - нехотя сообщил Теомир.

- Отлично, - подбадривающе улыбнулся им Тилос. - Значит, идем через деревню. Не пугайтесь так, к трупам быстро привыкаешь. Значит, опять спускаемся к урезу воды и топаем вдоль него. Надо не забыть набрать воды во фляги, ниже по течению вода наверняка отравлена трупными ядами.

Вопреки опасениям Тилоса, выжженное дотла поселение миновали без приключений. Изуродованных трупов попадалось немного, но один особо потряс Ольгу - тело девушки, почти девочки, лишь немного младше ее самой, распятое на плетне. В свете занимающейся зари различалось хотя и смутно, но все равно слишком хорошо, что кисти скрюченных рук, нос и уши обрублены, а на изуродованном лице застыл немой вопль ужаса. Ноги мертвой судорожно поджались, пытаясь избежать маленького костерка, да так и окостенели. По лицу ползали крупные призрачно-синие мухи, они заползали в рот и дыру на месте носа, а в глазницах уже начинали копошиться черви. Ольга попыталась отвернуться, но чудовищная картина поневоле приковывала ее взгляд. Запах гари и разложения и труп девушки - эту картину она запомнила навсегда.

- Будь ты проклята, война! - беззвучно прошептали ее губы. - Ненавижу! Будьте вы все прокляты...

В тяжелом молчании отряд миновал деревню и снова углубился в приречные заросли. Несколько верст спустя устроили очередной привал. Тилос, с сомнением оглядев свой заплечный мешок, раздал мясо и лепешки, однако, сам не взял ничего.

- Тихо! - остановил он запротестовавшего Хлаша. - Знаю, что делаю. Я свободно могу голодать трое суток, а если надо, то и корой питаться. Жуйте тщательнее, еды мало. Похоже, жугличи дичь на сто верст вокруг распугали. Придется подтягивать пояса.

Вскоре снова двинулись дальше. Местность понемногу стала холмистой, река начала петлять и отклоняться к югу. Тилос, изредка советуясь с Хлашем, принял решение уйти от берега и углубиться в степи в надежде, что все более частые рощи дадут им необходимое укрытие. Когда почти совсем рассвело, отряд остановился на дневку на поляне в одном таком березовом леске, достаточно густом, чтобы скрыть от посторонних глаз. Поляна по краям поросла высоким иван-чаем и оказывалась совершенно незаметна уже с нескольких шагов. К несчастью, лесок оказался довольно сырым - одна из речных проток располагалась не далее, чем в ста шагах, и развести бездымный огонь не удалось.

- Ладно, - философски заметил Хлаш. - В конце концов, жил же Народ до того дня, как научился использовать огонь. Ну, и люди тоже, - быстро поправился он. - Вот и сейчас проживем. Ничего, солнышко согреет.

- Это точно, - согласился с ним Заграт. - Ладно уж, дрыхните все. Мы с Громом покараулим.

Во сне Теомира с Ольгой мучили кошмары.

 

С того момента, как Каор Трэин пришел в себя после разговора с хозяином, он преобразился. Его глаза загорелись лихорадочным блеском, а в движениях появилась порывистость. Телохранители из личной гвардии Майно старались держаться в тени и не попадаться лишний раз ему на глаза, а жугличи вообще шарахались от него как от злого степного духа Краганга. После того, как посланник чуть не убил одного из жугличских вождей, попытавшихся не дать ему своих людей для облавы, остальные выполняли его указания чуть ли не с подобострастием, хотя и бросали вслед злобные взгляды. Даже Дум Вивус, казалось, забыл про свою гордыню и старался поменьше попадаться на глаза, пропадая где-то среди жугличей.

Уже к полуночи Каор разыскал нескольких особо умных и памятливых - редкость для жугличей - участников прорыва на восточном участке, а также двух харазгов, управлявших осадной башней сверху. После долгих допросов все сошлись на том, что конных Всадников было семеро, и один из них, похоже, являлся немалым командиром. На месте боя обнаружили части тел и куски одежды, принадлежащие пятерым или шестерым Всадникам. Головы, по которым можно было бы определить в точности, пропали: вероятно, их растащили на трофеи. Видимо, одному или двоим удалось бежать, причем один явно оказался тем самым большим командиром - остатки его доспеха на месте боя не обнаружили.

Чуть позже лекарь, наконец, привел в сознание Мелиандра Красило. Шпион прятался на одном из постоялых дворов, когда туда ворвалась банда захватчиков. Несмотря на то, что барду сильно попало по голове саблей - к счастью, плашмя - он успел выбросить перед собой руку с охранной таньгой, а потому остался жив. Его кровоточащую голову перевязали какой-то тряпкой. Он с трудом держался на ногах, то и дело осторожно ощупывая темя. Впрочем, стало ясно, что боль являлась не единственной причиной гримасы на его лице - он искренне ненавидел тех Всадников. О причинах он не упомянул, но Каор решил, что бард явно поцапался с кем-то из них. Вскоре нашлась и причина - когда Мелиандр рассказывал про девушку, он зло сплюнул на пол. Каор про себя усмехнулся - девчонка явно его обломала, чего заядлый бабник, разумеется, не простил. Может, и бока ему намяли - бард заметно охранял правую руку. В любом случае, память на лица у шпиона имелась отменная, как и положено, и писец долго записывал подробные приметы девки, тысячника и еще одного парня, ошивавшегося с ними. Упомянул бард и тролля с орком, но как-то неуверенно. По всей видимости, в нелюдях Мелиандр разбирался плохо и так и не понял - шастали здесь одни и те же орк и тролль или же разные. После допроса бард затребовал у Каора коня, денег, прихватил свою чудом уцелевшую гитару и исчез в неизвестном направлении. У Каора возникло сильное желание на всякий случай заковать мерзавца в кандалы и оставить при себе, но, памятуя указания хозяина, он все-таки не решился.

Вскоре после того, как Каор пообещал награду за сведения об орках и троллях, виденных в городе, нашлись свидетели, видевшие тролля с тюком на плече на восточном участке прорыва. Один из жугличей даже утверждал, что тролль тащил на плече человека, но кого - непонятно. Каор решил, что тролль прихватил с собой одного из своих товарищей-Всадников, возможно, и самого командира. То, что человека тащили на плече, говорило за его ранение. Посланник внутренне порадовался - калеку легче искать, чем здорового, да и свободу передвижения тролля он явно ограничит. Даже такие зверюги не могут долго таскать на себе тучное человеческое тело, описанное Мелиандром.

Другой жуглич рассказал, что видел орка, и с ним еще двоих, возможно, людей, в месте, известном как Краснокирпичная слобода. Казалось бы, ничего удивительного - местечко населяли исключительно орки. Однако Каор самолично посылал им гонца с предупреждением от родичей, чтобы позднее не создать сложностей с нанятыми кланами орков. Разумеется, он шел на риск - город мог взбудоражиться раньше времени. С другой стороны, утечка сообщения к людям лишь подкрепила бы давние слухи о надвигающейся войне. А вот гибель сородичей от руки союзников могла внести раскол в ударную южную группировку, направленную против Приморской империи, чего следовало избегать любой ценой.

Орков предупредили, и те заранее покинули город. Разумеется, какой-нибудь отщепенец мог пойти против воли общины и остаться, но Каору не верилось. Кроме того, в руках орка успели разглядеть какую-то длинную палку, возможно, посох. Это сильно поднимало его шансы оказаться шаманом, которого император приказал разыскать любой ценой. Остальных двоих рассмотреть не успели, но, судя по косвенным деталям, его сопровождали недостающие обозники - парень и девка. Все трое успели запереться во дворе и исчезнуть раньше, чем жугличи выломали калитку.

Для очистки совести Трэин послал одного из своих телохранителей вместе со свидетелем на то место для тщательного обыска, и там случилась неожиданная удача. На месте сгоревшего амбара обнаружился распахнутый люк в тайный схрон. Погреб оказался покинут, но на кирпичной глине, наваленной рядом и спекшейся от огня, нашлись совсем свежие царапины и сколы. По всей видимости, орк со спутниками прятался в погребе какое-то время и лишь совсем недавно, очевидно, не ранее сумерек, покинул его. За считанные часы он не мог уйти далеко, так что массовое прочесывание местности могло дать хорошие результаты.

К несчастью, вожди уже практически полностью утратили контроль за своими сородичами. Практически все жугличи, опившись захваченными в городе пивом и вином, вповалку храпели на улицах. На облаву посылать оказалось некого. Приходилось ждать утра, а то и полудня. Посланнику насилу удалось заставить ближайшего вождя отправить нескольких гонцов на дальние заставы, но те, шатаясь от вина и недосыпа, кое-как вскарабкались на лошадей, отъехали на полсотни саженей, свалились на землю и безмятежно задрыхли. От бессильной ярости Каор кусал ногти, но оставалось лишь смириться. В конце концов, менее чем за ночь он выяснил, кого следует искать. Повелитель останется доволен. А утром... утром придет время для убеждения, подкупа и запугивания. От массовой облавы беглецам не уйти.

 

День восемнадцатый, а заодно и девятнадцатый. К востоку от Хамира

 

Измученные ночными переходами, Ольга с Теомиром проспали почти до самого вечера. Видимо, остальные решили дать им отдохнуть, потому что на дежурство их не разу не разбудили. Когда до Теомира дошел данный факт, он страшно разозлился.

- Успеешь еще, надежуришься, вся жизнь впереди, - спокойно ответил Хлаш на его возмущенную тираду, помешивая в маленьком котелке аппетитно пахнущее варево. Ему где-то удалось найти сухих сучьев, и тонкая струйка дыма не поднималась выше чем на аршин от земли. Рядом валялась огромная суковатая дубина, свежевыломанная взамен пропавшей в городе. Заграт крепко спал, слегка похрапывая, Тилос и волк отсутствовали. Заспанная Ольга какое-то время ощупывала свои спутанные волосы и почесывала бока, потом обратилась к троллю:

- Хлаш, а ничего, если я до речки сбегаю, причешусь-помоюсь? А то все тело свербит... Я мигом, и тихо, как мышка!

- Давай уж, стрекоза, - улыбнулся ей своей жутковатой зубастой ухмылкой тролль. - Вам, мягкотелым, иначе нельзя. Только не в одиночку. Теомир, пригляди за ней, да и сам рожу помой. А то мятая она у тебя, словно с многодневного перепоя. И не задерживайтесь.

- Мы мигом! - легкомысленно пообещала обрадованная Ольга и, дернув Теомира за рукав, исчезла в кустах. Позевывая, Теомир удостоверился, что кинжал, как ему и полагается, висит на поясе, и поковылял за ней.

Вода оказалась довольно теплой и затхлой, течение почти не чувствовалось. На вкус она сильно отдавала тиной. Теомир сделал пару глотков и решил больше не рисковать. Мало ли какая зараза может здесь таиться, особенно когда выше по течению трупы валяются...

- Тёмка, отвернись и не поворачивайся, пока не разрешу! - сказала ему Ольга. - Я только быстренько окунусь. А обернешься - по башке получишь, вот!

Теомир ухмыльнулся, но качнул головой в знак согласия. За спиной послышалась возня, потом что-то сильно бултыхнулось, и по зеленоватой воде пошли круги.

- Не оборачивайся, понял? - еще раз предупредила его девушка.

Какое-то время Теомир сонно смотрел прямо перед собой на медленное течение, вслушиваясь в всплески и бултыхание за спиной. Вечернее солнце приятно пригревало спину, где-то вдалеке звенел одинокий комар. Потом всплески кончились, на какое-то время стало тихо.

- Можешь повернуться, - наконец разрешила Ольга. Она сидела, поджав ноги к груди и завернувшись в кафтан, по которому рассыпались ее мокрые русые волосы. Штаны, рубаха и сапоги лежали на траве чуть поодаль. - Сейчас вот просохну, и пойдем назад.

Теомир сорвал травинку и принялся ее жевать. Кафтан не полностью укрывал длинные ноги девушки, и он почувствовал какое-то странное волнение. Скрывая смущение, он отвернулся.

- Тёмка, - тихо сказала Ольга. - Как ты думаешь, мы еще вернемся домой? Хоть когда-нибудь?

- А почему нет? - удивился Теомир. - Ты же слышала, что говорили. Обойдем с севера и все такое...

- Слышала, - печально согласилась девушка. - Только почему-то не верю. Наш поселок, наверное, уже захвачен и сожжен, и вообще там война. А вдруг наших победят?

- Нас нельзя победить! - не совсем уверенно произнес Теомир. - Отец-Белоконь не допустит. Мы еще никогда не проигрывали войну, и сейчас справимся. Ты, главное, не плачь, ладно? Хлаш знает, что говорит, и Заграт тоже.

- Ты хороший, Тёмка, - серьезно сказала Ольга. - Утешить вот хочешь... Но я все равно не верю. Знаешь, я все думала о тех, кто жил до нас. Наверное, у них был свой Отец-Белоконь или какие-нибудь духи предков, как у орков, и они тоже думали, что непобедимы. И где они сейчас? Видишь, мы о них даже не слышали! А вдруг и Всадники так же сгинут?

Она уткнула лицо в колени и замолчала. Теомир посмотрел на нее, и вдруг ему стало жалко подругу. Он осторожно придвинулся к ней и приобнял за плечи. Внезапно Ольга напряглась и окаменела.

- Что-то не так? - испуганно спросил ее Теомир. - Онка, что с тобой?

- Ох, Тёмка, все нормально, - поспешно откликнулась она. - Просто... знаешь, я вспомнила ту девчонку. Помнишь, которую на заборе распяли? Я вот... думаю, она ведь была почти такой же, как я, и уже умерла. А вдруг и мы погибнем?

- Мы не погибнем, - твердо сказал Теомир. - Мы не одни, да и сами за себя постоять можем. Обещаю, что с тобой ничего не случится. Я смогу тебя защитить, поняла? От кого угодно, даже от самого Майно.

Внезапно Ольга решительно вскинула голову.

- Знаешь, я не хочу гадать о будущем! - твердо заявила она. - Может, мы не доживем до завтрашнего утра. А я хочу узнать все, прежде... прежде...

Она не закончила. Вместо того она резко повела плечами, и кафтан свалился на землю, оставив ее обнаженной. Она повернулась к изумленному Теомиру, щеки и уши которого заалели как маков цвет.

- Я хочу любить тебя! - твердо заявила девушка. - Прямо сейчас!

Теомир не мог оторвать взгляда от ее небольшой крепкой груди. Его сердце колотилось как бешеное, в ушах бухала кровь. Его тело оцепенело, он не мог даже двинуть рукой.

- Иди ко мне!

Ольга прильнула к нему и неумело поцеловала в губы. Теряя равновесие и опрокидываясь на спину, Теомир увидел Грома. Волк, напружинившись, стоял у кромки кустов. Парень мог бы поклясться, что зверь почти по-человечески подмигнул, прежде чем исчезнуть из виду...

Кусты раздвинулись, и на поляну бесшумно вышел Тилос. Хлаш отложил в сторону палочку, которой помешивал в котелке, взял ложку и осторожно попробовал варево.

- Пальчики оближешь, - сказал он. - Жаль, маловато. Что же ты, друг посланник, за пазухой посуды побольше не припас?

- С детства умом не отличался, - усмехнулся посланник, присаживаясь на траву. - Вообще-то мог бы и сам позаботиться. Нацепил бы себе на голову котелок вместо шлема, она у тебя как раз размерами вышла. Что, будить Заграта?

- Погоди, пусть еще поспит, - мотнул головой тролль. - Ребятишки ушли на реку, вернутся - тогда... Кстати, что-то их долго нет.

- Они утонули друг в друге, как выражается одно дальнее племя, - сообщил Тилос, задумчиво глядя в котелок. - Пусть стресс... напряжение снимут. Гром присмотрит.

- Жаль их, в такую заваруху вляпаться... Наверняка ведь погибнут, - задумчиво сказал тролль. - Конечно, если доберемся до наших, они cмогут отсидеться. Смогут - но ведь не захотят. Знаю я их породу.

- Погибнут? Как знать... - пробормотал посланник. - Как знать. Слушай, Хлаш, давно хотел тебя спросить. Ты в волке Заграта ничего странного не замечал?

- Да нет, - удивленно приподнял бровь тролль. - Я, знаешь ли, по боевым зверям небольшой специалист. Ну, здоровый, почти как ослик, но орки же на них верхом ездят. Выдрессирован, опять же, хорошо, но, наверное, так и должно. А у Заграта ты спросить не хочешь? Ему, думаю, виднее.

- Спрашивал, - откликнулся Тилос. - Заграт ничего странного не видит. А меня что-то сомнение берет...

Тихо хрустнула ветка, и на поляну выбрались Теомир с Ольгой - помятые и смущенные. За ними серой тенью выскользнул Гром. В волосах у девушки запуталась сухая травинка.

- Заграт, лежебока, завтрак проспишь, - пихнул Хлаш орка в бок. - Вставай давай!

- Да я уж давно не сплю, - ворчливо сообщил им шаман, нехотя приводя себя в сидячее положение и сладко потягиваясь. - Галдите как сороки... А где ложки?

- Ишь ты, ложки ему! - удивился Хлаш. - Ложкой по лбу - могу, а вот одолжить - шиш. Свою иметь надо.

- Да у меня их десяток! - возмутился орк. - Только вот гости нынче пошли ушлые, не только ложку - весь мешок к рукам прибрали. Так их вон сколько! Им, небось, нужнее! Давай, делись своей, а то я за себя не отвечаю!

Посмеиваясь, варево из вяленого мяса и травок - Теомир не распознал, каких - выхлебали ложкой Тилоса, зачерпывая ей по очереди. Спящего Телевара решили не поднимать, его долю оставили в котелке. Однако когда ужин - или очень поздний завтрак? - закончился, Теомир почувствовал, что не только не наелся, но даже и проголодался пуще прежнего.

- Увы, - развел рукам Тилос, поймав его взгляд. - Еды в обрез. Даже поохотиться не получится - дичь разбежалась, лука ни у кого нет, а руками ловить несподручно. Разве что Гром что добудет...

Теомир позавидовал Грому. Вот уж кому точно голод не грозит, так это волку летом. Охоться - не хочу, и никакого лука не надо. Он тайком сжал руку сидящей рядом Ольги и с радостью почувствовал ответное пожатие.

- Так, значит, отдыхаем до темноты, - Тилос критически прищурился на небо, затем взглянул на окружающие тени. - Затем выступаем. Стемнеет через час-полтора. Облаков, чтоб им рогаликом завиться, опять не намечается, так что ночь ожидается светлой. Вопросы есть? Вопросов нет. Тогда я, пожалуй, чуть вздремну.

Ольга с Теомиром присели вдвоем на сухой проплешине в отдалении от костерка, где о чем-то тихо переговаривались Хлаш с Загратом. Ольга прижалась к Теомиру, устроила голову у него на плече. Тело девушки дышало ровным теплом даже сквозь рубаху. Говорить ничего не хотелось, но слова и не требовались. Оба ощущали какое-то безотчетное счастье.

 Когда сумерки достаточно сгустились, двинулись дальше. Телевар явно чувствовал себя лучше. Он с аппетитом съел похлебку и даже без посторонней помощи сумел взобраться на коня. Шли почти строго на восток, стараясь придерживаться неширокой полосы прибрежных рощ и лесов, хотя река начала сильно петлять. Зачастую приходилось забирать то на север, то снова на юг, чтобы не отходить от русла слишком далеко. Вскоре после полуночи сделали привал. Не разводя костра, полежали немного, глядя в непроглядно черное небо с маленькой искрой Утренней звезды. Гром исчез в темноте и вскоре вернулся с кроликом в пасти.

Тушку прибрали на потом и двинулись дальше. Поднявшись на очередной холм, на фоне чуть светлеющего неба Теомир разглядел далеко на севере плотную полоску леса.

- Да, - ответил на его невысказанный вопрос Хлаш. - Скоро леса станут достаточно густыми, чтобы уйти от реки. Переднюем, потом двинемся в ту сторону. Еще одна ночь - и мы окажемся достаточно далеко от равнин, любимых жугличами. Тогда можно считать, что прорвались - в лесах, да еще и с Загратом в качестве проводника, они нас не найдут.

- Не забывай про осажденные перевалы, - тихо напомнил ему Тилос. - У вас впереди масса проблем.

- У меня - не намечается, - презрительно фыркнул тролль. - Ни один человек не сможет соперничать со мной в знании гор.

- Ну, тебе виднее, - откликнулся Тилос.

И тут из темноты раздался топот копыт.

Первый отряд кочевников маленький отряд пропустил, просто спрятавшись в кустах. Враги шли на рысях плотной большой группой, не обращая внимания на окружающее. Впрочем, в едва сереющей темноте разглядеть они ничего и не могли, даже если бы и хотели. Компания проводила их настороженными взглядами.

- Куда они ночью поперлись? - выразил общее недоумение Заграт. - Вроде не в их обычае в потемках разгуливать. Али новую поживу где почуяли?

- Кто их знает, - раздумчиво отозвался Телевар. - Но мы, Всадники, ночами предпочитаем спать. Поломают лошади ноги на кочках да в кротовых норах - что делать станешь? А жугличи, хоть и дикие люди, все же тож коней держат, должны понятие иметь. Не идет у меня из головы ихний гонец, что нам конягу одолжил. Ищут ведь нас супостаты, а зачем? Не по нашу ли душу они проскакали?

- Они куда-то явно торопились, - поскреб в затылке Хлаш. - Беглецов так не ловят. Странно, однако...

- Ничего странного, - дернул плечом Тилос. - К кому, по-вашему, гонцов отправляли? Таборы ушли воевать Хамир и Всадников. На старых рубежах только старики да больные остались. Если вас всерьез ловить принялись, то их силенок явно не хватит.

- Понятно, - зло сплюнул Заграт. - Обложить хотят, ровно зверье на охоте. Эти вперед пошли, а сзади другие цепью топают. Сдается мне, други, надо побыстрее ногами шевелить, а то неровен час - загонят.

Второй отряд действительно шел цепью, тщательно прочесывая местность. Его услышали задолго до того, как увидели - в основном по хриплому барканью псов. Впрочем, еще раньше Гром начал беспокоиться, оборачиваясь назад и ловя носом едва заметный ветерок, дувший в спину. Заметив это, Заграт тоже принюхался и, видимо, выругался на своем орочьем языке.

- Все, попали, - сообщил он, снова переходя на общий. - И в самом деле нагоняют. Чем мы им так насолили, что даже ночью ищут? Ну что за невезуха, а!

- Ускорились! - скомандовал Тилос, не обращая внимания на бурчание шамана. - Раз с собаками гонят, значит, единственный шанс - до реки добраться. Не успеем - вы покойники! Ну-ка, поднажали!

Холмы здесь стали заметно выше и круче, чем прошлой ночью. Довольно быстро Теомир выбился из сил, пытаясь поддерживать темп среди появившихся известковых осыпей. Ольга едва переступала ногами, шатаясь как пьяная. Рядом тяжело хрипел Заграт. Мохнатый конек Телевара все чаще упирался, не желая карабкаться по кручам, и приходилось искать обходные пути. Лай позади становился все громче. С вершины очередного холма они даже разглядели редкую, быстро приближающуюся цепочку загонщиков с факелами.

И вдруг как-то сразу отряд оказался над высокой кручей. В десятке саженей внизу кипела и рычала Ручейница, сжатая обрывами и невидимая в темноте.

- Пошли бы со мной в Талазену, - проговорил сквозь зубы Тилос, - давно бы на тот берег перешли, чтобы на тракт выйти. Два брода пропустили... Хрен бы нас в тамошних болотах сыскали. Угораздило же меня с вами связаться! Давайте вперед, там обрыв понижается.

Спустя сотню шагов, оступаясь и оскальзываясь, компания почти кубарем скатилась к реке по довольно пологому склону. Известняк крошился под ногами, неприятно покалывая сколами ноги Теомиру сквозь мягкие сапоги. В тусклом свете Белой и Синей звезд вода казалась абсолютно черной и страшно холодной.

- За мной! - скомандовал посланник, решительно вступая на прибрежную отмель. - На тот берег нам не выбраться, придется плыть по течению. Телевар, с коня придется слезть. Придерживайся за него, если можешь, только не утопи ненароком.

- Говорила мне мама, - пробормотал тролль сквозь зубы, - не ходи гулять в чужой лесок, утонешь. Я же горный тролль, не морской, плавать никогда не учился. Ох, пропадай моя головушка!

Он с размаху бросился в воду и с тучей брызг скрылся под водой, но почти тут же вынырнул, держась за свою деревянную палицу. Остальные последовали его примеру.

- Вот и опять я без посоха, - отфыркиваясь, пробормотал Заграт, придерживаясь за луку седла. - Прямо напасть какая-то! За всю жизнь лишь трижды посох менял, а тут за две осьмицы дважды потерял. Тьфу, гадость!

Вопреки ожиданиям, вода оказалась довольно теплой. Отчаянно мешались сапоги, но Теомир не спешил их сбрасывать, поскольку запасных не имелось. Впрочем, течение довольно быстро тащило их вперед, так что от пловцов требовалось лишь держаться на поверхности. Теомир подгребал по-собачьи, пытаясь оставаться поближе к Ольге. Мимо проносились белесые каменные обрывы, о них с шумом билось течение. Волей-неволей приходилось держаться стремнины. Волк громко бултыхал лапами по воде, недовольно отфыркиваясь и стараясь держать нос повыше. Теомир отчаянно вглядывался в темноту, но обрывы, казалось, становились все выше и выше.

- Тилос! - рявкнул Хлаш во всю глотку. Его голос едва слышался за шумом воды. - Тилос, чтоб тебя! Выбираться надо, я уже пузыри пускать начал! Давай к берегу!

- Бес... лез... о! - донесся ответный выкрик посланника. - Бы... ина!.. Ол... ерсты... рекаты! Там!..

Теомир чувствовал, что и ему все сложнее держаться на воде. Намокшая одежда и сапоги тянули вниз, тело наливалось тяжелой немочью, а брызги воды все чаще попадали в нос, отдавая острой болью куда-то вглубь черепа. Он попытался понять, сколько времени понадобится, чтобы оказаться около переката, но прикинуть скорость оказалось сложно. Кажется, течение не уступало бегущему человеку, так что выходило недолго. Но время тянулось страшно медленно, и все сложнее выныривалось из воды за глотком воздуха. Перед глазами пошли яркие пятна.

- Тем... ка! - услышал он полувздох-полухрип Ольги и из последних сил рванулся к девушке как раз вовремя, чтобы вытолкнуть ее, жадно хватающую воздух, на поверхность. - Я... тону!..

И тут что-то задело подошвы. Мгновение спустя их поволокло по каменистому дну, обдирая колени и локти даже сквозь одежду. Мощные руки Хлаша выдернули парня с девушкой из реки и поставили на ноги. Вода поднималась чуть выше колена, и течение явно ослабло, хотя и ощутимо давило на ноги. Тролль хрип­ло дышал.

- Живы? - спросил он. - Ф-фу, я-то чуть по дну гулять не отправился. Молодцы, ребятишки, теперь осталось до берега добрести.

Волк, которому вода не доходила даже до брюха, от души встряхнулся, и их окатило волной брызг.

- Ну спасибо тебе, друг сердешный! - неодобрительно сказал ему Телевар, бессильно повисший на луке седла. - Из речки выбрались - под водопад попали. Прямо мечта водяного!

Волк громко чихнул и, шумно рассекая воду, потрусил к южному берегу.

- Куда!.. - попытался остановить его Заграт, но Тилос остановил его.

- Он прав, - заявил посланник. - На северном берегу - облава. Там вас возьмут тепленькими еще до утра. Нужно уходить на юг, в леса и болота. Тогда еще побегаем.

- А Песчаные горы? - печально спросил Заграт. - Туда-то как?

- Пока - никак, дружище, - пожал плечами Тилос. - Впрочем, я предупреждал. Хотите жить - придется двигаться на юг.

Он повернулся и побрел вслед за волком. Остальные, поколебавшись, двинулись за ним.

Миновав полосу прибрежной грязи, отряд вповалку повалился на землю. Тилос, однако, остался на ногах.

- Передышка минут на десять, - мягким, но не допускающим возражений тоном заявил он. - Погоня никуда не делась, до переката она доберется максимум через час. Здесь - единственное место, где мы могли выбраться на берег, на северном берегу расположены каждому суслику известные волока для торговых барж. Чуть ниже по течению река глубоко проела известняк. Там снова начинаются обрывы, которые тянутся на десятки верст. Может, там и есть пологие склоны, но я про них не знаю. Так что когда погоня обнаружит, что мы ушли в реку, она со всех ног бросится сюда. При условии, конечно, что жугличи знают местность хотя бы вполовину так же хорошо, как я.

- Я тоже ее знаю! - парировал Хлаш. - Если мы уйдем на юг, то до Песчаных гор как бы не к осени доберемся. Мы уйдем далеко в сторону Талазены, прежде чем сможем снова пересечь реку.

- А у вас есть выбор, любезный Хлаш? - удивленно поднял брови Тилос. Он сложил руки на груди, и Теомир заметил, что его одежда почему-то совсем не выглядит мокрой. - Конечно, можно вернуться вверх по течению в сторону Хамира и попытаться пересечь реку, оказавшись за спиной у погони. Однако опасно, я бы сказал. Ищут-то не абы кого, а вас персонально. Тролль, орк, Ольга, Теомир - компания пестрая, шансов одурачить жугличей у вас нет. Плюс уважаемый Телевар - он вряд ли способен на дальние путешествия...

- Я сам знаю, на что способен! - огрызнулся оскорбленный тысячник. - Ты, небось, еще и не родился, когда я уже в десятниках ходил!

- Именно так, - спокойно парировал Тилос. - Ты уже немолод, Телевар, да еще и ранен. И не забывайте - еды у вас нет и добывать ее нечем. Волк вас не спасет, даже если дичь здесь осталась непуганой. Боюсь, у вас нет выбора.

Молчание стало ему ответом. Теомир отчаянно перебирал варианты, но ничего путного в голову не приходило. Он не знал местности, не знал пути к Песчаным горам, не знал сил врага, не знал, что происходит дома... Он не знал ничего. Теомир почувствовал отчаяние. Он крепко сжал руку Ольги. В ответ девушка придвинулась к нему поближе.

- Умеешь ты убеждать... - наконец нехотя произнес тролль. - Вы, люди, вообще горазды играть словами. Раз - и нет выбора!

- Я здесь ни при чем, - отрицательно качнул головой посланник. - Вас ведут расставленные точки принуждения.

- Что? - переспросил Хлаш.

- А-а... сложно объяснить. Ну, скажем, судьба.

- Судьба! - прорычал Заграт. - Нет никакой судьбы! Не убеждай меня, что ты веришь в такую чушь, посланник!

- Вообще-то не верю, - криво усмехнулся Тилос. - Но ваш случай - особый. Я так понял, что ты тоже согласен. Телевар?

- Не идти же нам в одиночку, - зло махнул рукой тысячник. - Не по душе мне убегать, как зайцу от лис, но что делать?

- Вот и ладно, - кивнул Тилос. - Передохните еще немного, а я расскажу, куда мы двинемся.

Теомира задело, что их с Ольгой мнением даже не поинтересовались, но он заставил себя прислушаться к рассказу посланника. Выходило так, что прямо сейчас отряд должен углубиться в болота, обильные на южном берегу реки, чтобы сбить погоню со следа или хотя бы спешить ее.

- Скорее всего, жугличи не сунутся в трясины, особенно пешими, - пояснил Тилос. - Не любят они ногами ходить. Да и собаки у них к болотам не приучены, поверху след брать не умеют, а понизу болотина все затянет. Далее за болотами начинаются густые леса. В небольших деревушках живут бортники и охотники, и через них проходит большой торговый тракт из Талазены к северным городам вроде Терелона и Каменного Острова. С недавних пор они заключили союзы с Приморской империей, торговля с ними оживилась, и сейчас вдоль тракта довольно густо обитают люди, возникают новые поселения. Часть лесов выжжена и распахана. Выращивают там в основном рожь, овес, репу, морковь да капусту. Еще южнее опять начинается степная равнина с редкими перелесками, а за ней - северные отроги Сахарных гор.

- А они выше Песчаных? - с интересом спросила любопытная Ольга. - Я слышала, у троллей есть крепости на высоте тысячи саженей! Там даже облака иногда ходят...

- Песчаные горы - простые лакколиты, - непонятно объяснил ей Тилос. - Давление лавы прогнуло кору... ну, землю, но наружу выйти ей сил не хватило. Вулкан не получился, но высокие холмы образовались. Раньше здесь все покрывал океан, отсюда отложения известняка и песчаника, из которых состоит местность. А на юге горы, которые называют Сахарными, и сложены они из настоящего камня. Хребет тянется далеко на юг. Встречаются вершины и по пять верст высотой, есть пара давно потухших вулканов. На вершинах лежат вечные снега, отсюда и название.

- А в северных отрогах Сахарных гор - Серое Княжество... - как бы про себя пробормотал Хлаш.

- Да, в Лесной долине, - серьезно кивнул головой Тилос. - Но оно не про нас. Серый Князь - хороший правитель, но не любит чужаков. Так что туда мы не пойдем, а двинемся торговым трактом в Талазену. Если по дороге, то туда верст сто семьдесят осталось или около того, но лесами можно заметно срезать. Вдоль тракта живут свободные люди. Над ними нет правителя, и жугличей они недолюбливают. Да кочевники и не станут соваться в те земли без особой нужды. Там охотиться на вас станет куда сложнее. Одна беда - кто бы знал, как точки принуждения расставлены...

Он замолчал и махнул рукой.

- Опять изображать начал... - досадливо протянул Заграт. - Ну что, двинулись? А то долежимся до жугличей...

- Двинулись, - согласился Тилос. - Ничего я не изображаю, пойми. Если я неправ, то вам и знать-то такие вещи незачем. А если прав - сами рано или поздно поймете. Пока что помните одно: вторжение жугличей - дело рук Майно, и охотятся на вас по его личному приказу. Значит, охота никогда не прекратится. Жугличи отстанут - другие появятся.

- Да не бреши ты! - не выдержал Телевар, устало взгромождаясь на лошадь. - Ох, старею... На кой мы, клопы запечные, Врагу сдались? Ладно бы конязь с нами шел, тогда понятно, а так...

- Надеюсь, ты прав, - хмыкнул Тилос. - Тогда у вас есть шанс дожить до старости. Ну, все готовы?

Вскоре отряд углубился в чахлый лесок, и под ногами снова захлюпала вода.

- Вспомнить бы дорогу, - пробормотал Тилос. - Я тут не раз с проводником из местных хаживал, но давно...

- Я тоже здесь бродил однажды, - неожиданно поддержал его Хлаш. - Авось на пару вспомним.

Тилос кивнул и продолжил рассказывать о тракте на Талазену. Теомир переставлял усталые ноги, машинально выбирая где посуше, но мысли его витали далеко. Горы в две с лишним тысячи саженей - и все из настоящего камня! И снег, который не тает даже летом... Ему вдруг отчаянно захотелось побывать там, пощупать руками твердые кости земли, а может, и унести с собой маленький камешек на память.

- Онка, представляешь, целая гора из настоящего камня! - шепотом поделился он с бредущей рядом Ольгой.

- Ага, и снег на вершинах! - откликнулась она, и Теомир понял, что их мысли идут в одном направлении. - Вот бы повидать...

Как-то незаметно для себя они оказались посреди безбрежной топи. Деревья стали редкими, низкими и чахлыми, кое-где поблескивали маленькие озерца, окруженные моховыми подушками, а ноги погружались в липкую тягучую грязь не меньше, чем по щиколотку. Тилос с Хлашем напряженно осматривались по сторонам, пытаясь разглядеть в темноте малозаметные знаки и полусгнившие вешки, оставленные неведомыми людьми. Иногда они останавливались и принимались яростно спорить напряженным шепотом.

Вперед продвигались медленно. Ночная тьма сгущалась. Уже в полдесятке саженей болото растворялось в окутывающей мгле, и чем дальше, тем хуже становилось видно даже под ногами. По совету Тилоса все нашли или выломали себе длинные палки и осторожно прощупывали почву перед собой. Изредка палки проваливались полностью, и тогда приходилось кропотливо тыкать ими вокруг себя в поисках обходных путей. Появилась мошкара. Тучи мелких мушек облепляли лицо, лезли в нос, глаза и уши. Они раздражали так, что на огромных, в три раза крупнее привычного, комаров, с налету пикировавших на тело и всаживавших хоботок чуть ли не до кости, уже не обращали внимания. Впрочем, Тилоса насекомые почему-то игнорировали, а мохнатая шкура Заграта и чешуйчатая Хлаша прекрасно их защищала (Заграт только непрестанно дергал ушами, совсем как лошадь). В основном страдали Всадники, да еще волк, жалобно поскуливая, отчаянно мотал головой, клацал в воздухе клыками, иногда ложился прямо в грязь и начинал яростно скрести лапами распухший нос.

- Чтоб я еще хоть раз в жизни вышел из дома без накомарника! - просипел сквозь зубы Телевар. Ему пришлось спешиться. Лошадь шла за ним в поводу и, судя по всему, страдала не меньше людей.

- Сейчас еще ничего! - утешил его Хлаш. - Вот днем местные слепни появятся, и тогда начнется самое интересное. Они даже мою шкуру прокусывают.

- Спасибо, утешил! - сообщил ему Телевар, яростно отплевываясь. - Осталось только упырей-кровососов дождаться...

- Дождешься еще, - уверил его тролль самым серьезным тоном. - Я слыхал, они водятся где-то в здешних краях.

Телевар только тихо выругался.

К тому моменту, как небо начало розоветь, Теомир окончательно выбился из сил. Он еле брел, с трудом переступая ногами. Ольга, идущая позади, выглядела бледной, как покойница, под глазами пролегли едва заметные тени. Телевар тяжело, с присвистом дышал, почти повиснув на поводу коня.

- Привал, - наконец скомандовал Тилос, в очередной раз встревожено поглядев на них. - Съедят вас или не съедят - не знаю, только с ног вы точно валитесь. Закутайтесь-ка с головой в одежду. Душновато, зато без гнуса.

- Тилос, долго еще по болотине идти? - чуть слышно спросила Ольга, с изнеможением плюхаясь на сырую землю у корней чахлой болотной сосенки. - Сил никаких нету...

- Ну... - задумчиво протянул Тилос, что-то прикидывая в уме. - По прямой мы осилили верст, наверное семь...

- Семь? - вскинулся Теомир. Ему казалось, что после перекатов они намотали верст двадцать по меньшему счету. - Семь? Да мы сколько времени тащимся!..

- Ну, семь - по прямой, - хладнокровно разъяснил Тилос. - А со всеми петлями - верст десять, а то и одиннадцать.

Теомир лишь застонал.

- Если я правильно помню, - продолжил Тилос, игнорируя его отчаяние, - болото тянется верст на двадцать, дальше вновь начинаются сухие леса. Когда-то давно, помнится, я проходил их за день. Ночевать здесь, как видите, тяжеловато, да и заразу от кровососов подцепить можно...

- От кровососов? - удивился Теомир. - А говорили, что все от дурной воды да от скверных испарений.

- От воды тоже, - нетерпеливо мотнул головой посланник. - Дизентерию, например. Ну, слабость желудка. Но я-то имею в виду малярию, болеет ей здесь народ. Да не о том речь. Беда в том, что ходил я по болотам давно и в других местах, здесь дороги не знаю. Хлаш, к сожалению, тоже. Боюсь, мы заблудились.

- Заблудились? - Телевар недоверчиво взглянул на него. - В топях? Так чего же ты нас сюда тащил? Уж лучше бы жугличи нас порубали - легкая смерть, и за то спасибо. А тут мы в трясине сгинем от комарья аль от голодухи ноги протянем...

- Выберемся, никуда не денемся, - легкомысленно пожал плечами Хлаш, пожевывая какую-то травинку. - Народ всегда направление чувствует, кругами ходить не придется. А двадцать верст даже и по топям не так много. За пару дней выберемся. Вот жрать нечего...

- Жрать - это проблема, - вздохнул Тилос. - Ладно, если что - энзэ распечатаю.

- Энзэ? - недоуменно переспросил Телевар, настороженно глядя на Тилоса.

- Неприкосновенный запас, - нехотя объяснил он. - Надейтесь, что не узнаете о нем больше. Во-первых, его мало - для всех нас на пару дней, не больше. Во-вторых, от него вас будет нести не хуже, чем от дизентерии. Тело мои таблетки поддерживают, но вот желудок с печенкой бунтовать начинают.

- Что не может не радовать, - недовольно констатировал Заграт. - Дристать на ходу - то еще удовольствие...

Теомир почувствовал, что неудержимо засыпает. Сквозь дрему он еще слышал ленивую перебранку, но затем все провалилось в темноту. Проснулся он из-за солнечного луча, немилосердно светившего сквозь зажмуренные веки. Он попробовал перевернуться на другой бок, но в него впился какой-то посторонний корень. Кроме того, парень почувствовал неудержимое желание сбегать в кустики. Он нехотя продрал глаза и оглянулся по сторонам в поисках подходящего места. От комариных укусов лицо нещадно чесалось и, кажется, распухло вдвое против вчерашнего. Отряд спал вповалку, даже Тилос лежал, вытянувшись на спине с закрытыми глазами. Его лицо странно подергивалось, будто посланник беззвучно разговаривал во сне. Невдалеке обнаружилось несколько подходящих деревьев, и Теомир, с трудом передвигая затекшие отлежанные ноги, поплелся в ту сторону. Сделав свои дела, он заправил рубаху в штаны и развернулся, чтобы присоединиться к остальным. Его нога оскользнулась на кочке и, потеряв равновесие, он резко взмахнул рукой и ухватился за сосну.

- В ухо плюну! - сообщил ему тонкий писклявый голосок.

От неожиданности Теомир подпрыгнул на месте, снова оступился и с размаху приземлился на задницу.

- И за нос укушу! - добавил голосок уже не так уверенно. - Я злобный, точно говорю! Лучше не лезь!

- Ты кто?! - Теомир завертел головой, пытаясь разглядеть говорящего, но вокруг не замечалось решительно никого. - Ты где?!

- У тебя над головой, глупый! - снисходительно сообщил ему голосок. - На ветке вишу. Не видишь, что ли? А чего тогда кидаешься?

Теомир задрал голову и обомлел. Прямо над его головой вверх ногами болтался небольшой, с кулак величиной, зверек с острой вытянутой мордочкой. В его чуть приоткрытой пасти поблескивали тонкие острые зубки. Зверек обладал парой больших кожистых крыльев, которыми помахивал в воздухе, пытаясь удержаться на скользкой коре, толстеньким мохнатым брюшком и лопоухими ушами. Уши выглядели до того гигантскими, что, казалось, что он помахивает и ими тоже, как второй парой крыльев.

- Привет! - сказал зверек. - Наконец-то увидел. Вы, двуногие громадины, вообще плохо видите, не то что я! - Он моргнул бусинами глаз и спросил: - А вы кто такие? Я вас раньше не видел!

- Вообще-то я Теомир, - осторожно откликнулся парень, который разглядывал зверька, разинув рот. - А как ты разговариваешь? Ты же упырь!

- Сам ты упырь! - обиделся зверек и возмущенно махнул ушами. - И вовсе я не упырь! Я комаров ем и бабочек! И еще мух, - добавил он чуть подумав. - А кровь я не сосу.

- Все вы так говорите, пока сзади не наброситесь, - рассудительно сказал Теомир, ни разу в жизни не видевший упырей. - Все равно ты упырь, вон зубы какие. Как же иначе?

- Я не упырь! - опять обиделся зверек. - Я - Ых! Злобный Ых, - уточнил он, дернув ушами. - Меня так все называют. А продолжишь обзываться - в ухо плюну и за нос укушу, вот! Мы тут давно живем...

- Здесь? На болоте? - на всякий случай уточнил заинтригованный Теомир. Сон окончательно слетел, и теперь ему стало жутко интересно.

- Сам ты на болоте! - опять обиделся зверек. - Ты точно глупый. Кто же в болоте живет? За болотом, в Тенистом лесу. У нас там здорово, вот увидишь! Я сюда летаю, чтобы на комаров поохотиться, они здесь знаешь какие вкусные! - Злобный Ых даже зажмурился от удовольствия. - Только летать далеко, а то я бы каждый день их ел.

- Слушай, Ых, - Теомиру страшно хотелось рассмеяться, - а как ты разговариваешь? Ну, я хочу сказать, что еще никогда...

- Ха! - мордочка Злобного Ыха растянулась в зубастенькой самодовольной улыбке. - Я со всеми умею разговаривать, даже с вами, двуногими. А остальные не умеют и завидуют. Мне мама так и говорила, пока куда-то не улетела: умный ты, сынок, аж завидно! И другие завидуют, и Волчок, и Хрюша, и все остальные, только не говорят...

- А кто такие Волчок и Хрюша? - любопытство Теомира распалялось все сильнее.

- Ну, Волчок - он такой большой и серый, на четырех ногах, - пояснил зверек. - У него еще зубы как у меня, только побольше. Вон, как тот ваш, - он мотнул головой в сторону спящей компании. - А Хрюша такой толстенький и еще хрюкает, - зверек воспроизвел какой-то странный звук. - Он говорит, что он молочный поросенок. Потом есть кот Алька, он такой черный, хвост трубой задирает и искрами сыпать умеет. И когти у него острые, как цапнет - не обрадуешься! Ага, а белка Ехида наоборот маленькая, но пушистая, и у нее кисточка на хвосте. Она еще в темноте светится, когда она по деревьям скачет, не Ехида, а кисточка. А еще есть бык Сердюк, он все время сердитый и на меня ругается. Он еще и на других ругается, коровами безмозглыми обзывает. Я не знаю, что такое корова, я их никогда не видел, а он все равно ругается. А еще есть полевая мышь Жулька, она под вербой живет, такой большой и развесистой. Она тоже на меня ругается, когда я ей спать не даю. А я разве со зла? И потом, разве можно столько спать? Подумаешь, в ухо плюнул разок... А еще у нас живет лев Делирик, он недавно откуда-то пришел. Он такой большой и тоже на четырех лапах, как Волчок, и еще у него грива. Он раньше далеко жил, где солнце спит, а потом к нам пришел. Он говорит, что царь зверей, и страшно рычит, а ему никто не верит, и все на него ругаются, когда он командовать хочет. А еще...

- Погоди, погоди! - замахал на него руками Теомир, чуть не плача от сдерживаемого смеха. - Ты меня совсем заболтал! Ты вот что скажи - дорогу отсюда знаешь?

- А как же! - раздулся от важности зверек. - Я сюда из нашего Тенистого леса сколько раз летал! Полетели вместе, я тебя с Волчком и Хрюшей познакомлю... - Злобный Ых соскользнул с ветки, распахнул крылья и описал над Теомиром пару кругов. - Ну, ты чего?

- Понимаешь, я не один, - объяснил ему Теомир. - Со мной товарищи, вон они спят. Кроме того, мы летать не умеем, мы ногами ходим.

- Ногами? - недоверчиво переспросил зверек, описывая в воздухе круги. - А, ну да, я совсем забыл. Волчок и Хрюша вот тоже летать не умеют, и Ехида тоже. А они там тебе нужны? Как-то они подозрительно выглядят. Еще укусят за нос ненароком, особенно вон тот, на Волчка похожий, а я маленький, меня за нос кусать нельзя...

- Не укусят, - пообещал ему Теомир. - Слово даю. В крайнем случае за меня цепляйся, я тебя в обиду не дам. Пошли, познакомимся...

Осторожно пробираясь между кочками, он добрался до Телевара и осторожно потряс его за плечо.

- Господин темник! - тихо сказал парень старику на ухо. - Проснись, дело есть.

Телевар мгновенно сел вертикально, судорожно нащупывая на поясе отсутствующий меч. Потом провел рукой по лбу и хрипло вздохнул.

- А, это ты! - качнул он головой. - Перепугал, пострел. Что случилось? Комары заели?

- Господин Телевар, смотри, с кем я познакомился, - Теомир мотнул головой в сторону Злобного Ыха, опять повисшего на ветке вниз головой. Видимо, новое место оказалось удобнее, потому что зверек плотно завернулся в свои крылья и лишь настороженно поводил лопоухими ушами. - Его зовут Злобный Ых!

- Видать, не набегался ты за ночь, - откровенно зевнул Телевар. - С летунами знакомиться вот начал. Отец-Любоконь, да он же упырь! Ну-ка, располовинь погань мечом, а то я без оружия...

- Тс-с-с! - прервал его перепуганный Теомир. - Господин темник, он не упырь. Я же говорю, его зовут Ых...

- Злобный Ых! - решительно поправил зверек со своего насеста. - И вот так всегда - как увидят, так сразу железками махать начинают. Я же говорил - подозрительные они. Теомир, полетели без них, а?

Секунду Телевар ошеломленно смотрел на него, потряхивая головой, как бы пытаясь убедиться, что уже проснулся. Его нижняя челюсть отвисла. Потом он медленно взглянул на Теомира.

- Н-да... - неуверенно произнес он. - Ошибочка вышла. В первый раз говорящего уп... мыша вижу. - Он снова посмотрел на зверька. - Извини меня за нерозумение, малыш, ошибся, с кем не бывает. Так кто ты, говоришь?..

- Злобный Ых! - обиженно повторил зверек, отворачивая мордочку. - А тех, кто обзывается, я за нос укушу! Вот так!

Он воинственно клацнул зубами.

- Не стану обзываться, честное слово! - клятвенно пообещал Телевар. - Ты уж прости старика, ладно? Злобный Ых, говоришь? Ну, а я Телевар. Так, ребята-зверята, я думаю, что остальные с нашим новым другом познакомиться тоже не откажутся.

- Ну так разбуди их, - мудро посоветовал Злобный Ых. - Они проснутся, и мы познакомимся. Только палками кидаться не надо!

- Конечно, малыш! - заверил его Телевар. - Ну-ка, засони, подъем! - рявкнул он во всю мощь своей глотки. - Негоже принимать гостей спящими!

Тилос оказался на ногах еще до того, как тысячник закончил фразу. Секунду его лицо еще подергивалось, но затем стало абсолютно бесстрастным.

- Зачем же так громко? - с упреком сказал он. - Я и так не спал.

- Зато остальные засони дрыхли без задних ног, - Телевар кивнул в сторону Заграта и Хлаша. Те с недоумением смотрели на него, приподнявшись на локтях. Ольга сладко зевала и протирала глаза. Как и у Теомира, ее лицо выглядело слегка припухшим от комариных укусов. - Знакомьтесь, ребята, этого парня зовут Злобный Ых!

Тысячник кивнул головой на вспорхнувшего и летающего вокруг зверька.

- Он болтает не хуже нас с вами, так что представляйтесь сами.

- Упырь - днем? - недоуменно пробормотал Заграт, присаживаясь на корточки. - Чудеса в решете...

- Сам ты упырь! - опять обиделся Злобный Ых. - Щас как плюну в ухо! Теомир, чего они опять обзываются! Сказали же, что не будете!

- Ой, какой миленький! - восхищенно пробормотала Ольга. - Такой ушастенький!

Зверек немедленно спикировал к ней и повис вниз головой, уцепившись за ее одежду на плече.

- Вот! - нравоучительно заявил он, обводя всех упрекающим взглядом. - Он единственный, кто меня сразу понял! А то - упырь, упырь!..

- Не он, а она, - улыбаясь и осторожно поглаживая его пальцем, поправила Ольга. - Меня, между прочим, Ольгой зовут, а тебя?

- А меня - Злобным Ыхом! - гордо пропищал зверек. - Я в Тенистом лесу живу, во-он за той сосной! - Он неопределенно мотнул ухом. - Пошли все к нам, а то я уже комаров наелся, мне бабочек хочется.

Он вспорхнул с ольгиного кафтана и начал носиться над головами.

- Раз летать не умеете, идите за мной. Я медленно!

Откладывать поход не стали. Хотя ночные приключения изрядно вымотали беглецов, а голод глодал желудки, надежда выбраться из гиблого болота придавала сил. Злобный Ых указывал дорогу, порхая над головами и изредка ныряя вниз, чтобы подцепить особо аппетитного слепня из тех, что вылетели на охоту с восходом солнца. В момент нырка он как-то по особенному подгибал задние лапы с натянутой между ними перепонкой, ловя в получившийся мешочек муху, мгновенно обрывая ей крылья и голову и засовывая остальное в пасть. Теомир так загляделся на него, что несколько раз наступил на ногу шагающей рядом Ольге, за что заработал по шее, а потом и неслабый толчок в бок вкупе с испепеляющим взглядом.

Зверек сильно раздражался каждый раз, когда отряду приходилось давать крюк в обход маленьких озер или топей. Он привешивался вниз головой к дереву и что-то сердито пищал себе под нос про глупых бескрылых. Однажды летун вспорхнул в воздух и исчез за деревьями, но, к счастью, вскоре вернулся.

- Недалеко уже, - сообщил он с важным видом. - Только там лужа. Опять обходить станете?

- Несомненно, малыш, - подтвердил Тилос. Он по-прежнему выглядел свежим и ничуть не усталым, а к сухой одежде почти не прилипала грязь. - Вот подучимся летать, тогда начнем ходить напрямую, а пока приходится так. - Он подмигнул едва плетущейся Ольге. - А большая лужа-то?

- Да не, маленькая, - легкомысленно махнул ушами зверек. - Раз-два, и перелетел.

Теомир хмыкнул. Бочажины в десяток саженей шириной зверек не замечал вовсе. Следовало ожидать, что "лужа", на которую он соизволил обратить внимание, окажется немалой.

Все время, когда Ых не сердился на неуклюжих путешественников, он болтал. Он засыпал отряд массой сведений о населении Тенистого леса. Зверек рассказывал о знакомых белках, барсуках, каких-то заглотах и бурках и чуть ли не о лягушках. Из перечисленных обитателей Теомир запомнил только серого Волчка, молочного поросенка Хрюшу, белку Ехиду со светящимся хвостом, искристого дикого кота Альку да еще почему-то непонятного зверя льва Делирика с волосатой гривой. Вскоре он почувствовал, что монотонный щебет Ыха убаюкивает его прямо на ходу. Пару раз клюнув носом, он решительно тряхнул головой, на ходу зачерпнул ладошкой холодной воды из лужицы и плеснул в лицо. Немного полегчало, и Теомир закрутил головой по сторонам, осматривая постепенно менявшуюся местность.

Отдельные озерца потихоньку расползались по сторонам, сливаясь в пока еще мелкие протоки, чахлые болотные деревья исчезали, уступая место осоке и камышу. Меньше стало ям с липкой грязью и полужидким затягивающим дном, исчез мох, сменившись какой-то низкорослой травкой. Кочки стали выше, в глубоких щелях между ними хлюпала вода. Жугличский конек то и дело оскальзывался и оступался, поднимая тучи брызг.

- А вот и лужа! - весело сообщил им Злобный Ых, внезапно спорхнув вниз и опять прицепившись Ольге на кафтан. - А вы через нее поплывете, да? Я еще ни разу не видел, чтобы двуногие через лужи плавали, Волчка видел, Хрюшу видел, а двуногих - нет. Покажите, покажите! - Он снова взлетел в воздух и принялся возбужденно носиться в воздухе, делая петли и кувырки. - Ой, как интересно!

- Ничего себе лужа! - потрясено пробормотал Телевар. - Действительно, курица - и та перейдет, крыльев не замочит!

Перед путниками расстилалась чистая водная гладь, лишь у берега заросшая густым камышом. Легкий ветерок поднимал на воде рябь, утреннее солнце отражалось в ней как в кривом зеркале, то растягиваясь в длинную дорожку, то снова сжимаясь в точку. Теомир углядел, как то тут, то там плещется довольно крупная рыба. Другой берег виднелся где-то вдали, затянутый густым туманом. Ольга поежилась, и Теомир ощутил, что сквозь влажную одежду его пробирает озноб.

- Здешними местами я точно не хаживал, - пробормотал Тилос. - Озеро я бы запомнил. Полверсты в ширину на глаз. Ну что, други, как форсировать?

- Если ты имеешь в виду, как переправляться, - хмуро сказал Хлаш, - то имей в виду, что вплавь мне его точно не осилить. Другим, думаю, тоже мало не покажется. Плот нужен, или в обход идти.

- В обход - еще день-два потерять, - проворчал Заграт. - А у меня ноги отваливаются. Жрать нечего, холодно, да и вообще - пора хороший привал сделать, а на той стороне - добрый лес. И молочный поросенок. Я за плот.

- Интересно, из чего вы его делать собрались? - осведомился Телевар. - Плавника вы еще, может, и насобираете, а чем вязать вздумали? Ведь какую же махину делать придется - шесть человек да конь!

- Эй, вы еще долго на мете топтаться будете? - окликнул их сверху летучий зверек. - А то мне уже надоело с вами плестись. Давайте, плывите, или я полетел.

- Ых, миленький, - взмолилась Ольга. - Не бросай нас, ладно? Мы не можем тут плыть, далеко слишком. Но мы чего-нибудь придумаем, честное слово!

- Не можете плыть? - разочарованно переспросил зверек. - А я-то думал... Летать вы не умеете, плавать - тоже, ходите и то с трудом. Сидели бы дома, раз такие неумелые. Тогда я полетел бабочек ловить, а вы думайте. Не бойтесь, - покровительственно добавил он. - Я только немного их съем - и сразу назад.

Маленький, но очень злобный Ых сделал петлю и стремительно полетел через озеро.

- Вот пострел! - неодобрительно пробормотал Телевар, покачивая головой. - Сразу назад он, видите ли! Завел и бросил, упырь говорящий! Небось, дождется, пока мы ноги протянем, а потом попирует как следует...

- Он не упырь, - покачал головой Тилос. - Он питается насекомыми, на что не один кровосос не способен. Да и не водятся в наших краях кровососы, они только далеко на юге встречаются. Но я раньше ни о чем подобном не слышал. Говорящая летучая мышь, ну надо же! Никогда бы не поверил, если бы сам не увидел.

- Волшба, - не слишком уверенно сказал Теомир. - Колдовство какое-то...

- Безусловно, - согласился Тилос, задумчиво глядя на него. - Естественным путем летучая мышь не может приобрести разум - слишком маленький мозг. Да и говорить - с его-то глоткой и пастью... Конструктор, видимо, решил развлечься в свое время. Но из болота он нас вывел, и ты, почтенный Телевар, неправ. Ребята, вы вышли живыми из осажденного города, ушли от погони, не утонули в реке и болотах, а теперь застряли перед каким-то крохотным озерцом? Смех, да и только! Думайте. Наверняка есть выход.

- Сам-то ты что, думать не собираешься? - сварливо заметил Заграт. - Мы, значит, вкалывай, мозгами шевели или плот там собирай, а ты лежать и поплевывать собрался? Силён!

- Во-первых, - спокойно объяснил Тилос, - есть определенные сомнения, что от меня будет толк. Во-вторых, раз вы сопровождаете меня в Талазену, то автоматически вступает в силу предложение о вашем найме как телохранителей и проводников. Так что я тут главный, и кому, как не мне, лежать и поплевывать?

- Ни хрена я с тобой не договаривался! - возмутился Заграт. - Вон та орясина чешуйчатая, может, и договаривалась, а я - нет. И вообще, ты нас ведешь, а не мы тебя...

- Четверть серебряной монеты в день, - подмигнул ему Тилос. - Каждому.

Возмущенно открывший рот Заграт так и остался сидеть неподвижно. Ольга прыснула и рассмеялась. Телевар с удивлением поглядел на Тилоса.

- Ты предлагаешь втрое против обычной цены, - удивленно сказал он. - Причем за то, что нам и так пришлось бы делать. Я тебя не понимаю, посланник.

- Считайте, что я неожиданно получил наследство и транжирю деньги, - озорно глянул на него Тилос. - Ну так что, согласны?

Воцарилось молчание, которое первым нарушил Хлаш.

- Не знаю, как другие, а я согласен, - усмехнулся он. - Все равно другого выхода нет. С какого, говоришь, момента идет плата?

- С позавчерашнего дня, - пояснил Тилос. - Как от Хамира отправились, так и идет. Ну, бездельники, чего встали? Думайте, как через озеро перебраться!

Он демонстративно выбрал местечко посуше и улегся навзничь, прикрыв глаза, однако Теомир заметил, что его рот кривится в с трудом сдерживаемой улыбке.

- Вот ничего себе! - ошеломленно сказал Телевар. - Глазом моргнуть не успели, как уже захомутали. Далеко пойдешь, парень!

- Недаром же я посланник, - согласился Тилос, не открывая глаз. - А теперь я скажу вам большое спасибо, если вы оставите меня в покое хотя бы на полчаса. Мне пого... подумать надо.

- Раскомандовался... хозяин, - хмыкнул Заграт. - Гром, чего расселся? Топай на охоту, авось и нам чего принесешь. Только головастиков не надо, меня от них тошнит.

Гром громко фыркнул, выразительно оглядел чахлый заболоченный лесок, где не могла бы укрыться и белка, отошел к Тилосу и улегся рядом с ним. Заграт только что-то невнятно пробурчал под нос.

Спустя примерно час удалось соорудить подобие плота. Раньше Теомиру приходилось плавать на чем-то похожем в верхнем течении Ручейницы, но там по берегам в изобилии рос лес, так что материала хватало. Да и мастеров с инструментами - тоже. Здесь же пришлось обшарить берег на расстоянии в полверсты в обе стороны, чтобы набрать тяжелого от воды кривого полусгнившего дерева. На обвязку пожертвовали верхнюю одежду. Всадники раскромсали ножами свои кафтаны на узкие полосы, оставшись лишь в тонких рубахах, еще не просохших после предыдущих приключений, и Теомир с Ольгой сразу задрожали от холода.

Клацая зубами на пронизывающем ветерке и обхватив себя для тепла руками, Теомир ругал себя за изнеженность последними словами. Оставшийся в одних штанах Хлаш ловко ворочал бревна, связывая их импровизированными веревками. По его гладкому бесстрастному лицу совершенно не чувствовалось, холодно ему или нет. Тилос отказался пожертвовать хотя бы кусочком из своего одеяния странного фасона. Только сейчас Теомир обратил внимание, что на его плотной облегающей рубахе коричневого оттенка нет пуговиц и вообще никаких вертикальных разрезов, если не считать двух странных прорезей с липкими краями, в которых посланник держал мелкие вещи. Даже ворот рубахи казался слишком узким, чтобы снимать ее через голову. Теомир не стал ломать голову над загадкой. Не родился же посланник в ней, в самом деле. Значит, как-то снимается...

- Извини, Заграт, но моя одежка стоит больше, чем все вы, вместе взятые, - ухмыльнулся посланник в ответ на прямую просьбу шамана. - На рынках Талазены за нее дали бы десятерых невольников вроде тебя. Вы уж обойдитесь как-нибудь, лады?

- А потом плот расползется посреди озера, и мы вместе с твоей замечательной рубахой пойдем на корм рыбой, - проворчал Заграт. - В ухо бы тебе плюнуть, как выражается тот ушастый недоносок, да ведь не принято с нанимателем так поступать.

- Хорошо, что не принято, - одобрил Тилос. - А то бы мне пришлось за нос тебя укусить, по тому же рецепту. Про весла, кстати, не забудьте.

Он накинул на голову куртку и замер в оцепенении.

Под весла приспособили пару валежин потоньше, расширяющихся на одном конце. Кроме того, по настоянию Хлаша прошлись болоту и сделали из чахлых елочек пару довольно прочных и длинных шестов.

- На мелководье удобнее, - объяснил тролль. - Если повезет, грести вообще не придется. Теперь еще такой вопрос - что с конягой делать? Плот его точно не выдержит. Думаете, доплывет?

- Лошадь придется оставить здесь, - приговорил очнувшийся от неподвижности Тилос. - Хищников на болотах нет, пропитание найдет. Разве что в трясину забредет, но тут уже судьба. Сбрую с него надо снять и здесь оставить, не до нее нам. А от Тенистого леса верст тридцать до тракта, там других коней раздобудем.

- А ты откуда знаешь? - подозрительно осведомился Заграт. - Сам же говорил, что не знаешь место? Может, и не тридцать верст, а триста, и все лесом?

- Сообразил, - туманно ответил Тилос. - Есть приметы.

Вздохнув, Теомир расседлал конька, к которому уже успел привязаться, и хлопнул его по крупу ладошкой. Конь тряхнул гривой, отошел на несколько шагов и продолжил спокойно щипать болотную травку.

- А может его прирезать? - хладнокровно предложил Заграт. - Конина - хорошее мясо. Жрать охота.

- Нельзя его резать! - горячо вступилась Ольга. - Он сколько дядю Телевара на себе нес! Пусть живет.

Теомир мысленно согласился с ней.

- И верно, негоже его на мясо без нужды забивать, - нахмурился Телевар. - Какой-никакой, а конь, почти родич. Дикие жугличи пусть коней едят, а мы все ж понятия имеем. В лесу поохотиться сможем, там и наешься до отвала. А пока потерпишь.

Заграт только пожал плечами.

Вопреки ожиданиям Теомира, через озеро перебрались без особых приключений. Плескала сквозь щели холодная вода, бревна угрожающе поскрипывали, натягивая самодельные веревки до упора, шесты упорно цеплялись за что-то на дне. Несколько раз приходилось грести плоской валежиной, и Теомир вспотел, совсем забыв о недавнем ознобе. Однако вернулся голод, и парень с нетерпением вглядывался в неуклонно приближающийся берег, предвкушая костер и трапезу. Еще утром его рука наткнулась на метательные звезды в потайных кармашках пояса, так что он обозвал себя дураком. Он был уверен, что уж по кролику-то точно не промахнется.

Уже почти у самого берега тряпки, скреплявшие плавник, расползлись и плот все-таки разошелся, так что пришлось идти вброд сквозь камыши. Вода достигала Теомиру с Ольгой до подбородка, а низкорослый Заграт полубрел-полуплыл, опираясь на руку высокого Хлаша, задрав голову и выставив на поверхность нос и уши. Дно было илистым, затруднявшим движение, иногда встречались подводные ямы. К моменту, когда компания добралась до берега, все, кроме Хлаша и Тилоса, изрядно утомились. Теомир с Ольгой в изнеможении рухнули на траву, радуясь, что наконец-то опять оказались на твердой земле. Телевар, хрипло дыша, но сохраняя достоинство, тяжело опустился рядом. Заграт, тихо ругаясь по-орочьи себе под нос, сбросил рубаху и штаны и отжимал шерсть на теле.

- Ну, наконец-то! - воскликнул Злобный Ых, пикируя на них сверху. - А я уже решил, что вы обратно пошли. А правда наш Тенистый лес красивый?

 

Все еще день девятнадцатый. Окрестности Хамира

 

Каор чувствовал, что начинает ненавидеть этот шатер. При виде связного мага он испытал что-то похожее на тошноту. Рука непроизвольно опустилась к кинжалу на поясе. Как же просто - одно быстрое движение, и больше никогда он не увидит бесстрастные черные глаза южанина. Потом можно сказать повелителю, что маг помер от болотной лихорадки. Или от слабости сердца. Да мало ли от чего может загнуться старикашка!

Каор подавил вздох. "Потом" пока не просматривается. Повелитель дал десять дней, и треть срока уже прошла. Если он не выйдет на связь, половина наемных убийц, привезенных с Восточного материка и нанятых на Западном, начнут охоту за его головой. Нет, убивать мага пока нельзя. Никак нельзя. Разве что попозже...

Сегодня хозяин выглядел почти веселым. Обычно голубой туман, заволакивающий окружающее, принял какой-то легкомысленный розовый оттенок. Майно уже сидел в роскошном призрачном кресле из переливающихся блесток, задумчиво рассматривая большое аппетитное яблоко в хрустальной вазе на таком же переливающемся столике. Каор уже знал, что иллюзию нельзя попробовать на вкус, но рот непроизвольно наполнился слюной. Проклятье! Уже полгода он болтается по диким нищим землям, забыв про свежие простыни, саргасское вино и мясо по-сигальски! Нельзя же так! Хозяин мог бы и дать ему передохнуть пару периодов...

- Присаживайся, мой мальчик, - промурлыкал Майно, словно прочитав его мысли. - Ты знаешь, что плохо выглядишь? Не жалеешь ты себя, ох, не жалеешь! Ну да молодость, что и говорить... Это нам, старикам, покой каменных палат милее вольных просторов. Знаешь, когда разберешься с нашим маленьким дельцем, возьми-ка ты отпуск. Осьмицу-другую на морских пляжах Гарэна - и сам себя не узнаешь.

- Спасибо, повелитель! - почтительно склонился перед ним Каор. Позади него сгустился из тумана невысокий мягкий стул, и посланник с удовольствием опустился на него. - Ты очень добр ко мне. Но могу ли я перейти к новостям?

- Все так же ревностно предан делу, - словно бы осуждающе покачал головой Майно. - Нет бы поболтать со стариком, развеять его непринужденной беседой... Ну да уж приступай, что с тобой поделаешь.

Старый козел, мысленно сообщил ему Каор. Изображаешь тут из себя! Спишь, небось, на пуховой перине и обедаешь с фарфоровых тарелок. Тебя бы на мое место!

Впрочем, вслух он свои мысли, разумеется, не высказал. Стараясь не слишком вдаваться в подробности, он принялся пересказывать события последних дней. Однако Майно сбить с толку не удалось.

- Итак, говоришь, два человека - парень и девка, орк и тролль... - пробормотал он. - Точные приметы имеются?

Судя по тону, он не спрашивал, а утверждал.

- Да, повелитель, - кивнул Каор. - Точные приметы парня и девки, данные Мелиандром Красило, разосланы по всем стойбищам в округе. Я обещал награду, повелитель - по двадцать золотых за голову. Жугличи носом землю рыть станут за такие деньги!

- Не ценишь ты мою казну, малыш, - вздохнул Майно, горестно покачивая головой. - Знал бы ты, каких трудов стоит добывать маленькие блестящие квадратики! Ну да Свет с тобой, пусть по двадцать золотых. Итак, приметы парня, девки, орка и тролля разосланы. Хорошо. Дашь их связнику, пусть перешлет в мою канцелярию.

- Повелитель... - осторожно начал Каор.

- Что такое? - нахмурился Майно. - Ты же не соврал мне про приметы?

- Нет, хозяин! - горячо воскликнул Каор. По его спине потекла струйка пота. - Ни в коем случае! Просто ты... просто я не совсем ясно выразился! У меня есть приметы только парня и девки. Орка и тролля описать никто не смог, для барда они все на одну морду, а других повыбили! Хозяин, хозяин, все в порядке! - в испуге он вскочил на ноги, увидев, что лицо Майно наливается кровью. - Жугличи захватили пару сотен человек в плен, чтобы продать их торговцам с юга, наверняка кто-нибудь из них да опишет! Хозяин...

- Ладно, - свистящим шепотом произнес Майно, немного овладев собой. - Но не оплошай во второй раз. Точные приметы! Чтобы самый тупой стражник с побережья мог сразу их опознать! Понял?

Каор испуганно закивал. Кажется, гроза миновала, но лучше переиграть...

- Итак, что же у нас дальше? - Майно погладил козлиную седую бородку. - Ты выяснил, куда они делись?

- Да, хозяин, - уверенно кивнул Каор. - Мои люди вместе с жугличами и следопытами из харазгов тщательно обыскали окрестности города. В одном месте нашли скрытую стоянку. Несколько человек сидели в кустах по крайней мере сутки, а то и двое. Следопыты утверждают, что там есть следы, соответствующие двум невысоким людям. Наверное, они - те самые, кого мы ищем. Бард, сказал, что парень с девкой невысокие...

- Чьи еще следы нашлись? - резко спросил Майно, наклоняясь вперед.

- Я как раз о них и говорю, повелитель! - радостно воскликнул Каор. - Еще там есть следы босых ног тролля, а также отпечатки, характерные для грубых орочьих сапог. Хозяин, они все собрались в одном месте! Я вчера уже пустил по следу погоню. Жугличи прочесывают местность частым гребнем, возьмут их не позже завтрашнего вечера.

- Хорошо, Каор, мой мальчик, - одобрил его Майно, расслабленно откидываясь на спинку кресла. - Продолжай в том же духе. Итак, отряд из пацана, девки, орка и громилы тролля. Девка - она кто?

- Говорят, какая-то знахарка, - почесал в затылке Каор. - Но бард не знал точно.

- Девка-знахарка, костолом-тролль, шаман-орк... Кто парень?

- А? - удивился Каор. - Парень - из коневодов, Всадников. Помнишь, повелитель, я рассказывал...

- Помню! - резко оборвал его Майно. - Я имею в виду - магией он владеет? Или только мечом махать горазд?

- Не знаю, повелитель, - озадаченно ответил Каор. - Барда он подшиб в кабацкой ссоре чем-то вроде метательной звезды.

- Так, и мальчишка-боец, - подытожил свой перечень Майно. - Магией если и владеет, то слабо. Четверо. Так... Неплохо, сбалансировано, но я бы подобрал получше. Все? Ничьих больше следов?

- Нашлись и другие, повелитель. Еще двое людей. Один - молодой и здоровый, в странной обуви на жесткой, хорошо очерченной подошве. Второй - пожилой и довольно грузный, в обычных мягких сапогах коневодов. Я бы сказал, что он - городской командир из Всадников, пропавший с поля боя. Разыскал, так сказать, своих родичей...

- Старик-командир... - забормотал Майно, не обращая на него внимания. - Да, имелся такой. Старик... Нет, вряд ли. Невероятно. Скорее, попутчик, чем полноправный участник. Да, так. А что ты там сказал про второго? С твердыми подошвами?

- У нас есть только его следы, - Каор виновато развел руками. - Я не знаю, кто он такой. Может быть, еще один выживший Всадник или кто-то из местных, вроде проводника. Но его следы уходят вместе с прочими. Мы возьмем их всех вместе, а там разберемся, кто есть кто.

- Да уж ты разберись, мой мальчик, - жестко взглянул на него Майно. - Помнится, я давал тебе десять дней...

- Я помню, повелитель! - посланник согнулся в почтительном поклоне, вставая. - Не позже вечера их настигнут, а завтра гонец с их головами прибудет сюда.

- Да уж лучше для тебя, чтобы не позже, - ехидно прищурился Майно. - Смотри, провалишь дело - не прощу. Все у тебя?

- Да, еще одно, хозяин, - вдруг вспомнил Каор. - Не знаю, интересно ли тебе, но в городе незадолго перед осадой видели Тилоса, посланника Се...

- Что? - взревел Майно во весь голос, взвиваясь на ноги. - Что ты сказал, идиот? Повтори!

- В городе видели Тилоса, посланника... - ошарашено забормотал Каор. Его коленки неожиданно подкосились.

- Серого Князя? - заорал Майно, бросаясь к Каору и хватая его за грудки. - Ты, скотина, идиот, дебил, предатель, ты знал про него и не сказал мне с самого начала? Да чтоб твои курячьи мозги сгнили в дерьме в выгребной яме! Да чтоб твои яйца сварились вкрутую в штанах! Ты, головой об стенку в младенчестве ударенный!..

- Хо-хо-хо-зяин... - пробормотал трясущийся как осиновый лист Каор, голова которого моталась из стороны в сторону. - Про-прости хо-хо-зяи-ин...

- Я тебя сейчас так прощу! - вновь заревел разъяренным быком Майно, отшвыривая от себя посланника как пушинку. Он больше не выглядел добродушным стариком - скорее, его козлиная бородка казалась издевательским театральным реквизитом, невесть зачем приклеенным взбесившемуся троллю. - Я тебя так прощу, что родную маму забудешь! Почему ты раньше мне не сказал, идиот?

- Я не знал, что это так важно, хозяин! - запротестовал рухнувший навзничь Каор из положения лежа. - Я думал, посланник захолустного княжества...

- Идиот! - гаркнул Майно, выпрямляясь во весь рост. - Сколько раз тебе говорить - думаю здесь я! Мозги вышибу и свиньям скормлю, если еще раз думать попытаешься! Ну-ка, напряги свою ушибленную головенку и отвечай: могли те последние следы принадлежать вшивому... посланнику или нет? Только подумай хорошенько - если ошибешься, я тебя на медленном огне поджарю! Ну?

Каор медленно поднимался с четверенек, мысли хороводом кружились в его голове. Он ничего не понимал.

- Да, хозяин, - наконец медленно сказал он. - Следы могли принадлежать Тилосу. Рост, комплекция - совпадают. Необычная обувь... Посланники часто странно одеваются. Да, повелитель, возможно, их сопровождал Тилос. Прости меня за неразумение, хозяин!

- Значит, наш пылкий юноша решил-таки поиграть во взрослые игры, - процедил сквозь зубы Майно, глядя сквозь Каора невидящим взглядом. - Хотел бы я знать, откуда про Отряд знает он. Неужто у него тоже есть канал... Ну что же, так даже интереснее.

- Да, хозяин! - преданно кивнул тупо глядящий на него Каор. В его голове не осталось ни единой мысли. - Я заставлю его пожалеть!

- Ты! - кинул на него презрительный взгляд Майно. - Тебе проще Белую звезду с неба достать. Ладно, Каор, слушай меня внимательно. Продолжай действовать в том же духе. Любой ценой уничтожь ту пятерку... или сколько их там?

- Шестеро, хозяин, - услужливо подсказал Каор. - Шестой - старик.

- Пусть шестерых, - мотнул головой Майно. - Если не сможешь убить всех - убей хоть кого-нибудь из четверки. Увеличь награду до сотни золотых за голову.

Каор удивленно сглотнул. Сотня монет! Да за такие деньги можно купить небольшую галеру!

- И действуй, действуй, действуй! - Майно поднял сжатый кулак на уровень глаз. - Время дорого, размышлять некогда. Справишься - озолочу! Не справишься - сам понимаешь... Только еще одно запомни - не приближайся к Серому Княжеству, которое там неподалеку. Никогда. Ни при каких обстоятельствах. И уж если так получится, что они сумеют добраться до Лесной долины, прекрати преследование до тех пор, пока они ее не покинут. Вопросы?

- Нет, хозяин, - отрицательно качнул головой Каор. - Разве только... могу я спросить, почему они так важны для тебя?

- Нет, не можешь, - процедил сквозь зубы Великий Майно, Разрушитель и Созидатель. - Мои мотивы к делу точно не относятся. Все, отбой.

- Хозяин? - не понял Каор, недоуменно посмотрев на Майно.

- Ну, отбой, конец связи, в общем, вали отсюда! - рявкнул Майно. - Великий Свет, с кем приходится работать!

Он махнул рукой и мгновенно исчез, не утруждаясь трюками с туманом. Каор смотрел ему вслед круглыми глазами. Он окончательно перестал понимать, что происходит, но совершенно определенно чувствовал, что что-то здесь не так. Очень, очень, очень сильно не так.

 

Все еще день девятнадцатый. Глушь к югу от Ручейницы

 

- Отдыхаем сегодняшнюю ночь и завтрашний день, - решил Тилос, задумчиво оглядывая компанию.

Костерок слабо потрескивал, пуская яркие тающие искры в чуть светящееся небо. Опустился вечер, и поляну окутывали светлые летние сумерки. Теомир покрепче обнял Ольгу и с наслаждением принюхался к запаху жареной крольчатины, поднимающемуся от угольев. Одного из кроликов Теомир все-таки подбил своей звездой - пусть с четвертой попытки, но все же! - и теперь заслуженно гордился свои мастерством.

- Меньше не стоит - многие из нас слишком устали. Но и дольше задерживаться нельзя. Охота на вас не прекратилась, даже если жугличи заплутали в болоте, и днем идти все еще опасно - глаза есть не только у людей.

- Наверняка Майно умеет смотреть глазами птиц, - меланхолично согласился Заграт. - Я знавал и колдунов помельче, которые похвалялись тем же. Но толку-то идти по ночам, если нас засечет первая же сова.

- Ну, разве что сова... - задумчиво протянул Тилос, вороша палочкой угли. - Сова в здешних краях - птица редкая. Нет, ночью безопасней. Да и наш крылатый друг себя ночью лучше чувствует. Да, Ых?

- Злобный Ых, - недовольно поправил его зверек, висящий у Ольги на плече. - Ыхов много, а я - один. И мне все равно, днем или ночью. Ночью я ушами смотрю, а днем еще и глазами.

- Ушами? - удивилась Ольга, поглаживая его. - Как - ушами?

- Ну, беру и смотрю, - туманно объяснил зверек, довольно жмурясь. - Откуда я знаю - как. Смотрю, и все.

- Ультразвук, - так же непонятно подсказал Тилос. - Пищит он тонко и эхо слушает.

- Эхо - как в пещере? - заинтересованно спросил Теомир. - Я однажды у реки нашел такую, так там тоже эхо жило.

- Или как в лесу, - согласился Тилос. - Только человек не слышит.

- Я не человек, и я слышу, - с видом превосходства заявил Заграт. - Ровно комар пищит, только еще тоньше.

- Я не комар, - сонно откликнулся зверек. - Я комаров ем. А они басом ругаются громко...

- Ладно, не о том речь, - сказал Тилос. - Значит, выходим завтра вечером. Возражения есть?

- Ты у нас теперь главный, ты и думай, - проворчал Заграт, откидываясь на спину. - Наше дело - дрова собирать да зверей диких отгонять, чтобы за палец не покусали...

- Каких таких зверей? - с ухмылкой поинтересовался Хлаш. - Как вон тот?

Все дружно вскочили на ноги, хватаясь за оружие. Гром напружинился, его верхняя губа задрожала, демонстрируя клыки. Под треск сухих веток из кустов неторопливо вышел огромный кабан с внушительными клыками, покрытый клочками длинной неопрятной щетины. Кабан задумчиво похрюкивал, глядя на огонь и не обращая на присутствующих никакого внимания.

- Только без резких движений! - быстро предупредил Тилос. - Порвет...

- Ой, Хрюша в гости пришел! - весело завопил Злобный Ых, взвиваясь в черное небо и выписывая над головой восьмерки. - Ура-ура, я его еще днем пригласил! Он все отнекивался, говорил, что лень, а пришел! Вы его не бойтесь, он хороший!

- Хрюша? - недоверчиво переспросил Теомир, с опаской глядя на могучую серую тушу. - Молочный поросенок?

- Ну да, он сам так говорит, - жизнерадостно подтвердил Злобный Ых сверху. - А разве не поросенок?

- Если в Тенистом лесу такие поросята, то какие же здесь кабаны? - ошарашено пробормотал Телевар. - А мы-то за кроликами гонялись... Может, и кролики здесь величиной с медведя, а мы так, с новорожденными встречались?

Кабан неторопливо подошел почти к самому костру, неспешно повернулся к нему боком и рухнул на землю, прямо на ногу Теомиру.

- Эй! - возмутился тот, поспешно выдергивая отдавленную ступню. - Здесь мое место!

Ольга хихикнула. Хрюша глянул на Теомира круглым веселым глазом, хрюкнул и чуть сдвинулся в сторону, ерзая на боку. Все расхохотались.

- Уступил место, значит! - сквозь смех сказал Хлаш. - Ну и дела! Сознательный гость попался!

- Ага, уступил! - недовольно откликнулся Теомир. - Тут и мышь не поместится! Мне, значит, в холодке сидеть, а ему у костра греться? Не согласен я так, пусть сам себе огонь разведет и греется сколько угодно!

Все снова расхохотались.

- А вот и Волчок! - сообщил порхающий Злобный Ых. - Он тоже в гости!

На границе света и тени стоял огромный серый волк, лишь немного уступающий Грому размерами. Теомир невольно оглянулся на Заграта, но боевого волка рядом с ним уже не было. Он на напружиненных ногах медленно обходил чужака на расстоянии броска, слегка оскалив зубы, шерсть на его загривке стояла дыбом. Волчок смотрел на него с интересом, но нападать и даже просто скалиться не спешил.

- Они так друг к другу присматриваются, - знающе прокомментировал сверху Злобный Ых. - Сейчас присмотрятся и драться начнут. Я однажды видел, как Волчок одного нахала так за нос укусил!..

- Я те дам - драться! - вскочил на ноги Заграт. - Гром, едрить твою налево! Ко мне, зараза!

Гром бросил на него неуверенный взгляд, но тут же снова развернулся к Волчку. Кабан у костра слегка повернул голову, чтобы лучше видеть происходящее.

- Всем сидеть спокойно! - властно скомандовал Тилос. - Ых, можешь сказать Волчку, что Гром здесь только до завтра? Он не посягает на территорию Волчка и не станет драться.

- А Волчок и так драться не хочет, - сообщил зверек после моментальной паузы. - Он говорит, что можете хоть до послезавтра сидеть, он не против. А что такое "посягает"?

- Заграт, а почему ты так испугался, что Гром с Волчком подерутся? - осторожно спросил Теомир у шамана спустя какое-то время, когда удовлетворенные осмотром странные гости удалились восвояси, а Злобный Ых улетел охотиться на ночных мотыльков. - Волки ведь до смерти не дерутся, я знаю. Проигравший сдается победителю, и они расходятся.

- Гром - не обычный волк, - посмотрел на него как на сумасшедшего орк. - Наши волки - боевые звери. Иногда они могут нести на себе хозяина, но недолго, несколько верст, не больше. Основная их задача - сражаться. Такой волк в паре с хозяином - страшная сила, они могут выстоять против троих-четверых Всадников даже в чистом поле, а уж в лесу или пещере их и два десятка людей не возьмут. Их учат сражаться до смерти еще в детстве. А Волчок не обладает выучкой Грома, но почти не уступает ему силой и размерами. К тому же боевой волк должен жить с нами и подчиняться нашим приказам, и он не такой злобный по сравнению с дикарем. Конечно, Волчок все равно бы проиграл, но мог бы здорово покалечить Грома, а у нас каждый боец на счету. Кроме того, Гром - мой друг, а друзей принято защищать. Понял теперь?

- Ага, - сосредоточенно кивнул Теомир. - А с волколаком бы Гром справился?

- С волколаком? - задумчиво взглянул на него Заграт. - Да как сказать... Видишь ли, волколаки - обычные волки или крупные собаки, измененные с помощью магии. Не каждому колдуну такое под силу, тут требуется знание магии Духа и Тела на уровне Великого Мастера. А Великие Мастера обычно не занимаются подобной пакостью, им и без того дел хватает. Но уж если занимаются, то стараются на полную катушку. Ходят слухи, в Закатной бухте есть целая псарня, где над животными измываются. Но я в волколаках плохо разбираюсь, так что ничего толком сказать не могу. Не видел я их до того раза. Наверное, бой по всякому повернуться может. Волколачий вой на волков не действует, точно знаю, не то что на людей или, скажем, орков. Видно, кровь сказывается...

- Да уж... - пробормотал Теомир. - Заграт, постой! Как же так получается: ты говоришь, что волк орка десяток верст тащить на себе может, не больше. А ты сам рассказывал, что Гром тебя той ночью через весь лес пронес, до самой опушки. Там же не десяток верст и даже не два, а три и как бы не четыре!

- Сам не знаю, - удивленно почесал в затылке Заграт. - Как-то даже и не задумывался. А ведь действительно интересно получается...

Шаман замолчал, что-то изредка бормоча себе под нос. Теомир осторожно тронул его за плечо, но орк лишь нетерпеливо отмахнулся от него. Парень пожал плечами и отсел в сторону.

- Тёмка, а Тёмка! - дернула его за руку Ольга. - Иди сюда, разговор есть.

Теомир поднялся на ноги, и они скрылись за кустами. Остальные проводили их задумчивыми взглядами. Только Телевар встрепенулся.

- Куда они? - озадаченно осведомился он. - Как бы не случилось что...

- Не случится, - откликнулся Тилос, сосредоточенно уставившись в костер. - Место безопасно, я чувствую. Боюсь, последнее такое место у вас на пути. Отдыхайте, а лучше отсыпайтесь, я покараулю. Мне, видно, все равно не уснуть.

- Чувствует он... - пробормотал Телевар, но успокоено откинулся на спину. - А все-таки, чем они там занимаются?

- Чем парень с девкой в их возрасте в кустах заниматься могут? - ворчливо вышел из задумчивости Заграт. - Тем же, что и давеча на реке.

- А? - удивленно взглянул на него тысячник. - На реке?

- Ты в отключке валялся, - сообщил ему шаман. - Трахаются они, зуб даю. Запахом от них тянет.

- Случилось все-таки... - устало потер голову тысячник. - Мы их так и пророчили друг другу, но не здесь же... не сейчас!

- Почему не сейчас? - мягко спросил его Тилос. - Ваш народ, скорее всего, проиграет битву. В лучшем случае его рассеют по гигантским территориям, сделают изгоями. В худшем - вырежут подчистую. Чего же ждать?

- Мы... - резко сел Телевар, но осекся. - Да, прав ты, посланник. Я думаю об этом с тех пор, как увидел со стены полчища жугличей. Люди не успеют подтянуться, особенно с дальних пастбищ. Нас разобьют поодиночке!

Он яростно врезал кулаком по земле.

- Тилос, не то обидно, что разобьют - война есть война, всякое случается - а что нам конец. Мы не такие люди, чтобы разбегаться перед врагом, пусть даже перед врагом могучим и превосходящим! Мы продолжим драться до последнего человека. Женщины возьмут копья и сядут на коней, старики подберут луки, а дети будут подносить стрелы. Нас вырежут всех до единого! Всех, понимаете? Всех!

- Прекрасно понимаем, - серьезно ответил Хлаш. - Приношу соболезнования от лица Народа. Мы уважали Всадников и оказали бы им помощь, если бы нас попросили. Но ты не виновен в несчастьях своих соплеменников. Твой долг - спасти хотя бы Ольгу с Теомиром. А там - как знать! Я думаю, что кто-то обязательно выживет на дальних кочевьях. Кто-то не примет бессмысленного боя, кто-то попадет в плен, из которого можно выкупить... Я думаю, твой народ выживет, пусть и сильно изменится. Не терзай себя понапрасну.

- Ты не понимаешь, - покачал головой старик. - Я сужу по себе, а я никогда не считался особенным героем. Все пойдут в бой, и все умрут.

- Иногда героизм состоит в том, чтобы вовремя отступить или бежать вопреки возмущенной гордости, - возразил Хлаш. - Надеюсь, у вас найдутся благоразумные люди.

- Бежавших назовут трусами, Хлаш, - махнул рукой Телевар, вытирая щеки. - А их детей - детьми трусов. И куда они денутся потом? В чужие земли, наемниками, как хазиги в Хамире? Лучше, если мой народ пропадет совсем...

Тролль только покачал головой.

Костерок уже почти прогорел, когда Ольга с Теомиром вернулись назад. Остальные уже спали, только Тилос лежал на спине с открытыми глазами. Он на мгновение обратил на ребят свой взгляд, но даже не пошевелился. Его лицо снова безмолвно подергивалось. Какое-то время молодежь возилась на охапках травы, устраиваясь поудобнее, потом все стихло.

Маленькая серебряная искорка Белой звезды неторопливо ползла по небосводу.

 

День двадцатый, а за ним и двадцать первый. Все та же глушь, северный берег Ручейницы

 

Весь следующий день отряд отсыпался, только с утра Теомир с Громом сходили на охоту. Гром добыл трех зайцев и рябчика, да еще чем-то похрустел в кустах. Теомир подшиб звездой длинноухого кролика, а также нашел с десяток грибов - в основном сыроежек и подберезовиков. Синявки оказались сплошь червивыми, зато обабки попались как на подбор - стройные, крепенькие, с длинными белыми ножками в черную крапинку. Сложив добычу в заплечный мешок, позаимствованный у Тилоса, охотники отправились обратно. Теомир мельком позавидовал посланнику - мешок был не просто крепкий, а еще и непромокаемый, так что даже трут в нем оставался сухим после всех перенесенных купаний. В том же мешке нашелся точильный брусок, и Теомир потратил пару часов, чтобы подточить чудом сохранившийся после передряг палаш, а также удалить с клинка появившиеся ржавые пятна.

Остаток дня прошел без приключений. Несколько раз появлялся Злобный Ых, что-то беззаботно щебетал, рассказывал о своих друзьях и о лесе. Всплывая на поверхность сна, Теомир краем уха ловил рассказы о белке Ехиде с подругами, у которых медведь украл запас орехов, о диком коте Алике, который один на один дрался со страшным зверем Бенилом и почти победил, но вспомнил, что еще не обедал, о быке Сердюке, рассердившемся на березу, не уступившую ему дорогу и ободравшем с нее рогами половину коры, и прочий вздор. Один раз его разбудили и сунули в руки ложку. Он, так до конца и не проснувшись, машинально выхлебал несоленое грибное варево и заснул опять. Ему снились осадные башни, Ольга, изуродованные трупы селян, Ольга, жугличи, заполонившие все пространство перед стеной, добрый торговец травами на хамирском рынке, Ольга, воевода Галазир, бард Мелиандр Красило с ножом в руке, опять Ольга, кони, Ольга, Ольга, Ольга... Во сне они с Ольгой ласкали друг друга, что казалось почти так же приятно, как и наяву.

- Ну что, други, отдохнули? - вопросил компанию Тилос после того, как солнце начало клониться к западу. - Телевар, как грудь?

- Не помру, не дождешься, - огрызнулся тот. - Не волнуйся, обузой более не буду.

- Что не может не радовать, поскольку коней у нас нет больше нет, - мягко улыбнулся Тилос. - По моим прикидкам, тракт примерно в тридцати верстах к юго-западу. Дорога довольно оживленная... была до последнего времени, так что трактиры расположены не реже, чем в двадцати верстах друг от друга. Если повезет, к завтрашнему вечеру доберемся до одного из них. Возможно, там достанем лошадей. Если нет - придется топать ногами до ближайшей деревушки, потеряем еще день-другой. Теперь о грустном. Придется форсировать еще пару болот, отделяющих Тенистый лес от тракта. Лучше управиться до темноты и потом спокойно топать по твердой земле.

- Большие болота-то? - угрюмо осведомился Заграт. - Поднадоело мне что-то лягушкой по грязи скакать.

- У тебя есть другие варианты? - поинтересовался посланник. - Лес потому и неизвестен, что трясинами да озерами окружен. Хочешь к людям - придется вымокнуть. Но наш друг Ых...

- Злобный Ых, - поправил с ближайшей ели висящий вниз головой зверек. - Почему ты все время забываешь?

- Извини, Злобный Ых, - кивнул ему Тилос. - Так вот, он говорит, что их ширина - пара верст, не более того.

- Не я, а ты говоришь, - поправил летун. - Откуда я знаю, сколько это - ваша верста?

- Неважно, - поморщился посланник. - Я знаю. Так вот, до темноты должны пройти. А дальше по обстоятельствам. Вопросы?

- Не нравится мне такая затея, - проворчал шаман. - Переться на болота на ночь глядя...

- Я спрашивал о вопросах, а не тривиальных утверждениях, - мило улыбнулся Тилос. - Ну что, вперед?

Болота действительно успели миновать до падения сумерек. По счастью, здесь не встречались предательские бездонные окна, скрытые под покровами грязи и мха. Лишь однажды тяжелый Хлаш провалился по пояс сквозь тонкий травяной покров. Тролля быстро вытащили совместными усилиями. Квакали лягушки, свиристела какая-то мелюзга, похожая на кузнечиков, но немного крупнее и не умеющая летать, где-то вдали заливался дрозд. Местность, в отличие от окрестностей Ручейницы, переполняла жизнь. Теомир заметил краем глаза тень, мелькнувшую за деревьями.

- Волчок нас провожает, - равнодушно сообщил Хлаш, заметив, как он настороженно вертит головой. - Хочет знать, действительно ли мы оставили его территорию. Не столько мы, сколько Гром, - тут же поправился он. - Мне казалось, я еще и кабана заметил, но ошибся, наверное.

Теомир внутренне поежился. Не слишком-то приятно знать, что за тобой скрытно следит гигантский волк, пусть и дружелюбный. Дружелюбный-то он дружелюбный, но кто его знает... Парень невольно поправил палаш на поясе, проверил, хорошо ли он выходит из ножен. Тяжелый меч уже не так раздражал, как поначалу, и не слишком колотился по бедру, мешая идти.

За болотом опять начался лес, но уже с преобладанием вечнозеленых пород. Землю толстым слоем усыпала хвоя, скрадывая звук шагов, и теперь тишину нарушала только беззаботная болтовня летуна. Теомир заметил, что то Тилос, то Хлаш недовольно косятся на него, но пока помалкивают.

- На удивление хорошая погода стоит в последнее время, - тихо сказал рядом Телевар. - Только пару раз и полило хорошенько. Покраплет слегка - и сразу разносит. Не припомню такого ясного лета...

Короткая летняя ночь заканчивалась, начинала брезжить заря. Отряд двигался вперед по залитому туманом лесу, как по огромному торжественному залу, уставленному рядами стройных колонн-деревьев. В воздухе мелькали легкие силуэты - ночные собратья Злобного Ыха вылетели на охоту. Изредка раздавалось уханье совы. Внезапно Тилос резко остановился.

- Ых, помолчи, пожалуйста, - напряженным голосом сказал он.

- ... и тут Ехида кинула в него орехом, - закончил Ых, повисая на сосновом суку. - А чего?

- Ти-хо! - раздельно произнес Тилос. - Дай послушать.

- Ну и ладно, - обиделся зверек. - Могу и не рассказывать. И вообще, мне есть хочется, я ужинать полетел.

Он заложил вираж и растворился в ночи.

Какое-то время все стояли, настороженно вслушиваясь в наступившую тишину.

- Тилос, что там? - шепотом осведомился Телевар.

- Не понимаю... - начал говорить посланник, медленно поворачиваясь вокруг своей оси. - Где-то рядом...

Едва слышно тренькнула тетива, и тут же ночь разорвал переливчатый свист. Стремительно выбросив руку, Тилос поймал стрелу перед самым лицом, а Теомир, почти не осознавая, что делает, швырнул звезду в неясную тень в развилке дальней березы. Раздался короткий вопль, и на землю рухнуло, ломая по пути ветки, человеческое тело.

- Хлаш, справа от меня! - рявкнул Тилос. - Ольга, Заграт, Телевар - сзади! Теомир, прикрываешь всем спину! Заграт, быстро ставь щит!

- Без сопливых... - огрызнулся Заграт. - Есть! Посоха нет, долго не продержится!

- Понял! - откликнулся Тилос. - Уходим отсюда, живо! Разбойники!

Но было поздно.

Несколько стрел свистнуло высоко над головами, еще одна воткнулась в дерево далеко в стороне. Теомир, стискивающий палаш, мельком подивился неумелости лучников. Десятка два темных фигур выступили со всех сторон из-за деревьев или спрыгнули на землю из крон. Хлаш яростно заревел и бросился на заступивших ему дорогу, вращая над головой своей суковатой палицей. Тилос скользил слева от него, не издавая ни звука. После мгновенного замешательства остальные бросились за ними.

Первые двое нападавших рухнули под ударами дубины тролля, даже не успев поднять свое оружие. Хлаш орудовал палицей с такой скоростью, что она размазывалась в воздухе. Первому из нападавших тролль разнес голову вместе с остроконечным шлемом в мелкие кровавые брызги, и тут же обратным движением попал второму в живот. Тот успел прикрыться небольшим щитом, но удар отшвырнул его на несколько саженей и с силой припечатал о дерево. Незадачливый лесной грабитель со стоном сполз на землю и уже больше не поднялся.

Пользуясь секундной беспомощностью тролля, не успевающего снова поднять дубину, третий бандит прыгнул сбоку, с силой опуская ему на голову двуручный волнистый меч. Тилос, скользнув в сторону, чуть подтолкнул его руку, и фламберг врезался в землю, подняв фонтан хвои. Продолжая свое движение, Тилос оказался у него за спиной, сбив с ног еще одного разбойника ударом локтя в подбородок, небрежным движением прижал голову мечника к своему плечу и резко крутнулся на пятках, зажав шею локтем. Хрустнул позвоночник, и тот рухнул на землю с вывернутой под неестественным углом головой. Тилос подхватил оружие, не дав ему коснуться земли.

Тем временем остальные разбойники бросились на притормозивший отряд сзади. Теомир блокировал своим палашом удар длинного изогнутого ятагана. Удар оказался столь силен, что ему едва не вывернуло кисть, но парень отскочил назад и левой рукой из неудобной позиции метнул вторую звезду. Та лишь оцарапала его противнику щеку, но сбила прицел второго удара. Гром прыгнул разбойнику сзади на шею и с силой стиснул челюсти. Ольга изящно шагнула в сторону, уворачиваясь от удара палицы очередного нападающего, ее длинный кинжал холодно блеснул, резанув противника по глазам. Тот завопил, выронив оружие и зажав руками лицо, и Телевар ударил его своим ножом в шею. Из ладони Заграта в лицо следующему бандиту вылетел сноп обжигающего пламени, и тот кубарем покатился по земле, воя от боли.

Затем Теомир получил сильный удар чем-то тяжелым по плечу, и в его глазах поплыли красные пятна. Откуда-то сзади его коснулось освежающая струйка, и боль ушла, но ярость уже застила ему глаза непроницаемой пеленой. Очертя голову и вопя во весь голос, парень бросился на троих оказавшихся перед ним противников. С легкостью парировав скользящий удар, он нырнул под отлетевший в сторону клинок и с силой ткнул вперед палашом. Тот с хрустом и скрежетом вошел в человеческое тело, пропоров кольчугу как бумажную. Изо рта человека выплеснулся фонтанчик крови, а Теомир уже выдернул меч из его тела и повернулся к следующему.

Затем все смешалось в его голове. Вот Тилос наносит удар фламбергом, и меч его противника разлетается вдребезги, а лезвие как нож сквозь масло проходит сквозь тело противника, разваливая его пополам. Вот Хлаш сносит палицей голову своему противнику, но дубина трескается и ломается пополам. Тролль, швырнув в разбойников обломком, кувыркается вперед через голову, катится по хвое, опирается на руки и наносит назад страшный удар ногами, почти ломая врага надвое. Вот Ольга неловко отшатывается назад, по ее предплечью тянется кровавая полоса, а челюсти Грома смыкаются на бедре бандита. Заграт раскидывает в стороны руки, и из его ладоней на землю катятся искристые комочки, взрываясь под ногами разбойников, а Тилос неторопливо скользит между врагами с пустыми руками, с какой-то змеиной гибкостью уклоняясь от ударов, безжалостно ломая руки и хребты в ответ. Вот сам Теомир обрушивает мощный удар палаша на голову ближайшего бандита, но меч застревает в деревянном щите, а он сам получает сильный пинок в живот и скрючивается от боли, выпуская меч, но тут же падает назад, бросая последнюю звезду в лицо бандита, и тот с ужасным криком опрокидывается навзничь.

И снова переливчатый свист раздался над полем боя. Двое, бросившиеся на Теомира с разных сторон, обменялись мгновенными взглядами, и тут же, развернувшись, бросились прочь. Меч снова оказался у Теомира в руке, струйка крови стекала на глаза из рассеченного лба, а кипящая ярость переполняла до краев. Он бросился за врагами, не обращая внимания на крики за спиной, запнулся за корень, но удержался на ногах и с разгона вылетел на группу из полудюжины разбойников. Истошно завопив, юноша бросился на них, занося меч для удара, но клинок лишь бессильно рассек воздух. И тут же сильный удар по затылку бросил парня на землю. Перекатившись на живот, он еще успел заметить, как огромный серый зверь бросается на ближайшего к нему разбойника, спокойно поднимающего копье, чтобы добить, и катится с ним по земле, а из его бока торчит всаженный по рукоять кинжал, а еще один такой же зверь, перепрыгнув через рогатину, рвет глотку второму бандиту. Злобный Ых, с криком свалившийся с неба, вцепился зубами в нос противника, залепляя ему лицо крыльями, и тот с приглушенным воплем, выпустив кинжал, повалился на землю под ударом огромной щетинистой яростно визжащей туши.

Затем все исчезло, и целую вечность перед глазами стояло улыбающееся лицо Ольги, но затем померкло и оно.

И опустилась тьма.

 

Часть третья. Ольга

 

День двадцать первый, а за ним и двадцать второй. Глушь к югу от Ручейницы

 

Тяжело шагая, Телевар подошел к безжизненно лежащему на спине Теомиру, смочил из принесенного котелка тряпицу и осторожно отер окровавленный лоб парня. Ольга сидела рядом, ее плечи беззвучно тряслись. Телевар отставил в сторону котелок и присел рядом.

- Ну что ты, девонька, - успокаивающе произнес он. - Жив твой ухажер, жив. Сама, что ли, не чуешь? Полежит немного - оклемается.

Ольга подняла на него блестящие от слез глаза.

- Он же чуть не погиб, - всхлипнула она. - Все из-за меня! Он же меня защищал, дядя Телевар!

- Не дури, - жестко сказал ей тысячник. - При чем здесь ты? По своей дурости он чуть на небесные пастбища не прогулялся. Кто его просил за бегущими увязаться? Встал бы как вкопанный, сейчас сидел бы целехонек. Гром из-за него погиб, вот что плохо.

Ольга кивнула.

- Он был такой... ласковый, - снова всхлипнула она. - Он мне руку лизал, когда я его гладила. А теперь его убили, и нас тоже убьют...

- Хватит каркать, ворона! - гаркнул на нее Заграт. - И без тебя тошно!

Шаман сидел на земле рядом с трупом волка. Он бесстрастно смотрел куда-то вдаль, и лишь дрожащие пальцы, перебирающие шерсть мертвого зверя, выдавали его чувства. Волчок лежал поодаль, равнодушно вывалив язык и тяжело дыша. Кабан копошился под могучим дубом, копаясь в земле и время от времени недовольно всхрюкивая.

- Не кричи на девочку, Заграт, - осуждающе сказал орку Хлаш. Руку ему перевязали оторванной от рубахи тряпкой, и он осторожно обследовал пальцами окрестности раны. - Гром сделал то, для чего существуют боевые волки - пожертвовал собой ради друга. Если бы не он, да не наш летун с приятелями, парня пришлось бы хоронить. Гром был хорошим волком - но всего лишь волком.

- Что ты понимаешь! - окрысился на него Заграт. - Сидел бы да помалкивал в тряпочку!

Из мглы неслышным шагом вынырнул Тилос.

- Вашу ругань за сотню шагов слышно, - спокойно сообщил он. - Успокойтесь. Могло выйти и хуже. Ольга, что с летуном?

Вытирая слезы, Ольга наклонилась над маленькой тряпичной подстилкой.

- Он тоже умер, - качнула она головой. - Сердце не бьется. А я не умею лечить летунов. Они... они совсем другие, не люди и не лошади...

- Жаль, - вздохнул Тилос. - Действительно, жаль, даже больше, чем Грома. Гром все-таки был всего лишь зверем, а летун...

- Что ты выяснил? - сквозь стиснутые зубы спросил его Заграт. - Что с разбойниками?

- Рядом их нет, - сочувственно взглянул на него Тилос. - Прости, Заграт, я знаю, тебе тяжело. Не стоило мне говорить.

- Забудь, - все так же сквозь зубы прорычал Заграт. - Хлаш прав. Гром умер, спасая друга. Он дрался до конца. А малыш с нами только встретился и мог спокойно лететь по своим делам. И все же он вернулся и помог в бою. Он не менее достоин памяти, чем Гром.

Орк задохнулся и на мгновение замолчал.

- Я спросил про бандитов.

- Следы нескольких человек ведут к западу. Там небольшой овраг, в котором укрыты лошади. Уцелевшие, видимо, ускакали, бросив оставшихся коней на произвол судьбы. По крайней мере, нам теперь есть на чем ехать.

- Скольких мы завалили? - осведомился Хлаш.

- Двенадцать трупов, двое искалечены и без сознания, - подумав, сказал Тилос. - По крайней мере один из сбежавших сильно ранен - на земле и деревьях следы крови. Ушло человек пять-семь, как я прикинул, но могу и ошибаться.

- Где те, что без сознания? - поднял на Тилоса ледяной взгляд шаман.

- Там, - коротко мотнул головой посланник. - У раздвоенной березы.

Ни сказав больше ни слова, Заграт не спеша подобрал с земли испятнанный кровью кинжал, поднялся и скрылся за кустами. Сжавшись в комок, Ольга проводила его испуганным взглядом. Прочие даже не посмотрели в ту сторону. Вскоре Заграт вернулся, присел на корточки рядом с мертвым Громом и несколько раз воткнул кинжал в землю, очищая от крови.

- Теперь четырнадцать мертвяков и ни одного раненого, - холодно сообщил он. - Что дальше?

- Долго оставаться здесь нельзя. Мне не нравится место - подлеска нет, звук далеко уходит, за толстыми стволами легко спрятаться. Если сбежавшие вернутся с подмогой... Возьмем лошадей, часть оставим себе, часть продадим в ближайшей деревне. Да, еще надо бы снять с трупов кольчуги и деньги. И то, и другое нам ох как пригодится. А ведь богатые попались нам разбойнички - половина в кольчугах, и оружие, скорее, как у солдат. И чего, спрашивается, на таких нищебродов, как мы, позарились? Как там Теомир?

- Спит, - ответил вместо Ольги Телевар. - Чудо, что череп не треснул. Если к утру не помрет, то жить останется.

- Не помрет, - рассеянно ответил Тилос, поигрывая кинжалом. - Если к утру не оклемается, можете мне в ухо плюнуть. Тьфу ты, вот привязалась фразочка!

Ольга нежно прикрыла трупик летуна ладонью. Слезы уже не текли. Она чувствовала себя как-то иначе, незнакомо. Хотелось не плакать, а убивать. Девушка вспомнила пьянящее чувство боя, лопающуюся под невидимыми пальцами Силы и расходящуюся под клинком плоть врага и вцепилась зубами в рукав. Что же со мной происходит? Я же не такая, я же распоротый бок лошади без тошноты видеть не могла, а уж зашить - и подавно, а тут - люди! Ой, мамочка...

Тельце зверька слегка вздрогнуло. Ольга отдернула руку и в ужасе уставилась на него. Злобный Ых приоткрыл мутные глаза и слабо шевельнул ухом.

- Он жив! - вне себя от счастья воскликнула Ольга. - Смотрите, он жив!

Она осторожно подхватила Ыха на ладони и вытянула их вперед, демонстрируя остальным.

- Конечно, жив, - меланхолично согласился Тилос. - Я же и говорю - к утру... Кто жив? - Он вскочил на ноги и быстро подошел к Ольге. - Надо же... Ну-ка, водички ему!

Он окунул в котелок палец и осторожно капнул водой в рот Ыху. Тот жадно сглотнул и опять приоткрыл пасть.

Вскоре зверек почти пришел в себя. Он сразу же вскарабкался по Ольгиной рубахе до самого плеча, цепляясь коготками на сгибах крыльев, повис вниз головой и снова закрыл глаза.

- Пусть поспит, - облегченно вздохнул Тилос. - Онка, голова твоя садовая, почему ты решила, что он мертв?

- Ну... - замялась Ольга. - Сердце я не почувствовала... и вообще, Сила сквозь него свободно текла, не задерживалась...

- Сама же сказала, что он другой, - покачал головой Заграт. - И сердечко у него такое маленькое, что немудрено промахнуться. Ох ты, паникерша...

Его пальцы по-прежнему бессознательно перебирали шерсть волка.

- Заграт, - мягко сказал ему Хлаш. - Гром мертв. Его надо похоронить.

- Зачем? - поднял на него невидящий взгляд орк. - Какая разница, съедят его могильные черви или вороны? Трупу все равно. Так или иначе он вернется обратно в мир, породивший его. А, делайте как знаете...

Волчок, до того тихо лежащий в стороне, медленно встал, подошел к Грому и ткнулся в него носом. Странно фыркнул и тщательно обнюхал, обойдя со всех сторон. Все настороженно наблюдали за ним. Волчок чихнул, развернулся и равнодушно затрусил прочь. За ним ушел и кабан.

- Странный он какой-то, - почесал в затылке Телевар. - Никогда не видел, чтобы волки себя так вели.

- Действительно, странно, - согласился Тилос. - Он обнюхал Грома как... как... как незнакомую вещь, что ли. Не понимаю.

Теомир застонал и пошевелился. Все, кроме Заграта, бросились к нему. Юноша открыл глаза и слепо смотрел в черное небо, отблеск рассвета играл на белках его глаз.

- Онка... - простонал он. - Он...ка...

Его глаза закрылись.

- Я же говорил, - Тилос взял его запястье, прощупывая пульс. - Снова без сознания, но сердце бьется ровно. Ладно, утро вечера мудренее. Ему надо прийти в себя, так что придется устраиваться на ночлег. И все-таки, откуда здесь разбойники? Тракт уже недалеко, но все-таки и не вплотную, сидеть здесь в засаде в надежде на удачу бессмысленно. Похоже, все-таки специально нас поджидали. И по снаряжению куда больше на охотников за призами походят, чем на обычных бандитов.

- Тогда у нас большие неприятности, - задумчиво сказал Хлаш. - Охота продолжается, не отстала вместе с жугличами. Но как нас нашли? Похоже, нас все-таки можно найти на расстоянии... не знаю, птичьими глазами или как-то еще.

- Или мы идем единственным или одним из немногих удобных путей из болот, которые можно перекрыть несколькими засадами, - добавил посланник. - Но сейчас гадать пользы нет, все равно не догадаемся. Давайте пока похороним Грома.

С трудом орудуя трофейными копьями и клинками, выкопали неглубокую яму для Грома. Над могилой Хлаш воткнул два скрещенных под углом копья. Заграт молча постоял над холмиком, отошел в сторону и улегся на землю, все тем же невидящим взором смотря куда-то в пустоту.

- Пусть полежит, - шепнул Тилос Телевару и Хлашу. - Нам еще кольчуги по росту подобрать надо.

Спустя какое-то время брони и оружие сняли с трупов, кое-как оттерли от крови и аккуратно сложили в кучки. Отряд переместился поближе к оврагу с привязанными разбойничьими лошадьми. В свете костра примерили кольчуги. Тилос и Хлаш от них отказались. Заграт равнодушно принял свою, достающую ему едва не до лодыжек, тут же натянул через голову и снова сел на землю. Кольчугу Теомира положили рядом с юношей, остальные аккуратно свернули и убрали в переметные сумы. Телевар подобрал себе тонкий слегка изогнутый меч, заточенный не только по лезвию, но и на половину длины со стороны обуха, Хлаш выбрал треххвостый кистень на длинной рукояти. Заграт ткнул пальцем в пару длинных кинжалов без гард, которые и прицепил себе на пояс взамен старого. Тилос смерил взглядом волнистый двуручный фламберг, покачал головой, отложил в сторону. Долго приглядывался, презрительно кривя уголок рта, наконец взял короткий, в локоть, меч (скорее даже, длинный кинжал), два пояса и долго возился, пока не закрепил ножны за спиной.

В тех же переметных сумах нашлась еда - лепешки, вяленое мясо, несколько огурцов, вареные вкрутую яйца, соль. Последней особенно обрадовались - есть бессолое до смерти надоело. Развели маленький котелок, бросили туда мясо, часть получившегося бульона осторожно влили в рот Теомиру. Тот с трудом сглатывал, но в сознание полностью не пришел. Ольга взялась пальцами за его виски, чувствуя, как пульсирует сквозь них целебная сейчас Сила, но быстро почувствовала себя опустошенной. Вздохнув, девушка прикрыла парня попоной, осторожно переложила сопящего Ыха в берестяную коробку из разбойничьего багажа, сама улеглась рядом с Теомиром, свернулась калачиком и тут же уснула.

Проснулась она от первых лучей солнца, пробившихся сквозь листву. Сладко зевнув, девушка села и с тревогой посмотрела на Теомира. Тот глубоко и ровно дышал, лежа на боку.

- Пусть пока поспит, - улыбнулся ей Тилос. - Доброе утро, красавица. Как спалось?

- Спасибо, Тилос, - улыбнулась в ответ Ольга. - Нормально. Ой, а где Ых?

Коробка рядом с ней оказалась пуста.

- Твой Ых проснулся ни свет ни заря, сообщил мне, что голодный, и улетел охотиться, - сообщил тролль, выходя из кустов с полным котелком воды. - Даже "здрасьте" не сказал. Такой мелкий, а лопает, как корова, круглые сутки. И куда в него лезет?

- Пусть ест, заслужил! - заступилась за него Ольга. - На тебя бы такая громадина свалилась, как на него!

Зашевелился Теомир. Он сел на землю, откинув попону в сторону, схватился за голову и застонал.

- Тёмка, Темочка! - затормошила его взволнованная Ольга. - Ты еще лежи пока, у тебя шишка на затылке!

- Все лучше, чем дырка в черепе, - проворчал Заграт, сегодня выглядящий уже лучше, чем накануне. - Ты куда вчера ломанулся, дубина стоеросовая? Один всех победить решил?

Теомир обвел всех непонимающим взглядом.

- Я? - недоуменно спросил он. - Ломанулся?

- Во! - удовлетворенно кивнул головой Заграт. - Ему еще и память отшибло.

- Ничего мне не отшибло! - обиделся Теомир, осторожно ощупывая затылок. - Только голова болит. А что случилось? Я помню, как на нас кто-то бросился, а потом - все, мрак.

- Точно, отшибло, - подтвердил Хлаш. - Ты отбивался, как зверь, а потом, герой-штаны-с-дырой, бросился за убегающими, после чего и схлопотал по башке. Скажи спасибо Грому, да еще своему дружку Ыху, что еще жив.

- Да? - озадаченно сказал Теомир. - А я ничегошеньки не помню. А где Гром?

- Гром погиб, - коротко ответил Тилос. - Ольга, пока вода не вскипела, полечи Теомира. Потом в седла - и вперед. Одвуконь мы до Талазены за осьмицу доберемся. Хлаш, Заграт, придется осваивать верховую езду.

- Еще чего! - хмыкнул Заграт. - Чтобы честный орк взгромоздился на лошадь? На волка - еще куда ни шло...

- Да и мне пешочком привычней, - поддержал его Хлаш. - Тилос, я вдвое против человека вешу, только животное замучаю.

- Значит, придется менять лошадей почаще, только и всего, - пожал плечами Тилос. - Заграт, поверь моему слову, на лошади ездить куда удобнее, чем на волке. А вообще-то мои приказы не обсуждаются. До Талазены надо добраться как можно быстрее. Майно так просто от вас не отвяжется. Мало вам ночной встречи?

- Ну да, теперь каждый бандюга в окрестностях на Майно работает, как же, - поморщился Заграт, с тоской глядя на лошадей. - Свихнулся ты на нем, вот что.

- Паранойя вовсе не означает, что за тобой не следят, - ухмыльнулся посланник. - Уже позднее утро, а мы все на месте сидим, словно квочки. Двадцать минут на последние приготовления - и двинулись. Телевар, могу я попросить тебя проверить упряжь?

 

Все еще день двадцать второй. Окрестности Хамира

 

Каор чувствовал, что струйка холодного пота течет по спине даже в призрачном мире. Противно дрожали колени. Однако император оставался на удивление спокоен и задумчив.

- Ушли в болота, говоришь? - пробормотал он, барабаня пальцами по столу. - В болота... Н-да. Чего и следовало ожидать. Что же мне с тобой делать, друг сердешный? Согласен, жугличи - не лучшие помощники, но все равно задание ты блестяще завалил. Сколько я тебе давал сроку?

- Десять дней, хозяин, - губы у Каора тряслись.

- А сколько прошло?

- П...пять дней, повелитель, - рухнул на колени Каор. - Хозяин, у меня еще половина сроку! Даю слово, что достану их! Пожалей, повелитель, не губи!

- За четыре-пять дней ты их уже не достанешь, - лениво сообщил Майно. - Если бы сам пошел с облавой, а не сидел, как гусь, на пепелище Хамира, то мог бы и достать. А сейчас тебе до бродов через Ручейницу минимум день скачки, да по болотам день... ах да, местных у тебя всех вырезали, проводников же сберечь не догадались. Ну что же, три дня тропами в обход болот. Итого четыре дня по наименьшему счету - только до тех мест, где они сейчас. Или думаешь, что они на пеньке сидят, тебя поджидая?

Майно взял со столика бокал вина, задумчиво повертел в руках, поставил обратно.

- Скажи-ка, мальчик мой светозарный, на кой ты мне сдался, такой неудачник? Упустить пятерых, имея под рукой десяток тысяч кочевников, надо сильно постараться. Чего молчишь?

- Повелитель... - пробормотал Каор. Он решительно не знал, что сказать. Сейчас он надеялся только на то, что хозяин подарит ему легкую смерть на месте. - Я виноват...

- Сам вижу, что виноват! - рявкнул Майно, ударив кулаком по столу. - Твое счастье, что рядом у меня больше никого под рукой нет, недоумок! Но свою бляху посланника можешь утопить в сортире - она тебе больше не пригодится.

- Хозяин! - пролепетал Каор, падая на колени. От облегчения ноги перестали его держать. - Я отдам жизнь...

- Не перебивай! - заорал Майно, пинком отшвыривая столик с дороги и хватая Каора за грудки. - Слушай меня, дубина! Тракт Талазена-Граш! Деревушка называется Желудёвка! Два дня пути по тропе от ближайшего к востоку брода через Ручейницу, никуда не сворачивая! Послезавтра к утру ты должен добраться туда, и меня не интересует - как! Хоть вороной обернись, но доберись! Понял меня? Послезавтра к утру!

Каор мелко кивал, его била дрожь.

- Там встретишь отряд Карателей в двадцать человек, примешь под свое начало. Потом максимально быстро пойдешь по тракту в сторону Талазены и найдешь следы отряда. Потом садишься им на хвост и незаметно ведешь, пока не получишь подкрепление - еще три десятка Карателей подойдут со стороны моря, больше поблизости нет. Не вздумай атаковать раньше! Я послал их приметы нескольким шайкам вольных стрелков, и одна компания их перехватила. Полтора десятка авантюристов там и остались, пятеро с трудом сбежали. Ты понял? Они куда круче, чем выглядят, в драке с ними даже пятеро на одного - не такой уж и перевес. Не пытайся атаковать малыми силами, или я тебя за ребро подвешу! Если жив останешься, конечно. Получив подкрепление, нападай. Мне нужны их головы. Хотя бы одна или две.

Майно отшвырнул Каора от себя, брезгливо вытер призрачные руки о мантию.

- Повтори.

- Послезавтра к утру взять под начало отряд Карателей в деревушке Желудёвке, - быстро повторил Каор, вскакивая на ноги. - Догнать, дождаться подкреплений, уничтожить. Не атаковать малыми силами.

- Молодец, - оскалился Майно, поворачиваясь к нему спиной. - Смотри, парень, от тебя все зависит. Те ребятишки идут по мою душу. Подумай, что случится с тобой, если они преуспеют. Ну-ка, вспомни, многие ли тебя любят.

- Я понял, хозяин! - воскликнул Каор, ударив кулаком в грудь. - Я принесу тебе их головы или умру, даю слово!

- Если их головы доберутся до меня самостоятельно, вместе с телами, ты и так сдохнешь собачьей смертью, - медленно обернулся к нему Майно. Каор почувствовал, что по его спине ползут мурашки. - Пошел вон.

- Да, хозяин, - преданно поклонился Каор. - А кто они такие? Почему они так опасны?

- Не твое дело, - оборвал его Майно. - Слишком много вопросов задаешь.

- Понял, хозяин, - Каор склонил голову. - И еще одно. Связной - старик, он не выдержит дороги. Как тебе докладывать? Как ты найдешь меня?

- Брось его, - отмахнулся Майно. - У Карателей свои методы связи. Харазги или жугличи о нем позаботятся, а если нет, то и не жалко.

Яркая зеленая вспышка резанула Каора по глазам, и он рухнул навзничь на утоптанную землю в шатре связного мага. Тот, как обычно, сидел на корточках, задумчиво глядя в пламя костра, почти невидимое в пробивающихся сквозь материю шатра солнечных лучах. Преодолевая страшную головную боль, Каор поднялся на ноги.

- Эй! - негромко сказал он, останавливаясь перед колдуном. - Ты мне больше не нужен.

Дождавшись, пока непонимание в глазах связника сменится страхом и он вскочит на ноги, Каор неторопливо вытащил кинжал и ударил его в сердце.

 

Все еще день двадцать второй. Вольные земли к югу от Ручейницы

 

Хотя Заграт шипел под нос, старательно приглушая голос, Ольга, ехавшая рядом, прекрасно его слышала. Шаман проклинал лошадей, разбойников, Майно, жугличей, Тилоса и снова лошадей. Потом темы повторялись. Целительница с сочувствием смотрела на орка. Не умея ездить верхом, за полдня он стер себе бедра и седалище и теперь явно мучился от боли. Тяжелая кольчуга его положение явно не облегчала. Его скрюченная фигура вызывала жалость, но вместе с тем выглядела донельзя комично, так что временам Ольга с трудом сдерживала смешок.

Хлаш возвышался на лошади, словно статуя. Он успел трижды поменять своего коня, но и четвертый уже начал хрипло дышать и ронять пену под его весом. Правда, в седле Хлаш держался заметно лучше Заграта. Но налучшим наездником, как ни странно, оказался Тилос. Он сидел на лошади в странной манере, сдвинув едва держащееся седло далеко на круп и устроившись перед ним на голой лошадиной спине, поджав под себя пятки. Поза выглядела страшно неудобной и неустойчивой, но посланник казался вполне довольным жизнью.

Но гораздо больше прочих Ольгу беспокоил Теомир.

Парень выглядел немногим лучше Заграта. Ольга могла бы поклясться, что он, урожденный Всадник, посаженный на лошадь раньше, чем научился ходить, просто разучился ездить верхом. Теомир неловко ерзал в седле, словно ему в задницу втыкалось шило, временами осторожно ощупывая голову. Один раз он даже покачнулся и едва не сверзился на землю, заработав недоуменный взгляд Телевара.

- Что с тобой, парень? - негромко осведомился тысячник, подъехав к Теомиру поближе. - За ночь забыл, как на коне сидеть?

- Голова, - выдавил тот из себя натужную улыбку. - Раскалывается, ровно конь копытом приложился...

Лес из почти чисто соснового становился все более лиственным. Тут и там мелькали клены, дубы, вязы. Береза и осина почти вытеснили сосны. Воздух казался чистым и свежим. Вдали куковала кукушка, ей вторило веселое эхо. Солнце пробивалось сквозь ветви, бросая на землю узорчатые колеблющиеся тени. Компания довольно долго ехала по берегу звонко журчащего ручья с чистым песчаным дном, текущего в небольшом овражке. В воде метались потревоженные рыбы, боком торопился куда-то маленький черный рак, а в тихих заводях по поверхности воды брюхом кверху ползали огромные улитки-прудовики. Ольга почувствовала, как с ее сердца постепенно сваливается огромный камень, лежавший там со времен осады Хамира. Ей почему-то стало казаться, что все еще уладится. Теомир тоже слегка приободрился. Он уже снова уверенно держался в седле, и даже Заграт, проникшись безмятежным окружением, на время перестал ругать все вокруг черными словами.

К полудню отряд добрался, наконец, до тракта. Тот оказался обычной дорогой, хотя и хорошо убитой ногами и колесами повозок. Две широкие параллельные колеи почти сливались в одну. Его края заросли невысоким редким кустарником, который Ольга не опознала, а также высокой малиной напополам с крапивой. Еще зеленые и жесткие ягоды изобильно торчали на длинных стебельках.

- Мы едем в Талазену, на запад и немного к северу. А там - основная территория Приморской империи, - махнул Тилос рукой на юго-запад. - Раньше она состояла только из нескольких городов вдоль побережья, главный из них - Золотая Бухта. Но теперь она активно заключает союзы с городами в глубине материка. Каменный остров, Терелон, Саламир, Тушер - они уже почти часть империи. Вероятно, скоро она поглотит также харазгов и присоединила бы Хамир, если бы не жугличи. Еще дальше к югу, в тысячах верст - Граш. Огромная страна, в которой сходятся торговые пути из дальних южных степей, джунглей в окрестностях хребта Шураллах и, разумеется, из Приморской империи. В саваннах пасутся огромные стада коров, овец и коз, а лошадиные табуны гуланов и тарсаков многократно превосходят табуны Всадников.

Здесь Телевар недоверчиво крякнул, но встревать не стал.

- Столица тех земель - город, который тоже называется Граш. Куча ремесленников, знаменитые клинки, ткани, медные и бронзовые изделия, большие рынки, в том числе невольничьи, и все такое.

- А он большой, твой Граш? - с интересом спросила его Ольга. - Который город? Больше чем Хамир?

- Что? - рассеянно переспросил Тилос. - А, да. Разумеется, много больше. Хамир был относительно маленьким поселением, в основном обслуживал местный сельскохозяйственный рынок, да еще немного снабжал промтоварами Всадников, троллей и орков. Ярмарка там в основном сезонная, летне-осенняя, в прочее время торговля почти не шла.

- Маленький город? - поразилась Ольга. - Хамир? Ничего себе...

- Да, маленький, - подтвердил Тилос. - Население составляло не больше тридцати тысяч даже во время ярмарок. Золотая Бухта - больше трехсот тысяч. Талазена - двести. В городе Граше постоянно живет до девяноста тысяч жителей, плюс торговых гостей тысяч до тридцати наезжает. А всего население Граша и окрестностей - миллионов двадцать. Миллион - тысяча тысяч, - пояснил он.

- Триста тысяч? - поразилась Ольга еще больше. - Миллион... Но ведь...

Она ошеломленно замолчала. В лучшие времена Всадники могли выставить двадцать тысяч конных воинов и при том сильно гордились своей многочисленностью. А Граш, выходило, мог без труда поднять войско в два раза более сильное? Она поделилась своими мыслями с Тилосом, но тот лишь усмехнулся.

- Во-первых, у Всадников воюют все мужчины от тринадцати лет, а часто и женщины. В Граше не так. Теоретически они могут выставить войско тысяч в десять-пятнадцать, не больше. Во-вторых, в городе живут в основном купцы и ремесленники, так что даже такое войско они не поднимут. В-третьих, Граш - вольный город. У него сильные соседи, в основном многочисленные кочевые племена. Хотя Великий Скотовод, правящий Грашем, номинально числится общим повелителем и даже может созывать их на войну, кочевники ему не подчиняются. Однако они недолюбливают друг друга и заинтересованы в нейтральной территории для торгового обмена. Никто из них не позволит другим, тем более чужакам, безнаказанно захватить Граш. Так что в городе нет даже такого плохонького войска, как в Хамире, только стража для поддержания порядка. Зато окрестные племена в любой момент встанут на его защиту. Хотя с прежних времен там осталась крепостная стена с замком, но город давно уже выплеснулся за ее пределы.

- Крепостная стена! - пробормотал Теомир. - Тилос, а она тоже из настоящего камня или из дерева?

- Из камня, но не гранита, как в Хамире - ответил вместо Тилоса Хлаш. - Дерево в тех местах редко, а потому дорого, камень же под ногами валяется. Там даже дома делают из мягких камней, называемых пемзой и туфом. Они похожи на песчаник - такие же пористые, но лучше держат тепло и куда легче, даже в воде плавают. Их возят из южных карьеров подводами, на каждой умещается пирамида в сажень высотой. Кстати, именно потому там почти не знают пожаров. А вот Тхул-Д’зибар в старые времена выгорал не раз. Потому и придумали там огнеупорную пропитку для бревен...

Ольга с открытым ртом смотрела на Хлаша с Тилосом. Внезапно ей захотелось объехать дальние загадочные страны и собственными глазами увидеть дома из песчаника, каменные стены и прочие чудеса чужих мест.

- Но сейчас мы направляемся в Талазену, - сменил тему Тилос. - Это большой портовый город, номинально входящий в Приморскую империю, но пользующийся большими привилегиями. Императора там не слишком уважают, но клясться ему в верности принято по каждому поводу. Если там оформляют какие-то документы, то они обязательно заканчиваются фразой "для выгоды Императора подписались такие-то". Примите к сведению. На самом деле упоминание Императора - просто фигура речи, но в некоторых случаях его отсутствие приведет к проблемам. Всем понятно?

- Я не собираюсь делать ничего для выгоды какого-то Императора, - проворчал Заграт. - В первый раз о нем слышу. А он обо мне вообще ничего не знает, зуб даю.

- Ох, горюшко ты мое, Заграт! - вздохнул Тилос. - Никто тебя и не заставляет. Просто говорят так. Вообще вы там лучше помалкивайте побольше, пока не освоитесь, а то влипнете в неприятности.

Шаман только скривился.

За разговорами прошел день. Ближе к вечеру наткнулись на небольшую деревушку из десятка домиков, прилепившихся с одной стороны к дороге. Здесь нашелся даже трактир, покосившийся от времени и потемневший от дождей, с вывеской, изображавшей погнутую кочергу. Для пущего сходства загогулины с кочергой на заднем плане неизвестный художник попытался изобразить печь. И то, и другое ему удалось крайне скверно, так что Ольга поняла картинку только после пояснений посланника.

Хотя до заката оставалось много времени, Тилос решил остановиться на ночлег.

- Следующая таверна далеко, дотемна не добраться, - объяснил он. - А ночевать под открытым небом надоело.

Хозяин, хромой мужичок с хитрым бегающим взглядом, принял гостей довольно равнодушно. Он окинул компанию долгим взглядом, особенно задержавшись на с трудом ковыляющем Заграте и бесстрастном Хлаше, выделил одну большую комнату на всех и выгнал какого-то паренька-замухрышку позаботиться о лошадях.

- Кроватей нету, звиняйте, - сообщил он, разглядывая потолок. - Тюфяки есть, а одеяла свои ищите. Плата - три медных гроша за ночь, за кормежку - отдельно...

- Три гроша за ночь! - возмутился Телевар, подступая к хозяину вплотную, словно готовясь схватить его за грудки. - Да в Купчище мы за полгроша с человека на таком постоялом дворе жили, которому твой и в подметки не годится! Три гроша за ночь на тюфяках с клопами, набитых старой соломой! Один грош за ночь, больше не дам!

- Не торгуюсь, - так же равнодушно посмотрел на него хозяин. - Времена не те. Три гроша за ночь, или выматывайтесь. Не позже утра доберетесь до следующего трактира.

- Оставь его, Телевар, - положил Тилос руку ему на плечо. - Нет смысла спорить. Я плачу, забыл?

Телевар молча отступил назад, окинув нанимателя сердитым взглядом.

В комнате наспех покидали свои вещи, а Заграт со стоном рухнул на тюфяк и категорически отказался двигаться. Тилос кивнул Хлашу и Теомиру, и все трое вышли во двор. Ольга увязалась за ними. Мужчины сняли с лошадей подсумки, вытряхнули трофейное оружие и брони, взяли их в охапку и отправились к трактирщику. Тот долго разглядывал барахло, затем вытащил из кучи кольчугу, пару кинжалов, наконечник от копья и назвал свою цену. Хлаш возмутился, начал тыкать пальцем в разные места, что-то с жаром объяснять про заточку, плетение, работу. К нему подключился вышедший из комнаты Телевар. Постепенно трактирщик разгорячился сам, хлопал себя по бедрам и тоже тыкал пальцем в разные места, крича про дыры, поношенность и ржавчину. Ольга с Теомиром стояли в стороне и слушали, развесив уши, а Тилос присел на лавку и слегка улыбался. Казалось, он наслаждается сценой. Наконец спорщики последний раз плюнули на пол, постучали себя по голове костяшками пальцев, хлопнули в запале по бедрам, и трактирщик, сходив куда-то в заднюю комнату, отсчитал пару серебряных монет и несколько медяков. Хлаш ссыпал деньги в горсть и протянул Тилосу, но тот лишь покачал головой.

- Пусть у тебя останутся, - сказал он. - Надежнее.

Хлаш пожал плечами и ссыпал деньги в мешочек у пояса. Остальное оружие и брони опять сгребли в охапку, отнесли в конюшню и снова запаковали в переметные сумы.

- Тилос, а с остальным что делать? - осведомилась сгорающая от любопытства Ольга. - Торговать в следующем трактире?

- Нет смысла, - отрицательно качнул головой тот. - Наш нынешний хозяин - парень не дурак, толк в вещах знает, хоть и жулик порядочный. Он отобрал все более-менее стоящее. Осталось либо барахло, которое только как лом кузнецу продать можно, либо дорогие вещи наподобие фламберга, которые трактирщику ни к чему. На них уже в городе покупателя искать надо, здесь мы их даже вытаскивать не стали по большей части. Но каков подлец, а! - Тилос от восхищения поцокал языком. - Ну надо же - почти вдвое дешевле забрал, чем я рассчитывал. Хлаш, Телевар, как же вы так оплошали?

- Кто его знает, что случится завтра? - пожал плечами Хлаш. - Вдруг нам опять придется бежать? А деньги весят куда как меньше вещей, и еду за них покупать гораздо проще.

- Логично, - с уважением покосился на него Тилос.

Какое-то время отдыхали в своей комнате. Присмотревшись к своему тюфяку, Ольга заметила, что тот действительно кишит клопами и вшами. Она с отвращением отпнула его в сторону. Тилос взглянул на свой тюфяк и поступил точно так же. Сходили за попонами, расстелили их на полу, кое-как устроились.

Чуть позже вышли в зал, чтобы поужинать. Вечерело, в железной плошке тускло горело масло. За столами уже сидели несколько угрюмых мужчин, уставившихся в пивные кружки. Все имели при себе кинжалы и охотничьи ножи. Особого интереса у них пришельцы не вызвали. Местные лишь окинули пришельцев ничего не выражающими взглядами и снова уставились в свои кружки.

- Нас слишком много, - тихо прокомментировал Тилос. - На двоих-троих они могли бы и напасть. Народ, боюсь, лошадей ночью придется караулить - сведут. Укроют где-нибудь в лесу, и ищи ветра в поле. Так что Ольга и Теомир - первая смена, Заграт и Телевар - вторая, мы с Хлашем - последняя.

Особой радости приказ Тилоса не вызвал, но его правоту чувствовали все. Даже брюзгливый Заграт лишь молча кивнул.

На ужин подали несколько жареных куропаток, кусок вареной лосятины, пару луковиц, пресные лепешки и пиво. Ольга осторожно попробовала вонючий кислющий напиток, сморщилась и отставила в сторону. Теомир, поколебавшись, хотел последовать ее примеру, но Хлаш остановил его.

- Не выпендривайтесь, ребятишки, пейте что дают, - предупредил он. - Вода здесь скверная, еще начнете животами маяться. Нам поносы сейчас совсем ни к чему.

Когда путники поели и толстая пожилая служанка унесла посуду, местный паренек вытащил откуда-то инструмент, который Ольга опознала как гитару, точь-в-точь похожую на инструмент Мелиандра Красило, и начал его терзать. У парнишки явно не доставало ни музыкального слуха, ни голоса, не говоря уж про умение пользоваться инструментом. Доморощенный певец пытался изобразить военный марш, потом запел про победы в войне и в любви, явно подражая какому-то заезжему барду. Ольга поморщилась. Остальные, включая местных, явно привычные к подобным развлечениям, сидели, уставившись в пол.

- Правильно, - заявил Теомир по окончании песни. - Так и надо! Если всякая пакость хочет тебя убить, надо убить их раньше!

Ольга с изумлением взглянула на него.

- Не проще ли решить дело миром? - с интересом спросил его Тилос. - Мало ли почему он тебя не любит. Вдруг он считает, что ты сам виноват?

- Да? - внезапно в глазах Теомира зажегся яростный огонек. - Майно тоже считает, что Всадники ему чем-то угрожали? Он напал на наши земли...

- На ваши земли напали жугличи, - перебил его Тилос. - Майно лишь подтолкнул их. Без него они атаковали бы через десять лет или через полвека, но все равно атаковали бы. Слишком велико демографическое давление...

- Не знаю, что у них там велико, но Майно во всем виноват! - упрямо заявил Теомир. - И я точно знаю, что не успокоюсь, пока не отомщу ему!

- Тёмка! - посмотрела на него Ольга широко распахнутыми глазами. - Что с тобой? Ты никогда раньше не был таким... таким...

- Агрессивным? Злым? - подсказал Тилос.

- Я... - начал Теомир и замолчал. Он медленно поднял руку и потер лоб. Ярость в его взоре испарилась. - Я... не знаю. Что-то нашло...

Тилос встал, отобрал гитару у мальчишки, не обращая внимания на его протесты, и какое-то время молча подкручивал колки, изредка тренькая для пробы. Потом устроился поудобнее и запел сильным баритоном, аккомпанируя себе:

 

Сгорел закат, кровавый, как слеза,
Слеза, что застилает взгляд от боли,
Которая слепит тебе глаза,
Когда стоишь один на смертном поле.

Кружится с граем туча воронья,
Вкус предвкушая плоти человечьей.
С плеч голова скатилась не твоя,
В чужих глазах застыла смерть навечно.

Зовет набат нас снова на войну,
И в путь зовет усталая дорога,
Но я сегодня просто отдохну.
Совсем немного. Совсем немного...

Твоя судьба, герой, шагать по свету
И поражать врагов своей рукой,
Принцесса пригласит тебя в карету
И воины склонятся пред тобой.

Но ты не дашься в клетку золотую,
Ты вновь уйдешь, лишь тихо скрипнет дверь.
Ты ступишь на дорогу столбовую,
Лишь чуть утихнет боль былых потерь.

Зовет набат нас снова на войну,
И в путь зовет усталая дорога,
Но нынче я немного отдохну.
Совсем немного. Совсем немного...

Но ты недолго будешь одинок,
Ведь ты – герой с мишурным славы блеском.
И очень скоро новый паренек
С тобою зашагает перелеском.

Героем стать – мальчишки сладкий сон,
И вой фанфары слаще, чем печенье,
Но он не знает, что погибнет он,
Безвестно сгинет в первом же сраженье.

Зовет набат нас снова на войну,
И в путь зовет усталая дорога,
Но я пока немного отдохну.
Совсем немного. Совсем немного...

Ведь ты герой лишь только потому,
Что жив остался там, где остальные
Потухшей искрой канули во тьму –
Безусые, наивные, смешные.

Твоя судьба - врага превозмогать
Любой ценой, в балладах так поется.
Оруженосцам можно умирать,
Герою ж – нет: так издревле ведется.

Набат зовет героя на войну,
И в дальний путь зовет опять дорога.
Но я, пожалуй, больше не пойду.
Вы повоюйте без меня, а? Хотя б немного...

 

Голос Тилоса упал почти до шепота. Он опустил голову и остался так сидеть. Ольга с трудом расслышала последние слова. Она во все глаза смотрела на посланника, впрочем, как и остальные.

- Я не слышал такого раньше, - проговорил Хлаш. - Кто сочинил?

- Так, один... один мой знакомый, - негромко ответил Тилос. - Песня - все, что от него осталось.

- Он действительно герой, - уважительно сказал Заграт. - Только настоящий герой воюет не ради славы, а ради долга.

- Он был не героем, а человеком, просто человеком - резко вскинул голову Тилос. - Землепашцем из тех, кого среди воинов принято презирать и в упор не видеть. Единственное, чего он хотел - жить. Растить хлеб, любить жену, нянчить детишек... Его деревню сожгли в одной из стычек между двумя местными князьками. Знатные господа решили уничтожить спорную деревеньку, лишь бы она не досталась сопернику... Потом он долго мотался по свету, совершил кучу подвигов, которые вовсе не считал подвигами, пока наконец не осел у меня... у нас в Сером Княжестве. Он так и не завел новую семью, остался бобылем до самой смерти. Его убили в пограничном патруле - какие-то разбойники не из местных решили пощупать нас на прочность. Он оказался единственным, кто погиб из наших. Возможно, он просто устал жить, не знаю.

Ольга почувствовала, что на глаза навертываются слезы. Теомир молчал, уставившись в стол.

- Все, чего он хотел - просто жить, - яростно проговорил Тилос. - Но это единственное, что недоступно человеку в вашем дурацком мире!

Он отложил, почти отшвырнул гитару и ушел в комнату, ни на кого не оглядываясь. Ольга с жалостью посмотрела ему вслед.

- Ребята, вы давайте... того, - пробормотал Телевар. - Идите на конюшню, пора уже. Только не засните. Заполночь меня толкните, лады?

Ночь прошла спокойно. Пару раз в конюшню заглядывали какие-то подозрительные личности, но, увидев сторожей, спешно ретировались. Ольга попробовала приласкаться к Теомиру, но тот не реагировал: к нему снова вернулось смутное утреннее настроение. В полночь, когда Красная звезда стояла высоко в небе, а Утренняя уже начала карабкаться на небосвод, разочарованная Ольга осторожно пробралась в комнату и растолкала Телевара. Зевая, тот поднял Заграта, и они сменили ребят, тут же заснувших мертвым сном.

 

День двадцать третий и далее. Северный тракт

 

Тилос растолкал их ранним утром. В окно лился смутный предрассветный полумрак. В комнате стояли потемки, и путешественники то и дело сталкивались друг с другом. Зевающий хозяин выставил на стол остатки вчерашнего мяса с лепешками, молча пересчитал деньги за постой и, кивнув головой, ушел к себе - досыпать.

Выехали с первыми лучами солнца. Вскоре небо начало затягивать тучами, задул холодный северный ветерок, в воздухе ощутимо запахло надвигающейся непогодой. Чуть погодя начался дождь. Мелкая морось падала и падала сверху, пропитывая дрянные плащи, найденные в сумах разбойников, и вскоре путники промокли насквозь. Они кутались во влажные тряпки и хмуро молчали. Только Тилос что-то меланхолично насвистывал сквозь зубы, да Заграт по-прежнему тихо ворчал, проклиная коней и свою судьбу.

Ехали неторопливой рысью. Хлашу приходилось часто менять быстро устающих под ним коней. Ближе к полудню тучи разогнало ветром, в прорехи начало проглядывать небо. Путников оживились, но вскоре облака разошлись совсем, и солнце припекло не на шутку. Мокрые плащи пришлось снять и убрать, но под кольчугами, надетыми поверх одежды, все равно держалась душная жара. У Ольги по спине ползли струйки пота.

- Талазену основали около пятисот лет назад пираты с Северных островов, - рассказывал Тилос, мерно покачиваясь на лошади. - Сначала они поставили простой форпост, скрытый лесами от постороннего взгляда. Там очень удобная бухта, в которой пираты высаживались для набегов вглубь страны. Потом пиратов прижал имперский флот - не нынешней Приморской империи, а давно уже не существующей империи Кантоса. После их окончательного изгнания городок не пропал. Он уже успел основательно разрастись, обустроить гавань, да и дороги к нему протоптали, так что он превратился о основной торговый порт, обслуживающий местных кочевников и землепашцев.

- Пятьсот лет назад? - удивился Телевар.

- А что удивительного? Мир начался не с вас. Например, нынешние Всадники в те времена кочевали неподалеку от побережья и с Талазеной торговали с удовольствием. Потом долгие годы Талазена оставалась вольным городом, пока ее не захватила сначала империя Кантоса. Поскольку город находился на спорных территориях и постоянно бунтовал, его не раз сжигали, но быстро обустраивали вновь. Но в конечном итоге торговать - не только с Империей, но и с заморскими государствами Восточного континента - оказалось выгодно. Империя в конце концов посчитала, что собирать огромные деньги на пошлинах куда выгоднее, чем железной рукой поддерживать лояльность, и вернула городу многие свободы.

- Торгаши... - презрительно фыркнул Заграт.

- Разденься догола, выброси хороший лук и ятаган и охоться на зайцев клыками, силками и луком из древесной ветки, - посоветовал посланник. - Все остальное тебе торгаши привезли. Если так их не любишь, то уже веди себя последовательно. Не покупай у них ничего, чтобы сдохли с голоду, что ли. Так вот, потом династия Кантосов прервалась. Последний император Кантос Восемнадцатый погиб от шальной стрелы, наблюдая за, в общем-то, ничтожным боем с холма. Он не оставил наследников мужского пола. Какое-то время после него правили императоры других фамилий, но они не пользовались прежним авторитетом и влиянием. Не прошло и двадцати лет, как Империя Кантоса развалилась на несколько частей. Южные поглотил Граш. Те, что в умеренном поясе, стали вольными городами, а прибрежные земли превратились в то, что сейчас называется Приморской империей. Талазена и солидный шмат окружающих земель тоже остались в ней, и вот уже лет так двести город находится под ее формальным протекторатом.

- Что такое "формалый прокоторат"? - даже сосредоточившись как следует, Ольга не сумела выговорить слова правильно с первой попытки.

- Ну... скажем, Империя обещает городу защиту, в обмен на что вводит свои торговые законы и получает право собирать налоги. Но все попытки императоров управлять Талазеной напрямую успешно провалились. Каждый раз, когда очередной наместник проявлял рвение, торговля хирела, а сбор пошлин резко падал. То ли наместники попадались тупые, то ли местное купечество потихоньку саботировало, да только в конце концов город оставили в покое. Пошлины и налоги уплачиваются вовремя, императора формально признают, а остальное Империю мало волнует. Наместник там - чисто номинальная должность. Он не пользуется почти никаким влиянием, хотя и подписывает законы, принимаемые Купеческим собранием. Не помню ни одного случая, чтобы он их не подписал. Что же касается вас, то в городе всегда есть спрос на наемных охранников, в том числе магов. Вы почти наверняка сумеете наняться в торговый обоз, идущий через северные земли черноголовых, откуда сможете добраться по домам.

- Ты говорил, что нас ищет Майно, - напомнил Хлаш. - А Талазена ох как близко от Закатной бухты.

- Говорил, - согласился Тилос. - И сейчас не отказываюсь от своих слов. Но в большом городе затеряться куда легче, чем в степи. Там большие орочьи слободы, есть немалая община горных троллей, так что ваша пестрая компания никаких вопросов не вызовет.

- Складно врешь, - проворчал Заграт. - Да только нутром я чую - что-то здесь не так.

- Умное у тебя нутро, мозговитое, - подмигнул ему Тилос. - Доберемся до Талазены - увидим, а пока не время планы строить. Не журись, совсем ничего осталось.

- Тилос, а Серое Княжество - вассал Приморской империи? - поинтересовался Хлаш. - Или союзник? Вроде маленькое, и на самой границе...

- Да нет, мы сами по себе, - мотнул головой посланник. - Серый Князь обычно держит нейтралитет, а зачастую выступает посредником в переговорах между Империей и другими соседями, с западными городами, например, а то и с Грашем. Княжество расположено высоко в горах, в огромной лесистой котловине. Подходов к нему, кроме главной дороги, почитай что и нет, обороняться проще простого, а воевать с нами вроде и незачем. Золота-серебра у нас не водится, земли бедные, хотя себя и кормим, а железных руд и так вокруг навалом.

- Зато броню вы делаете отменную, - покосился на него Телевар. - Слыхал я, что редкая стрела ее возьмет, даже арбалетный болт в упор отскакивает. А легкая - ровно из тростника сделана. Да и клинки ваши самозатачивающиеся тоже ничего себе...

- И ради них с нами воевать? - усмехнулся Тилос. - Секреты металлов Серый Князь да еще пара его оружейников в голове держат. Живыми их не взять, а если и взять, то силком работать не заставишь. Тамошний народ князя любит, но еще больше любит свободу, так что дерется упорно и в плен не сдается. В Лесной долине, в общем-то, и собрались землепашцы да ремесленники, из разных краев от кабалы, налогов да аристократов сбежавшие. Попасть к нам сложно, но если действительно приспичит, пробиться можно.

- Так, может, и нам счастья попытать? - задумчиво пробормотал Теомир. Ольга удивленно взглянула на него. - Скроемся у Серого Князя, пусть Майно ищет...

- Нет, - неожиданно жестко ответил Тилос. - Исключено. Если Майно вас ищет, то рано или поздно найдет. А у нас с ним договор есть негласный - в дела друг дружки не соваться. Серый Князь с ним не ссорится по мере возможности, взамен Майно ему дорогу не переходит. Так что извините, ребята, но вам - никак. Сейчас нам по пути, но в Талазене наши дороги разойдутся.

- Спасибо, обнадежил, - оскалился Заграт. - Заведешь невесть куда да и бросишь, а мы выпутывайся, как знаем.

- Не невесть куда, а в Талазену, - вздохнул Тилос. - Извините, ребята, но я и так нарываюсь на крупные неприятности с вами за компанию.

- Не бурчи, Заграт, - одернул шамана Хлаш. - Мы не малые дети, чтобы за чужую спину прятаться. Без Тилоса нас бы давно жугличи на куски порезали. Хаживал я не раз в Талазену, вполне приличное место. Авось не загнемся там.

Какое-то время ехали в тишине. Потом Ольга дала шенкеля жеребцу и догнала Тилоса.

- Тилос, а расскажи про Серого Князя, - попросила она. - Он какой? Почему его народ любит?

- Спрос, - хмыкнул Тилос. - Кто спросит - тому в нос. Вообще-то про Князя я и сам мало чего знаю. Живет он отшельником, на люди редко выходит, перед послами в маске на все лицо появляется. Но справедлив в своем понимании. Иногда судилище устраивает - любой может прийти и жалобу изложить, он разберется. Налоги низкие, замок вот ремонтировать надо, а не на что... - Тилос задумчиво почесал в затылке. - Сейчас вот в Талазене ссуду у ростовщиков просить придется. Надо, наверное, продать еще десяток броней из арсенала, все равно без дела валяются...

Посланник повесил голову и крепко задумался.

- Тилос... - тихонько напомнила о себе Ольга.

- Что? Ах, да, - спохватился тот. - В общем, все в таком духе. Наказание у нас - пеня да изгнание. Тюрем не держим, но на изгнание мало кто соглашается. Вообще мы абы кого не принимаем. Народ у нас дружный и крепкий, убийств ни разу не случалось, мордобои редки и без крови, да и друг друга у нас обманывать не принято. Кузнецы уже и забыли, как засовы ковать. В общем, живем бедненько, зато чистенько.

Он усмехнулся. Ольга непонимающе посмотрела на него, но переспрашивать не стала.

В полдень перекусили в придорожной харчевне. Небо опять затянуло тучами, но дождь не начинался. С правой стороны тракта все чаще проглядывали обширные луга и поляны, изредка мелькали деревушки на десяток домов, но посевов не замечалось. Далеко на юге облака сливались с верхушками заметно выросших гор. Хлаш слез с лошади, заработав неодобрительный взгляд Тилоса, и зашагал рядом.

- Вконец коней заморю, - объяснил он. - Пусть передохнет скотина. Да и у меня ноги затекли. Не боись, командир, не отстану.

Он и в самом деле не отстал, размашистым шагом меряя дорогу и даже временами слегка обгоняя отряд. Заграт нерешительно посмотрел на него.

- Даже и не думай, - предупредил Тилос, перехватив его взгляд. - Ты не такой скороход, через несколько верст свалишься - поперек через седло перекинем. Знаешь как неудобно?

Три дня путешественники не торопясь ехали по тракту, ночуя в придорожных трактирах. Пару раз навстречу попадались тележные обозы. Охрана настороженно смотрела на путников, не отнимая рук от эфесов мечей и топорищ. Сами они никого так и не обогнали, но довольно свежий лошадиный навоз показывал, что впереди в сторону Талазены движутся и другие. Ольгу успокаивало, что они не одни пробираются через глушь.

- Все-таки следовало срезать, - пробормотал как-то днем Тилос. - Могли бы и по лесу тропами пробираться, полдня бы сэкономили. Ладно, не так много осталось.

Ольга радостно глянула на Теомира, но ее тут же сердце упало. За последние несколько дней парень так и не оправился полностью. Его головные боли вроде бы прошли, но он почти не улыбался и как-то странно избегал остальных, даже саму Ольгу. Его взгляд стал тверже, в нем появилась незнакомая Ольге жесткость. Казалось, даже глаза потемнели, превратившись из светло-серых в почти черные. Ольга пробовала разговорить его, вспоминала дом, родителей, но Теомир лишь угрюмо отмалчивался в ответ. Вот и сейчас он мерно покачивался в седле, устремив взгляд прямо перед собой и не замечая ничего вокруг. Иногда его рука судорожно сжималась на рукояти палаша.

Монотонность путешествия кончилась к вечеру третьего дня, когда заходящее солнце уже бросало длинные тени на дорогу.

- Привет! - пискнуло сверху. - А почему у вас по четыре ноги стало?

- Ой, Злобный Ых! - радостно захлопала в ладоши Ольга, задрав голову. Зверек весело вился над их головами, трепеща крыльями, размахивая огромными ушами и даже, казалось, радостно улыбался. - Ых, Ыхушка, как ты, цел?

- Я-то цел, - важно откликнулся летун. - Нам, кабанам, все нипочем. Хрюша так говорит, - пояснил он. - А вот с вами что-то не то. Вы ведь вроде на двух ногах ходили? И с одной головой, а сейчас вторую отрастили.

- Четыре ноги у лошади, - пояснила Ольга. Ее захлестнуло теплое чувство радости за зверька. - Мы сидим на лошадях, а ног у нас - как и раньше.

- А, тогда ладно, - согласился летун. - А я за вами летел-летел, еле догнал. Мух здесь нету, комары невкусные, бабочек тоже мало, аж брюхо подвело. - Он спикировал вниз и ловко уцепился Ольге за плечо. - Ф-фу, устал.

- Ты как нас нашел, чудо диковинное? - улыбаясь, спросил Телевар. - Мы думали, ты дома, в Тенистом лесу остался.

- Да ну его, лес, - фыркнул Злобный Ых. - Скучно там. Хрюша целый день корни у дуба подрывает, Волчок исчез куда-то, и вообще... А с вами интересно. Я вот и подумал - догоню и поиграю с вами. Летел, летел, а тут вы. Давайте в прятки?

- Договорились, - кивнул Телевар. - Только не сейчас, вечером. Вот на ночлег остановимся...

- Вечером... - разочарованно протянул зверек. - Ну ладно, пусть вечером. А другие двуногие там есть? А то я с ними играть не хочу. Тут меня опять один увидел, так веревкой яркой хлестнул. Он тоже, как и вы, на четырех ногах быстро бегал. И меня хотел догнать, но я все равно улетел. Эй, что с вами?

Тилос резко натянул поводья, и его конь остановился как вкопанный. За ним встали и остальные

- Ых, малыш, где ты видел яркую веревку? - резко спросил он. - Пожалуйста, это очень важно!

От его тона у Ольги поползли мурашки по спине.

- Да там где-то, сзади, - беззаботно пискнул летун. - Там много таких, и все быстро бегут.

- Куда бегут? За нами? - отрывисто кинул Тилос. - Или в другую сторону?

- Я же говорю - за мной бежали, - разъяснил Злобный Ых с Ольгиного плеча, щурясь на солнце. - Скоро сюда прибегут, сами увидите. Только я с ними не играю.

Тилос привстал на стременах и молча уставился назад. Ольга тоже оглянулась, но не увидела ничего, кроме деревьев, за которыми в полусотне шагов позади скрывалась дорога.

- Тилос, что случилось? - осторожно окликнул посланника Телевар. - Что-то не так?

Вместо ответа посланник ловко вскочил на спину лошади, выпрямился во весь рост и начал медленно поворачиваться, осматривая окрестности. Телевар уважительно качнул головой. Несколько минут прошло в молчании.

- Ох ты зараза... - наконец пробормотал Тилос. - Так, все слушайте сюда. Быстро поменять лошадей на запасных. Сбросить все переметные сумы, кроме тех, что с едой. Хлаш, в седло! Живо!

Несмотря на недоумение, путешественники почти мгновенно выполнили его приказы.

- Тилос, лягушка ты пупырчатая! - рявкнул Телевар, зло уставившись на посланника. - Что происходит?

- Двадцать огнеплетей сзади, плотной группой, верстах в пяти, и быстро приближаются, - сквозь зубы пробормотал Тилос. Телевар приглушенно охнул, лица Хлаша и Заграта окаменели. - Еще три десятка короткой цепью идут со стороны Талазены, они кило... верстах в трех... Они по вашу душу.

- Да ты откуда знаешь? - взорвался Телевар. - Видишь ты их, что ли?

- Вижу, - все так же сквозь зубы откликнулся Тилос, перепрыгивая на спину запасного коня и плотно усаживаясь в седло, для разнообразия - по-человечески. - Ну что, ребята, нервы крепкие? Держите своих коней, сейчас начнется потеха...

Посланник как-то необычно растянул губы и загудел.

Панический ужас внезапно резанул Ольгу. Конь под ней рванулся, встал на дыбы, и она едва удержалась в седле. Остальным пришлось не лучше. Свободные кони с диким ржанием рванулись во все стороны, оставляя в кустах широкие проломы. Летун сорвался у Ольги с плеча и с высоким, почти неслышным визгом взвился ввысь.

- Держитесь! - гаркнул посланник во все горло. - Уже все! Осадите коней, мать вашу за ногу! За мной!

Он развернул коня и резким ударом шенкелей послал его прямо через кусты на южной стороне дороги. Ужас прошел так же внезапно, как и наступил. Ольга, с трудом осадив своего жеребца, устремилась за Тилосом. Ее примеру последовали остальные. По пути Телевар подхватил уздечку бешено гарцующей на месте лошади Заграта, увлекая ее за собой.

- Если догонят - нам конец! - прокричал Тилос, его голос едва слышался за налетающим в лицо ветром. - Здесь и сейчас с огнеплетьми могут ходить только Каратели! Отборные диверсанты и убийцы Майно! Не оторвемся - сдохнете! Давай-давай-давай!

Внезапно восторг бешеной скачки захлестнул Ольгу с головой. Где-то недалеко находилась опасность, приближалась с двух сторон, но была она глупой, не знала, что уже ее заметили, и продолжала мчаться старым путем, а отряд тем временем несся по лесу, и ветви хлестали по лицу, и солнце мелькало в прорехах зеленых крон, и поваленные стволы бросались под ноги лошадям, но те, заразившись безумием смертельной гонки, не глядя перепрыгивали их, и ни один корень не подвернулся под копыта, и ни один сук не ударил в грудь, ломая ребра и сбрасывая на землю, и осталась только гонка, гонка, ставкой в которой - жизнь... и внезапно все кончилось.

Лошади перешли с галопа на небыструю рысь, а Хлаш, спрыгнув с коня, побежал рядом, ведя животное в поводу. Откуда-то сверху свалился Злобный Ых, вцепился Ольге в рубаху, повис вниз головой, часто и мелко дыша, высунув крохотный розовый язычок.

- Быстро вы бежали! - задыхаясь сказал он. - Еле догнал! Чем больше ног, тем быстрее, да? О, а у ящерки опять две ноги!

- Мы не бежали, а скакали на лошадях, - улыбнулась Ольга, накрывая его ладонью и мимоходом дивясь, что такой малыш может назвать гигантского Хлаша "ящеркой". - Да, так быстрее, чем пешком.

- Рысью пять минут, потом опять галопом, - скомандовал Тилос. - Только бы лошадей не загнать раньше времени! Первый отряд добрался до того места, где мы свернули, второй ускоренно идет им навстречу. Взбесившиеся кони переломали все кусты вокруг, так что они не знают, куда мы делись. Спасибо Ыху, предупредил, а то бы вляпались по уши. Где он, кстати?

- Здесь, - откликнулась Ольга. - Отдышаться не может.

- Ничего, оклемается, - ухмыльнулся Хлаш на бегу. - Ты его за пазуху сунь, чтобы опять не отстал и не потерялся. Оторвемся - поймаю ему самого жирного жука!

- Жука? - насторожился зверек, поводя огромными ушами. - Жуков я люблю. Только у них крылья обрывать тяжело, а так они вкусные!

- И крылья ему тоже оборвем, - почесала Ольга ему подбородок. Летун зажмурился от удовольствия. - Тилос, а что такое огнеплеть?

- Обычную плетку знаешь? - спросил Тилос. Ольга недоуменно кивнула. - Огнеплеть - то же самое, только вместо веревки магический огонь поверх железных жил течет. В умелых руках человека пополам перерезает с первого удара, никакая кольчуга не защитит. Вот бы мне еще кто объяснил, откуда в здешних местах Каратели? Не помню еще случая, чтобы они на мо... местную территорию забирались. - Он оглянулся и пристально посмотрел назад. - Хлаш, в седло! Галопом марш-марш!

И опять началась гонка по лесу, только сейчас Ольгу она уже не захватывала. Злобный Ых болтался на плече из стороны в сторону, пока не догадался ухватиться за материю зубами. Когда лошадь под троллем захрипела и начала ронять пену на землю, Тилос притормозил отряд и окинул его взглядом.

- Ольга, поменяйся лошадьми с Хлашем, - скомандовал он. - Потом Теомир, потом Заграт. Если хоть одна лошадь не выдержит, нам всем крышка.

Он опять оглянулся.

- Хорошо оторвались, да только ненадолго. По крайней мере половина Карателей на рысях идет за нами, точно не вижу - далеко. В лесу следы не замести, но верстах в десяти начинаются степи, там можно и попетлять.

Вскоре опять пустили коней рысью. Заграт мешком болтался в седле. Сил у него не осталось даже на то, чтобы ругаться. Лошадь под Ольгой, ранее несшая на себе Хлаша, то и дело запиналась и шаталась из стороны в сторону, точно пьяная. Вскоре она начала заметно отставать от остальных. Теомир натянул поводья и пристроился рядом. Тилос, оглянувшись, повторил его маневр, его примеру последовали другие. Скорость отряда заметно понизилась. Зверек, отцепившись от Ольги, взлетел в воздух и порхал вокруг. Вскоре опять пришлось делать передышку для коней, потом Хлаш пересел на лошадь Теомира.

Сумерки сгущались, а лес заканчивался. Отряд медленной рысью - лошади уже не могли идти быстрее - двинулся по склону пологого холма. На его вершине Тилос остановился, осматривая окрестности.

- Ага! - наконец довольно сказал он. - Здешние места я уже знаю. Вот теперь побегаем... Десять минут передышка, потом надо до мрака добраться во-он до тех оврагов, - он ткнул пальцем вперед и влево, где Ольга, как ни старалась, уже не могла ничего разглядеть. - Там сам Майно заблудится, нас разыскивая. Вода есть, травы хватает, так что кони голодными не останутся.

Он подмигнул Ольге, которая, устало спустившись с коня, уселась на землю и закрыла глаза, отдыхая.

- Мне... голод... не грозит... - еле слышно пробормотал трупом свалившийся рядом Заграт. - Я... не доживу...

- Придется, - Тилос спрыгнул с коня, порылся за пазухой и вытащил маленький белый комочек. - Держи. Последняя.

Заграт, не открывая глаз, протянул руку, взял у Тилоса комочек, положил в рот и разжевал. Какое-то время грудь его неровно вздымалась, затем он застонал и перевернулся на живот.

- Ладно, уговорил, - пробормотал он сквозь стиснутые зубы. - Сдохну не сейчас, а попозже, ночью. Далеко эта сволочь?

- Почти не вижу. Верстах в пяти, наверное, - подумав, сообщил Тилос. - Но они вымотаны не меньше нас. Не привычные они к таким гонкам, кучу барахла с собой тащат - оружия, доспехов, одежды, еды. Не удивлюсь, если их кони уже на ногах не держатся.

- В оврагах нас, может, и не найдут, - Хлаш тронул Тилоса за плечо. - Но окружить их наверняка догадаются. Ночью подтянется второй отряд, что по ложному следу пошел, и нас зажмут как в мышеловке.

- Можешь еще что-то предложить? - хмыкнул тот. - Давай. С удовольствием последую совету.

Он подождал, но Хлаш ничего не сказал.

- Окружить овраги не так-то просто. Полусотня человек образует редкую цепочку, сквозь которую мы легко прорвемся. Пока еще они снова в кучу соберутся... Кроме того, многие выходы из оврагов заросли деревьями, иногда настоящими перелесками, там караулить еще труднее. Ну что, отдохнули?

- Нет! - огрызнулся Заграт. - Что-то изменилось?

- Ничего, - ухмыльнулся Тилос. - Давайте, поехали, а то в оврагах в темноте своим коням ноги переломаем. Ох, может, и не стоило заводных коней разгонять...

Овраги оказались гигантской сетью мелких ручьев, где-то с краю собирающихся в небольшую речушку, стремящуюся на север, к Ручейнице. Их песчаные склоны густо поросли травой, но кое-где из земли выступали глыбы настоящего камня. Большая часть ручьев по летнему времени пересохла, и копыта коней почти не оставляли следов на слежавшейся земле. В темноте Ольга вскоре совершенно запуталась среди оврагов, причудливо переплетавшихся друг с другом, образуя петли и тупики, но Тилос уверенно вел их все дальше и дальше вглубь. Когда он остановил лошадь, стоял уже почти полный мрак.

- Приехали, - весело заявил посланник. - Располагайтесь как дома.

Высокий склон, подмытый ручьем, образовал небольшой навес, способный даже защитить от дождя. Коней расседлали, стреножили и пустили пастись на траву. Ольга с Теомиром прошлись вдоль животных, внимательно прислушиваясь к дыханию. Иногда Ольга прикладывала к их бокам ладонь и неподвижно замирала.

- Вроде ни одну не загнали, - наконец облегченно сказала она.

- Здорово, - одобрил неслышно появившийся сзади Тилос. - Ольга, ты бы посмотрела Заграта, он совсем плох. Сидеть не может, не то что стоять.

- Ладно, - кивнула Ольга. - Тёмка, пошли. Поможешь.

Заграт лежал на животе и хрипло дышал. Ольга присела рядом на корточки и сосредоточенно поводила вдоль его спины и ног ладонью. В ее руках отдалось эхо чужой боли. Она крепко зажмурилась, вспоминая, как лечила ожоги, сложила руки перевернутой лодочкой и медленно провела ими вдоль тела шамана, позволяя Силе вытекать через них наружу и растекаться по саднящей шкуре соратника. Орк застонал и заворочался.

- Сейчас, сейчас, - пробормотала девушка, вновь повторяя движение. Она почувствовала, что ее лицо покрыла испарина. Сила медленно текла сквозь руки теплым потоком, боль орка отдавалась чем дальше, тем сильнее. Казалось, что она чувствует его тело, словно приложила руки прямо к коже, но не гладкое и скользкое, как положено (или так только у людей?), а бугристое и липкое. Она опять провела руками, пытаясь убрать неправильность, и постепенно невидимая кожа разгладилась, перестала липнуть к ладоням. Заграт облегченно вздохнул.

- Спасибо, девонька, - невнятно пробормотал он. - Спасла ты меня. Чего хошь проси - все дам, только молока птичьего не требуй, нет его у меня. Спасибо.

Он протянул руку и слабо пожал кисть девушки. Из подушечек пальцев на мгновение высунулись когти, слегка уколов ее, но тут же втянулись обратно.

Только сейчас девушка почувствовала, как колотится ее сердце. Она охнула и беспомощно осела на землю. Теомир подхватил ее под мышки.

- Онка, что с тобой? - тревожно спросил он. - Устала? Пить хочешь?

- Устала, - слабо согласилась девушка. - Мне бы поспать. Принеси попону укрыться, а?

- Нету попоны, - вздохнул Теомир. - Все бросили, когда удирали. Только еда и осталась. Хочешь чего-нибудь пожевать? Для огня топлива тоже нет, придется есть холодное.

Он принес Заграту и девушке по куску жареного мяса в пупырышках застывшего жира. Они вяло пожевали пищу. Заграт свернулся калачиком на голой земле и мгновенно заснул. Спрятав между руками лицо, он удивительно походил на огромного кота. Но сил думать у Ольги уже не осталось, и она почти немедленно провалилась в сон.

Она уже не видела, как подошел Тилос, пощупал лоб сначала лоб у нее, затем нос у орка, покачал головой.

- Теомир, - обратился он к парню. - Ложись, спи. Мы подежурим. Вам передохнуть надо, завтра придется еще тяжелее.

- Я тоже хочу дежурить! - шепотом заупрямился Теомир. - Я что, рыжий?

- Спать! - так же шепотом приказал Тилос. - А то в ухо плюну!

Посланник ткнул Теомира пальцем куда-то в шею, и тот, не успев запротестовать, ничком рухнул на землю. Тилос устроил его поудобнее и отошел.

Посланник разбудил отряд еще до рассвета, когда небо лишь немного начало алеть на востоке. Наскоро перекусив и оправившись, компания вереницей двинулась следом, ведя коней в поводу. Теомир приготовил лук, то и дело поправляя за спиной почти пустой короб со стрелами.

- Метательные звезды почти все посеял, - грустно сообщил он Ольге. - Еще тогда, в драке. Две только и остались. И стрел меньше десятка. Эх, хотел же я новых наделать! Только вот из чего...

Вскоре почва помягчела, смутно темнеющие по сторонам склоны оврагов заметно понизились. Тилос остановился.

- Сейчас пройдем через лесок, - тихо, почти шепотом сказал он. - Затем сядем на коней и быстро скачем на юг. Если повезет, уйдем незамеченными. Не повезет - опять устроим гонки на выживание.

- Почему на юг? - переспросил Хлаш. - Талазена на востоке.

- Туда дорога закрыта. Они ожидают, что мы начнем прорываться к тракту или к Талазене, - пояснил Тилос. - Попытаемся их перехитрить. Имея полсотни Карателей на хвосте, мы никуда не доберемся. Не получится долго в кошки-мышки играть, особенно когда десять на одного. Надо их стряхивать.

- Далеко до твоего Серого Княжества? - задумчиво осведомился Хлаш.

- Верно мыслишь, - одобрил Тилос. - До северных отрогов Сахарных гор - верст пятнадцать, а там рукой подать. Но лучше бы не надо. Ох, прилетит мне по башке за такое нарушение нейтралитета...

- Пусть лучше свои спустят шкуру, чем враги снимут голову, - философски откликнулся Хлаш. - По коням, что ли?

Однако план провалился почти сразу. Не успели путники отъехать от рощицы и на десяток шагов, как тишину прорезал резкий свист, и сразу же вдалеке хрипло затрубил рог.

- Вперед! - яростно рявкнул Тилос, но им наперерез уже летел десяток конных силуэтов. Теомир остановил коня, наложил стрелу на тетиву и тщательно прицелился. Тетива обиженно дзынкнула, и одна из фигур, взмахнув руками, свалилась с седла с торчащим из бока древком. Но стрелять снова времени уже не оставалось. Ольга увидела, как Теомир бросил на землю лук и выхватил из ножен палаш, и тут на нее обрушился первый удар огнехлыста.

Что-то пронзительно засвистело в воздухе, и девушка увидела, как сверху медленно, словно в кошмаре, опускается огненная полоса, слепящая на фоне чуть светлеющего неба. В последний момент она успела отчаянно отмахнуться кинжалом, и страшное оружие прошло стороной. Клинок, коротко прошипев, переломился пополам. Завизжала и встала на дыбы задетая концом хлыста лошадь. Ольга, швырнув в противника рукоятью, судорожно схватилась за поводья, а хлыст уже снова летел в лицо, и Теомир бросил вперед коня, нырнул под плеть, выпрямился и отчаянно швырнул выхваченную из пояса метательную звезду.

Дальше все пошло почему-то медленно-медленно.

Короткий вопль - огнехлыст, медленно тускнея, летит на землю, а враг, скорчившись в седле, бессильно отпускает поводья. Но уже сразу два хлыста падают сверху, загодя обдавая жаром. Лошадь визжит и рвется в сторону, не слушаясь удил. Ольга, не удержавшись в седле, медленно, как сквозь воду, летит на высокую и мягкую здесь траву, едва успевая выдернуть ноги из стремян. Выросший как из-под земли Тилос голыми руками хватает хлысты и рвет их на себя, а дубина Хлаша обрушивается на четвертого, и пятый враг со странным хрипом летит на землю, судорожно хватаясь за лицо, сожженное комком огня из ладоней Заграта. Теомир парирует удар огнехлыста своим хамирским палашом, и клинок ломается под ударом огненной змеи. Телевар, увернувшись от хлыста, протыкает очередного противника трофейным мечом, а Тилос, неуловимым движением перехватив вырванные у Карателей хлысты за рукояти, перехлестывает сразу двоих неудержимо налетающих врагов. Но последний из нападающих с силой вытягивает его огнеплетью по спине, летят во все стороны тлеющие клочья куртки и рубахи, ревет от боли и катится по земле гнедой жеребец, подминая посланника под себя, а Теомир резким движением всаживает во врага последнюю оставшуюся звезду.

- Тилос! - отчаянно закричала Ольга, вспрыгивая на ноги - странно, она почти не ушиблась - и бросаясь к тому месту, где бился на земле располосованный огнеплетью почти напополам конь. Из него на землю обильно текла темная кровь, из брюха вывалились кишки, судороги быстро затихали. - Тилос! Да дайте же кто-нибудь свет!

Заграт махнул рукой. Что-то сухо щелкнуло, и невысоко над полем боя загорелся неяркий огонек. Посланник неподвижно лежал на спине с лицом, запрокинутым к небу.

- Тилос! - бросилась Ольга перед ним на колени. - Скажи что-нибудь! Ну Тилос же!

- Надо уходить, - хрипло прорычал Заграт. - Сейчас сюда подтянутся остальные!

- Но Тилос... - Ольга повернула к нему залитое слезами лицо.

- Мы ничем ему уже не поможем! - рявкнул Телевар, с трудом сдерживая гарцующего жеребца. - Он мертв! Ольга, на коня, быстро!

Тилос слегка застонал, его рука слепо зашарила по земле.

- Он жив! - яростно крикнула Ольга на остальных. - Помогите мне, ну же!

Она лихорадочно ощупывала тело посланника в поисках переломанных костей, но ничего не могла понять. Она не чувствовала даже крови. Неужели враг промазал? Но одежда... Она попыталась направить внутрь его тела поток лечащей Силы, но та уходила, словно сквозь пустое место, не вызывая никакого отклика.

- Его надо поднять в седло! - снова крикнула она.

- Ти...хо... - с трудом двигая разбитыми губами, пробормотал Тилос. - Я... в порядке... Еще минуту... восстановиться...

- Вот так так! - удивленно разинул рот Телевар. - Да он что, из камня вырезан? Жеребец по нему покатался, этим... хлыстом огрели, а он хоть бы хны!

Старый тысячник спрыгнул на землю и подбежал к Ольге. Тилос с трудом сел и потер шею.

- Давненько меня так не цепляли, - пробормотал он. - Старею, видать, хватку теряю. Ольга, Телевар, по коням, уходить надо...

Шатаясь, словно пьяный, он встал на ноги, подобрал с земли погасшую огнеплеть, свернув, сунул за пояс и поймал за повод ближайшего коня, в стремени которого застряла нога предыдущего владельца. Выдернув ее, Тилос со второй попытки взобрался в седло и ненадолго бессильно привалился к гриве. Его странная куртка сзади обуглилась до лохмотьев, и даже в неверной свете разгорающейся зари виднелась широкая бурая полоса на спине.

- Тилос, дай полечу! - дернулась к нему Ольга, но остановилась, увидев его искаженное гневом лицо.

- На коня! - видимо, Тилос хотел рявкнуть, но у него вышло какое-то сипение. - Нет времени! И бессмысленно... - добавил он, слегка смягчая тон. - Онка, Телевар, пожалуйста, садитесь в седло. Надо уходить...

Вдалеке снова хрипло затрубил рог, ему откликнулся еще один, затем третий.

- Они знали, где мы выйдем! - скрипнул зубами Тилос, его лицо стало страшным. - Не понимаю, как, но знали! Откуда у них карта места... ох я идиот! За мной!

Посланник сдавил бока коня ногами, и тот с места прянул в галоп. Ольга взлетела в седло, краем глаза увидела, как ее движение повторил Телевар, и погнала коня вслед за Тилосом.

Их гнали неторопливо, обложив с трех сторон. Издевательски перекликались рога, хрипели лошади, жеребец под Хлашем шатался и ронял на землю пену. Но времени на передышку не оставалось. Несколько раз Тилос пытался уклониться к западу или востоку, но преследователи тут же выносились наперерез, и отряд волей-неволей снова отворачивал к югу. Маячащие на фоне неба громады гор все росли и росли, резко очертились, земля стала сухой и каменистой. Редкие деревья уменьшались в размерах, некоторые словно даже распластывались по земле.

- Нас хотят вымотать и прижать к скалам! - крикнул Тилос, преодолевая шум набегающего ветра. - Не отставайте! Не отставайте!

Посланник уже успел прийти в себя. Он сидел на лошади хотя и в седле, но все равно поджав пятки в своей странной манере. Ольга мельком подивилась тому, что он сам ведет их в западню. На ее взгляд, лучше лоб в лоб столкнуться с одним из преследующих отрядов. В каждом из них - человек по пятнадцать или двадцать, а ведь они уже раз справились с такой же группой! Неожиданно налететь, смять, оставшиеся в живых смогут прорваться. А что потом? Да все лучше, чем бесславно погибнуть в ущельях. Ольга ни разу не видела ущелий, но, судя по легендам, в горах в них не раз погибали и герои, и трусы, зажатые врагами со всех сторон. Интересно, куда делся летун? Хоть бы он улетел, в драку не ввязываясь! Убьют же...

Горы придвинулись еще ближе, под копытами лошадей захрустели мелкие камешки. Тут и там валялись огромные серые глыбы гранита, взблескивающие в лучах восходящего солнца множеством мелких искорок. Некоторые валуны казались почти совсем черными, о них со звонким стуком бился вылетавший из-под копыт щебень. Рога, трубившие все ближе, отдавались эхом, а местность явно начала повышаться. Кони запинались и оступались все чаще.

Внезапно конь под Хлашем кубарем покатился по земле. Сам тролль успел упасть на вытянутые вперед руки и мягко перекатиться через голову. Он тут же вскочил и, подхватив отлетевшую в сторону дубину, бегом бросился за остальными. Конь бился на земле, пытаясь подняться, но, наступая на правую переднюю ногу, отчаянно ржал и снова падал. Все резко затормозили.

- Хлаш, бегом! - крикнул Тилос. - Немного осталось!

Немного чего? Ольга недоуменно глянула вперед. В полуверсте перед ними беспорядочно разбросанные глыбы превращались в настоящий каменный лабиринт. Не походило, что там может пройти конь. Значит, убегать на своих ногах, петляя как зайцы, пытаясь выиграть лишние мгновения жизни? Она хлестнула коня поводьями и подскакала к посланнику.

- Тилос! - отчаянно закричала она. - Мы должны принять бой! Мы все равно не убежим, но в бою у нас есть хоть какой-то шанс!

- Заткнись! - рявкнул на нее тот. - Дура! Соплячка! За мной, если жизнь дорога!

Он поворотил коня и пришпорил его, не обращая на Ольгу больше никакого внимания. Та, разинув рот, смотрела ему вслед, потом, спохватившись, дала коню шенкеля.

Почти сразу рухнула на землю лошадь под Телеваром. Тысячник, взмахнув руками, покатился по земле. Тилос резко рванул поводья, подняв коня на дыбы.

- Всем на землю! - скомандовал он. - Не хватало еще под загнанной лошадью подохнуть! Как ты?

Он спрыгнул на землю и подбежал к медленно поднимающемуся Телевару.

- Ничего, - пробормотал тот и тут же охнул. - Мать честная, руку повредил. Да что же мне за невезуха в последнее время?

- Ноги целы? - отрывисто спросил Тилос. - Идти можешь?

- Ага, - кивнул тысячник, неуверенно вставая на ноги. - Вроде да...

- Смотрите! - резанул по ушам отчаянный вопль Теомира. - Сзади!

Все резко обернулись. В сотне саженей появился конный отряд в два десятка человек. Они отчаянно пришпоривали лошадей, но те еле плелись, мотая головами. Возглавлял их человек в когда-то богатой одежде, его шитый золотом плащ истрепался и покрылся толстым слоем грязи. Человек вытянул руку в сторону беглецов и что-то яростно скомандовал. Отряд тут же четко, как на учениях, спешился и, бросив лошадей на произвол судьбы, бегом бросился к ним. Невдалеке показались еще верховые - их кони казались более свежими и быстро приближались.

- Бегом! - хрипло сказал Тилос. - Бегом, быстрее!

Оступаясь на крупных острых камнях, усыпавших землю, беглецы устремились за Тилосом в сторону каменного лабиринта. Булыжники выворачивались из-под ног, и Ольга с трудом удерживала равновесие. Теомир как мог поддерживал ее под локоть, но толку выходило чуть - он сам еле стоял на ногах. Рядом, изощренно ругаясь, ковылял Заграт. Все выбивались из сил, но расстояние до врагов неуклонно сокращалось. Вскоре Ольга почувствовала, что задыхается. Сердце колотилось о ребра, словно стремясь пробить их изнутри, в ушах шумела кровь, а перед глазами постепенно поднималась огненная слепящая завеса. Она споткнулась и чуть не упала. Сильная рука подхватила ее, и через несколько шагов девушке снова удалось выправиться. Она с благодарностью глянула на Хлаша и попыталась высвободиться, но тот мягко, но непреклонно удержал ее локоть в своей руке. Теперь ее тащили с двух сторон.

И тут все кончилось. Прямо перед ними поднялась высокая каменная плита, гладкая, без единой щели. Ольга в отчаянии уперлась в нее ладонями, почувствовав ледяной холод, и попыталась отдышаться. Потом она оглянулась. Преследователи, все пешие и объединившиеся в единый отряд в четыре десятка голов, приблизились уже на полсотни саженей. Она попыталась нащупать на поясе рукоять кинжала, но пальцы нашли лишь пустоту. Ах, да, он же сломался под огнеплетью... Вот и все. Осталось только принять смерть в бою и постараться не попасть живой в руки врагов. Он вспомнила распятую девушку в сожженной жугличами деревне и внутренне содрогнулась. Нет уж, лучше самой перерезать себе горло... только чем?

Ольга бросила взгляд на Тилоса. Тот наблюдал за врагами, его лицо отчаянно дергалось. Ольга недоуменно смотрела на его губы, и вдруг поняла. "Три... восемь... азимут...", - читала она по безмолвно кривящимся мускулам лица. "Сорок че... плети... олько арбал... быстрее!.." - беззвучно кричало лицо посланника.

Ольге стало страшно. Она вжалась в скалу, почувствовав морозный камень лопатками. Враги приблизились уже на двадцать... нет, пятнадцать саженей. Впереди уже не бежал, но еле плелся, запинаясь о камни, предводитель в шитой золотом одежде - высокий темноволосый мужчина со страшно изможденным лицом и мешками под глубоко утонувшими глазами, пылающими мрачным огнем. В его руке бессильно болтался, высекая искры о камни, длинный обоюдоострый клинок с изукрашенным драгоценными камнями эфесом. Крестовина меча с двух сторон заканчивалась головами каких-то зверей, из пастей вдоль клинка торчали длинные шипы. Остальные преследователи несли ярко горящие огнеплети.

- Каор Треин! Вот так встреча! - яростно прошипел Заграт. - Ну, говноед, сейчас я до тебя доберусь - поквитаемся...

Повинуясь жесту командира, враги рассыпались в недлинную цепь. Хлаш бесстрастно наблюдал за ними, поигрывая дубиной.

- Семеро на одного, - пробормотал он. - Неплохо. Если бы не хлысты, половина бы легла, а остальные покрошили бы нас в капусту. Но они с хлыстами, мы и десяток не положим...

- Ну что, други, умрем с честью, - пробормотал Телевар, расстегивая ворот рубахи и поправляя кольчугу. - Теомир, Ольга, вы уж простите меня, дурака, что втянул вас в эту историю...

- Не ссы в штаны, старик, мы еще поборемся, - оскалился Заграт в страшной гримасе. Между его ладонями набухал багровым светом небольшой огненный комок. - Каратели Майно, небось, с настоящими орками-то в бою и не встречались. Или встречались с... городскими, восточными, - он презрительно сплюнул. - Да и троллей на том берегу не слишком много. А, Тилос?

- Правду говоришь, друг Заграт, - откликнулся тот. Его лицо стало спокойным, лишь играла на нем невеселая улыбка. - Но помирать раньше времени не рекомендую. Нам бы ночь простоять, да день продержатся... Ольга, Заграт, держитесь сзади. Ваше дело - магия, лечите и калечите на расстоянии, в ближний бой не ввязываетесь. Теомир, рядом с ними: сзади скала, но вдруг кто прорвется... Телевар! Справа от меня. Хлаш - слева.

Враги подошли почти вплотную и как бы в нерешительности остановились. Огненные шнуры свисали с рукоятей, камни под их прикосновением шипели и дымились. Предводитель уперся руками в колени, тяжело и хрипло дыша. Казалось, он с трудом удерживается от того, чтобы бессильно не свалиться на землю.

- Здравствуй, Каор, - спокойно, даже с какой-то ехидцей произнес Тилос, неторопливо доставая из-за пояса трофейную огнеплеть и встряхивая ее, чтобы развернуть. Она огнем не светилась, но металлическое плетение угрожающе свистнуло в воздухе неясной тенью и высекло искры из камней под ногами. - Здравствуй, дружище. Давненько не виделись.

- Ты! - с ненавистью выплюнул Каор Трэин. - Сегодня не уйдешь! Мы видимся в последний раз, собака!

- Ну, зачем же такие громкие слова? - насмешливо спросил его посланник. - Ты посланник и я посланник. Мы же вроде бы как... э-э-э... коллеги, что ли. Какие счеты между своими?

- Я своими руками вырежу тебе сердце! - пообещал Каор, выпрямляясь и крепко сжимая меч. - Тогда ты узнаешь, что такое настоящие счеты!

- Да брось, ты, парень, - отмахнулся от него Тилос. - До сих пор не можешь простить Мееры-на-Скале? Так всякое в жизни случается. Уж с твоим-то хозяином пора бы и привыкнуть, что жизнь - игра с не всегда ясным исходом. Не интересно ведь каждый раз выигрывать, верно? Кстати, не обязательно было тащить с собой такую ораву. Мог бы и просто по-дружески на рюмку чая заглянуть...

- Терпение хозяина лопнуло! - торжественно заявил Каор, расправляя плечи. Он уже слегка отдышался, и его голос звучал грозно и громко. - На сей раз ты не просто сунул нос не в свое дело. Ты встал на дороге Великого Майно вместе с этими недоумками, а может, и сам их подбил на такую глупость. Вы все умрете!

- Как интересно, - Тилос прищурился. - То есть Камилл ничего тебе не объяснил и использует втемную? Ну, имеет смысл. Дороговат расходный материал, но если так можно обнаружить Отряд... Может, обсудим все как положено? Заодно и жив останешься.

- Я-то останусь жить в любом случае, - пообещал вражеский предводитель. - А вот твоя песенка спета. В атаку!

Он ринулся вперед, и остальные Каратели с ревом последовали его примеру.

Два десятка сухих щелчков слились в один. Разворачиваясь на пятках, Тилос изящно шагнул в сторону, уходя от со свистом опускающегося меча и оказываясь за спиной Каора. Одной рукой он ухватился за плечо противника, другой ухватил за нижнюю челюсть и небрежным движением дернул ее в сторону и вверх, задирая Каору подбородок. Отчетливо хрустнули шейные позвонки, и враг осел на землю. Половина Карателей уже свалилась на камни. Из их тел, прикрытых тонкими кольчугами, торчали лишь самые оперения коротких тяжелых арбалетных болтов. Огненный комок наконец-то вырвался из ладоней Заграта и с шумом взорвался среди уцелевших, и тут же над головами беглецов снова хлестнул яростный арбалетный дождь. Хлаш скользнул вперед и дубиной снес голову двоим случайно уцелевшим Карателям.

И только тут Ольга поняла, что последнюю минуту не дышала.

Покачав головой, Тилос оглядел валяющиеся в беспорядке трупы.

- Поторопился ты, Хлаш, - задумчиво сказал он. - Последних следовало оставить. Как мы теперь выясним, откуда они здесь взялись?

- Как скажешь, - покорно откликнулся тролль. - В следующий раз подумаю, прежде чем действовать, Серый Князь.

 

- Как ты догадался? - поинтересовался Тилос, рассеянно ступая по каменистой почве.

Половина арбалетчиков осталась у места сражения, чтобы укрыть тела. Оставшиеся, повинуясь короткому кивку Тилоса, поотстали на полсотни шагов. Ольга исподтишка наблюдала за ним. Он снял лохмотья одежды, уничтоженной огнехлыстом, остатки рубашки бросил на месте схватки, но обуглившиеся клочья куртки аккуратно свернул и сейчас нес под мышкой. Яркая бурая полоса на спине уже сильно потускнела и почти пропала, кожа казалась совершенно неповрежденной. Его обнаженное до пояса тело выглядело совершенно обычным телом горожанина - не толстым, не худым, не жирным, а так, средним и невзрачным. Но ведь огнеплеть! Ольга вспомнила отдачу в руке, когда под ударом огненного хлыста ее кинжал развалился надвое, едва его отклонив, как под его касанием шипел и плавился истинный камень, как один-единственный его удар почти напополам перерубил коня. Что же он, Серый Князь, крепче железа и камня?

Тут на и без того каменистой тропе появились каменные глыбы, через которые приходилось перелезать или перепрыгивать, и Ольга отвлеклась от раздумий. Она сосредоточилась на том, чтобы ненароком не оступиться и не покатиться под ноги пыхтящему сзади Теомиру.

- Видишь ли, князь, я сам в некотором роде посланник, - безмятежно пояснил тролль. - Матха должен уметь разбираться в окружающих. Мне не раз приходилось вести переговоры, и уж кого-кого, а человеческих и орочьих посланников я навидался. Все как на подбор - авантюристы чистой воды, одиночки, любящие запах опасности. Работа у них такая - пробираться пусть даже сквозь сражения, доставляя вести, подглядывать, подслушивать и пускать слухи, иногда даже убивать. Они зачастую хороши в драке и неуловимы в глуши, но шевелить мозгами с детства не приучены. Помогать в обороне города никому из них и в голову бы не пришло. Ты же с воеводой почти не расставался, прямо как главный советник. Опять же, командуешь и даже не оглядываешься, выполняют ли твой приказ, словно по-другому никак. Да оговорочки твои... Но это все догадки.

- А что убедило окончательно? - с интересом спросил Тилос.

- Ты сказал, что в Лесную долину мало кого пускают. Я и сам раньше слышал краем уха. Каким бы ни был замечательным, ценным и незаменимым посланник, не в его власти поперек хозяина идти или даже просто обещания с уверенностью раздавать. Ты же пер домой напролом, без тени сомнения, что тебя примут с распростертыми объятиями, несмотря на полдесятка подозрительных чужаков. И потом, посланник, конечно, фигура ценная, но не настолько, чтобы тайные тропы врагу показывать. И уж арбалетчиков на выручку посылать и подавно никто не стал бы. Так что, князь, ты уж маскируйся получше в следующий раз.

- Ладно, уговорил, - серьезно кивнул Серый Князь. - В следующий раз в присутствии матхи Народа постараюсь выглядеть полным идиотом, авось убедительней выйдет. Только брось ты меня князем звать, не люблю. Звали же вы меня Тилосом - вот и продолжайте. Кстати, метров через пятьдесят ровная площадка, там и привал устроим, передохнете, - добавил он, оглянувшись через плечо на Ольгу.

Та неуверенно улыбнулась ему. Дорога снова стала полегче, и у нее появилось время на размышления. Князь! Тилос - Серый Князь, тот самый, про которого тетки рассказывали загадочные истории на вечерних посиделках. Шел с ними столько времени, голодал, от врагов бегал, а ведь мог бы и дома сидеть на золотом троне... Рассказать кому знакомым - не поверят! Но зачем? Князь в личине посланника не укладывался у нее в голове, да и у остальных, кроме Хлаша, по-видимому, тоже. Интересно, пятьдесят метров - это сколько? Метр... метр... километр... Километр - верста, кажется, или около того. Тилос как-то упоминал. А метр? Сажень?

- Метр - примерно полсажени, - сообщил Тилос, словно прочитав ее мысли. - Ну, чуть-чуть меньше. Полтора аршина. Да вот, собственно, уже и пришли.

В десятке саженей перед ними действительно открылась небольшая площадка, окруженная почти отвесными скалами. В дальнем ее конце виднелась узкая - едва для одного человека - вертикальная щель. Тилос вложил два пальца в рот и замысловато свистнул. Откуда-то донесся ответный свист.

- Вон на тех камешках сидеть удобно, - кивнул Серый Князь в сторону нагромождения валунов. - Передохнем полчасика, нам еще на полторы версты по вертикали подниматься. А потом еще и вниз. Телевар, как грудь?

Тысячник грузно опустился на плоский камень и осторожно пощупал ребра сквозь кольчугу.

- Вроде ничего, - с сомнением ответил он. - Онка хорошо залечила.

- Перевал находится на высоте трех километров... верст, - Тилос опустился на соседнюю глыбу. - Начнутся проблемы с дыханием или головокружением - скажи. Не слишком высоко, но кто вас знает. Я-то привычный...

- Тилос, как спина? - осведомилась Ольга. - Может, полечить? Я уже отдохнула.

- Пустяки, - меланхолично махнул рукой Тилос. - Уже все регенерировало... заросло, я имею в виду, сама видишь. А лечить меня твоими методами бесполезно.

- Почему? - удивилась девушка. - Я уже хорошо умею!

- Ты лечишь магией... Силой. А на меня магия не действует.

- Что? - хором спросили Ольга, Заграт и Хлаш.

- Ага, щас! - саркастически хмыкнул Заграт. - Бред сивой кобылы, как скажут наши птенчики-коневоды. На всех она действует. Навидался я за свою жизнь идиотов, которые вот так же говорили! Говорили - пока я их немного не поджаривал.

- Можешь поджарить меня, разрешаю, - хмыкнул Тилос, роняя на землю остатки своей куртки и разводя руки в сторону. - Только не слишком разочаровывайся неудачей.

- И поджарю! - вскочил на ноги оскорбленный до глубины души Заграт. - Лови!

С его вытянутого пальца слетела маленькая молния, навылет прошла сквозь лениво подставленную ладонь Тилоса и с треском вонзилась в скалу. Из камня брызнули искры. Одна из них долетела до Ольги и ощутимо обожгла запястье. Девушка непроизвольно ойкнула, хватаясь за больное место.

- Заграт, дружище, ты кого испытываешь - меня или ее? - ухмыльнулся лже-посланник, опуская руку, на которой не осталось и малейшего следа. - На нее действует, не сомневайся. На меня - нет. Да ведь сами видели - одежду мне огнеплетью напрочь сожгло, а самому лишь кожу чуть ободрало, да и то металлом, не огнем.

Тилос вытащил из-за пояса погашенную огнеплеть. Только сейчас Ольга разглядела, что оружие представляет собой короткую рукоять с мерцающим зеленым кристаллом, вделанным в нижнюю ее часть. К рукояти крепилась недлинная серая веревка, сплетенная из тончайших железных волосков. Тилос, заметивший, что девушка заинтересовалась плетью, повернул оружие так, чтобы она лучше видела.

- Здесь аккумулятор Силы. Эфирный резервуар, - он ткнул пальцем в кристалл. - В рукоять вмонтирован проводник и контакты выключателя, а плеть из железных волосков подсоединена к трансформатору, преобразующему чистый эфир в текучий колдовской огонь. Железо изменено так, чтобы не плавиться под его влиянием и удерживать его на себе.

- Да, - уважительно сказал Заграт, почтительно разглядывая оружие. - Чего только Майно не придумал...

- Не Майно. Я двадцать лет корпел над теорией, экспериментировал - с моей-то неспособностью к колдовству, убил кучу сил и времени... а потом шпион спер экспериментальный образец. Правда, я-то, дурак, зажигалку изобретал...

- А изобрел мухобойку, - усмехнулся Хлаш. - Силен же ты, брат, мозгами шевелить.

- Голь на выдумки хитра, - пожал плечами лже-посланник. - Говорю же, я с магией - как вода с маслом, ничего общего. А в вашем мире без нее никак, и от других магов зависеть опасно - у всех клятвы верности своему цеху. Вот и придумываю устройства помаленьку.

- В нашем мире? - с интересом спросил Хлаш. - А что, есть и другие?

Тилос молча уставился на него, потом отвел взгляд и вздохнул.

- Ребята, вы терпите мои недомолвки уже много дней. Потерпите уж еще немного. Неохота на ходу такие вещи рассказывать, тем более что они вас напрямую касаются.

- Как скажешь, - кивнул тролль. - Но уж будь добр, не тяни, а то помрем от любопытства. Не затем же ты нас к себе тащил.

- Никуда я вас не тащил, - огрызнулся Тилос. - Помолчал бы уж, коли не знаешь. Вы меня за собой тащили, не я вас.

- Ну да, - хмыкнул Заграт. - Мне что-то так не показалось.

- А орки вообще никогда воображением не отличались, - съехидничал Тилос. - Особенно шаманы. Видать, магия вам все мозги выжигает. Вы что, не обратили внимания, что последнее время шли не туда, куда хотели, а туда, куда позволялось? А позволялось только в одну сторону. Я вам потом карту местности покажу, и если сумеешь другой путь найти в обход погони, можешь мне в ухо плюнуть... тьфу, вот привязалось словечко! Так что я здесь вполне ни при чем.

Заграт только фыркнул. Интересно, а Ых совсем домой улетел или же просто поблизости прячется, ожидая, когда чужих поменьше станет?

Передохнув и подкрепив силы легким вином из фляги, взятой у арбалетчиков, отряд двинулся дальше. Пройдя через щель в скале, они оказались в узком извилистом ущелье. Отвесные стены почти смыкались высоко над головой, а расстояние между ними даже руки в стороны вытянуть не позволяло. Но узость оказалась скорее подмогой, чем препятствием - тропа стала крутой и скользкой, а за стену было можно держаться.

- Ох, хорошо! - вздохнул Хлаш. - Давно я в такие крепкие горы не попадал, аж ноги радуются. Пещеры-то здесь есть?

Его босые двупалые ноги уверенно топтали камни, по лицу блуждало блаженное выражение.

- Кто о чем, а горный Народ о пещерах, - рассмеялся Тилос. - Есть, только на той стороне. С наружной все нашли и засыпали, чтобы шпионов укрытий лишить. Нагуляешься еще, не переживай.

- Вот о чем надо рассказать старейшинам, - мечтательно произнес тролль. - Слушай, князь, тебе охрана для горных троп не требуется? Я бы в Песчаных горах мигом с полсотни семей подобрал.

- Обсудим, - кивнул Тилос.

- Что? - удивился Хлаш. - Ты серьезно?

- Вполне. Людям здесь все-таки плохо. Привыкли, конечно, за столько-то поколений, некоторые уже без гор и жить не могут, а все-таки не то. Подумывал я о Народе, но все руки не доходили. Но потом, ладно?

- Ладно, - с энтузиазмом согласился тролль. - Только я не забуду, не надейся.

До перевала добирались долго. Тропа вывела компанию из ущелья, но забралась на такие осыпи, что всем, кроме Хлаша и Тилоса, приходилось опираться на руки, а местами и просто ползти на четвереньках. Ольга мельком позавидовала Заграту с его внушительными когтями. Сама она до крови ободрала пальцы уже на первых саженях. Вскоре тропа пропала совсем. Тилос, однако, уверенно пробирался по крутому склону, а за спиной Ольга чувствовала успокаивающее дыхание Хлаша. Однажды Телевар оглянулся назад, нервно сглотнул и быстро уставился вверх по склону.

Ольга тоже бросила взгляд за спину.

Оказалось, что путники забрались довольно высоко. Далеко внизу желтела степь, на горизонте чуть темнели купы деревьев - видимо, около ночных оврагов. Чуть в стороне и даже немного ниже описывала круги какая-то крупная птица. Девушка с уважением покосилась на кажущуюся бездонной пропасть позади, но тут же забыла про нее, вновь поглощенная мыслями. Внезапно ей снова вспомнились родные степи, родители, оба дома, ночное у костра... Видения казались далекими, нереальными, словно подернутые густым туманом. Неужели дом для нее навсегда потерян? Машинально она подняла руку, чтобы смахнуть слезинку, но глаза оказались на удивление сухими. Реальным оставался только каменистый склон из диковинного ранее, а сейчас уже почти привычного камня гранита, прозрачная пустота за спиной и пыхтящие рядом товарищи. Остальное казалось постепенно забывающимся сном.

Задумавшись, Ольга промазала ладонью мимо камня. Рука соскользнула, девушка потеряла равновесие и почти покатилась по склону, но могучая лапа тролля уперлась ей сзади в мягкое место и остановила движение. Девушка замерла, почти ударившись лицом о камень.

- Аккуратнее, - пробасил Хлаш. - Загремишь вниз - мокрое место останется.

До перевала поднимались долго. К концу пути у девушки уже болела спина, а заскорузлые еще на болотах сапожки натерли ноги до крови, несмотря на тщательно завернутые утром портянки. Болели отбитые о камни колени, саднили ладони и пальцы. Однако, наконец, выпрямившись в полный рост на гребне, она не смогла сдержать возгласа восхищения.

Далеко внизу простиралась гигантская лесистая чаша, подернутая чуть заметной голубоватой дымкой. В ее центре стоял кажущийся отсюда крошечным каменный трехбашенный замок, окруженный правильными квадратами полей. От замка по долине лучами тянулись нитки на удивление прямых дорог. Тут и там виднелись небольшие деревушки, а внизу, почти под самыми путниками, возвышалось несколько странного вида сооружений, от которых поднимались бледные струйки дыма. Откуда-то с ближних горных склонов струился неширокий водный поток, уходящий прямо под землю неподалеку от перевала.

- Добро пожаловать в Лесную долину, она же Серое Княжество, - с гордостью сказал Тилос, останавливаясь рядом. - Население - восемь тысяч триста двадцать один человек, ожидавшаяся за мое отсутствие прибавка - еще трое. Большинство - пахари, но у нас зона рискованного земледелия, то и дело ранними заморозками хлеба и прочее побивает, так что выезжаем за счет ремесел. Торгуем на внешнем рынке кольчугами и кирасами, иногда - клинками и просто стальными слитками. Живем небогато, зато безопасно и не голодно. Вон там внизу, - он показал на курящиеся постройки, - шахтные печи и кузни. Удобное место - рядом сразу и железные, и никель-марганцевые руды, и лес есть, чтобы древесный уголь делать. Дымят вот только, заразы, никакие фильтры до конца не спасают. Лет через двадцать переносить придется, чтобы место окончательно не загадить.

- Красиво, - уважительно сказал Теомир, кладя руку на плечо Ольге. - И удобно - тут и лес, и река, и вообще. И обороняться удобно, если перевалы закрыть.

- Да, красиво, - согласился Тилос. - Всего-то три сотни лет труда, а каков результат!

- Сколько? - ошеломленно переспросил Теомир. - Триста лет?

- Ну да, - кивнул Серый Князь. - Поначалу здесь деревья почти не росли, и вообще местечко показалось мне довольно унылым. Но уж больно здесь удобно, ты прав - нормальный проход только один, да и тот через узкое ущелье. Его несколько десятков человек против целой армии удержат. Остальное - тайные тропы вроде этой, которые защищать очень просто, а штурмовать почти невозможно. Поставил сторожевые секреты, сигнализацию, снарядил летучие отряды для охраны - и все. Собрал я людей, навозили саженцев, обустроили берега ручья, осушили пару болот, ну, все в таком духе. Сколько нам пота стоила та работа... Зато сейчас не долина, а сказка!

Тилос походил на ребенка, похваляющегося любимой игрушкой. Но Ольга вдруг почувствовала суеверный страх.

- Хочешь сказать, что тебе триста лет? - недоверчиво проворчал Заграт, словно выражая ее мысли.

Тилос нахмурился. Все его довольство сразу куда-то испарилось.

- Пойдемте, - сказал он, не ответив. - За пару часов дошагаем до замка. Смотрите под ноги. Дальше тропа обустроена, но на спуске есть пара опасных мест.

Ольга беспомощно оглянулась. Остальные смотрели на Тилоса с не меньшим страхом, лишь тролль выглядел как всегда бесстрастным.

Спуск занял много времени. Оступившись, Ольга все-таки подвернула ногу и остаток пути по горным тропам хромала, опираясь на плечо Теомира. Однажды им на голову пролился настоящий каменный дождик, но нависающий скальный карниз их прикрыл. Вскоре по сторонам начали появляться мелкие кривые сосны, притулившиеся между валунами и даже на крутых обрывах. Чем дальше, тем выше и гуще становились деревья, и, наконец, путники вошли в настоящий сосновый лес. Тропа под ногами шире не стала, но идти по довольно утоптанной земле оказалось значительно легче, чем по камням. Да и вкопанные в особо крутых местах поручни из деревянных слег, оплетенных веревками, тоже помогали. Ольга мысленно вознесла хвалу Отцу-Белоконю. Она отцепилась от Теомира и решительно захромала самостоятельно.

Вскоре местность стала плоской, лес расступился, и по сторонам тропы потянулись поля, на которых колосились уже почти созревшие рожь и овес. Тропинка влилась в неширокую дорогу, на полях стали попадаться люди. Неторопливо разгибаясь, они махали путникам руками. Тилос, приветливо улыбаясь, махал в ответ.

- Вообще-то холопы должны кланяться князю, - озадаченно пробормотал Телевар. - К нашему конязю вообще не подойти, в три погибели не склонившись. Странный, однако, этот Тилос. Неужто его здешний народ совсем не уважает?

Ольга мысленно согласилась с дядькой, добавив странность в список прочих чудачеств Серого Князя. Впрочем, обижать их тут пока не собирались, и то ладно... Но тут ее глаза расширились от страха.

Навстречу им по дороге катилась странная телега. Прикрытые сверху большим полотняным навесом лавки не шли ни в какое сравнение с тем, как она передвигалась. В повозку не было запряжено ни одной лошади! Тем не менее, загадочное сооружение весело пылило по дороге со скоростью, в два раза превышающей крупную рысь. Спереди на повозке сидела девушка в платье свободного покроя, с узким поясом, без рукавов и с довольно широким вырезом на груди. Обеими руками она держалась за круглое колесо на длинной палке. Ольга в ужасе прижалась к Теомиру, ища у него защиты. Тот успокаивающе приобнял ее. Краем глаза Ольга заметила, что Заграт с Телеваром схватились за рукояти кинжалов. Даже глаза Хлаша превратились в узкие щелки, почти скрывшись под тяжелыми веками, что, как уже знала девушка, служило у троллей признаком сильного удивления.

Повозка подкатила к ним и резко остановилась. Девушка резво спрыгнула с кучерского сиденья и бросилась на шею Тилосу. Платье, как оказалось, даже немного не доставало ей до колен. Шокированная Ольга уставилась на нее, не в силах отвести глаз.

- Тилос, бродяга, ты куда пропал? - счастливо воскликнула приезжая. Ее зеленые глаза сияли. Ольга с ревностью покосилась на во все глаза глядящего на незнакомку Теомира. Ха! Она бы еще догола разделась, небось и не так мужики пялились бы! - Я же соскучилась! Обещал, что скоро вернешься, а сам!..

- Я тебя тоже люблю, - улыбнулся Тилос, по-отечески похлопывая ее по спине. - Но делам, знаешь ли, не скомандуешь подождать в сторонке. Ты как здесь оказалась?

- Ханкер сказал, что ты спускаешься северной тропой, и не один, так что я решила вас подвезти. Кстати, ты нас не представишь?

- Ах да, извиняюсь, - спохватился Тилос, выпуская ее из своих объятий. - Белла, познакомься с нашими новыми друзьями. Парень - Теомир, из Всадников. Не смотри, что молод, за врагами что твой гуар гоняется. Сердито нахмурившаяся девушка, приревновавшая к тебе то ли меня, то ли Теомира, - Ольга почувствовала, что пунцовеет, - Ольга, целительница и воительница. Она тоже Всадница, как и ее родич, тысячник Телевар.

- Отставной, - буркнул Телевар. - Рад встрече.

- Орк - Заграт Тргаха, лучший шаман из тех, кого я видел, - продолжил Тилос, не обращая на него внимания. - А тролль - Хлаш Дэрэй, матха и, пожалуй, один из Ведущих по Пути.

- Во-первых, мне далеко до Ведущего. Во-вторых, мы знакомы, - непринужденно отозвался Хлаш. - Встречались год назад в Талазене. Привет, Белла. Рад видеть тебя в добром здравии.

- Ой, Хлашим! - всплеснула руками зеленоглазая Белла. - Сколько лет!.. Я и не узнала тебя! Ты мне потом обязательно все расскажешь, хорошо?

- Все - нет уж, воздержусь, - добродушно откликнулся тролль. - Но что-нибудь обязательно расскажу.

- Вот и познакомились, - подытожил Тилос, обводя всех смеющимся взглядом. - Хотя, милая ты моя, ты еще расскажешь, где с незнакомыми троллями гуляешь от меня тайком. Ну что, народ, в ногах правды нет. Давайте в автобус. Всё быстрее, чем на своих двоих топать.

- А она с помощью Силы ездит? Телега? - опасливо спросила Ольга, осторожно притрагиваясь к деревянным поручням. Она по-прежнему чувствовала легкую жуть, но позориться перед зеленоглазой ведьмочкой не хотелось. В конце концов, вряд ли здесь имелось опасное колдовство.

- На ней самой, - жизнерадостно подтвердил Серый Князь. На его лице опять появилось выражение счастливого ребенка. - Эфиробус, так сказать. Первый в мире экземпляр, только недавно собрали. Под брюхом у него сменный кристалл, эфир по проводникам передается на автономные моторы на каждом колесе. Жаль, электричество запасать труднее, чем эфир, иначе был бы у нас самый настоящий электробус. Э-э-э... не обращайте на меня внимания. Просто залезайте и садитесь на скамьи. Белла, придется тебе и дальше шофером поработать. Только, очень прошу, не убей нас ненароком о какое-нибудь дерево.

Подавая пример, князь запрыгнул на повозку и уселся на сиденье. Ошметки злосчастной куртки он сунул под скамью и церемонно сложил руки на коленях. Белла воспользовалась короткой лестницей из двух ступенек, чтобы забраться на свое место возницы.

- Ну? - нетерпеливо спросила она. - Мы сегодня поедем или здесь заночуем?

Хлаш ухватился за деревянный поручень и по другой лестничке взобрался на повозку, усевшись на скамью позади Тилоса. Телега заметно накренилась под ним. Дубину он зажал между коленями.

- Вставь в зажим, - посоветовал Тилос, обернувшись. - Вон, прямо перед тобой.

Действительно, на спинках скамей оказались прибиты металлические штуковины - в самый раз, чтобы вставлять копья или... ну да, дубины. Ольга подумала, что колдовская повозка явно использовалась для переброски солдат. Внутренне сжавшись, она осторожно попробовала ногой ступеньку. Та явно не собиралась исчезать прямо сейчас, и девушка, набравшись духу, осторожно поднялась наверх. Плюхнувшись на скамью рядом с Хлашем, она вцепилась ему в руку, отчаянно подавляя желание зажмурить глаза. За ней, недоверчиво осматриваясь, поднялись остальные.

- Ну что, ребятишки, прокатимся с ветерком? - обернулась Белла. На ее губах блуждала озорная полуулыбка.

- Белла... - тихо произнес Тилос. Он смотрел куда-то в сторону, но ведьмочка тут же потухла, ее плечи поникли.

- Ладно уж, на первый раз пусть живут... - Девица разочарованно отвернулась и крепко ухватилась за торчащую из пола палку. - Готовы? Поехали!

Она наклонила палку вперед, и повозка тут же рывком двинулась с места. Ольгу слегка вжало в спинку скамьи. Повозка проехала саженей двадцать в том направлении, откуда явилась компания, свернула на какую-то тропку, отходящую от дороги, затормозила и снова поехала - на сей раз задом наперед. Ольга тихонько застонала от ужаса. Впрочем, повозка проехала задом ровно столько, чтобы выбраться обратно на дорогу. В результате маневра колдовская телега оказалась развернутой в сторону замка и тут же снова поехала как положено, передом, постепенно наращивая ход.

Чувствовала себя Ольга очень странно. Не цокали копыта, не ржали лошади, не слышалось понукающих хлопков вожжей и свиста кнута, только внизу, под днищем телеги, что-то чуть слышно гудело. Белла обеими руками держалась за торчащее перед ней колесо, иногда поворачивая его из стороны в сторону. Ольга заметила, что повозка подчиняется ее движениям, точно следуя извивам дороги. Постепенно странный экипаж разогнался до скорости, раза в два превышающей скорость галопирующей лошади. Ольга еще ни разу не передвигалась так быстро, и сейчас у нее захватило дух. Мимо перепуганно проносились поля и рощицы. Ольга ожидала страшной тряски, но, к ее удивлению, толчки оказались на удивление мягкими и пружинящими. Постепенно страх прошел, и необычайное путешествие захватило ее. Налетающий в лицо ветер казался на удивление свежим, и быстрая езда пьянила ничуть не хуже стремительной скачки. Конечно, в седле удобнее, чем на жесткой деревянной скамье, но от добра добра не ищут...

Ольга оглянулась назад, на сидящих за ней Теомира, Телевара и Заграта, но на их лицах читались только опасение и сосредоточенность. Девушка мельком пожалела товарищей, но тут же снова с восторгом уставилась вперед. Казалось немыслимым, что на такой невообразимой скорости можно уворачиваться от налетающих деревьев и вписываться в повороты, но Белла каким-то образом справлялась. Ольга невольно почувствовала зависть к бесстыжей, но, безусловно, умелой вознице.

Как-то внезапно они добрались до замка. Сначала дорога под колесами стала странно ровной и словно вымощенной бесконечной - и без единого стыка! - лентой гладкого темно-серого камня. Затем навстречу из-за поворота выскочили какие-то деревянные постройки, звонко затрубил рог, и повозка резко - пассажиров мотнуло вперед - затормозила на небольшой площади, вымощенной все тем же странным камнем. На противоположной стороне площади высился замок, а перед ним выстроилась недлинная шеренга воинов в самых настоящих кованых доспехах и глухих шлемах с забралами, полностью закрывавшими лица, начищенных и блестящих на солнце. Воины имели при себе палаши и копья, венчавшиеся топориками. Снова затрубил рог, от шеренги отделился командир и, четко печатая шаг, подошел к спрыгнувшему Тилосу.

- Князь! - сказал он глуховатым голосом, с лязгом коснувшись кулаком груди. - Рад тебя видеть. За твое отсутствие происшествий не случалось.

- Здравствуй, Ханкер, - улыбнулся Тилос и повторил его жест. - Рад тебя видеть. Вольно. Познакомься с нашими гостями. Хлаш, Ольга, Теомир, Заграт, Телевар. Будь добр, пошли кого-нибудь за Телией, а сам подойди минут через пятнадцать ко мне в кабинет.

- Да, князь, - кивнул Ханкер. - Телия хлопочет по хозяйству с того момента, как услышала о твоем прибытии. Наверное, совесть у нее наконец-то проснулась, потому что меня она в черном теле держала.

Он чуть заметно ухмыльнулся, затем повернулся к строю и махнул рукой. Солдаты мгновенно рассыпались. Один, топоча сапогами, подбежал к повозке. Ханкер тихо отдал ему какие-то приказания, и тот бросился к замку. Ханкер, посмотрев на круглую штуку с циферблатом на запястье и кивнув гостям, неспешно ушел за ним. Тилос повернулся к повозке.

- Вылезайте, друзья, приехали, - сообщил он. - Как вы, не растрясло по дороге? В первый раз слегка непривычно...

- А мне понравилось! - храбро заявила Ольга, осторожно ступая на землю. Странный камень слегка пружинил под ногой. - Я бы еще прокатилась!

Краем глаза она заметила, как Белла, оставшаяся сидеть за своим колесом, одобрительно улыбнулась.

- Вот егоза... - хмуро прокомментировал заявление Телевар. - Нет, ваши колдовские штучки точно не для меня. Хотя, конечно, удобная штука - пехоту до места довезет даже быстрее, чем туда доберется кавалерия...

- По лесу она точно не пройдет, как и телега, - возразил Заграт. - Там или ногами, или на лошади. Или на волках, как мы. Про горы вообще молчу.

- Зато на степных дорогах незаменимо, - подытожил дискуссию Хлаш. - Или детишек вроде нашей Онки катать...

Он слегка подмигнул Ольге, и та обиженно надулась. Детишек, ха!

- Тилос, я корыто в сарай загоню и сразу обратно, - сообщила Белла со своей скамьи. Под брюхом телеги снова чуть слышно заурчало.

- Ага, давай, - кивнул ей Тилос. - Только быстро - поможешь Телии гостей устроить.

Белла кивнула головой и укатила куда-то за замок. Серый Князь проводил ее взглядом, в котором снова читалась отцовская гордость.

- Ребята, Ханкер здесь главный по военной части, Телия - по хозяйству, - наконец сообщил он. - Появятся вопросы - обращайтесь к ним или прямо ко мне... если поймаете. Напоминаю, у нас здесь общаются без излишних экивоков. Ханкер иногда любит в формальном стиле пообщаться, но не обращайте на него внимания, он безобиден. Сейчас вас накормят и устроят. Передохнете пока немного, Белла вам сказки про нас порассказывает, а с утречка поговорим. Сейчас, извиняюсь, дела накопились. Ага, вон и Телия!

Кивнув на прощание, Тилос повернулся на пятках и решительно двинулся в сторону замка, из дверей которого выкатилась невысокая полная женщина в высоком чепце. Она бойко затараторила, не дав Тилосу раскрыть и рта. Минуту князь слушал ее, не перебивая, затем что-то негромко сказал - женщина сразу замолчала - кивнул на гостей, зачем-то постучал пальцем по левому запястью и прошел в дверь. Отчаянно всплеснув руками, женщина хлопнула себя по бедрам и ринулась к растерянно стоящей компании.

- Привет, я - Телия! - сходу заявила она. - Значит, вас притащил наш пострел? А чумазые-то какие! Ох, бедняжки, воображаю, что вам пришлось вытерпеть. Ну-ка, ну-ка, давайте за мной! Ох ты, да ведь ты девка! - снова всплеснула руками она, глядя на Ольгу. - Исхудавшая-то какая! Ну что за манера такая пошла - девчонок взад-вперед гонять! Знать, мужчины в мире перевелись, не иначе!

Не переставая кудахтать, она отвела путешественников в один из окружающих площадь небольших домиков с остроконечными двускатными крышами, внахлест покрытыми волнистыми глиняными плитками. В первой комнате, куда открывалась входная дверь, оказался стол и расставленные вокруг маленькие, на одного, квадратные скамьи со спинками - Телия обмолвилась, что они называются стульями - обитые мягкой материей. В углу стояла большая кирпичная печь. От бака над ней отходили и скрывались за обшивкой стен толстые железные трубы. В комнату выходили четыре двери с круглыми ручками, за которыми оказались комнаты с двумя невероятно мягкими кроватями каждая. Впрочем, мягкость испробовать путешественникам не удалось: плюхнувшегося на кровать Теомира Телия обругала хрюшкой и выгнала в центральную комнату.

- Сейчас тряпье свое переоденете, вот в чистом и валяйтесь! - категорично заявила она. - Девочки у меня и так пластаются с утра до вечера как проклятые, чтобы еще и вашу грязюку отстирывать!

Ольга в душе согласилась с домоправительницей. Все правильно! Мужчин бы заставить постирать с мостков у реки, чтобы поняли, каково женщинам дом в чистоте поддерживать! Ей определенно начинала нравиться Лесная долина.

- Отхожее место там, за деревьями, - ткнула Телия пальцем. - У крыльца - рукомойник, вода в колодце за домом, мыло сейчас принесут, когда кончится - скажете.

- Мыло? - удивленно переспросил Телевар.

- Штука такая скользкая, руки мыть, - терпеливо пояснила Телия. - Грязь отчищает. Не хотите животом маяться - мойте им руки после отхожего места и перед едой. Баню вечером истопим, помоетесь как следует. Кормят у нас в замке, в общем зале. Двойной гонг услышите - топайте туда. В девять утра - завтрак, в два часа дня - обед, в семь вечера - ужин. Ежели в промежутке проголодаетесь, заскакивайте на кухню. Получите мокрой тряпкой по физиономии или чего-нибудь перекусить, уж как повезет. - Она ухмыльнулась. - Ага, вот и одежа вам на замену. Ты, деваха, извини - подслеповатая я стала на старости лет, не разглядела тебя издали, так что пока в мужском походи. Потом что-нибудь подходящее подберем.

- Спасибо, мне и так сойдет, - улыбнулась Ольга в ответ. Про себя она ужаснулась - лучше умереть, чем напялить огрызок платья типа того, в каком щеголяла Белла. Нет уж, лучше штаны с рубахой!

Впрочем, служанка, принесшая пять комплектов одежды, казалась одетой более-менее прилично. Во всяком случае, ее платье почти доставало до щиколоток, а вырез на груди выглядел довольно маленьким. Стрельнув глазами на Теомира, служанка небрежно бросила одежду на стол и удалилась, повиливая бедрами. Ольга снова почувствовала, что злится.

Не теряя времени даром, Телия распределила их по комнатам. Ольге одной досталась целая комната, зато Теомира с Телеваром пришлось поместить в одну.

- Вообще-то можно кого одного в другой домик поселить, ежели захотите... - извиняющимся тоном предложила Телия.

- Ничего, не впервой, - равнодушно пожал плечами Телевар. - Дома и впятером в горнице дрыхли, уж здесь как-нибудь переживем.

Теомир явно не испытал восторг от такого расклада, но перечить командиру не решился.

Хлопнула дверь, и в прихожую стрелой влетела Белла. Она сходу раскритиковала Телию за выбор дома, за одежду для гостей и вообще за все вокруг. Сначала ей не понравилось, что на окнах нет цветов, потом - что на подоконниках лежит пыль, что гостей морят голодом из-за какого-то дурацкого расписания... Телия слушала ее не перебивая, чуть улыбаясь, потом заявила, что у ней и так куча дел, вот путь молодая и энергичная бездельница и развлекает гостей. Чуть подмигнув Телевару, она вышла, а тот слегка приосанился и подкрутил седеющий ус. Белла решительно сунула каждому его комплект одежды и загнала в комнаты - переодеваться. Сама она увязалась за Ольгой.

- Тебе мужские тряпки не идут, - заявила она, плюхнувшись на стул и критически осматривая Ольгу в новом наряде. - А старухи наши обязательно какой-нибудь мешок до пяток дадут. Ну, я что-нибудь подходящее подберу. Ножки у тебя ничего, стоит мини попробовать. Слушай, а правда, что за вами целая тысяча Карателей гналась, а вы от всех отбились?

- Нет, всего полсотни, - рассеянно откликнулась Ольга, разглаживая морщины на штанах неизвестного покроя. Штаны оказались немного тесноватыми и сидели в обтяжку. - А мини - это что?

- Ну, мини-юбка, - нетерпеливо отмахнулась от нее Белла. - Вот так. - Она чиркнула ладонью по середине бедра. - Трусики я тебе свои одолжу, у нас размер один. А где вы с Тилосом повстречались? Вы правда кочевники?

- Нет, я твое мини не надену, - решительно сказала Ольга. Она не знала, что такое трусики, но твердо решила с одеждой не экспериментировать во избежание лишнего сраму. - И не кочевники мы, а Всадники.

- Ты чего, стесняешься? - удивилась Белла. - А, ну да, все забываю. Темные вы. У вас бабы, небось, и колено-то на людях показать боятся. Нет, с мужчинами не так надо. Представляешь, идешь ты мимо парней вот так вот, - она вскочила со стула и совершенно неприлично продемонстрировала, как, - а они облизываются. Смех да и только!

Она хихикнула.

- Слушай, а у тебя с... как его, Тиромиром уже было что-нибудь?

- С Теомиром! И не твое дело! - решительно отрезала Ольга. - Слушай, ты чего ко мне привязалась? Меня штаны вполне устраивают, я в них всю жизнь ходила.

- Ну, извини, - пожала плечами Белла. - Не знала, что ты такая чувствительная. А платье я тебе подберу, у меня есть лишнее. Можно на заказ сшить, только портные все заняты, придется долго ждать. Вот увидишь, как здорово выйдет. Ну пошли, пошли, они там уже, наверное, готовы, слюни на стол пускают. Мужика, главное, вовремя покормить, а то он страшен в гневе становится.

Она схватила Ольгу за руку и чуть не силком потащила из комнаты. Ольга вздохнула про себя и поддалась. Сердиться на местную ведьмочку, такую веселую и непосредственную, оказалось решительно невозможно.

Переодевшийся отряд действительно уже собрался у стола. Хлаш негромко разговаривал с Телеваром, Теомир с открытым ртом смотрел в окно, а Заграт задумчиво ковырял стол кинжалом.

- Вот, погляди на мохнатого! - ткнула Белла в него пальцем. - Говорю же: не накормишь - стол грызть начнут. Давайте все за мной. До обеда еще долго, так что придется кормить вас вне очереди. Пошли, пошли!

Неугомонная девчонка провела их в замок. В замке оказалось три этажа. Из на удивление скучной и тесной прихожей вверх вела крутая лестница.

- Там, - ткнула Белла наверх, - жилые комнаты - Тилоса, Ханкера, моя и так далее, а еще пара лабораторий. Плюс казармы для милиции, она посменно работает, осьмицу через три. Хотя главные лаборатории вообще-то в горах и в подвале, но неопасные эксперименты Тилос здесь проводит. А общая столовая тут, на первом этаже.

Путешественники вошли в небольшой полутемный зал, посреди которого располагался длинный деревянный стол с изрезанной столешницей. Вдоль него стояли обычные деревянные скамьи. Стены покрывали сосновые панели, а в дальнем конце виднелся полускрытый тканью вход в другое помещение, видимо, кухню.

- Садитесь пока, - скомандовала Белла. - А я посмотрю, чего для вас найдется.

Она стремительно исчезла за занавеской.

- Не девка, а ураган, - качнул головой Телевар, садясь за стол. - На дороге встанешь - сметет и не заметит. Ну, други, что скажете?

- Насчет чего? - осведомился Хлаш, присаживаясь рядом. - Насчет девки? Или?..

- Или, - досадливо махнул рукой Телевар. - Тилос-то каков фрукт! Серый Князь собственной персоной! У нас про него такие слухи ходят!.. Я все мимо ушей пропускал, думал, сказки, ан нет... Хотя вроде неплохой парень, даром что князь. И смелый - в одиночку по городам и весям шастает.

- Да уж, сказками тут и не пахнет, - качнул головой Хлаш. - Я тоже про Серого Князя слыхал, но что он и Тилос - одно и то же, мне раньше и в голову не приходило. Теперь понятно...

- Понятно что? - насторожился Телевар.

- Да все вокруг, - повел рукой Хлаш. - Как оно получилось и построилось. Вернее...

Он замялся.

- Да плюй уж, раз примерился, - буркнул Заграт. - Чай, не вчера родились, поймем.

- Ну... - в сомнении протянул Хлаш. - Про Тилоса я слышал и раньше. Он меня сегодня Ведущим назвал, но это неправда. Спасибо ему, конечно, за похвалу, но Ведущий, скорее, он сам. Единственный из людей, кстати. Многие люди идут по Пути, но мало кто достигает таких успехов. Тилос - один из лучших бойцов, когда-либо практиковавших искусство Пути. Вы видели меня в бою, так что знаете, что я могу. Но честно признаюсь - я против него и минуты не выстою, хоть с голыми руками, хоть с оружием, даром что в два раза тяжелее и выше. Тогда, в Хамире, при первой встрече, я ему слегка поддался, так он мне чуть руку не сломал. Хорошо, в последний момент удержался.

Хлаш задумчиво побарабанил когтями по столу, сняв с него легкую стружку.

- Никто не мог понять, как ему такое удалось. Но теперь все встает на свои места. Серый Князь, по слухам, бессмертен и уж точно не человек, пусть вас не обманывает его внешность. У него имелась масса времени, чтобы совершенствоваться в Искусстве. Кроме того, парень, обладающий таким упорством, действительно мог обустроить замечательное местечко вроде Серого Княжества. Хотел бы я знать, кто он таков на самом деле.

- Замечательное местечко? - недоуменно переспросил Телевар. - У нас про него рассказывают довольно-таки нехорошие вещи. Что отгоняют или даже убивают чужаков, что скрытны и не любят гостей, что Серый Князь тайно держит руку Майно...

- Как он держит руку Майно, мы за последние дни насмотрелись, особенно сегодня, - фыркнул тролль. - Полсотни Карателей перебил и глазом не моргнул. Остальное, конечно, правда, но... Можно ведь и так посмотреть - живут они здесь не слишком богато, даже сам князь не жирует. Император Приморской империи не принял бы его замок даже как охотничью избушку. Да в Талазене у купцов я видывал личные поместья побогаче! Здесь самый минимум, чтобы принять официальных гостей и не обидеть их, не более того, плюс казармы и прочие необходимые помещения. Так что богатством здесь и не пахнет, но дурацких сказок о нем ходит достаточно, чтобы привлечь массу всякого отребья. Не могу осуждать местных, что они пытаются защищаться. Скрытны? Ну да. Открытость в первую голову означает вражеских подсылов, а большое войско и тайный сыск Серый Князь позволить себе не может, слишком накладно. Вот и не пускает никого, кто тайные тропы через горы отследить сможет.

- Но нас-то ведь он провел тайной тропой! - не выдержал Теомир. - А мы вот уйдем и расскажем про нее кому-нибудь!

- Да ну? - насмешливо ухмыльнулся Хлаш. - Чтобы рассказать, надо ее вспомнить. Я-то разберусь, если что, не сомневайтесь. Но я и болтать не намерен, особенно после его предложения с родичами сюда переселиться. А вот вы, братцы, в горах впервые, так что маму родную здесь вспомнить не сможете. Нет, Серый Князь отнюдь не дурак. А обратили внимание, как к нему люди относятся? "Рад видеть" - как видно, просто местное приветствие, но ведь тот парень, Ханкер, действительно обрадовался, увидев хозяина! А пахари? В другом месте тому, кто князю в землю не поклонится, стража наваляла бы так, что несколько дней подняться не смог бы. А здесь ручкой ему сделали - и все дела. Причем зуб даю, ему машут, потому что искренне здороваются, а могли бы и в упор не заметить - и ничего.

- Да уж, - поддержал Телевар. - Домоправительница местная - она ведь всерьез ругалась за то, что он исчез надолго, прямо как заботливая матушка. Ругалась! Можете себе представить? А посмотрите, как у них все обустроено! Одни дорожки серые чего стоят! Хотел бы я знать, из чего они сделаны...

- Да, дорожки здесь непростые, - согласился тролль. - Рассказывают, что есть на юге места, где нефть из-под земли сочится, такая черная горючая вода. У нас ее каменным маслом называют. Вот в тех местах и находят озера вязкого камня, называемого асфальтом. Рассказывают, в тех озерах элефанты тонут - забредают, как на равнину, увязают и тонут. Но чтобы дороги и площади из него делать - такого я не видел и даже не слышал. А часы на запястье у Ханкера заметили? Чудо ж какая работа!

- Да уж, - припомнил тысячник. - Те, что мне в Хамире давали, по сравнению с местными - прямо сундук рядом с лукошком. А ты уверен, что кругляшок у него на руке - часы? Там вроде один круг с черточками, а не два, как в Хамире.

- Один круг, а по нему две стрелки ходят, - пояснил Хлаш. - И деления разными цветами нарисованы. Про такое я тоже не слышал - чтобы две стрелки на одной оси совместить. Ну, про повозку самоезжую вообще молчу. Нет, далеко не все так просто, как кажется. Меня-то другое волнует - на кой мы ему сдались?

- Для охраны, - неуверенно сказал Заграт. - Он же сам сказал...

- Вот то-то и оно, что сам, - тролль вздернул верхнюю губу, обнажая клыки в страшненькой пародии на ехидную ухмылку. - Вы что, не поняли, что не мы его охраняли, а он нас? Тилос мог бы пойти своим путем после бродов Ручейницы - да что там, мог вообще тихо исчезнуть из Хамира в одиночку, и никто бы его не нашел, не выследил. А он нас повел, из-за нас в болота влез, дороги не зная. Не повезло бы с говорливым летуном - до сих пор бы там блукали. А Каратели? Они ведь за нами явились, не за ним. Однако ведь не бросил, к себе привел, хотя шкурой рисковал и вообще не хотел. Без него мы бы уже десять раз концы отдали. Так что вопрос о его целях остается. Да еще и намеки загадочные...

Рассуждения матхи прервала Белла. В сопровождении толстого дядьки в забавной белой косынке она притащила подносы с едой: салатом из политых маслом тонких зеленых листьев, холодным вареным мясом и странными - Ольга уже стала привыкать, что не-странного здесь не найти - лепешками, нарезанными тонкими ломтями. Вкус у почти совсем белой и пористой мякоти лепешек тоже оказался небывалым, нежным и тающим. На запивку дали неизвестного травяного настоя со сладковато-терпким привкусом. Проголодавшие путешественники на время забыли про все загадки и налегли на еду так, что за ушами трещало. Белла присела напротив, задумчиво окинув их почти материнским взглядом.

- Вы лопайте, не стесняйтесь, - подбодрила она, когда смущенный своей невольной жадностью Теомир попытался отставить в сторону тарелку. - Все равно говядина третий день лежит, пусть и в холодильнике. Не съедите - выбрасывать придется, пока кто-нибудь не отравился. Лучше в вас, чем свиньям в таз, ага?

Ольга чуть не подавилась мясом, но сдержала внутренний позыв, быстро отхлебнув из кубка травяного настоя. В конце концов, еда не пахла порченым, так что какая разница, сколько она лежала? Холодильник - то, что холодит. Что может холодить в середине лета? Погреб. Очень глубокий погреб, с тяжелой деревянной крышкой, хранящий зимний мороз от весны до осени. Как дома в деревнях... Ольга вспомнила, что ее родная деревня, скорее всего, давно дотла сожжена жугличами. Она приказала себе не думать о доме, чтобы не расплакаться на глазах у всех, и в особенности у задаваки Беллы.

После еды нахальная и бесстыжая ведьмочка потащила их осматривать окрестности.

Первым путешественники увидели продуктовый склад, скромно примостившийся за замком. С той стороны асфальтовая площадь кончалась, только разбегались в разные стороны аллеи, обсаженные не то кустом, не то деревом акацией. Растительность почти скрывала невзрачный домик с единственным подслеповатым окошком за мощной решеткой и массивной железной дверью. Дверь, впрочем, стояла настежь распахнутой, рядом никого не замечалось. Белла покачала головой.

- Только тепло внутрь напускают! - осудила она. - Закрыть за собой трудно, что ли?

Ольга попыталась понять, как можно в таком маленьком амбаре хранить достаточно еды, но оказалось, что тот лишь прикрывает собой спуск в глубокий обширный подвал. Там царил непроглядный мрак, но сразу что-то щелкнуло, и помещение залил яркий колдовской свет непривычного оттенка, исходящий из гладких матовых пластин на низком потолке. Заграт недоуменно посмотрел вверх и почесал затылок.

- Не понял... - пробормотал он. Ольга вопросительно взглянула на него, но тут же до нее дошло.

Свет - не колдовской. От пластин не исходил обычный едва уловимый запах Силы, неизбежно выделяемый любыми магическими предметами. Пластины мертвы, мертвы так же, как и любой камень под ногами. Невозможно, невероятно... а что здесь вероятно?

- Электрический свет, - пояснила Белла, заметив их недоуменные лица. - Онка, а ты тоже колдунья, да? Все колдуны прямо в ступор впадают, когда его видят. Вы не бойтесь, электричество - тоже такая сила, только про нее никто не знает. Кроме Тилоса, конечно, - с гордостью добавила она. - Он-то все на свете знает!

- Ничего мы не боимся, - буркнула уязвленная Ольга. - Подумаешь - свет. Вон, Заграт так тоже умеет, пусть и не эл... электически!

- Электрически, - поправила ее Белла. - А здесь холодильники.

Она с усилием распахнула дверцу одного из огромных белых шкафов, которые рядами стояли вдоль стен. Шкаф тихонько гудел, от него отчетливо несло стужей. Внутри виднелись обледеневшие освежеванные тушки.

- Холодильники тоже на электричестве работают. Тилос ругается, что энергию они жрут как лошади, а толку чуть. Кэ-пэ-дэ, - тщательно проговорила она каждый звук, - низкий. Говорит, надо делать новый охладитель, который внутри по трубочкам льется, но все руки не доходят. А по мне, так проще еще один реактор соорудить, чем энергию экономить. Можно подумать, ему сложно!

Покинув прохладный подвал - Белла нажала на какую-то белую штуку на стене, и свет погас, а штука засветилась в темноте едва заметным зеленоватым светом - компания попала в большой сарай, обозванный Беллой гаражом. Внутри рядами стояли самодвижущиеся телеги вроде той, на которой они приехали в замок. На некоторых виднелись скамьи, но большинство телег оказались, по всей видимости, грузовыми - без скамеек, с высокими бортами и откидывающейся задней стенкой. На некоторых стояли непонятные конструкции из коробок и длинных труб, со всех сторон их обтягивала мелкая металлическая сетка.

- Наша кавалерия, - пояснил седоусый дядька в одежде из сшитых вместе штанов и рубахи без рукавов, вылезший из-под повозки. На груди рубахи и по бокам у него имелась масса накладных карманов, из которых торчали какие-то непонятные штуковины и загогулины, а руки масляно блестели. - На платформе - пулемет, шестьсот выстрелов в минуту, безгильзовые трехмиллиметровые патроны. Игрушка - хоть куда, только за пять минут съедает все, что оружейники за пять осьмиц наделать успевают.

- Пулемет - оружие такое, - нетерпеливо пояснила Белла. - За версту людей косит что траву, только пуль мало, особенно не разбежишься. А вот ее зовут "Бабочка", - она гордо ткнула пальцем в небольшую узкую повозку с двумя сиденьями. - По хорошей дороге пятьдесят верст в час делает! Аж голова кружиться начинается. Кроме меня, никто так быстро ездить не умеет, только Тилос, - хвастливо добавила она. - Везешь иногда курьера, а он только что голову под сиденье не прячет от ужаса. А вон та штука кристаллы эфиром заряжает.

"Та штука" оказалась невзрачным деревянным ящиком. Невзрачным он выглядел, впрочем, только на первый взгляд. Сделав несколько шагов поближе, Ольга аж отшатнулась - ничем не сдерживаемый поток Силы почти обжег ей лицо. Рядом дернулся Заграт, но не остановился, подошел к ящику вплотную, закрыл глаза, постоял так и вернулся назад.

- Ну-ну, - сказал он в пространство. - Богато живете.

- Тилос говорит, что глупостями занимаемся, - слегка виновато откликнулась Белла. - Эфир собирать куда сложнее, чем электричество делать, хотя хранить гораздо легче. Коэффициент энтропии ниже. А каждый кристалл целое состояние стоит, его из алмазов делают. Тилос все обещает эффективные аккумуляторы для электричества придумать, но так и не придумал. Наверное, тоже времени не хватает.

- Любой маг отдал бы правую руку за такой ящик, - пробормотал Заграт. - А для вас - глупости. Ну-ну.

Белла только пожала плечами.

Следующим диковинным местом оказалась кузница - длинное приземистое строение без окон и с массивными дверями. Вопреки ожиданиям, над ним не поднималось ни одного дымка, и вокруг царила удивительная тишина. Впрочем, только вокруг. За дверями на путешественников обрушился мощный грохот, от которого у Ольги мгновенно заложило уши. Белла пыталась что-то рассказывать, но даже обладающий удивительным слухом Заграт не мог разобрать ни слова. Ему даже пришлось зажать руками уши, чтобы вынести пытку шумом. Пришлось лишь смотреть по сторонам, пытаясь самостоятельно понять, что к чему. Впрочем, понимать Ольга даже и не пыталась. Странные металлические сооружения размахивали металлическими же стержнями, обрушивая на железные листы могучие удары огромных молотов. По самодвижущейся ленте ехала куда-то штуковина, состоящая из массы переплетенных трубок, а у стены стояли верстаки, за которыми ковырялись в мелких деталях люди в огромных тяжелых наушниках. Горели бездымным пламенем кузнечные горны. Никто не качал меха, не подбрасывал уголь в печи, но их внутренности светились багровым светом плавящегося металла.

- Вот так кузня... - ошарашено пробормотал Телевар, когда путешественники, наконец, покинули шумное место. Он приоткрыл рот и несколько раз сглотнул, прочищая заложенные уши. - Подковы здесь точно не куют.

- Куют, - не согласился Хлаш. - Я видел. Только не куют, а отливают.

- Мы лошадей мало используем, - пояснила Белла. - Только у главных ворот, чтобы посторонним грузовиками глаза не мозолить, да еще пахари. А ковать подковы у нас, наверное, и не умеет никто. Кузнецов нет, а механиков Тилос сам обучает. Еще совсем мелкими берет. Говорит, что взрослых уже ничему толком не научить. Вы не думайте, там не всегда так шумно, а обычно очень даже тихо. Еще вчера тишина стояла, сегодня вот началось.

- Теперь я понимаю, почему Серый Князь считается таким могущественным, хотя и сидит в мелком княжестве и даже армии толком не имеет, - задумчиво сказал Хлаш. - А уж железа я сегодня увидел больше, чем за всю предыдущую жизнь. И не только железа, кажется, но я невеликий знаток металлов. Белла, почему Тилос так редко продает оружие на сторону? Он ведь обогатиться бы мог, на золоте спать и с золота есть.

- А зачем ему? - ведьмочка пожала плечами. - На жизнь нам хватает, а штуки для войны он делать не любит. Продает по мелочам, чтобы покупать то, чего у нас нет, тот же асфальт, лен или медь с оловом, но не больше, чем требуется. Хлашим, сам ведь видишь - мы лучше живем, чем любой на тысячу верст в округе. Даже знать в Приморской империи и то нам завидует. А золото копить только ради золота - да на кой? Еще и от воров охранять надо.

- Мне отдайте, если ненужное завалялось, - буркнул Заграт. - Спасибо скажу.

Белла только засмеялась - звонко, словно зазвенел колокольчик из чистого металла.

Остаток дня гуляли по тенистым паркам, окружавшим замок, сидели на деревянных скамьях с изогнутыми спинками, любовались зеркальными прудами с обложенными камнями берегами. Белла тараторила без умолку, красочно описывая беззаботную жизнь в долине и как хорошо, что Тилос все умеет и все знает. Ольга в изумлении прислушивалась к себе - похоже, она начинала ревновать Беллу не только к Теомиру, но и к самому Серому Князю. Вокруг щебетали птицы. По прудам плавали знакомые утки и незнакомые доселе лебеди - огромные белоснежные и угольно-черные птицы с длинными изогнутыми шеями. Несколько раз дорожку очумело перебегал ошалевший заяц, белки стрекотали в ветвях деревьев, а однажды Ольга заметила вдалеке красавца-оленя.

- Какая охота... - пробормотал про себя Телевар.

- В долине не охотятся, - расслышала его Белла. - На мясо мы скот забиваем, но бойня отсюда далеко. А эти... просто для красоты. Красиво ведь, да?

- Красиво, - хладнокровно согласился Хлаш. - И неплохой резерв на случай блокады.

- Никакой не резерв! - горячо возмутилась Белла, но тут же замолчала и отвернулась. - Не знаю... Но все равно красиво!

Людей вокруг почти не замечалось. Лишь однажды мимо прошел небольшой отряд кольчужников, вооруженных длинными мечами и круглыми щитами. За ними ехала небольшая грузовая телега, ее кузов плотно закрывала темная ткань. Меченосцы не обратили на путешественников никакого внимания, лишь командир окинул внимательным взглядом из-под глубоко надвинутого шлема.

- На тренировку пошли, - сообщила Белла, проводив их взглядом. - Тилос по нескольку раз в сезон заставляет зачеты сдавать. Из арбалета за сто шагов в мишень стрелять, пробежка на пару километров в полном вооружении и все такое. Кто не смог - осьмицу из спортзала не вылазит. Если и потом не сдал - в казармы к новобранцам. Бедняжки.

Вечером Белла снова отвела их в обеденную залу замка. В наступивших сумерках столовую заливал неяркий свет из подвешенных под потолком матовых шаров - такой же, как в давешнем холодильном погребе. Сейчас кроме них за противоположным концом длинного стола сидело несколько человек в зеленовато-пятнистой одежде, среди которых обнаружился и вежливо кивнувший путникам Ханкер. Люди что-то негромко обсуждали между собой, чертили ножами на столешнице, иногда, хлопнув ладонью по дереву, начинали что-то яростно доказывать друг другу. Кормили супом из овощей, крупы и бульона, приправленного белым кисловатым соусом. Белла назвала его сметаной и объяснила, что делают его из коровьего молока. На второе дали кашу и тушеное со специями мясо. Несколько раз по залу быстро просеменила Телия с подносом в руках, сопровождаемая парой служанок.

- Ну вот, опять он у себя в кабинете с кем-то ужинает, - грустно вздохнула Белла. - Тилос, я имею в виду. Вот так всегда - сначала пропадает неизвестно где, а потом из лабораторий да совещаний не вылазит. Одна радость, когда послы от внешних приезжают. Тогда я при нем не то дочь, не то любовницу изображаю, но хотя бы за столом сидим рядом.

Девушка насупилась, уставившись в стол.

- Ну, он же князь, - заметил Телевар, с сожалением отставляя в сторону пустую тарелку. - Целое княжество на себе тащит, по окрестностям бегает, собственного посланника изображая, да еще и в лабораториях корпит, аки колдун какой. Только извини меня, девочка, а ты разве ему не...

- Нет! - неожиданно яростно вскочила на ноги Белла. - Не жена я ему! Не жена, не дочь, не любовница, понял? Никто, кукла разряженная, щенок, чтобы под ногами путаться да настроение поднимать! Никто!

Всхлипнув, она бросилась к выходу из зала, оставив Телевара с открытым ртом.

- А чего я сказал? - беспомощно обвел он всех взглядом. - Я же только спросить хотел...

- За спрос бьют в нос, - хмыкнул Заграт. - Дурак ты, папаша, даром что тысячник. Она же в князя по уши влюблена, не видишь, что ли? Уж на что я плохо в людях разбираюсь, а и то вижу. Что же он девчонку-то мучает? Трахнул бы аль отослал куда - с глаз долой, из сердца вон. Странный он парень, однако.

Ольга сидела, бессмысленно ковыряясь в тарелке. Ей стало жаль ведьмочку, озорную, но, в общем-то, славную. Во время путешествия она не раз ловила себя на том, что с тихим любопытством смотрит на Тилоса - как тот небрежно сидит у костра, опираясь спиной о дерево, вытянув скрещенные длинные ноги и закинув руки за голову, как грациозно и страшно убивает врагов в бою, как улыбается своей еле заметной улыбкой, даже не разжимая губ. А ведь она знает его... сколько? Десять дней, пятнадцать? Что же говорить про Беллу... Ольга поклялась себе, что никогда больше не бросит на девушку косого взгляда. И одежда ее бесстыжая - наверняка ведь для него. В ней вдруг поднялась мощная волна неприязни к князю.

- Странный, точно, - откликнулся Хлаш. - Но сам подумай - куда ее отослать? Долина небольшая, все его княжество пешком за пару часов пересечь можно. Кроме замка да ферм тут и нет ничего. Совсем отослать разве что, в Приморскую империю или еще куда. Ну так она к чужой жизни непривычная, сгинет быстро. Ладно, у нас и без нее проблем хватает. Скажите-ка мне, друзья, как вам наша сегодняшняя прогулка показалась? Что скажете?

- Кузня у них - ух! - восхищенно покачал головой все еще смущенный Телевар. - Молоты, небось, стопудовые, такими только подгорным великанам мечи ковать. А подковы отливают, ишь ты! Колдовство, одно слово.

- Магией там и не пахло, - возразил Заграт. - Скорее, как на складе, в холодильнике. Как его... электричество. А еще пахло как от молнии. Не от колдовской, - с его пальца сорвалась крохотная искра, - а настоящей, в грозу. Хотел бы я знать, как Тилосу ее приручить удалось?

- Если в каждом холодильнике столько мяса, сколько в первом, то на складе запас на сотню человек на пару лет, - задумчиво произнес Телевар. - И наверняка погреб не единственный.

- Гараж, - робко подсказал Теомир. - Столько повозок! Вот бы нам такую. Мигом бы до дома домчались, никакие жугличи бы не догнали.

- По степным кочкам на такой не поездишь, рассыплется от тряски, - хмыкнул Заграт. - По лесу - тоже. Дорога нужна вроде местных. Но амулет, что кристаллы Силой заряжал, это да! Там в кристалл хорошо если сотая часть уходит, остальное в воздух рассеивается. Честно скажу, ребята: если он мне позволит в его лабораториях покопаться - никуда отсюда не уйду. За хлеб и воду работать стану, а не уйду. Самому-то ему с кристаллами возиться без толку, раз магию не чувствует, а вот мне...

- Хотел бы я знать, что за оружие такое - пулемет, - вздохнул Хлаш, аккуратно откладывая ложку. - Пойдемте-ка подышим свежим воздухом на сон грядущий.

- Итак, - продолжил тролль, размеренно шагая по асфальтовой дорожке. - Белла показала нам многое, но далеко не все, что могла. Но и того, что показала, вполне достаточно. Взять хотя бы оружие. Если патрон хоть чем-то походит на стрелу, то пулемет - воплощенная смерть. Один пулемет выкосит целую армию. А таких боевых повозок у них явно больше, чем одна, и наверняка такие же пулеметы установлены у торговых ворот - единственного прохода в долину, которым может воспользоваться армия. Горные тропы же никому, кроме местных, не известны и неприступны, так что взять долину штурмом не удастся никому и никогда. Осада тоже обречена - осаждающие вымрут от недостатка припасов раньше защитников. Местные любят князя, да и он наверняка всех в лицо знает, поэтому врагу не стоит надеяться и на предательство, и на подсыльных убийц. Нет, пока люди не научились летать над горами, как птицы, Серый Князь может сидеть и поплевывать в потолок.

- Скажи-ка, умник, - бросил на него косой взгляд Заграт, - а вот почему нам всё показали? Мы чужаки, сегодня пришли, завтра уйдем и все разболтаем...

- Не знаю, - пожал плечами Хлаш. - Возможно, мы отсюда не уйдем. Так и останемся навсегда. Для вас всех, кстати, наилучший выход. Куда вам идти? К жугличам в гости? Теомир с Ольгой нарожают детишек, Телевар их воспитывать станет... - Ольга с Теомиром одновременно вспыхнули, Телевар хмыкнул в усы. - Тебе, Заграт, дома за вождя свои же башку оторвут, забыл? Впрочем, завтра утром мы с ним говорить должны, вот и спросишь у него самого.

- Да уж спрошу, не сомневайся, - угрожающе пообещал Заграт. - Я не трус и не предатель, чтобы от своих бегать. Пусть даже и башку оторвут, но дома, а не здесь.

- Электричество... - пробормотал тролль, не обращая внимание на браваду орка. - Пахнет молнией... Вот вам, кстати, еще одно. С прирученной молнией он бы кого угодно завоевал, никакие маги бы не спасли. А ведь не хочет. Бессмертен, могуч, но сидит как квочка в малюсенькой долине, только изредка прогуливается поразвлечься. Непрост он, очень непрост. Если бы он против Майно пошел, я бы на того и медного гроша не поставил.

- Почему вдруг? - удивился Телевар. - У Майно - империя на половину того континента, захочет - и оставшуюся половину приберет, да и наш - тоже. А Тилос правит несколькими тысячами землеедов, и то сбегает при первой возможности.

- Фантазии у Разрушителя маловато, - усмехнулся Хлаш. - И подданные его уважают лишь потому, что боятся. Да и потом, ты слышал про пулеметы и молнию у Окаянного? Я - нет. А что сбегает - я и говорю, что непрост он. Только не развлечься он уходит, нет, а переговоры никому не доверяет. Очень правильный подход, кстати. Посланник обязательно что-нибудь да напутает, не так поймет, напортачит, а то и предаст...

- Чего же все князья да императоры сами не ездят? - фыркнул Заграт. - Много бы таких умных нашлось.

- Если император едет собственной персоной, то это уже официальный визит, - терпеливо объяснил Хлаш. - Свита, охрана, протокольные пиры, покушения... Огромные расходы и, в общем, не до переговоров. А простым посланником переодеваться да смиренно лишения в пути терпеть охотников мало. Опять же, посланника могут и казнить сгоряча, а еще кто-нибудь из родственников может озаботиться бандитов нанять, чтобы переодетому императору горло в лесу перерезать. Тилосу же глотку перерезать... хм... затруднительно. Его даже огнехлыст не берет, сами видите. И боевая магия на него не действует, да и вообще... Но вот на кой мы ему сдались, что он нас как нянька оберегал, я не знаю.

- Вот завтра сам у него и спросишь на пару со мной, теоретик хренов! - мстительно откликнулся Заграт. - Кстати, насчет предательства я бы не был так уверен. Спер же у него Майно огнеплеть как-то. Ладно, вы как хотите, а я дрыхнуть пошел. Вдруг нас завтра отсюда выпнут, так хоть отоспаться как следует на дорожку...

Ольга сама почувствовала, что у нее слипаются глаза, хотя даже солнце еще не село. Овраги, горы, огненные плети, самодвижущиеся повозки замелькали у нее перед глазами, голова закружилась, и она, чтобы не упасть, оперлась на плечо Теомира.

- Онка, что с тобой? - словно издалека услышала она его встревоженный голос. - Онка, держись, не падай!

- Сомлела девка, - прогудел голос Телевара. - Да и то - весь день на ногах. В постель ей надо. Хлаш, ну-тко, пособи...

Сильные руки подхватили девушку, и последнее, что она увидела, проваливаясь в сон - встревоженное лицо Теомира.

 

День двадцать седьмой. Лесная долина

 

Проснулась Ольга от лучей утреннего солнца, бьющих в лицо сквозь легкую занавеску на окне. Она сладко потянулась, хрустнув закостеневшими за ночь суставами. Одежда аккуратно лежала на табурете возле кровати. Несколько минут девушка нежилась в постели, наслаждаясь сто лет как забытым покоем, блаженно подставляя щеки теплым солнечным зайчикам. За стеной еле слышно раздавались голоса, потом в дверь энергично постучали.

- Подъем, красавица! - донесся до нее веселый голос дядьки. - Ранней пташке - лишний червяк!

Ольга широко зевнула, протерла глаза и выскользнула из-под одеяла. Она недоуменно покрутила в руках небольшую треугольную тряпочку, затем быстро натянула штаны и рубаху и, на ходу приглаживая волосы, вышла в общую комнату.

- Отоспалась? - подмигнул ей Телевар. - Здорова же ты дрыхнуть. Вчера весь вечер, да и сегодня петухи давно уж пропели.

- Не знаю насчет петухов, а у меня брюхо уже давно рулады выводит, - пробурчал Заграт, поднимаясь на ноги. - Пойдем пожрем, что ли, а то еще передумает хозяин задарма кормить. Где те двое?

- На улице руками размахивают, - сообщил Телевар. - Только, по-моему, шашкой рубануть куда надежнее, чем танцы вокруг друг друга вытанцовывать. Ладно, тролль - он бугай еще тот, по макушке кулаком попадет не хуже дубины, но парню надо мечом да пикой владеть учиться как следует. Или вот топором тоже неплохо. Ну, идем.

Все трое вышли на улицу. На залитой серым камнем площадке на полусогнутых в коленях ногах стоял босой Теомир с залитым потом лицом.

- Ниже присядь, говорю тебе! - командовал стоящий рядом Хлаш. - Еще ниже, не стесняйся. Пятки от земли не отрывай, сколько раз говорить! Так, хорошо. Делай раз! Делай два!.. Нога идет полукругом, не по прямой!.. Та-ак... Делай три!

По команде Теомир выносил заднюю ногу вперед по дуге, разворачивался на пятке и так же по дуге убирал переднюю ногу назад. Получалось у него плохо, то и дело парень взмахивал руками, пытаясь сохранить равновесие.

- Сдвинься в сторону! - указывал тролль. - Сдвинься! Враг перед тобой, он тебе кулаком в рожу метит, а ты прешь на него как бык! Обходи по дуге, вот так! - Тролль повторял движение, получавшееся у него так же естественно, как и простой шаг. - Ну-ка, встань передо мной! А теперь делаем одновременно. И-раз!

Теомир шагнул вперед и тут же взвыл, пнув голыми пальцами твердокаменную ногу тролля. Он плюхнулся на землю и принялся растирать ушибленное место.

- Видишь? - спросил его Хлаш. - В сторону надо шагать, уходить с линии атаки. Шагнул вперед - тебе отдавили ногу и дали по башке. Ну-ка, еще раз...

- Кончай котенка мучить! - с размаху пихнул его в брюхо Заграт. - Лучше пошли жрать. Колокол уже давно бренчал.

Хлаш со зверской рожей отчаянно замахал руками, словно пытаясь удержаться на ногах, затем упал на спину, но в полете извернулся кошкой и мягко перекатился через голову, тут же снова оказавшись на ногах, развернулся к орку с угрожающе поднятыми руками и широко ухмыльнулся.

- Этому ты еще научишься, - назидательно сообщил он Теомиру. - Не бойся, все просто. Ладно уж, иди умойся и пойдем поедим. Да и князь ждет. Привет, Онка, как спалось?

- Спасибо, Хлаш, просто здорово! - улыбнулась ему Ольга, провожая сочувственным взглядом красного вспотевшего Теомира. - А чего ты с Тёмкой делаешь?

- Учу базовым техникам Пути, - посерьезнел тролль, глядя на нее. - Имей в виду, тебя тоже поднатаскать надо, чтоб хоть бы от меча увернуться могла. Тебе, правда, как колдунье больше с посохом или кинжалом практиковаться надо, в вашем ремесле они сподручнее. Но и основы рукопашного боя явно не повредят. Ладно, потом посмотрим.

- Какая из меня колдунья... - вздохнула Ольга. - Пару царапин заживляю - и уже на ногах не стою.

- Какие твои годы! - хмыкнул Заграт. - Я в твоем возрасте искру с пальца толком пустить не мог, а я ведь орк, не человек! Учись, настропалишься рано или поздно. Да мы что, так и останемся до полудня тут стоять, лясы точить? А то я лично и один пожрать могу, мне подмога не нужна!

- Сейчас парень умоется - и пойдем, - сказал ему Телевар. - А что, орки такие могучие маги?

- А то! - осклабился Заграт. - Половина людей из тех, что академии заканчивает, мне и в подметки не годится, а ведь я колдун еще тот, неумеха лесной. Жаль только, шаманов, по вашему магов, у нас меньше, чем у людей, а то орки бы вас уделали еще тысячу лет назад.

- Заграт, а ты учился в академии? - с интересом спросила Ольга.

- Как бы не так! - фыркнул орк. - Люди нас к себе не принимают. То ли боятся, то ли завидуют. Да и что я там забыл - десять лет жизни мне девать некуда?

- А чего свои академии не собираете, коли люди не принимают? - удивленно спросил Телевар. - Ученому всегда лучше, чем неучу.

- Да кто же с другими своими секретами делиться захочет! - зло сплюнул Заграт. - Ученику из своего племени, себе на замену, еще можно пару тайн раскрыть, но тут случай особый. А расскажи я другому шаману, как стрелы отвожу - завтра же на нас его клан налетит, защиту нейтрализует да издалека перестреляет. Ха!

Вернулся умытый и немного отдышавшийся Теомир, и вся компания двинулась по дорожке к замку. Обеденная зала уже пустовала, только в углу над тарелками сидели двое солдат в запыленных зеленых накидках поверх кольчуг.

Наскоро перекусив жареной остывшей рыбой и удивительно вкусным ржаным хлебом, путешественники вышли на улицу. У самого выхода их перехватил вестовой, безусый мальчишка в коротких штанах и рубашке не только без рукавов, но и вообще без застежек.

- Князь встретится с вами через пять минут, - почтительно сообщил он. - Мне приказано проводить вас в малый зал.

Посыльный привел их в небольшую комнату без окон на втором этаже замка. В отличие от аскетичной обстановки остальных помещений, здесь стены затягивали пушистые ковры с затейливой вышивкой, ковры чуть поплоше закрывали пол. Поверх ковров висели картины с нарисованными кушаньями, лесами и животными. С пластин на потолке лился мягкий желтый свет - нормальный колдовской, не электрический. Полукругом стояли низкие широкие стулья с высокими подлокотниками и спинками, целиком обтянутые кожей. Полукруг был развернут в сторону одной из стен, покрытой гладким молочно-белым, без каких либо орнаментов, ковром. Перед креслами стоял небольшой овальный стол полированного дерева с железной двурогой бутылью и несколькими кружками. Ольга осторожно опустилась на один из необычных стульев и тут же забарахталась, чуть не утонув в мягкой обивке.

- С ума сойти... - пробормотал Хлаш, со вкусом располагаясь на другом стуле. - Полжизни не сидел в кресле.

- Привет честной компании! - приветствовал их неслышно вошедший в комнату Тилос. - Ну, как вам моя гостевая зала? Три десятка кольчуг за одни только ковры отдал, а уж сколько с меня за кресла в Талазене содрали... Зато теперь иноземные послы чувствуют, что их уважают. Да вы садитесь, ребята, не стесняйтесь.

- Князь... - почтительно склонился в поклоне Телевар.

- Слушай, ты меня столько времени Тилосом звал, а я, как видишь, даже насморком не заболел, - отмахнулся Серый Князь, с размаху бухаясь на стул, называемый креслом. - Наверно, и еще какое-то время переживу, как думаешь?

- Как скажешь... Тилос, - кивнул тысячник, осторожно следуя его примеру. - Но мне случалось видеть куда более обидчивых вельмож, чем ты.

- А! - беззаботно махнул Тилос рукой. - Какой я вельможа! Так, погулять вышел. Ни родословной у меня с великими предками, ни даже холопов тысчонки-другой нет. Ну, как вам у нас? Белла вас, небось, вчера загоняла. Кстати, где она?

На несколько ударов сердца воцарилось неловкое молчание.

- Понятия не имею, - наконец откликнулся Хлаш. - Вчера помогла Онку в постель уложить, а потом как испарилась.

- Да? - озадаченно переспросил Тилос. - Ладно, о ней потом. Княжество на кон ставлю, сейчас вас не она волнует.

- А что же, интересно, нас волнует? - проворчал Заграт. - Поведай, коль знаешь.

- А тут и знать не требуется, - ослепительно улыбнулся Тилос. - У вас все на лбу написано. На кой, скажите на милость, мы понадобились странному и загадочному Серому Князю, про которого столько чудных историй ходит. А?

- Догадливый, - фыркнул Заграт. - Ну и? Может, просветишь убогих?

- Уговорил, - в тон ему откликнулся Тилос. - Просвещу. Только давайте-ка вспомним сначала мелкие фактики из вашей недавней жизни. Первый - арбалетная стрела под лопаткой Заграта... вернее, не так. Первый фактик - подвернувшийся в самый подходящий момент под руку волк. На хвосте погоня, все волки перед походом к палкам накрепко привязаны, чтобы в запале друг друга не погрызли, а Гром взял да и оборвался.

- И не такое случается, - угрюмо откликнулся Заграт.

- Случается, конечно, - легко согласился Тилос. - Пока отметим эту случайность как фактик номер раз. Фактик номер два - арбалетная стрела. Попала почти в сердце. Почти. На пару пальцев в сторону и ровно под таким углом, чтобы в ребрах застрять, а не насквозь пройти, правильно я понимаю? Правильно. Везуха, да и только. Вторая за вечер. Кстати, как рана, не болит?

Шаман слегка повел плечом.

- Саднит немного, - сообщил он. - Но всё путем, скоро совсем пройдет.

- Ничуть не сомневаюсь. Добавим и это к застрявшей стреле: глубокая и довольно тяжелая рана заживает за три осьмицы так, что уже и незаметно почти. Да что там три - ты уже и в Хамире осьмицу спустя шевелился очень даже неплохо, рана почти не беспокоила. Другие от таких полгода двигаться толком не могут, до конца жизни болями страдают, но тебе хоть бы хны. Но идем дальше. Фактик номер три - когда тебя клюнуло, ты, любезный Заграт, уже сидел на волке, и тот вывез тебя, бессознательного, подальше от стойбища. Минутой бы раньше - остался бы на земле тепленьким... или холодненьким своих разгневанных сородичей дожидаться. Далее, волк-то тебе попался не простой, а самого вождя, куда сильнее и выносливее остальных. Обычный волк наездника пару-тройку верст протащить может, от силы десяток, потом выдыхается, отдыха требует. Гром же тебя хрен знает куда утащил, да еще и след запутал.

Ольга заметила, что Теомир вздрогнул и странно посмотрел на орка.

- Гром был лучшим волком племени! - вскинулся Заграт.

- Безусловно, - согласился Тилос. - Попадись тебе любой другой - и ты труп. Поехали дальше. Стрела хоть и не угробила тебя, любезный шаман, но жилы зацепила изрядно. Не подбери тебя опытный Хлаш, истек бы ты кровью прямо на лесной опушке. А каковы шансы на него наткнуться в такой ситуации? Да никаких, почитай. Мир велик, Народ тягой к прогулкам не отличается, из гор выбирается крайне редко, а люди, скорее, от тебя шарахнулись бы или даже просто добили бы для уверенности. Какой у нас фактик по счету выходит? Четвертый? Неважно, не в счете дело. Главное - еще одна счастливая случайность. Итак, подобрал тебя Хлаш, травками лечебными напичкал и перевязал, а тут и обоз Всадников подоспел. Ольга-целительница тебя залатала, а обозники не дали твоим собратьям покрошить тебя на месте.

- Меня бы отвезли в племя на суд, а уж там бы я вывернулся, - процедил Заграт сквозь зубы.

- Ой ли? - прищурился Тилос. - Даже если бы твой дружок - Гахаш, кажется? - не перерезал тебе глотку на месте, судили бы тебя, любезного, полубессознательного, от раны не оправившегося, толком оправдаться не могущего. Подсказать, чем бы дело кончилось? Но мало того. Всадники, скорее всего, отдали бы тебя оркам - какая им корысть тебя защищать?..

- Ни в жизнь! - горячо перебил Телевар.

- ... либо полегли бы в бою, - невозмутимо закончил Тилос, - не суть важно. Но подобрал тебя не простой тролль, а Хлаш Дэрэй - Ведущий по Пути, как бы он ни отрицал свое положение, и опытный матха, умеющий убеждать на переговорах в том числе чужаков из числа людей и орков. Только благодаря ему преследователи согласились отдать тебя на суд соплеменников в Хамире. К счастью, они еще не знали, что родичи покинули город. Вот такая цепочка счастливых случайностей - и выдающийся в своем роде шаман Заграт Тргаха остается жив и сейчас сидит передо мной в кресле.

- Круто, - пробурчал Заграт. - Всё?

- Нет, не всё. Оставим пока тебя в стороне и перейдем к другим. Хлаш!

Тролль напряженно выпрямился в своем кресле.

- Тебе не кажется, что ты очень удачно выступил в поход? Спустя несколько дней ваши перевалы попали в осаду. Тролли Песчаных гор в последнее время закрывались в своих границах, все меньше выходили наружу, и для тебя как для матхи работы оставалось все меньше. Ты в основном патрулировал границы в последний год, да? А знаешь, что практически все патрули перебили во время внезапной атаки? Эй, не порти обивку! Перетягивать ее - невеликое удовольствие.

Хлаш с усилием взял себя в руки и медленно разжал вцепившиеся в подлокотники пальцы.

- Я... не знал, что все погибли, - хрипло прошептал он. - Если бы знал...

- Если бы и знал, то ничего бы не изменил! - жестко оборвал его Тилос. - Или бросишь друзей ради заведомо обреченной попытки отомстить? Опять же, сейчас не о том речь. Итак, мы видим, что Хлаш тоже избежал смерти по счастливой случайности. Теперь Всадники... и опять Хлаш. Встретиться на пути в Хамир они могли уже безо всяких случайностей, дорога неблизкая и долгая. Но если бы им не посчастливилось подобрать выдающегося, как я уже заметил, шамана Заграта, единственного, кто в тех краях владел эквивалентом Ментального щита, обоз погиб бы от клыков волколаков. Лишь счастливая случайность спасла десяток Всадников и тролля, позволив им продержаться до появления хамирского патруля - вот, кстати, еще одна интересная случайность.

- Действительно, многовато случайностей, - пробормотал под нос Телевар. - Похоже, кое-кто здесь в рубашке родился.

- То ли еще будет, - криво усмехнулся Тилос. - Продолжим. Хамир, осада. Хлаш идет брать языка. Я наблюдал со стены...

- Наблюдал? - не удержался Хлаш. - В полной темноте?

- В темноте, - подтвердил Тилос. - Для меня не проблема, как ты наверняка уже и сам убедился. Итак, ты, Хлаш, трижды чудом избежал патрульных жугличей...

- Да их кто угодно избежит, - фыркнул Хлаш. - Как дети, честное слово.

- Они не дети. И их часовые - тем более. Обычно они дежурят верхом, а у их коней неплохое обоняние. Но ты наткнулся только на пеших, да и те, кажется, возвращались из патруля и шатались от недосыпа. В общем, тебе опять невероятно повезло. Здорово, да?

- Неубедительно, - покачал головой тролль. - Я же не первый день на свете живу. И ночное зелье выпил, и сам дорогу выбирал...

- Пусть сам, - опять согласился Тилос. - Дальше. На следующий день горстка магов-защитников вызывает эфирный взрыв огромной мощности, который не только выводит из строя всех колдунов в окрестностях, но и убивает их самих. Единственный, кто выживает, - Заграт, стоящий в центре звезды, то есть в самом фокусе взрыва. Позже тот же Заграт с Ольгой и Теомиром чудом успевают забраться в погреб перед самым носом жугличей. Тот самый взрыв, который чуть не погубил его часом ранее, спас его сейчас - все колдуны округи, кроме Заграта да еще, кстати, Ольги, оказались в отключке. Иначе рано или поздно шамана и колдунью учуяли бы. Кстати, Заграт, чего ты через полгорода в погреб прятаться ломанулся? Рядом ни одного подпола не нашлось?

- Не знаю, не видел, - огрызнулся Заграт. - Времени искать не оставалось.

- Так, - удовлетворенно кивнул Тилос. - Рядом времени искать не оставалось, а под носом у жугличей бегать - вполне нашлось. И правильно: жугличи - известные мастера мародерства, простые подполы вскрыли бы в первую очередь. А вот тайный схрон они не обнаружили. Ну и потом везение по мелочам - нашли калитку, незамеченными выбрались из города, наткнулись на Хлаша именно там, где он ждал...

- Ладно, убедил, - вздохнул тролль, поудобнее устраиваясь в кресле. - Везло нам всю дорогу, аж сам себе завидую. И что? Ты ведь нас явно не затем опекал, чтобы в цирке напоказ выставлять.

Тилос закинул ногу на ногу и какое-то время молча сидел, внимательно оглядывая гостей. Где-то под ложечкой у Ольги внезапно почувствовался тяжелый холодный комок.

- А, какого черта... - наконец пробормотал Серый Князь. - Не нанимался я туман напускать и мозги компостировать. Пусть Игроки сами расхлебывают. Знаете, ребята, расскажу-ка я вам сказку. Устраивайтесь поудобнее, потому что история долгая, и спрашивайте по ходу дела, если совсем непонятно станет.

Он снова оглядел гостей, вздохнул и заговорил размеренным монотонным голосом. И чем дальше, тем туже и холоднее становился комок под ложечкой у Ольги.

Как и в любой сказке, в одном далеком-предалеком мире жили-были люди, рассказывал Тилос мерным бесстрастным голосом. Обычные люди - пахали землю и голодали от неурожаев, выращивали тучные стада и умирали от голода после моров, строили корабли и дома, добывали железо и уголь, ковали лемеха и оружие, торговали, путешествовали - в общем, жили обычной жизнью, прекрасно знакомой всем. Единственное, чем они отличались от вас - полным отсутствием магии. Ветромаги не призывали там дожди на поля и не разгоняли сгустившиеся в страду тучи, огнемаги не укрощали лесные пожары, а камнемаги не укрепляли дома и доспехи своими хитрыми заклятиями. И, разумеется, никакое колдовство не охраняло солдат в бою от огненных шаров и ветвистых молний, насланных магами противника, не отводило стрелы и не сводило с ума наведенным отчаянием - просто потому, что не нашлось там ни боевых волшебников, ни боевой волшбы. Все, что оставалось доступным тем людям - собственные ум и изворотливость. Не колдун помогал ставить дом - плотник укреплял бревна так, что те десятилетиями держались вместе. Не маг заговаривал зимний обоз от волков - от них отбивались огнем да оружием. Не знахари заращивали раны с помощью Силы - их зашивали нитками. А на землях, покрытых пеплом от лесного пожара, что люди же и запалили, они выращивали рожь и пшеницу.

И еще, разумеется, они воевали - разве ж люди умеют жить иначе? Воевали из-за спорного клочка земли, из-за драгоценных копей, женщин для своих вождей, разного цвета кожи и разных богов... Ведь было бы желание, а повод всегда найдется. Иногда некоторым племенам удавалось построить огромные империи, в свой черед уничтоженные варварами, и в веках оставались песни и легенды равно о строителях и разрушителях, защитниках и завоевателях.

Поначалу тот мир казался слишком велик для человека. Огромные пространства миллионы лет не видели ни одного двуногого. Но время шло, люди множились, несмотря на взаимное истребление, и постепенно заполонили все доступное место. А мир на поверку оказался не таким уж и большим - просто каменным шариком без начала и конца, летящим через бескрайнюю стылую пустыню. То тут, то там появлялись на свет умненькие дети, родители которых были достаточно защищены и богаты, чтобы позволить детям не гнуть спину на поле с утра до вечера, а учиться и изобретать. И они учились и изобретали - безлошадные повозки и летающие в воздухе корзины под гигантскими бумажными шарами, большие самоплавающие лодки и удобрения для полей - в общем, всё, что они называли технологиями и машинами. Но больше всего они изобретали способы убивать.

Горючий порошок, поднимавший в воздух красочные фейерверки, они приспособили для швыряния кусочков металла, раскалывавших черепа и крушащих ребра. Из больших самоходных повозок как по волшебству выросли еще большие, метавшие убийственные снаряды гораздо дальше, чем ручное оружие, и гораздо эффективнее убивавшие многих людей сразу. Со сменивших воздушные шары стальных птиц на землю изливался страшный туман, очень похожий по составу на удобрения и краски для тканей - но вдохнувшие его люди умирали в страшных муках. Прочная износостойкая сталь шла на лемеха плугов, но гораздо больше - на облицовку и двигатели боевых механизмов. А чудесные коробочки, далеко передающие человеческий голос, отдавали приказы чудовищных размеров армиям.

Люди гибли десятками тысяч и миллионами, а кровь лилась реками. Так продолжалось тысячелетиями - до тех пор, пока люди не изобрели, наконец, Огненную Смерть, одним ударом выжигающую целые города и делающую земли убийственными для любой жизни. Только тут наконец-то устрашенные собственным могуществом властители начали помаленьку одумываться. Разумеется, войны продолжались еще очень долго, ибо какой же человек без войны? Но с тех пор люди начали учиться жить в мире друг с другом, направив значительную часть усилий не против своих собратьев по крови, а против самой природы.

Ученые мудрецы днями и ночами работали в лабораториях, изучая окружающий мир в надежде вырвать у него тайны. И они добивались успеха. В конце концов человек добрался до окружающей его мир холодной пустоты и научился жить посреди нее - сначала в умных домах, сохраняющих его жизнь, а затем, когда смог изменять свое тело, и сам по себе. Тот мир оказался не одинок в своей Вселенной. Его ночное небо выглядело совсем иначе, чем здесь, на Текире - не черная бездна с несколькими наперечет известными звездами, а мириады искр, как от гигантского лесного пожара. Люди создали дальнозоркие трубы и узнали, что каждая искра - такой же огромный костер в ледяной бесконечности, как и согревающее их мир солнце. Вокруг многих солнц вращались каменистые шарики-планеты - но все они оказались мертвыми, как мертвы обледенелые вершины высоких гор или песок южных пустынь, раскаленный полуденным солнцем.

И люди снова стали несчастны. Утратив человеческие тела, они сохранили человеческую природу - а она настойчиво требовала соперничества. Но соперничать оказалось не с кем - мертвый мир безразлично покорился им, а других противников не находилось. Они не могли даже вернуться к прежним путям и сражаться друг с другом - орудия для покорения мира, что они изобрели, являлись одновременно и могучим оружием, от которого нет защиты. Междоусобица немедленно привела бы к их полному истреблению. Да они и не хотели ее. Они пережили чудовищную катастрофу, почти полностью уничтожившую их род, а выжившие, став бессмертными и испытав все, что только возможно, утратили вкус к жизни и начали уходить по собственной воле. Их осталось слишком мало, чтобы тешить свои звериные инстинкты за счет собратьев.

Конечно, люди пытались выкручиваться. Они создавали бездушных призраков и стравливали их друг с другом или же сами воевали против них. Другие, сравнявшись по силе с богами, намеренно отказывались от своих способностей, низводя себя на уровень почти зверей и сражаясь с природой - карабкаясь в горы, пересекая убийственные пустыни на самодвижущихся повозках, голыми руками убивая лесных чудовищ... Но ничто не приносило им удовлетворения. Природа равнодушна и не осознает, что ее победили. Призраки же, даже очень походящие на людей, так что вы не отличили бы их от живых, все равно оставались ложью, подделками, детскими куклами. Фальшь насквозь пропитывала их, убивая все удовольствие от развлечений.

Время шло. Люди научились зажигать новые звезды и гасить старые, и каждый мог построить себе мир по вкусу, даже не вспотев по ходу дела. Они докопались до таких тайн мироздания, о которых их древние предки, походящие на вас, не могли даже помыслить. Покорная Вселенная лежала у них под ногами, и старые боги скончались от черной зависти. В своей гордыне они даже отринули прежнее имя и назвали себя Демиургами, что на одном из древних языков означало "Творцы". Но они все равно оставались несчастны - ибо даже избавившись от старых несовершенных тел, они не могли, да и не хотели переделать несовершенные души. И хотя они могли всё, осталась в мире загадка, не поддававшаяся лучшим умам - зачем им жить?

Нет, конечно, никто не признавался в бессилии вслух. Люди, ставшие Демиургами, жили и исследовали Вселенную, ибо велика она и никогда не исчерпать всех ее тайн даже богам. Они любили друг друга и ссорились, поддерживали друг друга и соперничали, развлекались как могли и на тысячелетия уходили в темный сон без сновидений, чтобы, проснувшись, обнаружить мир все тем же скучным и неизменным. И то один, то другой Демиург неожиданно исчезал. Исчезал навсегда. В разговорах его друзья отводили взор и прятали глаза, случайно упомянув его имя. Всемогущая, но одряхлевшая раса медленно умирала, и ледяное отражение смерти то и дело мелькало в зеркалах их душ.

Но однажды Демиург по имени Джао совершил то, что никто до него не делал. Экспериментируя с законами природы, он создал новую вселенную, совершенно новый мир, время внутри которого шло гораздо быстрее, чем во внешнем мире. А новая вселенная совершенно случайно создала звезду, похожую на древнее солнце Демиургов. Джао так никогда и не рассказал никому, чего он хотел поначалу - но мы знаем, что из остатков раскаленной материи он слепил планету, похожую на давно мертвый родной дом Демиургов. Неумелой в то время, но все равно божественной рукой он направлял его развитие в течение невообразимо долгих лет локального времени. Поначалу он наведывался туда лишь изредка, но потом стал появляться все чаще и чаще, создавая растения и животных по образу и подобию тех, что сохранила его память. И однажды он направил естественное развитие природы таким образом, что на тамошних просторах вновь зазвучала человеческая речь, позаимствованная из древних, давно забытых книг.

Новые люди не подозревали о существовании бога. Однако они быстро размножились, изобрели дубину и лук, огонь и парус и с энтузиазмом новообращенных принялись убивать друг друга в бесконечных войнах. И тогда Демиург перепугался. Он, в сущности, являлся неплохим парнем и меньше всего на свете желал зла своим созданиям, придуманных для жизни, а не для смерти. Обнаружив во время очередного визита, что в гигантской по тем меркам войне гибнут тысячи и тысячи людей, он поначалу потерял голову и бросился наводить порядок, создавая новые государства.

Но у него все шло наперекосяк. Создаваемые им для мирной жизни царства и республики шли войной на окружающих. Те оборонялись, совершенствуя оружие и придумывая новые способы противостоять организованному врагу. Сами по себе возникали новые империи, противостоящие старым. Война кипела, словно масло в железном котле. Армии вытаптывали посевы и сжигали амбары с запасами пищи, голодоморы стали такими же обычными, как и смена времен года, и эпидемии волнами прокатывались по разоренным землям, добивая чудом уцелевших. Мир все больше и больше скатывался к хаосу и гибели.

Тогда Демиург решил сменить тактику. Он бросил создавать могучие государства и разрушил уже созданные. Многие, очень многие погибли во время окончательно вырвавшегося на свободу хаоса - по крайней мере половина населения, а то и три четверти, никто не считал. Взамен Джао создал массу мелких царств, не способных по-отдельности победить друг друга. А чтобы они снова не слились в крупные воинственные империи, Демиург создал сеть тайных товариществ, названных Хранителями. По его замыслу, Хранители, являясь людьми и обладая великими знаниями и артефактами, могли сочетать естественную человеческую мудрость и силу Демиургов, предотвращая войну и поддерживая мир. Он рассчитывал, что при его ненавязчивом руководстве Хранители сумеют направить человечество к сияющим вершинам безмятежного процветания.

Но и здесь бог потерпел неудачу. Раз за разом Хранители перерождались, превращаясь в собственную противоположность. Стремясь к миру и процветанию, они не могли не применять силу для подавления стремлений королей и генералов, для уничтожения и сокрытия опасных изобретений. Привыкая править невидимой, но железной рукой, они сами становились деспотами, причем деспотами наихудшего пошиба - истово верящими в правоту своего дела. Стремясь защитить своих собратьев, они несли несвободу, застывшую стабильность, неизбежно ведущую к деградации и распаду. Из-за ограниченных возможностей полиции и армии множились разбойники и воры, которых никто не мог поймать и с которыми не могли справиться даже сами Хранители. Из-за отсутствия новых - "опасных" - изобретений не развивались умения, не появлялись новые вещи, и экономика все время балансировала на стадии стагнации, часто в нее сваливаясь. А стагнация все так же неизбежно вела к голоду, деградации, распаду городов, эпидемиям и тому подобным вещам. Такой мир оказывался ничуть не лучше войны. Тогда Демиургу приходилось вмешиваться снова - уничтожая старых Хранителей и создавая новых, перестраивая царства, подталкивая развитие и тем самым снова приводя общество на грань войны.

После полутора десятков циклов Демиург устал. Он понял, что его попытки найти идеальный баланс между развитием, миром и стабильностью обречены на провал. Человек - слишком хаотичное существо, чтобы заранее предугадать его порывы и отделить полезные от вредных. И тогда он в отчаянии уничтожил последнюю организацию Хранителей, тоже переродившуюся к тому времени, и навсегда бежал из созданного его усилиями мира, бросив его на произвол судьбы.

Но великое, казалось бы, поражение, обернулось неожиданной победой совсем в другом месте. Ведь Демиурги наконец-то обрели то, что потеряли, казалось бы, навсегда - возможность воевать.

Вскоре после того Джао разослал другим Демиургам рассказ об эксперименте, беспощадно обрисовав собственную беспомощность. Отчет завершился рекомендацией никогда больше не пытаться создавать разумную жизнь. Но призыв прозвучал гласом вопиющего в пустыне. Вскоре после публикации истосковавшиеся по новым ощущениям Демиурги бросились творить собственные миры, населенные людьми, а также другими существами, существовавшими ранее только в детских сказках. Сначала Демиурги просто забавлялись, наблюдая, как их детища живут и сражаются друг с другом. Но вскоре они обнаружили, что их созданиями очень легко управлять. Новая наука, созданная Джао и получившая название "социомоделирование", подсказывала простые рецепты. Укради жену одного царька и отдай ее другому такому же - вот и война. Раскрой ему секрет хорошей стали - вот и победа. Проще простого, да еще и весело. Но еще веселее оказалось самому стать таким царьком, управляя подданными с высоты тайного знания. Конечно, богоподобному Демиургу нет никакого интереса сходить к людям во всем блеске своего могущества, но если временно упростить себя... Вот так родилась Большая Игра.

- ...в которой мы рождены и живем, - спокойно заметил Хлаш. - Верно?

Ольга вздрогнула. До сего момента она слушала, как-то даже не очень понимая, что к чему и зачем Тилос вообще рассказывает странную и страшную сказку. И только тут до нее дошло. Неужели Хлаш прав?

- К сожалению, верно, матха, - медленно кивнул Тилос. - Но я уже почти закончил.

Вскоре Демиурги даже создали свод законов, обязательных для каждого Игрока. Конечно, никто никого не мог заставить, но в мизерном обществе Демиургов самым ценным оказались условности и признание других. Все добровольно согласились следовать правилам и участвовать в Рейтинге, определявшем лучших. Очень скоро личный рейтинг превратился в манию, и подавляющее большинство Демиургов погрузилось в Игру, чтобы увеличить свой счет.

К счастью, создание населенных разумными существами миров оказалось не наукой, а искусством. Мало у кого из богов хватило сил и терпения, чтобы стать признанным мастером, а играть с грубыми поделками неинтересно. Постепенно среди Демиургов выделились умелые Конструкторы, создававшие миры для своих соплеменников. Желающих играть оказалось гораздо больше, чем Конструкторов, и для простоты и скорости во многих мирах создавали только одно солнце с полудюжиной сопровождающих планет и единственной стандартной расой. Многие Конструкторы черпали облик разумных биоформ из старинных, давно забытых, но спешно восстановленных преданий. Обычные люди, эльфы, орки, дварфы, гномы, тролли - вот, пожалуй, девять из десяти разумных двуногих, населяющих Игровые миры. Расы же, значительно отличающиеся от людей внешним видом, не пользовались популярностью и создавались крайне редко...

- То есть мы сделаны по образу и подобию сказок старых маразматиков, - зло фыркнул здесь Заграт. - Вот не было печали... На жабу походить и то не так обидно!

- Как я уже упомянул, основной страстью Демиургов оставалась война, - не обращая на него внимания, продолжил Тилос. - Так что Игра чаще всего и является войной. Игрок приходит на планету после того, как разумные биоформы на ней развиваются до определенной степени, и должен достичь определенных целей - развить науки и искусство, завоевать мир и построить империю, все такое. Некоторые Игроки предпочитают начинать с дикарями, другие дожидаются, пока управляющие... м-м, магические артефакты не поднимут местную цивилизацию до относительно высокого уровня. Но суть одна: спустя оговоренное время главный артефакт, называемый Станцией, оценивает ситуацию в игровом мире и выносит вердикт - победа или поражение. После окончания Игры ее следы тщательно уничтожаются, а история подделывается. Затем пуповина, связывающая игровой мир с материнским, обрывается, и брошенная на произвол судьбы вселенная навсегда исчезает в пене окружающего мира.

Тилос замолчал, нервно барабаня пальцами по краю стола. Постепенно тишина стала гнетущей, только жужжала где-то в коридоре заблудившаяся муха. Наконец Ольга не выдержала.

- Тилос, - отчаянно сказала она. - Ну а мы-то тут при чем? Я имею в виду - я, Тёмка, Заграт с Хлашем... Мы же ни с кем не воюем!

- Что? - удивился Тилос. - Ах, да... Извиняюсь, отвлекся. Итак, как я уже упомянул, Игра - как правило, война. Но Демиургам неинтересно воевать только с людьми и им подобными, слишком уж неравны силы. Полноценная война с соплеменником, управляющим такими же армиями, тоже не проходит. Сразу же выяснилось, что она вырождается в массовые побоища, заливающие кровью целый мир. Демиурги не звери, долгое развитие все-таки немного вытравило из них кровожадность. Горы трупов им претят... к счастью, так что Стратег всегда одинок в своем мире. Но есть и другие Демиурги - Тактики, любители приключений, мало интересующиеся городами и армиями, дворцами и пирамидами. Их удел - дальняя дорога, в одиночку или в компании нескольких друзей. Если Стратеги побеждают и рассеивают целые вражеские армии с помощью своих генералов, то Тактики предпочитают убить лишь нескольких, но зато своими руками. В Игре они не полководцы и правители, но лазутчики и солдаты, маги и воры, герои и злодеи. Они приходят в роскошные залы, только чтобы под звуки золотых фанфар получить награду за подвиг - или же просто украсть сами фанфары из озорства и любви к приключениям.

Обычно Игрокам-Тактикам не создают отдельного мира. Вместо того они внедряются в уже занятый чужой Игрой мир. Как правило, их цель - свергнуть Стратега, но не грубой армейской силой, а с помощью тщательно рассчитанного плана, одного верного удара под покровом темноты или же посреди людного собрания. Стратега уведомляют о начале контригры, но не сообщают, где начинает Тактик, какую команду он собирает, какие заговоры готовит. Малому отряду сложно прорваться сквозь грамотно построенную защиту, и шансы на успех у Тактика обычно невелики - один из десяти или ниже. Но сама такая возможность портит Стратегу немало крови и придает Игре особую остроту. Вот, теперь, кажется, все. Пить хотите, кстати?

Тилос взял со стола стакан, подставил его под один из рогов стоящей на столе бутылки и нажал второй рог. В стакан с шумом и брызгами ударила струя пенящейся воды, мгновенно вскипающей мелкими пузырьками.

- Угощайтесь, - радушно предложил он остальным. - Здесь просто чуть кислая вода. Нажимаете вот сюда, отсюда бьет струя, и пьете. Замечательно утоляет жажду. Кто первым рискнет попробовать?

Никто не пошевелился. Тилос обвел гостей взглядом, вздохнул и осторожно поставил стакан на столешницу.

- Ну что вы на меня смотрите, словно на ожившего покойника? - устало осведомился он. - Не понравилась сказка? Ну уж не обессудьте, какая есть. Вчера весь вечер думал, как вам историю получше преподнести, да так ничего и не придумал, выложил как сумел. Так что, никто ничего спросить не хочет? Всем все понятно?

Ольга, у которой голова шла кругом и от самой сказки, и от обилия странных слов, понимала только одно: они оказались между жерновов, вращаемыми неведомыми чужими богами. Однако она не осмелилась произнести ни слова.

- Ладно уж, - проворчал Телевар, окинув соседей внимательным взглядом. - Я тут самый старик, соображаю уже скверно, дураком себя выставить не стыдно. Давай, поспрошаю.

- Ты соображаешь скверно, достопочтенный Телевар? - слегка усмехнулся Тилос. - Ну-ну. Так что?

- Я, в общем, прожил длинную жизнь. Мне уже за пятьдесят, и умереть мне не страшно. Соображаю я уже туго, но одно понял: используют нас втемную все, кому не лень. Извини, князь, ежели обидел, но я так понимаю, что Игрок... как его? Стратег? В общем, это ты. Так?

- Вижу, ты меня намеренно провоцируешь, - необидно усмехнулся Тилос. - Нет, разумеется. Вы - Отряд Тактика. Любой Стратег на моем месте давно бы вас в распыл пустил - если бы только вы сами меня уже не прирезали. Говорю же: такие Отряды вроде вас для Стратега - главный геморрой. Беда даже не в том, что Тактик - такой же Демиург, как и Стратег. Помните, с чего разговор начался? С везухи вашей невероятной. Здесь и есть главная проблема. Вы - Отряд, а один из главных законов Игры таков: Отряду везет. Вы можете встать под стеной, а я сверху начну прицельно кидать камни. Как выражается наш общий друг Злобный Ых... да, кстати, совсем про него забыл - еще один фактик в нашу копилку... так вот, можете плюнуть мне в ухо, если в вас попадет хотя бы один камень из тысячи. Лучник промажет по вам в упор, мечник в момент замаха запнется за корень, опытный маг перепутает слоги в заклятье и спалит сам себя... Лучшие бойцы Игрового мира с трудом выстоят против неумелых бойцов Отряда. Любой из вас за осьмицу может научиться большему, чем иной за десять лет. Теомир, - Ольга заметила, как дернулся юноша, будто его ударили палкой. - Ты сколько мечом махать учился? День? Два?

- Д-два... - пробормотал Теомир. - Почти...

- Думаю, любой подтвердит, что тому, что ты сейчас умеешь, сложно научиться и за два периода упорных тренировок, - удовлетворенно кивнул Серый Князь. - Ольга!

- А? - против своей воли Ольга вздрогнула не слабее Теомира.

- Я видел, как ты раны затягиваешь. Минимум полгода тренировок под руководством умелого наставника, плюс даже самые лучшие маги не имеют столько запаса Силы, чтобы затянуть сразу пять-шесть рубленых ран. Ты - можешь. Заграт!

- Да знаю, знаю, - нехотя пробормотал шаман. - Убедил уже. Сам себе последнее время удивляюсь.

- Именно. Наконец, Хлаш. Матха, когда нас вчера прижали к скалам, ты дрался лучше меня.

Хлаш удивленно сощурил глаза.

- Я? Хоть и лестно, но не могу принять.

- Не спорь, мне виднее. Ты дрался лучше - при том, что я в пять раз старше тебя, и большую часть жизни, начиная с юности в совсем другом мире, совершенствовался в искусстве рукопашного боя в самых разных стилях. Ну, ребята-зверята, понимаете, что я имею в виду?

- Нет, уважаемый князь, - нахмурился Телевар. - Я-то за собой ничего такого не замечал. И ежели твой... как его, Стратег не ты, то кто же он? И кто... э-э-э... Тактик?

- Кто у нас Стратег - и ежу понятно, - хмыкнул Тилос.

- Майно... - полуутвердительно произнес тролль.

- Точно, кто же еще. Насчет же остального... Обычно Тактик - один из Отряда, но ваш случай, видно, особый. У вас просто некому. Уважаемый Телевар в Отряд не входит, что очевидно. Мне, во всяком случае.

Он вскинул руку ладонью вперед, упреждая гневный ответ тысячника.

- Погоди, не горячись, всему свое время. Телевар не в Отряде, остальные не подходят по причине легко прослеживаемого прошлого. Да и психологические типы... э-э, характеры у вас не те. Одно время у меня имелись подозрения насчет Заграта, но я уже уверен, что ошибался. Значит, в нашем случае имеет место более редкая и сложная ситуация: Тактик руководит Отрядом на расстоянии. У такого метода имеются свои преимущества, но Тактик лишен возможности напрямую влиять на события. Тем не менее, вживую его вы вряд ли увидите...

- Скажи мне, друг Тилос, - задумчиво произнес тролль, и Тилос, замолчав, повернулся к нему. - Кто же тогда ты сам, если не Игрок? Старше меня в пять раз - однако, куда больше трехсот лет. Ближе даже к четырем сотням. Извини меня, но ни люди, ни даже Народ столько не живут. И откуда ты столько знаешь? Кто ты?

- Я-то? - горько усмехнулся Тилос. - Такая же игрушка, как и вы. Я не зря рассказал вам о Демиурге Джао, о его первом мире - моей родной Малии. Там я был Хранителем, одним из его инструментов. Когда Джао уходил, он не решился оставить нас там. Он испугался, что мы оправимся и снова начнем управлять судьбами нашего мира, но уже не обладая его мудростью. Или что нас вычислят и убьют или запытают до смерти, вытягивая крупицы знаний. Ну, тут отдельная история, на ходу не рассказать. В общем, он забрал Хранителей с собой, впоследствии разбросав их по Игровым мирам и сделав наблюдателями...

- Так ты... - медленно произнесла Ольга, чувствуя, как у нее захватывает дух.

- Бывший Хранитель первого Игрового мира, - поджал губы Тилос. - Последний, завербованный перед полным уничтожением последней организации. Семен Франкович Даллас к вашим услугам - такое имя я носил после рождения. Камилл возражал против фантомного тела, и Джао нашел документы в старых, давным-давно забытых архивах и дал мне самое совершенное синтетическое... почти человеческое тело из тех, что изобрели Демиурги, когда еще пользовались таковыми. Но чтобы оно могло существовать здесь, его пришлось... хм. Грубо говоря, я не взаимодействую с эфиром, по-вашему магией. Зато тело долговечно, хотя насколько - не знает даже Джао, а заодно и малоуязвимо.

- Ох ты, здорово... - Ольга с восхищением посмотрела на Тилоса, краем глаза заметив, как Теомир бросил на нее ревнивый взгляд. Вот так тебе, мстительно подумала она. Не все же тебе одному на окружающих девиц засматриваться!

- Онка, погоди, - отмахнулся от нее Телевар. - Князь, а все-таки, есть у тебя настоящие доказательства? Чтобы руками пощупать? А то разводим тут болтовню, чисто бабы на завалинке!

- Ага, а то окажусь я просто любителем лапшу на уши вешать... - улыбнулся Тилос. - И электричество, холодильники и поточная линия в кузне вас не убедили? Ладно, пойдемте, разомнемся. Пойдемте-пойдемте, а то ведь действительно не поверите. Заодно окончательно проверим кое-что.

Он порывисто вскочил на ноги. Остальные переглянулись и принялись нехотя выкарабкиваться из таких мягких и уютных сидушек.

К удивлению гостей, хозяин повел их не широкой лестницей, которой они поднимались наверх. Выйдя из комнаты, Тилос небрежно пихнул рукой каменную стенку, и приличный ее кусок бесшумно уехал чуть назад и в сторону. Через мгновение в темном провале арки зажегся свет, и перед Отрядом предстала узкая винтовая лестница. Тилос приглашающе махнул рукой и первым начал спуск.

Ольга вошла под арку последней. Она неуверенно потрогала прохладные железные перила, и тут же за спиной раздался мягкий хлопок. Почему-то слегка заложило уши. Ольга стремительно обернулась назад, но на месте арки уже возникла сплошная серая стена. Лишь два узких поперечных бруса выдавали расположение скрытого прохода. Девушка слегка охнула, но тут же взяла себя в руки и, героически подавив приступ паники, решительно встала на лестницу.

Спуск оказался недолгим. Саженей через пять узкая шахта кончилась в небольшой овальной комнате, освещенной все тем же мягким желтоватым светом. Других выходов из комнаты не замечалось, но Тилос пристально уставился в противоположную стену. Что-то негромко щелкнуло, откуда-то прозвучало несколько музыкальных нот, и перед ними распахнулась еще одна потайная дверь.

- Сюда, - пригласил Тилос. Его взгляд стал оценивающим. - Ольга, Заграт, предупреждаю: вы почувствуете себя немного... э-э-э... необычно. Не паникуйте, ладно? Вам ничего не угрожает, многократно проверено.

- Да уж как-нибудь... - пробурчал орк себе под нос, однако явно насторожившись. - Не первый день на свете живем.

Первыми порог перешагнули Теомир с Телеваром, за ними последовали остальные. Оказавшись в длинном светлом коридоре, Заграт внезапно пошатнулся и чуть не рухнул на колено. Не успевшая притормозить Ольга чуть не споткнулась о него, с трудом устояла на ногах и встревожено склонилась к шаману.

- Заграт, миленький, что с тобой? - спросила... вернее, хотела спросить она, но тут же окружающий мир поплыл у нее перед глазами.

Очнулась она в мягком кресле - похожем на те, что наверху, но с палками вместо подлокотников. Голова кружилась, во рту стояла сухость и чувствовался какой-то медный привкус. Белая комната без окон вертелась вокруг как сумасшедшая. С трудом сфокусировав взгляд, она обнаружила склонившихся к ней Теомира и Телевара.

- Онка, Онка, очнись! - легонько тряс ее за плечо парень. - Давай, просыпайся...

Ольга почувствовала прикосновение к губам гладкого прохладного стекла и с трудом глотнула терпкой сладковатой жидкости. Стало лучше, хотя и ненамного. Она с трудом подняла ослабевшую руку и попыталась отобрать стакан у Тилоса, но тот осторожно отвел ее.

- Моя вина, - виновато произнес Тилос. - Не подумал, что вы еще и Игрой повязаны.

Его пальцы отогнули ворот рубахи девушки, к ее шее прижалось что-то холодное. Слегка прошипело.

- Вот так. Через несколько минут будет как огурчик...

- Ага, как огурчик! - проворчал откуда-то из-за спины голос Заграта. - Как хорошо просоленный огурчик. Такая же зеленая и в пупырышек.

- Очень остроумно! - как сквозь сон фыркнула Ольга. - На себя посмотри, кошак бесхвостый!

Только сказав, она осознала свои слова и внутренне ойкнула. Что со мной? Почему я вдруг так невежливо разговариваю? Какие-то мелкие веселящие пузырьки быстро вскипали внутри нее, делая голову легкой и звонкой. Ей страшно хотелось говорить еще и еще, словно после стакана браги, но она заставила себя удержаться.

- Сама обезьяна безволосая, - добродушно отпарировал Заграт, ничуть не обидевшись. - Смотри-ка ты, и впрямь оживает. Тилос, что ты ей дал? Вино?

- Легкое тонизирующее. Витамины разные. Даже для младенца безопасно.

Ольга почувствовала, что наконец-то может подтянуться в кресле и сесть прямо. Кресло, правда, почему-то вращалось вокруг нее, да еще и не стояло на месте, медленно путешествуя по комнате, но кто-то аккуратно придержал его.

- Что... случилось? - проговорила она, с трудом удерживаясь от глупого хихиканья. - Что-то не так? Я чувствую... я как пьяная...

- Прости меня, дурака, - покаянно сказал Тилос, появляясь перед глазами. Его сильные пальцы взяли ее за запястье, что-то нащупали и замерли в неподвижности. Ольге было приятно его прикосновение. - Обычно маги, впервые попадающие сюда, впадают в шок, но уже через несколько минут приходят в себя. Постоянный поток Силы много значит для колдуна, но и без него он вполне способен существовать. Но вы - участники Игры, и эфир должен действовать на вас куда сильнее... Оленька, милая, ты уже в порядке. Кончай симулировать.

Ольга неуверенно поднялась на ноги. Слабость и двоение в глазах, пузырьки в голове пропали как по волшебству, и она снова чувствовала себя сильной. По волшебству... По волшебству... Она тихонько охнула, внезапно осознав, в чем дело.

- Я не чувствую... - тихо произнесла она. - Как же так...

- Я тоже не чувствую! - ободряюще хлопнул ее по плечу Заграт. - И остальные олухи не почувствовали бы, если бы умели. Нет здесь Силы, и точка.

- Именно, - согласился Тилос. Он скрестил руки на груди и принялся раскачиваться, перекатываясь с каблука на пятку. - То, что я и хотел вам показать. Здесь мои секретные лаборатории. Они полностью изолированы от внешнего мира, и от эфира - в частности. Не работает иначе сложная техника, хоть ты тресни...

В голове у Ольги звенела пустота. То, что раньше воспринималось как тихий шелест, всегда присутствующий на грани сознания, бесследно ушло. Глухая тишина давила на уши, будто вода в глубоком омуте. Внезапно захотелось завыть тонким голосом, царапать уши и щеки, сдирая кожу и обнажая барабанные перепонки, лишь бы заглушить настолько мучительную тишину. С трудом подавив позыв, целительница попыталась вызвать в ладонях теплое покалывание, возникающее во время лечения, но руки оставались холодными и бесчувственными. Девушке стало не по себе.

- Все в порядке, - через силу улыбнулась она. - Я выдержу.

Она нащупала рукой ускользающее кресло и осторожно опустилась в него.

- Вот и здорово, - улыбнулся ей Серый Князь, но в его бесцветных глазах пряталась тревога. - Еще раз извиняюсь за дурацкую экскурсию. Как я уже сказал, моя техническая лаборатория полностью экранирована от магии, если можно так выразиться. Там за стенкой стоит... м-м-м... ну, скажем, артефакт, изгоняющий отсюда любые проявления эфира. Электроника... вещи, которыми я балуюсь, не действуют в эфирном поле из-за наводок... м-м, неважно, так что приходится крутиться. Плюс здесь же источник энергии, с эфирным взаимодействием несовместимый.

- Здорово, - пробормотал Хлаш. - Ты сам все здесь придумал? Или...

- Или, - Тилос нетерпеливо ткнул большим пальцем в ровно светящийся потолок. - Джао выдал минимальный комплект для создания Цитадели. Да не про то разговор. Не думаю, что вам полезно долго здесь находиться, так что давайте быстренько посмотрим сюда.

Он махнул рукой, и свет в комнате притух, а часть противоположной стены покрылась разноцветными пятнами.

 - Перед вами Лесная долина, вид сверху. Так ее видят перелетные гуси. Все увидели?

- Где Лесная долина? - непонимающе спросил Телевар, напряженно оглядываясь вокруг.

- На стене прямо перед тобой, - терпеливо пояснил Тилос. - Вглядись как следует.

Ольга недоуменно уставилась на стену. Пятна оставались пятнами, зелеными и синими, желтыми и красно-коричневыми, но ничего похожего на долину, какой она виделась с гор, там не замечалось. От напряжения у девушки заслезились глаза, и она отвела взгляд, несколько раз быстро моргнув, чтобы прогнать туманящую взгляд влагу. Моргнула - и замерла, боясь потерять чудесное видение.

Разноцветные пятна сливались друг с другом, и дивные краски рисовали невиданную никем из людей картину. Зеленые массивы хвойных и лиственных лесов, ниточка реки и пятно озера, горы, покрытые снегом, и посреди всего - маленький, словно игрушечный замок Серого Князя.

- Ой, мамочки! - тихонько взвизгнула Ольга, с трудом подавив несолидное желание вскочить и запрыгать на одном месте, звонко хлопая в ладоши от восторга. Пузырьки снова заиграли в ее голове. - Вижу, вижу! Смотрите не на пятна, смотрите сквозь! Ой, как здорово!

- Сквозь? - удивленно взглянул на нее Телевар. - Как? Ох ты ёшкин кот...

- Двое, - удовлетворенно кивнул головой Тилос. - Что остальные?

- Ага, вижу, - довольно качнул головой Хлаш. - Онка молодец. Действительно, надо не на пятна смотреть, а мимо.

- И я вижу, и я! - вылез вперед дрожащий от нетерпения Теомир. - А что там такое? Замок, да? А почему такой маленький?

- А я так с самого начала все видел, - ехидно ухмыльнулся орк. - Видал я как-то в городе заезжий балаган. Люди там какие-то фокусы показывали, колдунов из себя корчили. Клоуны, чесслово. Там и показывали такие вот картинки. Не так красиво, правда, но один хрен. Там тоже зеваки пялились, а один даже у меня кошель с пояса срезать попытался.

- И что? - резко повернулся к нему Тилос. - Что дальше?

- Ну, сломать ему руку я не сломал, - словоохотливо пояснил Заграт. - Но вывихнул точно, и шкуру когтями располосовал. Как он верещал, м-м-м!

Орк слегка зажмурился от удовольствия.

- Да нет же! - нетерпеливо оборвал его Тилос. - Что с цирком?

- Да ничего с цирком, - удивился шаман. - Закидали их тухлыми яйцами, так он и поехал себе дальше. Слыхал я потом вроде, что их разбойнички в лесу порешили, ну да дело давнее...

- Когда? - в голосе Тилоса проскользнула стальная нотка. - И где? Нет, опять стоп. Что-то мы все время в сторону уходим. Заграт, дружище, попытайся на досуге вспомнить поточнее, ладно? А сейчас взгляните-ка на карту.

Ольга на мгновение оторвала восхищенный взгляд от картины на стене, кинула быстрый взгляд на нахмурившегося шамана и снова уставилась на маленькую долину. Неужели именно так видят мир птицы? Неожиданно изображение смазалось и поплыло в... сторону? Нет. Его края быстро поползли к центру, но из-за невидимой рамки выплывали все новые и новые пейзажи. Вот сверху от долины... овраги? Ну да, там они ночевали. Тогда здесь они бросили запасных коней, спасаясь от Карателей, а вот здесь... Тенистый Лес? Или нет. Вот река, наверняка Ручейница, но какое же все стало маленькое! Ольга попыталась нащупать взглядом Хамир, но все новые и новые земли стремительно набегали в центр, вот уже Лесная долина превратилась в точку и исчезла, а справа появилась широкая синяя полоса.

- Сверху север, справа океан, - пояснил Тилос. - Вон та мигающая точка - Серое Княжество, другая, к северо-востоку - Талазена. Оранжевая нитка - торговый тракт из Приморской империи в Талазену, зеленая нить чуть выше Серого Княжества - другой тракт, мы по нему гуляли пару дней назад. Они сливаются верстах в тридцати к северо-востоку. Синяя ленточка - Ручейница, между ее устьем и Талазеной три десятка верст почти непроходимых болот. Слева от болот - прерывистая линия - торговый тракт на север, в десятке верст от устья через Ручейницу есть броды. Хлаш, забредал туда?

- Угу, - сосредоточенно кивнул тролль. - Не тараторь, я пытаюсь ухватить картинку. Однако мне бы такую карту в карман...

- Ага, а в другой карман - с десяток алмазов покрупнее! - ухмыльнулся Тилос. - Если бы я мог эту штуку вынести из подвала, мы бы тут давно в золоте купались. За бродами от главного тракта отходит дорога поуже, но она ведет... вела на Хамир, а там сейчас жугличи. С нее придется сворачивать к северу и топать стороной, лесами, но когда начнутся степи... Ладно, сами сообразите. Теперь смотрите сюда: из Талазены в Зерапон и Крестоцин - города на Восточном континенте - от случая к случаю ходят три дюжины капитанов. Плюс имперские каботажные караваны вдоль побережья, разумеется, в Золотую Бухту прежде всего. Расстояние между материками здесь всего полтысячи километров... верст, курьерский корабль при попутном ветре проходит их за три-четыре дня. Тролличьи острова совсем рядом, там можно укрываться от бурь. Народ в убежище никому не отказывает, хотя стоянка в их гаванях дороговата. Зерапон...

- Стоп! - резко оборвал Тилоса Телевар. - Погодь, мил человек, не гони лошадей. Зераполь, говоришь, в Восточной земле?

- Да, конечно, - кивнул Тилос, слегка нахмурившись. - А что?

- Зачем нам туда? - в упор спросил его Телевар, подбочениваясь. - Талазена - ладно, крюка дадим, зато с севера жугличей обойдем. Но на Восточном-то берегу что мы потеряли? Мне лично и здесь хорошо.

- Телевар, - терпеливо ответил Тилос. На его лице появилось выражение, будто он уговаривал непослушного ребенка. - Я не сомневаюсь, что тебе хорошо и здесь. Но Игра есть Игра. Отряд или подчиняется ее правилам, или гибнет. Я не знаю, куда вас занесет, но Цитадель Майно располагается на Восточном материке, а именно за Майно и пришел сюда ваш Тактик. Кроме того, Крестоцин и Зерапон - едва ли не последние крупные города на том континенте, пытающиеся сопротивляться экспансии Стратега. Там вы можете получить хоть какую-нибудь помощь. Но, остановившись, рано или поздно Отряд неизбежно станет добычей наемных убийц Майно. Нет, дорога Отряда лежит в сторону Цитадели. К тебе, Телевар, разумеется, не относится.

Телевар аж потемнел лицом.

- Я же ясно сказал... - начал он.

- Тихо!

Ольга вздрогнула как от удара плетью. Она еще ни разу не слышала в голосе Тилоса таких интонаций. Теперь перед ними появился настоящий Серый Князь - властный и высокий. Даже великан-тролль казался ниже его на голову. У девушки побежали по коже мурашки. Внезапно ей вспомнились старые-старые сказки про дальние земли и неведомые страны, властители которых заставляли врагов падать ниц одним своим взглядом. Сейчас перед Отрядом стоял самый настоящий король из сказочной страны, чей взгляд скрывал отточенную сталь копья, а голос потрясал стены древних твердынь, наводя ужас на врагов. Казалось, на его плечах невидимо развевается пурпурная императорская мантия. Телевар стоял перед ним, как нашкодивший мальчишка, руки бессильно повисли вдоль тела, а пальцы предательски дрожали. Рот старика беззвучно открывался и закрывался, лицо приобрело землистый оттенок, словно отсвечивая царственным гневом Серого Князя.

Ольга сморгнула, и наваждение пропало. Тилос досадливо дернул уголком рта и дружески хлопнул тысячника по плечу.

- Извини, Телевар, сорвался. Погоди - закончу, тогда скажешь мне все, что думаешь.

Он подмигнул сидящей с отвалившейся челюстью Ольге, и у той в груди потеплело. Она сглотнула комок в горле и поудобнее устроилась в кресле, украдкой оглянувшись по сторонам. На лице Теомира читались удивление и страх. Физиономии Хлаша и, что удивительно, Заграта, оставались абсолютно непроницаемы.

- Итак, - как ни в чем не бывало продолжил Тилос. - Тебе, Телевар, нет абсолютно никакой необходимости следовать за Отрядом. Более того, я бы предпочел, чтобы ты отправился в родные степи или остался здесь. По ряду причин мне бы хотелось, чтобы Всадников не разбили наголову. Что сделано - не воротишь, и полностью изгнать жугличей из ваших земель уже не удастся, - Телевар вновь открыл рот, но на сей раз перебить не осмелился, - но оказать вам какую-то поддержку я могу. Мне нужен среди Всадников проверенный человек, и лучшего, чем ты, я не вижу. А вот для Отряда ты обуза. Игра поддержит Отряд, даст ему силы сражаться с вдесятеро сильным противником на равных, но ты - не в Отряде, просто попутчик. А против попутчиков действуют специальные законы: там, где Отряду везет, попутчикам - ровно наоборот. Да даже и без них ты всегда останешься слабым звеном, гирей на ногах. В конце концов ты просто бесславно погибнешь - от случайной стрелы или просто от загноившегося пореза. Телевар, ты сам опытный воин. Скажешь - я неправ?

Телевар какое-то время сверлил Тилоса напряженным взглядом, потом как-то сразу потух и угрюмо уставился в пол.

- Почему ты не веришь, что я в Отряде? - буркнул он. - Ты же сказал, что сам не Игрок. Откуда знаешь?

- Нет, - покачал головой Тилос. В его взгляде явственно читалось сочувствие. - Я не Игрок. Но лаборатория стала последним испытанием. Игра на Текире - набор явлений, тесно связанных с эфиром. Ваши эффекторы... э-э, Отряд буквально пропитан магией, дышит ей и питается ей, даже если в нем нет ни одного мага. Уберите магию - и вы потеряете большую часть того, что получили на время Игры. Теомир! - он повернулся к юноше, и в его руке блеснул неизвестно откуда взявшийся недлинный клинок. - Защищайся!

Мягким неспешным движением Тилос скользнул в сторону Теомира, угрожающе занося кинжал - или короткий меч? - для удара. От неожиданности тот дернулся в сторону, но тут же неловко выдернул из ножен свой собственный кинжал. Он размахнулся, пытаясь парировать выпад Тилоса, но промахнулся, запнулся на ровном месте и чуть не упал. С трудом удержав равновесие, он яростно повернулся к оказавшемуся у него за спиной Серому Князю и снова замахнулся. Даже на взгляд Ольги, двигался он так, словно впервые взял оружие в руки. Тилос - клинок из его руки исчез также неожиданно, как и появился - почти лениво отступил чуть в сторону и аккуратно вынул кинжал из кулака юноши, деликатно его поддержав. Ольге стало неловко, и она поспешила отвести взгляд в сторону.

- Нормальный уровень юноши твоего возраста и с твоей историей, - как ни в чем не бывало заметил Тилос, возвращая кинжал покрасневшему как рак Теомиру. - Магия сюда не проникает, и ваши эффекторы не работают... я хочу сказать, что Игра больше не имеет над вами силы. Здесь вы больше не Отряд и полностью невидимы для всех, включая Станцию. Но - лишь до тех пор, пока вы остаетесь здесь. А вы вряд ли согласитесь провести остаток жизни в подземной тюрьме, пусть и сытной и удобной. - Он обвел всех взглядом и едва заметно кивнул. - Ну, и еще кое-что в качестве доказательства. Как я уже сказал, я, хоть и смахиваю внешне на человека, на деле заметно от него отличаюсь.

- Не у всякого железные ребра, - понимающе ухмыльнулся Заграт. - Я бы от таких тоже не отказался.

- Не железные, там другой материал, - поправил его Тилос. - Я про другое. Мне не хочется объяснять вам сейчас азы биологии, но вашим телом управляют мозги. Всем в курсе?

- Слыхал я, - пожал плечами Хлаш. - Не упомню, правда, где. В какой-то таверне старик сказки рассказывал на ночь глядя.

- Интересные старики вам встречались, - задумчиво сказал Тилос. - Так вот, мысли рождаются в голове, и руку вы поднимаете потому, что в башке появилось соответствующее желание. Но желание - вещь неосязаемая, его одного маловато. Надо, чтобы что-то донесло его от головы до руки или ноги.

- Магия, что ли? - недоверчиво поскреб затылок шаман. На его лице блуждало неопределенно-недоверчивое выражение.

- Нет. Магия сиречь эфир - лишь один из видов энергии, Силы в вашем мире. Кроме нее есть и другие, но нас сейчас интересует лишь одна Сила - электромагнитная.

- Я видел как-то в Талазене магнитный камень, - припомнил Заграт. - Купец объявил его редчайшим чудом из чудес, пропитанным древней загадочной магией. Врал, поди. Я лично в камне никакой магии не учуял. Хотя иголки он здорово притягивал.

- Вот-вот, - согласно качнул головой Тилос. - На деле сила магнитного камня, притягивающего железо - близкий родственник электрической Силы: молнии в небе и искр, сыплющихся от твоей шерсти в темноте. Конечно, магнитная Сила действует и на другие вещества, но из них вы знаете лишь железо и некоторые другие металлы. А электрическая Сила - вы ее уже видели в действии - передает повеления мозга остальному телу. Пока понятно?

- Большего бреда в жизни не слышал, - проворчал шаман. - Младенцу известно, что при жизни телом управляет дух, который после смерти уносится прочь, но может быть задержан и призван опытным шаманом. Но на чокнутого ты не похож... во всяком случае, не слишком, - добавил он, окинув Тилоса внимательным взглядом. Ольга внутренне сжалась, ожидая новой вспышки царственного гнева, но Тилос лишь широко ухмыльнулся. - Ты давай того... ближе к делу. Ты про последнюю проверку рассказать хотел.

- А я про что? - удивился тот. - Я, в отличие от остальных, умею видеть эманации электричества. С моей точки зрения, у вас головы сияют не хуже фонариков, а тело светящимися прожилкам пронизано. Очень удобно, кстати - видишь, куда противник начнет двигаться, еще до того, как тот сам сообразит. Опять же, в темноте от меня не спрячешься, разве что с ног до головы в железный панцирь закутаешься.

- То есть при помощи электрической Силы ты читаешь наши мысли? - осведомился Хлаш.

- Нет. Читать мысли невозможно. Но есть кое-что еще. Электричество у вас в голове пульсирует определенным образом, называемым альфа-ритмами. Когда вы сюда зашли, у вас ритмы сбились, словно вас дубиной по башке огрели. Так со всеми случается, когда магия неожиданно исчезает, но у вас куда сильнее случилось. Особенно магам досталось, - он извиняющеся улыбнулся Ольге. - Да вы и сами почувствовали.

- Ага, поплохело мне, когда сюда зашел, - согласился Заграт, задумчиво пожевывая верхнюю губу. - Правда, тут Ольга сомлела, не до того стало.

Хлаш согласно качнул головой.

- Ага, у меня так же, - поддержал орка Теомир. - Я уж и не знал, от чего больше перепугался...

- А я так ничегошеньки не... - начал Телевар - и резко осекся. Тилос кивнул в ответ.

- Вот тебе и последняя проверка, тысячник, - развел он руками. - До того я еще сомневался, но сейчас сомнений нет. Что теперь скажешь?

Телевар тихо зарычал и с силой ударил кулаком по ближайшей стене. Та чуть заметно вздрогнула, и кулак отбросило назад, чуть не вывихнув Телевару руку.

- Аккуратнее, - спокойно заметил Тилос. - Потерпи немного, выйдем на свежий воздух - дам тебе куклу, что в спортзале для спарринга используют. Только сейчас не кипятись. Твоя судьба в другом, и... Может, и к лучшему.

- К лучшему? - заревел Телевар, от избытка чувств потрясая в воздухе кулаками. - Детишек к Майно в зубы отправить, а самому по кустам скрываться? Да я лучше пойду да первому жугличу в горло зубами вцеплюсь, все не так обидно помереть! Да я!..

- Уймись, - оборвал его Тилос, в чьем голосе снова зазвучали властные нотки Серого Князя. - Шанс геройски подохнуть у тебя всегда останется. Умереть просто, а вот ты попробуй-ка пожить как следует!

- Слушай, князь, - задумчиво сказал Хлаш. - А может, ну его всё в глубокую пропасть? Мне лично совсем не улыбается ярмарочную марионетку изображать. Если твои Демиурги в детстве в куклы не наигрались, мы-то тут при чем? Как-то не тянет им подыгрывать.

- Я знаю людей, которые, не задумываясь, бросились бы исполнять волю Создателя, - хмыкнул Тилос. Хлаш молча взглянул на него, иронически приподняв бровь. - Вот молодежь пошла, а! Творцов ни в грош не ставят...

- Ага, старших не уважают и сами ни хрена не умеют, - фыркнул Заграт. - И куда только мир катится? Помнится, в детстве мне папаша этой песней плешь проел.

Тилос захохотал. Ольга с Теомиром удивленно уставились на него, а Хлаш с Загратом подхватили смех, сначала неуверенно, а потом все громче и громче.

- Ох, деятели! - в последний раз всхлипнул, протянул Тилос. - Ну что мне с вами делать, с котятами бездомными?

Он резко посерьезнел.

- Я ведь из чистого любопытства с вами связался. В Хамире я находился, чтобы попытаться жителей спасти, вывести в имперские или союзные города. Но по ходу дела я получил сигнал о начале Игры Тактика, потом столкнулся с вами - чудом спасшимися героями, начал наблюдать - и ведь гляди, как повернулось! Ребята, поймите меня правильно. У меня своя игра, но с Камиллом... таково настоящее имя Майно, я стараюсь не связываться. Когда Джао договаривался с ним насчет меня, Камилл никаких условий не выдвигал, кроме как моего тела и ограничений на технологии, но за века у нас сложилось нечто вроде вооруженного нейтралитета. Конечно, я против Игрока-Стратега не выстою, но и крови ему попорчу, если что, прилично, и без веской причины он меня не тронет. Да и нечего нам делить, в общем-то, у него основная площадка - Восточный континент. Но Камилл - Игрок с очень высоким положением в Рейтинге - во втором десятке, если не в первом из почти тысячи. Он не привык проигрывать, да и оставлять угрозу такого калибра без внимания он не станет. Так что ваше присутствие здесь для меня - очередная головная боль сверх уже имеющихся, и я бы не возражал против вашего скорейшего отбытия. Но!

Он поднял вверх палец, останавливая ехидный комментарий Заграта.

- Но я вовсе не собираюсь выбрасывать вас отсюда силой. Если захотите остаться - оставайтесь. С Майно я как-нибудь дела да улажу. Он хоть и сукин сын, но не дурак и не сволочь. Попусту злобствовать он не станет, и прекращение Игры из-за дезертирства Отряда вполне может его устроить. Правда...

Он резко замолчал, задумчиво потирая подбородок.

- Договаривай, - настороженно откликнулся Хлаш. - Что "правда"?

- Чего я все на ногах да на ногах? - вместо ответа пробормотал Тилос. Он плюхнулся в одно из кресел, и то вдруг задвигалось под ним. Только сейчас Ольга осознала, что ее предыдущие ощущения движения сидя вызвало не только головокружение. Кресло и в самом деле стояло на крошечных колесиках. Серый Князь оттолкнулся от пола и прокатился на нем через всю комнату с выражением неописуемого блаженства на лице. Он так напомнил Ольге мальчишку, плещущегося в жару на мелководье, что она тихонько прыснула в кулак.

- Правда, имеется в вашей истории кое-что, мне непонятное, - задумчиво продолжил Серый Князь, откинувшись у дальней стены на спинку и заложив за голову руки. - Как-то все неправильно у вас получается, суетливо, я бы сказал. Ведь как обычно Игра происходит? Бойцам отряда дается время притереться друг к другу, привыкнуть к мысли, что геройствовать придется, личные мотивы заиметь. Опять же, в Отряд попадают не по умениям, а по способностям, Хлаш здесь редкое исключение. Игра должна дать вам время на обучение воинскому и магическому ремеслу.

- Мы и сами ученые, - буркнул Заграт.

- Да как бы не так! Извини меня, дружище, но даже с учетом последних дней твой уровень от земли еле видать. Учитесь вы, конечно, быстро, но все же не мгновенно. По-хорошему, так вам бы еще сезон-другой, а то и пару лет побродить по лесам да долам, детишек из чащобы да красавиц от средней руки чудовищ повыручать, с гигантскими крысами на мельницах повоевать, с королями да аристократами познакомиться, загадки поразгадывать, что в свитках из затерянных городов описаны. В общем, жизнь у героев Отряда хоть и недлинная, да полная приключений. А у вас что? Давеча вот говорили, сколько раз вы чудом от смерти спасались. Раз-другой - в порядке вещей, насколько я себе представляю, но не каждый же день! Но самое главное - только полный неумеха в роли Тактика влез бы с Отрядом на начальной стадии в самое сердце операций Стратега. Именно в таких местах у Тактика есть огромная вероятность засветиться раньше времени и стать из охотника легкой дичью. Но полные балбесы в роли Тактика никогда не играют. Вами управляет кто-то опытный... а значит, у него есть свой мотив. Какой?

- Ты нас спрашиваешь? - зло спросил Теомир. Набычившись, он смотрел в пол. На его скулах гуляли желваки. - Мы-то откуда знаем?

- Вообще-то не вас, а Тактика. Он видит вашими глазами, слышит вашими ушами. В конце концов, он здесь на тех же основаниях, что и вы, как гость. Мог бы и ответить просто из вежливости.

- Ты сам сказал, что здесь Силы нет, - напомнил Хлаш. - Разве Игрок может командовать нами без нее?

- Возможно, и нет. Но кто его знает... Я ведь об Игре только понаслышке знаю, сам никогда не участвовал. М-да. Сейчас ответа, как я понимаю, ждать не стоит. Ладно, еще одно меня волнует, самое главное, пожалуй. Майно явно сел вам на хвост с самого падения Хамира. А ведь первое заметное событие в вашей жизни случилось за... - Тилос сделал паузу. - За двенадцать дней до того. Нападение волколаков на обоз не забыли еще? Другими словами, Майно практически с самого начала знал, где Тактик собирает отряд. Откуда? Станция не сообщает ему вообще ничего, кроме самого факта начала контригры. А Текира - не самая крупная планета из мне известных, но все-таки планета... я имею в виду, что она просто огромна. Мелкий Отряд, да еще на начальной стадии, обнаружить на ней не легче, чем песчинку в горах. А Майно охотится за вами с самого начала, ровно за глухарями на токовище. Если бы не везение ваше, давно бы лесные зверюшки кости ваши обглодали.

- Кстати, князь, а сам-то ты как про начало Игры узнал? - поинтересовался Хлаш. - Тот артефакт, что ты называешь Станцией - он и с тобой разговаривает?

- Елки зеленые, Хлаш, теперь и ты туда же! - недовольно поморщился Серый Князь. - Сколько раз спрашивать - чем вам имя мое не понравилось? Не зовите князем, не люблю. Нет, Станция со мной не общается, но уведомление о начале Игры широковещательное... его слышат все, кто умеет. Я умею. И другое есть. Я вот вам про электрическую Силу рассказал. Дело в том, что я и сам ее использовать умею. Если сделать специальную... м-м-м... ну, пусть артефакт, что ли, то можно ее эманации принимать за тысячи верст. И наоборот - я могу электромагнитные волны... эманации сам передавать. Вот как связные маги клиентов друг с другом связывают, так же и здесь, только не эфирные волны, а электромагнитные. Удобно, кстати: дал отряду такую радиостанцию - и общайся на расстоянии.

- Как вчера, у скал? - полуутвердительно произнесла Ольга. - Ты тогда что-то губами говорил...

- А ты по губам читать умеешь? - покосился на нее Тилос. - Да, например вчера. Когда нас к скалам прижимать стали, я приказал арбалетчикам занять позицию у ближайшей тропы и провел вас туда. Ох, нехорошо вышло...

- Чего нехорошего? - вскинулся Теомир. - Они нас убить хотели!

- Тропу демаскировал, - объяснил Тилос. - Полсотни трупов - не лучшее прикрытие для тайного пути. Их уже убрали, конечно, но запах крови на камнях держится стойко. Но не о том речь. Станция - не просто артефакт. Ребята, извините, мне очень сложно объяснять такие вещи. Вы даже о простейших вещах понятия не имеете, и мне приходится знакомые вам слова использовать. Станция... она нечто вроде магического существа. Она умеет думать, но не слишком сложно из-за наложенных ограничений. Она может управлять миром, сделать с ним что угодно - например, если она захочет, то камни начнут падать не вниз, а вбок или вообще вверх, а рыбы заговорят. Но она не имеет для того желания. Она подчиняется жестко заданному набору императивов... вложенных в нее законов.

- Голем, - констатировал Хлаш. - Слыхал я о таких штуках. Делаются из глины, дерева, иногда из металла и управляются волшебником с помощью специальных письмен.

- Голем? - Серый Князь задумчиво почесал нос. - Пожалуй, да. Хорошая аналогия.

- Значит, у нас есть еще один выход. Мы можем уничтожить голема.

- Ого! - Тилос широко ухмыльнулся. - Хлаш, мне жутко нравится твой подход к жизни. Судьбе не обязательно подчиняться, кто бы ее ни направлял, полностью согласен. Но увы, вам Станцию не достать. Мне, кстати, тоже. Она летает там.

Он небрежно ткнул пальцем в потолок.

- И вы видите ее каждую ночь. Биоформы... население Текиры называет ее Белой звездой.

- Белая Звезда? Управляет Игрой? - удивился Заграт. - Никогда бы не подумал. Красная там или Голубая, что Огнем и Водой заведуют - куда бы ни шло, а белый пустоцвет...

- И тем не менее. Белая звезда - не планета, как остальные семь звезд вашего неба. Она - искусственный артефакт. Голем. Станция. Она иногда отправляет к нам, вниз, свои порождения для управления миром - вот они точно походят на духов, как минимум своей невидимостью. Но невидимы они только для вас. А вот я могу видеть исходящие о них эманации электрической силы. Именно так я и заметил странную активность в районе Хамира, потому и начал присматриваться к окружающим.

- Почему ты можешь, а Майно - нет? - поинтересовался Хлаш.

- Потому что не положено, - хмыкнул Тилос. - Я и сам-то не должен в Игру вмешиваться, но напрямую мне никто не запрещал. Я вне ее рамок, меня Станции приказано игнорировать. А вот Майно прямо заповедано на Станцию носа не совать и вообще про ее существование забыть, кроме как в случае угрозы застрять здесь навсегда из-за технического сбоя. И даже тогда ему придется срочно развивать космонавтику... м-м, искусство летать высоко и быстро, на что потребуется лет пятьдесят как минимум. Он же, судя по вашей истории, запрет как-то нарушил, хотя против жуликов в Игре своя защита есть. Если его собратья о том узнают - штрафами ниже некуда его Рейтинг опустят. А ведь для Игрока Рейтинг - смысл жизни. Он сильно рискует - и ради чего? Он ведь один из сильнейших Игроков в мире, и его партия и без того почти выиграна. По моим прикидкам, самое большее через полвека все закончится его блистательной победой и двенадцатым местом в Рейтинге.

- С-схачш... - прошипел Заграт. - И что теперь? Он нас с небес как на ладони видит?

- Если он действительно контролирует Станцию - боюсь, что так, - нахмурился Тилос. - Теоретически она может отследить кого угодно и где угодно. Понятия не имею, до чего там докопался Майно. Сам-то я только фантомов... духов Станции могу замечать, и то лишь случайно. Так что выбор у вас прост: либо вы достанете Камилла, либо Камилл достанет вас. Спрятаться и отсидеться, сами понимаете, не выйдет. Разумеется, если только у меня в гостях навечно не останетесь под мои гарантии.

- Я точно не останусь! - угрюмо заявил Теомир. - Он всех наших перебил.

- И я! - поддержала его Ольга. При мысли о сожженном доме где-то в глубине груди у нее толкалась неясная боль, не поддающаяся лечению Силой. - Даже если у нас один шанс из тысячи, все равно пойду!

- Двое, - сухо констатировал Тилос. - Что скажут остальные?

- Не нравится мне твоя история! - оскалился Заграт. - Что мне до впавшего в детство бога, да еще и не местного, а чужого? Мне бы до своих добраться да за Миршага, старого кореша, поквитаться...

- Извини, Заграт, - Тилос отвел глаза. - Не получится. Понимаешь... Клана Серого Когтя больше нет.

- Что? - заревел Заграт, вскакивая с места и одним прыжком оказавшись около даже не шелохнувшегося Тилоса. - Что ты сказал, обезьяна голожопая? Что с ними стало?

Его скрюченные пальцы с выпущенными когтями вцепились в плечи Серого Князя.

- Орков-наемников перевозили на юг для соединения с южными племенами, чтобы нанести объединенный удар по Приморской империи. Вчера вечером караван, идущий вдоль берега, был перехвачен флотом Приморской империи. Три четверти транспортных кораблей потоплены, в том числе - все, везшие орков. И твой клан - тоже. Выживших нет. Прости. Не хотел говорить, но...

Заграт медленно опустился на пол и скорчился калачиком. Царапая пол, он застонал-заплакал жалобным высоким голосом, почти кошачьим мяуканьем, так отличающимся от обычной шипящей хрипловатой речи. Все с сочувствием смотрели на него. Ольга почувствовала, как разрывается ее сердце.

- Но почему, почему? - выдавил он наконец. - Ведь Майно же... Сволочь, погань, мразь, но ведь Вечный Император! Как он мог проколоться...

- Он не прокололся, - Тилос присел рядом с ним на корточки и положил руку на плечо. - Караван шел скрытно и наверняка прошел бы имперские воды без приключений.

- Но?.. - Заграт повернул голову и посмотрел на него снизу вверх. Его вертикальные зрачки сократились до черных штрихов, почти неразличимых на ярко-желтой радужке.

- Но мои агенты сообщили о караване мне, а я передал сообщение Грету. Императору Приморской империи. В конце концов, я тоже ее союзник.

На мгновение в комнате воцарилась мертвая тишина. Потом ее разорвало низкое горловое рычание. Заград медленно поднялся на ноги.

- Ты... - выдохнул он.

- Это случилось, еще когда я находился в Хамире и не собирался путешествовать с вами. Однако... прости еще раз, но я в любом случае поступил бы так же. Удар с юга пришелся бы на наиболее плодородные имперские земли. Армия способна сдержать гуланов и тарсаков - они привычные враги, и конные, с ними воевать умеют. Но орки способны очень быстро передвигаться по густым лесам и буеракам и наносить внезапные удары там, где их никто не ждет. Если бы они соединились с южанами... тысячи жертв среди мирных земледельцев были бы обеспечены. А потом Империя бы потеряла значительную часть осеннего урожая, уже зимой начался бы голод... я не мог позволить Камиллу осуществить такой план.

- Я убью тебя... - прохрипел орк.

- Сам знаешь, что не можешь. Заграт, я не извиняюсь. Майно переносит Игру на Западный континент, и мы все неизбежно в нее втянемся - даже я, как бы ни старался удержаться в стороне. Твой клан встал на сторону Игрока. Я - его противник. Рано или поздно мы бы все равно столкнулись. И даже если бы меня не существовало, ничего не изменилось бы. Игра построена так, что каждый член Отряда получает персональный мотив для мести Стратегу. Для орка главное - клан, община, и именно по ней оказался бы нанесен удар. Если бы твой клан не погиб в море, его вырезали бы соседи. Или уничтожили волколаки. Или истребила бы магическая чума... Теперь ты понимаешь, во что нас втянуло?

Заграт уставился в пол. Тилос, все так же сидя на корточках, наблюдал за ним.

- Что нужно сделать, чтобы остановить Игру? - наконец спросил шаман, не поднимая взгляда.

- Проще всего дождаться ее естественного окончания. Но есть альтернатива - победить Стратега. Та цель, к которой толкает сама Игра. И, как я уже сказал, единственный способ для вас от нее уклониться - остаться здесь под моим наблюдением.

Тилос выпрямился, отошел к стоящему у стены шкафчику, плеснул в кружку из высокой синей бутыли и молча протянул орку. После короткой паузы тот протянул руку, принял кружку и начал пить. Прозрачная жидкость стекала по клыкам, выплескивалась на грудь, но он, казалось, ничего не замечал. Его руки судорожно сжали сосуд, а глаза невидяще смотрели куда-то сквозь стену. Орка колотила мелкая дрожь.

- Клянусь... клянусь, что не оставлю Майно в покое до тех пор, пока не увижу его кишки намотанными на сучья Орочьего леса! - наконец выдавил он из себя. - Клянусь, что он умрет самой страшной смертью, которую я только смогу выдумать! Я клянусь...

- Не надо, - мягко остановил его Тилос. - Клятвами делу не поможешь. Пойдешь с Отрядом - получишь шанс отомстить. Но если начнешь пороть горячку, бессмысленно погибнешь, только и всего. Посиди пока, успокойся. Жизнь все еще продолжается.

- На кой мне жизнь без клана? - хрипло пробормотал Заграт, но Тилос уже отвернулся от него.

- Хлаш? - вопросительно произнес он.

- Ну, а для меня ты что припас? - как-то отстраненно проговорил тролль. - Детям - месть за родичей. Заграту - месть за родичей. Мне?..

- Твоим родичам, насколько я понимаю, ничего не грозит, - пожал плечами Тилос. - Да ты и не из тех, кто помчится мстить, сломя голову. Тебе я просто расскажу кое-что еще.

- А я хочу услышать твой рассказ? - почти зло спросил Хлаш. - Может, мне лучше так и остаться дураком на веки вечные?

- Дураком следовало оставаться с юности, - вздохнул Тилос. - Теперь уже поздно. Как я уже сказал, Игра изначально рассчитана на то, что воин Отряда не может повернуть назад. Не может не по принуждению, а по собственному желанию.

- И какой же мотив у меня? - лицо тролля по-прежнему оставалось бесстрастным, но когти судорожно впились в подлокотники.

- Не эмоциональный, разумеется. Народ слишком хорошо умеет контролировать свои чувства, вами нельзя управлять таким образом. Твой мотив - логика и чувство долга.

- Вот как? Кому же я должен?

- Игра может происходить лишь в определенных условиях, - жестко сказал Тилос. - Не допускается развитие техники. Не допускаются вредные для войны идеи. Ты думаешь, люди действительно настолько глупы, что тысячелетиями воевали друг с другом, с Народом, с орками лишь из-за внешнего несходства? Нет, Хлаш, это Игра! Где Игрок возьмет войска, сражающиеся не за деньги, но за идею, если люди мирно существуют бок о бок с нелюдями?

- Было бы желание, а дураков всегда хватает, - отозвался Хлаш. Он заметно расслабился. - Впрочем, я тебя понял. А с чего ты взял, что меня можно пронять мировой несправедливостью? Что мне, простаку из дальнего захолустья, до судеб мира? Тем более до судеб людей, которые называют нас крокодилами и стараются держаться подальше? Тысячи лет все дрались друг с другом - и ничего, мир по-прежнему на месте. Или после Игры войны навсегда прекратятся?

- Ты уж выбери что-то одно, - криво ухмыльнулся Тилос. - Или тебе без разницы, или прекратятся ли войны. Не прекратятся, конечно. Демиурги создавали вас по своему образу и подобию, так что соперничество за ресурсы у вас в крови.

- Так чем же тебе не нравится Игра, Хранитель?

- Бывший Хранитель, - отрезал Тилос.

- Бывший? Не думаю, - настал черед Хлаша улыбаться кривой страшной ухмылкой. - Детям сказки можешь рассказывать, они поверят. Но я-то не мальчик, я тебя насквозь вижу. Уж больно название у вас говорящее. Все о судьбах мира печешься, так? Хранитель однажды - Хранитель навсегда?

Тилос заметно вздрогнул.

- А тебе-то что? - угрюмо спросил он. - Завидно?

- Да нет, в общем-то. Просто урок тебе впрок не пошел. Хранителями чего вас назначили - мира? Тайных знаний? Значит, отдельные люди - чушь, мелочь. Видел я таких, как ты, убежденных... Вот и сейчас ты готов сунуть детишек волку в зубы, лишь бы малюсенький шанс свернуть Игру не упустить. Погибнут, конечно, но вдруг?..

- Ах, вон ты о чем. - Тилос прошелся по комнате, задумчиво почесывая подбородок. Ольге неожиданно бросилась в глаза его гладкая смуглая кожа лица, словно бы никогда не знавшая бритвы. А может, и не "словно" - Телевар за время путешествия не раз подравнивал бороду и усы ножом, а Тилос - ни разу. - Может, ты и прав, не знаю. Но мои мотивы значения не имеют. Как я уже сказал, обычно Отряду не оставляет выбора сама Игра. Если воин не выкладывается на всю катушку, толку от него мало, и Игра всегда идет так, что выбора у героев нет. Просто такой закон природы в вашем мире, понимаешь? Солнце встает и светит каждый день, из туч идет дождь, а Отряд сражается. Я лишь пытаюсь сразу объяснить вам ситуацию. Мое предложение убежища до сих пор в силе, но, боюсь, вы бы возненавидели меня, не скажи я вам всей правды.

- Стой, парень, - сдавленным - от удерживаемых рыданий? - голосом произнес Заграт. - Значит, клан Серого Когтя утоплен в море только потому, что какой-то полоумный сукин сын назначил меня своей игрушкой? Если бы не я, они остались бы живы?

- Не знаю, - Тилос с жалостью посмотрел на него. - Возможно, и нет. Война есть война, бойцы всегда гибнут.

- Не ври мне, князь, - голос Заграта стал угрожающим. - Ответь просто: гибель клана - моя вина? Да или нет?

- Нет, - твердо ответил Тилос. - Ты здесь ни при чем. Просто невезение, вот и все. Игра есть Игра, и уж не тебе обвинять себя в ее последствиях.

- Если бы я мог, - Заграт вытянул перед собой дрожащие руки со скрюченными пальцами и когтями, выпущенными на всю длину, - я бы порвал сраному кукловоду глотку! Но до него я добраться не могу... пока. Значит, у меня появился еще один повод порвать глотку Майно, только и всего. Я пойду в его логово даже в одиночку...

- Я с тобой! - твердо заявил Теомир. Тилос грустно взглянул на него, вздохнул, но промолчал.

Ольга почувствовала странное щемящее чувство в груди. Где-то в горле застрял тугой комок.

- Я... я с вами, я уже сказала, - к ее глазам подступили слезы. - Значит, мама... папа... они мертвы или бегут с нашей земли только из-за какой-то Игры? Клянусь жугличи пожалеют, что на свет родились!

- Ольга, жугличи такие же марионетки из бродячего цирка, как и вы, - мягко произнес Тилос. - Их жалеть надо. В один прекрасный день у Майно пропадет в них нужда, и их постигнет та же участь, что и Всадников.

- Пусть! - упрямо заявила Ольга. - Они все равно напали не потому, что нож к глотке приставили, а по собственной подлости! Пусть отвечают за самих себя, за остальное другие ответят!

- Значит, Хлаш никуда не идет, - с каким-то непонятным облегчением вдруг заявил Телевар. Он вцепился себе в бороду и ожесточенно дернул. На секунду Ольга испугалась, что тысячник от расстройства начнет вырывать себе бороду клочьями, как страдающие деды из сказок. - Вот и ладушки. Одних детей я в пекло не отпущу. Значит, мне все-таки судьба идти против супостата.

- Да кто же тебе сказал, что я никуда не иду? - приподнял бровь Хлаш. Тилос бросил на него быстрый косой взгляд.

- Ну... - растерялся Телевар. - Ты же сам...

- Наш многомудрый хозяин, - язвительно взглянул на Тилоса Хлаш, - прекрасно знает, как манипулировать другими. Другое дело, что меня на крючок подцепить куда сложнее, чем вас, ну да у него опыт богатый. Князь, почему ты решил, что на меня подействуют твои россказни?

- А я тебя насквозь вижу, - подмигнул ему Тилос. - И потом, если не мои сейчас, так чужие потом. Я всего лишь хочу, чтобы ты с открытыми глазами по жизни шел.

Хлаш весело оскалил свои внушительные зубы.

- Вернул, значит, плюху. Ладно. Идущие по Пути должны следовать по нему, куда бы он ни привел. Свернуть же с Пути значит потерять себя. - Он резко встал на ноги. - Давайте-ка выберемся на свежий воздух, а то у меня голова разболелась...

По лестнице поднимались молча. Когда компания покинула подземелье, Ольге показалось, что она наконец-то вынырнула к солнцу и свету из ледяного темного омута. Поток Силы нахлынул на нее, и тело внезапно стало легким-легким. Казалось, еще шаг - и она полетит как птица. Угрюмо уставившийся перед собой Заграт тоже как-то распрямился, словно сбросив с себя невидимый груз, несколько раз глубоко вздохнул и потряс головой.

- Чтобы я еще раз сунулся в твой погреб... - еле слышно пробормотал он.

В зале наверху Тилос в своей неподражаемой манере с размаху плюхнулся в кресло и жестом пригласил садиться остальных.

- Ну что, герои вы мои? - задумчиво осведомился он. - Что делать собираетесь?

- Думаю, еще денек передохнем, а завтра или послезавтра утречком, по холодку двинемся, - поскреб затылок Хлаш. - Народ, как вы?

Тилос изумленно уставился на него.

- Хлаш, - на его лице заиграла странная улыбка. - Я, конечно, сволочь и мерзавец, но не настолько, чтобы выгонять вас за порог на следующий же день. Тебе, орясине саженной, может, и ничего, да вот другие-то на ногах еле держатся. Куда вы пойдете завтра с утра? Карателям в зубы? Думаешь, у Майно вчера вечером последний резерв на нашем континенте кончился?

- Ну... - пробормотал Хлаш, явно озадачившись. - Я думал - чем быстрее мы отсюда исчезнем...

- Да толку то! Не сомневайся, соглядатаев Майно вокруг Лесной долины хватает. Новые появляются быстрее, чем старых отслеживаем. Я уж и рукой махнул. Вас перехватят если не на следующий же день, то уж точно задолго до Талазены. Я думаю...

Он замолчал, заложив руки за голову и уставившись в потолок.

- Ну? - подбодрил его Заграт. - Думай быстрее, а то мне что-то жрать хочется!

Орк, казалось, уже полностью отошел от потрясения, на его лицо вернулась обычная брюзгливая мина.

- Жрать? - Тилос будто бы к чему-то прислушался. - Ох ты елки-палки! Ничего себе мы с вами потолковали! Уже и полдень минул! Значит, так. Думаю, период-другой вы у меня задержитесь. Теомиру с Ольгой стоит с оружием поупражняться, да и тебе, Заграт, есть чему в колдовстве поучится. Что до тебя, Хлаш, то ученого учить - только портить, но я бы с удовольствием с тобой поработал. Не возражаешь против нескольких спаррингов?

- А то! - острозубо ухмыльнулся тролль. - С Хамира мечтаю!

- Вот и ладушки, - довольно кивнул Тилос. - Телевар, к тебе отдельный разговор имеется. Я тебя еще найду сегодня, не отходи от замка далеко.

Тысячник неопределенно дернул головой в знак согласия.

- А я тем временем попытаюсь с Камиллом поговорить. Может, он что предложит, хотя и вряд ли - здесь уже дело не от него, а от Тактика зависит. Ну что, ребята-зверята, есть возражения против моего гостеприимства?

Путешественники молча переглянулись. Ольга вопросительно взглянула на дядьку, но тот лишь пожал плечами, упорно избегая ее глаз. Он хмурился мрачнее тучи.

- Значит, так, - князь хлопнул ладонью по столу. - Решено. Начнете занятия завтра же. Теомир - кинжал и меч. Ольга - кинжал и лечебная магия. Заграт - природная магия, огонь и воздух, я полагаю, потом скорректируем по необходимости.

- Не хочешь их искусству Пути подучить? - тихо спросил Хлаш. - Пригодится, я думаю...

- Пути... - Тилос задумчиво пожевал губами. - За такой срок... Впрочем, Игра есть Игра, почему бы и не попробовать? Если и не поможет, то и не повредит. Ладно, утро вечера мудренее. Сегодня еще отдыхайте, а с завтрашнего дня начнете подготовку.

Он стремительно поднялся на ноги.

- Ладно, топайте в столовую, а я пошел завалы дел разгребать. Увидимся.

 

На сей раз обеденная зала оказалась переполнена местными дружинниками в странного окраса пятнисто-зеленой одежде - усталыми, запыленными, пахнущими потом, но веселыми и перешучивающимися. Вынырнувшая неизвестно откуда Белла мягко, но решительно расчистила для компании часть стола в дальнем углу. Поулыбавшись Белле и бросив на чужаков несколько не слишком дружелюбных, но любопытных взглядов, местные сдвинулись поплотнее, и путешественники осторожно устроились на лавках, чувствуя себя неуютно посреди такой толпы.

На глаз в зале присутствовало человек пятьдесят, большинство в такой же пятнистой одежде. Тут и там виднелись орки. Некоторые оживленно болтали с соседями, другие жевали, сосредоточенно уставившись в тарелки. Оружия, если не считать охотничьих ножей и недлинных кинжалов, поначалу не замечалось, но вскоре Ольга перехватила оценивающий взгляд Хлаша на оружейную стойку около дверей, увешанную и уставленную мечами и топорами. Рядом стояли составленные в козлы копья и пики, а также совершенно непонятные штуки - что-то вроде деревяшки с торчащей трубкой с приделанным спереди широким плоским ножом. Почему-то нож сидел не на конце трубки, а сбоку. Несколько девушек сновали по залу, разнося тарелки с едой и забирая грязную посуду.

- Тёмка, - осторожно спросила Ольга, разрезая на куски мясо в непонятного происхождения коричневатой, остро пахнущей подливке, - а чего они одеты так странно? Словно в грязи валялись?

Погруженный в какие-то свои мысли Теомир удивленно посмотрел по сторонам, словно только что заметив, где они находятся, и пожал плечами.

- Кто его знает, - почесал он в затылке. - Может, просто из горного патруля вернулись, извозюкались, а постираться не успели. Или здесь так принято.

Он макнул хлеб в подливку и принялся сосредоточенно жевать, глядя куда-то сквозь стену.

- А ты представь их среди травы, - шепотом подсказал с другой стороны Телевар. - Или в лесу, в зарослях. Чисто зеленых пятен на земле не найдешь, а вот зеленых и запятнанных - сколько угодно. Слушай, а ведь Серый Князь совсем не дурак. Попробуй-ка этакого пятнистого с расстояния углядеть! Вернусь домой - наряжу наших пластунов в такое же...

Старый тысячник скривился словно от зубной боли.

- Если вернусь, конечно, - горько добавил он.

После обеда компания выбралась на площадь перед замком. Хлаш переглянулся с Телеваром, затем с Загратом, и потряс блестящей лысой башкой.

- Так, други мои закадычные, вы как хотите, а я пошел ухо давить. До завтрашнего утра отсыпаюсь, как суслик. Когда еще такой случай выпадет...

Он махнул рукой и неторопливо пошел к гостевому домику.

- Хоть и орясина саженная, а иногда умные вещи говорит, - пробурчал За­грат. - Составлю-ка я ему компанию.

- А я по округе поброжу, - не согласился Телевар. - Обмозговать кое-что надобно. Вы, ребятишки, погуляйте-ка пока где-нибудь, а то тоже пойдите да отоспитесь как следует. У Онки, вон, после подвала до сих пор ноги подгибаются.

- Ну и дрыхните, сони! - насмешливо заявила Белла. - А мы с Онкой и Тёмкой еще погуляем. Солнце в зените стоит, а они дрыхнуть удумали! Ха! Покедова, дед!

Она ухватила Ольгу с Теомиром под руки и решительно потащила куда-то по заросшей липой аллее.

Через полсотни шагов аллея сошла на нет. Белла выпустила гостей, плюхнулась на скамью с высокой спинкой и уставилась на них, скрестив на груди руки.

- Ну? - нетерпеливо спросила она. - Что там случилось? Рассказывайте.

- Где - там? - не понял Теомир. После обеда его странно-отрешенное состояние лишь усугубилось. Он, казалось, совсем не замечал окружающее.

- Ясно, - фыркнула девушка. - Тебе тоже бы поспать стоит как следует, ага? О чем вы с Тилосом полдня трепались? Я после завтрака вас где только ни искала! Ладно, шепнули мне добрые люди, что он вас в пытошный подвал увел и с пристрастием допрашивает, даже беспокоить не велел. Дверь изнутри запер, конспиратор недоделанный!

Она снова фыркнула.

- Белла, зачем ты так? - с упреком сказала Ольга, усаживаясь рядом. - Он нам с тобой не чета, а ты на него ругаешься...

- Влюбилась, что ли? - зыркнула на нее Белла. - Так и скажи. Ха! Чего вдруг он мне не чета? От того, что надувается, как лягушка?

- Он... - начала Ольга - и осеклась, запунцовев, словно рак в кипятке. - Слушай, зачем ты нас сюда приволокла? Чтобы князя обругать? Так мне, знаешь ли, на полном серьезе сейчас лучше бы поспать. У меня после подвала коленки подгибаются. Я аж сомлела там, когда порог перешагнула, потом откачивали...

- Ты? Сомлела? - удивленно посмотрела на нее Белла. - Ого! Мне там тоже слегка плохеет, там вообще только Тилос себя нормально чувствует, но такого не случалось. Ладно, извини, не стану больше ругаться.

Зеленоглазая ведьмочка глубоко вздохнула.

- Обидно только! - пожаловалась она. - Как появился - только пару раз кивнул да "привет" сказал. А я, между прочим, огонь зажигать научилась!

- А? - удивилась Ольга. - Как - зажигать?

- Ну, очень просто, - нетерпеливо пояснила Белла. - Заклятьем. Вот, смотри!

Она вскочила на ноги и чуть не врезалась во все еще стоящего перед ней отрешенного Теомира.

- Слушай, тебе точно в кроватку надо! - со злостью заявила она. - Ну что ты стоишь, как истукан на постаменте? Знаешь что, шел бы ты к себе, а? Вон туда по дорожке, в аккурат к домику выйдешь!

Теомир молча кивнул и понуро побрел по указанному Беллой пути, уставившись себе под ноги.

- Странный он у тебя какой-то, - Белла проводила его недоуменным взглядом. - Заторможенный. Он всегда такой или просто головой ударился?

- Ударился, - кивнул Ольга. - Вернее, его ударили. Нас тут бандиты в лесу прихватили, так ему чуть мозги дубиной не вышибли...

- А-а, - протянула Белла, мгновенно утратив к Теомиру всякий интерес. - Не повезло... Вот, смотри! Оп-ля!

Она подхватила с земли сухую ветку, сосредоточенно нахмурила брови и ткнула в нее пальцем. На кончике ветки вспыхнул крошечный огонек. Мгновение - и язычки пламени охватили ее сверху донизу. Ойкнув, Белла выронила горящую хворостину и затрясла обожженной рукой.

- Опять не рассчитала, - огорченно сказала она. - Должно же чуть-чуть загореться...

- Здорово! - искренне сказала Ольга, с уважением глядя на Беллу. - А вот у меня так никогда не получалось. Лечить я еще умею, а вот огнем управлять... Сильно обожглась? Давай помогу.

Она взяла руку девушки. Кожа на пальцах покраснела, тут и там вздулись маленькое волдырики. Ольга накрыла их ладонью и попыталась вызвать в ней знакомое теплое покалывание. Почему-то вышло не сразу, потом закружилась голова, в глазах слегка потемнело. Ольга стиснула зубы и откинулась на спинку скамьи.

- Ой, совсем не болит! - удивленно воскликнула Белла, разглядывая уже нормальную кожу. - Эй, что с тобой? На тебе же лица нет! Ох я дура... После подвала же сутки колдовать нельзя, мне Тилос говорил. Онка, ты как?

- Нормально... - пробормотала Ольга. - Отдышусь только. А почему нельзя колдовать?

- Тилос говорит, что там какие-то рез... рус... резеруверы пустеют, в которых колдовство в человеке накапливается. Если в этих самых рез... в общем, в подвале колдовства нет, и ревузевуры пустеют. Простому человеку еще ничего, а вот колдунам вроде нас совсем плохо. Пока они не заполнятся хотя бы на четверть, от колдовства и помереть можно. Слушай, ты точно в обморок падать не собираешься? Врача позвать?

Белла выглядела не на шутку встревоженной.

- Да все нормально... - прошептала Ольга. Сердце билось как сумасшедшее, но дышать стало легче, и спазмы в животе почти прошли. Она с трудом сглотнула отдающий рвотой комок в горле. - А ты что, тоже в тот подвал ходила?

- Я? Ха! - гордо вскинула голову Белла. - Да я там иногда даже ночую. Тилос вам показывал лаборатории?

- Лаборатории? - Муть в глазах почти рассеялась. - Там какая-то комната, вся белая и с рисунком мира на стене...

- А, кинозал, - разочарованно протянула Белла. - Тилос иногда туда послов иноземных водит, на мозги им капать. Они оттуда с круглыми глазами выходят, потом домой уезжают и своим хозяевам сказки про могучее колдовство рассказывают, что землю как ни на есть с птичьего полета кажет. А больше он никуда вас не водил?

- Да нам, в общем-то, не до того было... - неуверенно пробормотала Ольга. - Сначала меня откачивали, потом... А что там еще есть?

- Ну! - всплеснула руками Белла. - Так вы, почитай, и не видели ничего. Там еще оружейная, потом химическая лаборатория, потом еще какая-то физическая, а еще генераторная и реакторный зал. Я вообще-то и сама там мало куда хожу. В основном в химическую. В других местах другие работают, а Тилос, тот вообще там днюет и ночует, когда дома. Но ты не думай, меня везде пускают, кроме реакторной, - быстро добавила она. - Я тебе все покажу, если хочешь, только в реакторный зал Тилос вообще никому ходить не позволяет.

- А что такое "реакторный зал"?

- Место, где реактор стоит - здоровая такая штука, с ваш домик величиной, лампочками мигает. Он электричество как-то делает, только не знаю, как. Тилос его еще умным словом называет...

Она наморщила лоб, вспоминая.

- Ка-ви-тон-ный реактор, да. Он говорит, что с разрывающим полем шутки плохи: если что - так бабахнет, от всей долины пустое место останется, - девушка поежилась. - Я как-то туда забралась тайком, до него дотронулась, а он гудит, знаешь, тихо так, но чувствуется, что внутри силища... Зато по ночам у нас красиво. Жаль, ты последнюю ночь дрыхла, а то бы я тебе показала. Тут пруд рядом есть, а его подводными электрическими фонарями подсвечивают, красотища! Ну ладно, еще увидишь. Вы ведь у нас задержитесь, да?

- Ага. Тилос сказал, что период-другой мы у него погостим. Период - это сколько?

- Двадцать четыре дня. Три осьмицы. На Восточном континенте так время считают, в Приморской империи уже тоже переняли.

- А-а. А как ты до домика дотронулась, если Тилос туда никого не пускает?

- А там рядом с дверью такая дощечка есть с циферками, - скромно потупилась Белла. - Я подсмотрела, в каком порядке нажимать надо, чтобы открыть. Только ты ему не проболтайся, поняла? - Ее голос стал жестким, но тут же смягчился. - А еще там есть рет-ранс-лят-ор, - последнее слово она тоже выговорила по слогам.

- Что? - удивилась Ольга. Глаза у нее слипались, но она мужественно не подавала виду.

- Такая штука, которая далеко говорить помогает, - с таинственным видом пояснила Белла. - Берешь такую маленькую коробочку и говоришь в нее, а другая коробочка, где-нибудь далеко, то же самое твоим голосом повторяет. Рет-ранс-лятор тут главный, без него ничего не получится - он голоса между коробочками передает. Хорошо Тилосу, - добавила она с ноткой зависти в голосе. - Ему никаких коробочек не надо. Он просто думает - а коробочки говорят, даже если он в Талазене или в Золотой Бухте ошивается. Говорит, мозги у него так устроены, что электрическую силу воспринимают, вроде как связные маги - эфирную. Только лицо у него дергается, словно он в самом деле говорить пытается. Вот умора! - Белла прыснула. - Мне такую коробочку не дают, а вот у командиров отрядов она есть...

- Ага, он рассказывал. А еще говорит, что не маг... - пробормотала Ольга. - По мне, так самое колдовство и есть.

- А Тилос его наукой называет! - гордо сказала Белла. - А еще он говорит: есть многое на свете, моя милая, что неизвестно нашим мудрецам. Вроде бы как какой-то циркач фразу придумал, а ему понравилось. Слушай, да ты совсем спишь!

Ольга и в самом деле против своей воли проваливалась куда-то в густой плотный туман, населенный странными формами. Мелькнул малыш-летун, смешно топорщащий уши, рядом свистнула огнеплеть, невнятные фигуры устроили вокруг настоящий хоровод, угрожающе размахивая оружием. Затмевая все, надвинулось разгневанное мужское лицо, в его глазах билось яростное оранжевое пламя. Ольга точно знала, что сам Майно, Враг, Разрушитель, Неназываемый, пришел за ней, и что ей конец.

Когда утром солнечный луч ударил в глаза, ее простыни намокли от пота.

 

Все еще день двадцать седьмой. Безымянный хутор к северу от Сахарных гор

 

Свистит меч, и его собственная голова, вращаясь в воздухе, отлетает в сторону, катится по земле. Гаснущим взглядом Каор успевает поймать торжествующе потрясающего оружием огромного зеленого тролля, испускающего победный рев. Затем страшная резь в шее затмевает все вокруг, и мир заливает тьма, перемежаемая лишь вспышками боли.

Каор стоит в кольце хохочущих и свистящих мальчишек, а к нему боком подбирается противник, сжимающий кулаки. Глаз заплыл, из рассеченного лба капают теплые капли, оставляя на губах солоноватый привкус. У врага из носа висит бахрома кровавых соплей, он прихрамывает на правую ногу, но в глазах уже желание не поиздеваться над одиноким пареньком из чужой шайки, а убивать. Где-то вдалеке стоит мать, повернувшись спиной к схватке, и что-то оживленно обсуждает с торговкой зеленью. Каор отчаянно бросается на врага, но тот уворачивается, бьет его кулаком в поддых и ставит подножку. Каор кубарем летит на землю, судорожно хватает ртом воздух, но все равно задыхается, в глазах темно, и зачем-то торчащий из земли гвоздь глубоко втыкается ему в шею.

Раскаленный воздух пустыни обжигает горло, не дает дышать, в глазах плавают огненные круги. Кажется, лучи яростного солнца давят на голову, спину, пригибая к земле. Ужасно хочется пить, кадык с трудом ходит в пересохшем горле, царапая его словно наждаком. Мерно бьют барабаны, голова резонирует в такт натянутой на них человеческой коже. Невысокий смуглый палач еще раз деловито проверяет петлю и, поймав кивок сидящей на высоком помосте напротив темнокожей женщины в золотой короне, украшенной кроваво-красными рубинами, резко выбивает из-под ног подставку. Петля охватывает шею, страшный рывок ломает позвонки. Дикая боль в раздавленном кадыке растворяется в накатившейся темноте.

Влажная жара облегает тело, словно мокрое шерстяное одеяло. Кожа покрыта слоем влаги - то ли испарины, то ли осевшей из воздуха. Руки и ноги прочно прикованы к столу железными браслетами, металлические обручи охватывают поясницу, грудь и горло. Обруч на горле покрыт изнутри мелкими острыми шипами - они рвут кожу при малейшем движении, однако недостаточно велики, чтобы вскрыть сонную артерию и навсегда избавить от мучений. В углу подвала сумрачно светится большая жаровня с углями. Рядом разложен пыточный инструмент - клещи, шипы, клейма, какие-то буравчики и тиски. Но безумный взгляд скошенных глаз направлен не на них, а на черный закопченный сосуд над огнем. Дюжий подручный разжимает ножом стиснутые в судороге зубы, другой ловко вставляет в рот широкую воронку. Палач с явным трудом снимает горшок с огня короткими щипцами и с опаской подносит его к лицу Каора. Жар опаляет лицо, из глубины истерзанного тела рвется животный вопль, но свинец раскаленной струей уже течет по горлу, вливается в легкие, и страшная боль в шее окружает его, кривляется, показывает язык, сверкает маленькими красными глазками, не забывая вонзать в него тысячи отравленных кинжалов. И только потом приходит благословенная тьма.

Нет, не тьма. Багровая полутьма лишь кое-где подернута клочьями черного тумана. Майно сидит за маленьким столиком и задумчиво потягивает из высокого хрустального бокала красное вино Западного Граша. Каор Трэин плавает в блаженной невесомости, но страшная боль в шее туманит разум, заставляет бороться за каждый глоток воздуха. Взгляд Майно, направленный на Каора, спокоен и даже немного сочувственен.

- Так-так, мой мальчик, - неспешно произносит Вековечный Император. - Ты все-таки облажался.

Каор не знает, что такое "облажался", но чувствует горячую благодарность судьбе за то, что вокруг - не очередной кошмар. Пожалуй, одной вечности подобного удовольствия с него хватит.

- А я ведь тебя предупреждал!

- Хозяин... - хрипит Каор, пытаясь встать на колени. Но проклятое тело не слушается его, все так же плавая в расслабленном блаженстве колдовского облака. - Хозяин...

- Не дергайся, - приказывает Майно, делая успокаивающий жест рукой. - Если бы я был на тебя зол так же, как вначале, то не стал бы даже и тратиться на лекаря, чтобы реанимировать. Пожалуй, так и оставил бы на веки вечные посреди приятных снов. Говорил ведь я тебе - не вздумай приближаться к Серому Княжеству? Говорил. А что ты? Увлекся погоней, как сопливый мальчишка, и не сумел вовремя остановиться. Но, по здравому размышлению, твоей вины здесь я не нашел. Выходит, что просчитался все-таки я.

У Трэина лезут глаза на лоб. Чтобы Великий оказался в чем-то неправ? Да еще и сам признался?

- Н-да. Полсотни Карателей - не велика потеря, но у меня поблизости больше нет резервов. Обидно, обидно. Придется кого-то перебрасывать из других мест...

Горячий стыд захлестнул Каора с головой. За ним отступает даже боль в шее. Пятьдесят против шести, из которых трое - мальчишка, девчонка и старик. Скажи ему кто, что они смогут ускользнуть - Каор даже смеяться бы не стал. Что толку смеяться над умалишенными? Но он не поймал. Упустил. Провалился. И виной всему Тилос, вшивый посланник Серого Князя. Однажды он уже унизил Каора в Приморской империи, можно сказать, на глазах у всех. Теперь он унизил его повторно. Мысленно Каор поклялся, что его жизнь не будет иметь другого смысла, пока Тилос жив.

- Даже и думать забудь, - насмешливо посоветовал ему Майно, словно (а может, и не словно) читая мысли. - Серый Князь тебе не по зубам. Он может на завтрак десятерых таких как ты съесть и даже не заморить червячка. Нет, паренек, ты уж оставь его лично мне. Остальных, впрочем, можешь забирать, я не возражаю.

Глаза Вечного Императора сверкнули. Он отставил бокал и наклонился вперед.

- Однако ты облажался, мой мальчик, и не думай, что я забуду.

Он снова откинулся на спинку мягкого стула, его глаза потухли.

- Ладно, о плохом мы поговорим позже. Недосуг мне с тобой болтать, да и ты не в состоянии. Слушай меня, и слушай внимательно. Даю тебе период на то, чтобы отлежаться. Мне плевать, как ты будешь себя чувствовать после того. Вероятно, все еще паршиво, но мне не интересно. Затем тайно проберешься в Талазену и явишься к Кантуру-мяснику по известному тебе адресу. Там ждешь дальнейших указаний. Готовься, что придется поучаствовать в необычной операции. Усек?

- Да, хозяин, - прохрипел Каор.

- Вот и молодец. Помни - период, не больше. Впрочем, раньше вскакивать особого смысла тоже нет. Смотри, Каор, я умею награждать - но умею и карать. А ты в последнее время все больше меня разочаровываешь. И если подведешь меня еще раз... - Майно вытянул вперед руки со скрюченными, словно когти, пальцами. - Я сверну тебе шею своими руками! И даже и не надейся, что выживешь еще раз. Свободен.

Словно порыв горячего ветра ударил Каора в лицо. Все вокруг заволокло туманом. Тело снова отяжелело, отказалось повиноваться, резкая боль, зародившаяся где-то внутри затылка, хлестнула по глазам. Он рванулся изо всех сил, и туман рассеялся. Посланник лежал на мягкой постели, привязанный к ней шелковистыми, но прочными веревками так, что не мог двинуть ни одним членом. Его лба коснулось что-то холодное и влажное. Сквозь выступившие слезы он ухватил образ высохшей старушки, осторожно обтиравшей ему испарину с лица. В ее глазах медленно гасли характерные для связного мага искры.

- Какой же ты, милок, резкий, - осуждающе прокудахтала бабка. - С переломанной-то выей - и так дергаться! Нет уж, касатик, пару дней ты у меня без движения полежишь, пока заклятье как следует не примется, а потом уж гуляй, коли хошь...

Каор глубоко вздохнул - шея страшно болела, но ощущение не шло ни в какое сравнение с болью из кошмаров - и потерял сознание.

А Игрок, холодно наблюдая за ним глазами полевой мыши, молча думал, и легкая усмешка кривила его губы. Нет, решил он наконец, несмотря ни на что, исход идеальный. Отряд подтвержден - и заперт в ловушке, которую не может покинуть. Потери на обнаружение минимальные. Даже Каор Треин умудрился выжить - спасибо людям Кацуги, присматривавшим за погоней издали. Протеже Джао решил-таки выбрать свою сторону в Игре? Замечательно! Он забыл главный принцип того самого Пути безмятежного духа, в котором силен: ты неуязвим лишь до тех пор, пока не начал действовать. А действуя, ты позволяешь противнику использовать свою силу против тебя же. Именно то, что мне сейчас от тебя и требуется...

Ты умен, бывший Хранитель. Но, как и каждый юнец, ты полагаешь, что мир начался с тебя, и что никто раньше не имел тех же проблем. Твой статус в нашем дряхлом крошечном обществе пока что непонятен, но, как бы ни сложились дела, у тебя впереди долгая жизнь. Ты еще наберешься опыта и знаний. Однажды, возможно, ты даже сможешь потягаться со мной на равных. Однажды - но не сейчас. А сейчас тебе еще только предстоит узнать, что такое настоящий Стратег и как он может использовать к своей выгоде противника, неуязвимого для законов Игры. Особенно - когда противник позволил себе непростительную слабость привязанности к биоформам.

И даже не надейся, малыш, что я отвечу на твои сообщения. Нам еще предстоит о многом поговорить - но не сейчас, чуть позже, когда ты полностью осознаешь свое - наше - новое положение. И от ненужных слабостей я, так и быть, тебя избавлю, иначе из тебя не выйдет ни полезного союзника, ни хорошего соперника. А сейчас считай, что я на тебя жутко обижен, а потому игнорирую. И наслаждайся приключениями. Уж чем-чем, а ими я тебя обеспечу по самое не могу.

 

День двадцать восьмой. Серое Княжество

 

На следующее же утро, еще до завтрака, в гостевой дом заявился Ханкер. Глава стражи критически оглядел гостей, задержал взгляд на Ольге и чуть заметно пожал плечами.

- Я - Ханкер, ежели забыли, - сообщил он гостям, слегка поклонившись. - Командую здешними вояками. Князь приказал обучать вас волшбе и военному делу. Орку - Заграту, если не ошибаюсь, - велено явиться к Жекару, он у нас главный по колдовской части. Молодым Всадникам - Темиру...

- Теомиру! - обидчиво поправил юноша.

- Теомиру, - согласно кивнул Ханкер. - Прости, оговорился. Теомиру и Ольге положили заниматься рукопашным боем с утра, оружием ввечеру. Насчет матхи Хлаша указаний не дано, но князь просил его помочь в обучении Теомира и Ольги, если матха захочет. Вопросы есть?

- Почему не помочь? - задумчиво проговорил Хлаш. - А чему учить-то намереваешься, вой? По какому Пути идешь?

- По тому же, что и ты, уважаемый Ведущий, - улыбнулся Ханкер. По обветренному лицу разбежались тонкие морщины, и сразу стало видно, что он куда старше, чем кажется на первый взгляд. - Я и сам почту за честь выучиться у тебя чему-нибудь новенькому.

- Эй! - обиженно возник Телевар. - А я что? Болтаться без дела должен?

- Чтоб меня! - пробормотал Ханкер. - Прости, уважаемый, ты ведь тысячник Телевар, верно? Князь просил тебя явиться к Танзиле. Она у нас главная в канцелярии и иностранном приказе. В смысле, замещает Тилоса при общении с иноземцами, когда тому погулять захочется. Танзила аж загорелась вся, когда о вашем появлении узнала. У нее тайного человека в ваших краях недавно убили, и она ругается так, что у меня аж уши жухнут...

- Старость не радость, - вздохнул тысячник. - Кому мечом махать, а мне, видно, пришла пора на завалинке сидеть да с бабами сплетничать. Ладно. Где ваша красна девица?

- Наша красна девица тебя в тонкий блин раскатает, если захочет, - усмехнулся Ханкер. - Она полусотку быстрее иного мужика бегает, а однажды на тренировке чуть из меня дух не вышибла сгоряча. Да, та еще девица. Впрочем, Тилос тюфяков не держит. Потопали, что ли, к замку. Все равно в каптерку заглянуть придется.

Ольга не знала, что такое "каптерка" и "полусотка". Со все возрастающим любопытством она вместе с остальной компанией последовала за Ханкером. Впрочем, все оказалось разочаровательно скучным. Каптеркой назывался маленький неприметный домик, по местному обычаю прикрывавший вход в подземный амбар, на сей раз со всяческой одеждой и доспехом. Ханкер щелкнул чем-то в полумраке, и под потолком загорелся уже знакомый осветительный шар.

Покопавшись в огромном шкафу, начальник стражи вытащил на поверхность несколько простых полотняных штанов и рубах с широким запахом, но без пуговиц. Вместо них предлагался длинный пояс.

- Тренировочная одежда, для занятий, - объяснил Ханкер. - Чтобы в обычной по земле не валяться. Без пуговиц, как вы привыкли, но иначе нельзя - оторвутся с мясом на первом же занятии. Так, малый размер на тебя, - они кинул Ольге штаны с рубахой. - Вот тебе... - еще один комплект полетел в Теомира, - а тебе... - Он с сомнением окинул взглядом Хлаша. - Н-да. Где же я на тебя одежу-то возьму?

- Не ломай голову, уважаемый Ханкер, - ответил ему тролль. - Я прекрасно обойдусь без одежды. Народ использует ее только по нужде, а не чтобы скрывать тело от чужих взглядов.

- Обдерешься весь... - неуверенно произнес Ханкер. - Хотя с твоей-то шкурой...

- Уважаемый Ханкер, - Хлаш расплылся в широкой зубастой ухмылке, - ты меня сам Ведущим назвал. А ежели Ведущий на обучении обдерется, поделом ему.

После каптерки подошли к замку. Возле главного входа стояли, лениво переговариваясь, высокая плотная женщина в платье и седобородый старик в синей, расшитой серебряными звездами мантии. Гостей они заметили одновременно и, оборвав разговор на полуслове, поспешили навстречу. Ольге казалось, что она уже привыкла к иноземным одеждам, но платье женщины ее поразило. Оно состояло из двух частей: верхней - наподобие кафтана или теплой кофты, но сшитой из легкой белой ткани, и нижней - с коротким и волнистым, словно обкорнанным неумелым портным, подолом, не доходящим даже до колен. Выходило, что здесь и старшие женщины не стесняются никого, не только девчонки вроде Беллы. Мысленно она плюнула и хотела отвернуться от сраму, но заметила, что Теомир смотрит на голые ноги женщины с отвисшей челюстью, и не стала, сердито уставившись на бесстыжую бабу. Тут ей вспомнилось, что Белла говорила ей про мини-юбку, и она отчаянно сконфузилась, невольно представив себя в такой же.

- Танзила.

- Жекар, - в унисон представились они.

- Мы уж думали, что вы не придете...

- Это она думала, еще со вчерашнего вечера...

- ...а вы тут не спеша гуляете! Ханкер! Ты...

- ...не обращай на нее внимания, - закончил Жекар и ухмыльнулся. - Танзила, ша! Не сбивай гостей с толку. Приветствую, уважаемые! Пусть Сила течет сквозь вас бурным потоком! Я вижу вокруг вас эманации эфира и предсказываю, что вам суждено великое будущее!

- Ну ровно гадалка базарная, - вздохнула Танзила. Где-то в уголках ее губ притаилась задорная улыбка. - Да ты, кажется, предсказаниями и зарабатывал, пока к нам не попал, все время забываю.

- Я был великим предсказателем! - с пафосом потряс пальцем в воздухе Жекар. - Люди мне платили бешеные деньги, чтобы узнать свою судьбу! К моему шатру на ярмарках всегда стояла очередь! Ах, молодость, молодость...

- Ладно, хорош паясничать, - ткнула его в бок Танзила. - Ты, как я понимаю, Телевар? Добро пожаловать к нам на пироги. Поскольку Тилос настоятельно не рекомендовал мне приставать к остальным, тебе придется отдуваться за всех.

- О свет моих очей! - поклонился ей тысячник. Ольга ошеломленно взглянула на него. Телевар почти изящно опустился на одно колено, осторожно взял руку главной тетки по иностранным делам и поцеловал ей запястье. - Я весь в твоем распоряжении. Даже моя старческая кровь кипит при виде такой красавицы, и я готов ублажать... хм, твой слух хоть до скончания веков.

Женщина закинула голову назад и звонко расхохоталась.

- Спасибо тебе, о благородный рыцарь, за достойные великого мужа слова! - проговорила она сквозь смех. - Встань и не пачкай колени, плац не слишком чист. Только не наговаривай на себя - видала я и мужиков постарше тебя, и при том порезвей молоденьких. Пойдем же, достойный муж, покалякаем на разные темы.

Она почти силой подняла Телевара на ноги, взяла под руку и тесно прижавшись, повела прочь. На ходу тысячник обернулся и едва заметно подмигнул остальной компании. Ханкер с Жекаром расхохотались.

- Ну и ухажер же ваш старшой! - хлопнул Теомира по плечу Жекар. - Такой не пропадет. А я уж начал бояться, что привел князь ей очередного ягненка на заклание. Ну что, парень, пошли и мы, поработаем с утра пораньше.

- Эй-эй-эй! - возмутился Ханкер. - Парня мне отдали. Я его муштрую, не ты. Заграт, не обращай внимания, наш шарлатан колдуна от жулика отличить не сможет. Уж и не знаю, чему он тебя научит...

- Извиняюсь, - Жекар казался заметно смущенным. - Я почему-то подумал, что Заграт - это ты. Уж больно от тебя Силой веет...

- От него? - удивился Заграт. - Да он... - Орк неожиданно осекся. - Действительно, веет. Как я раньше не замечал?

- Ну да, - растерянно развел руками чародей. - От девушки, парня и тебя прямо таки несет эфиром. Из вас только уважаемый...

Он с опаской глянул на Хлаша.

- Хлаш Дэрэй к твоим услугам, - вежливо откликнулся Хлаш. - Да, такова натура Народа. Великих воинов у нас хватает, а вот с магами весьма плохо. Впрочем, нельзя иметь сразу все. Заграт, не обидишься, если мы пойдем немного покувыркаемся на голодный желудок? Сытым как-то несподручно.

- Валите, вояки, - ухмыльнулся Заграт. - Сколько лет без вас прекрасно обходился, и сегодня, думаю, не помру. Пошли, Жекар, научишь меня паре фокусов.

- Теомир, - негромко сказал тролль, глядя в спину удаляющимся колдунам. - Думаю, сразу два мага ошибиться не могут. Прежде чем мы отсюда уйдем - совсем уйдем, я имею в виду, - ты должен подучиться колдовству.

- Вот еще, - возмутился Теомир, сердито насупившись. - Я честный боец, не какой-то там колдунишка! Ой, прости, Онка...

- Ничего, - ледяным тоном сказала Ольга. - Я привыкла. Не ты первый такой остроумный.

- Теомир, - лицо Хлаша стало жестким. - Я потерял многих друзей только потому, что никто не мог остановить внутреннее кровотечение при травме. Из Ольги со временем выйдет целительница, каких поискать, но если с ней что-то случится... Нужен запасной вариант. Не упрямься, пожалуйста.

Теомир растерянно взглянул на него.

- Ну... если только как запасной, - наконец сказал он. - Но не сейчас же?

- Не сейчас, - кивнул Хлаш. - После обеда, когда брюхо набьешь.

"Тренировка", как называл упражнения в воинском искусстве Ханкер, проходила на большой, вымощенной все тем же серым асфальтом площади. С одного края стоял длинный навес, под которым располагались скамьи и рукомойники. Отдельно притулился крошечный домик без окон, около которого переминалась с ноги на ногу Белла.

- Ну наконец-то! - сердито сказала она. - Засони! Я уже полчаса здесь ошиваюсь.

- Не кипятись, егоза, - спокойно ответил ей Ханкер. - Сейчас начнем. Чего до сих пор не переоделась?

- Онку ждала, - фыркнула девушка. - Кто ее балахон одевать научит? Вы, что ли?

- Может, и мы, - все так же спокойно ответил начальник стражи. - У меня выходной, времени много. Могу и не такому научить.

- Да уж ты научишь! - хмыкнула Белла. - Онка, пошли в раздевалку. Специально для меня сделали.

Внутри домика на крючке висели какие-то странные вещи.

- Вот это называется "трусики", - встряхнула одной тряпицей Белла. - Одеваются вот так.

Она быстро показала, как.

- Да ты не красней, а одевайся. Без них так себе штанами все натрешь, что ходить не сможешь. Вот лифчик, надевается на грудь, чтобы титьки из куртки не выскакивали. Вообще-то женщинам полагается грудь туго-туго полотняной лентой обтягивать, чтобы не травмировать ненароком. Но я пробовала - жутко мешает, дышать тяжко, ну ее. Давай, давай, не стой...

Ольга не знала, как там с нагрудной повязкой, но в трусиках и лифчике ей показалось страшно неудобно. В промежности давило и натирало, грудь непривычно сдавливало и, опять же, лямки натирали плечи и под мышками. Ольга натянула штаны, накинула и тщательно застегнула куртку, обвязавшись узким поясом. Куртка была плотной, немногим легче боевого кафтана. Она обратила внимание, что левый рукав у Беллы охватывает синяя ленточка.

- Слушай, а нельзя мне тоже синюю ленточку? - робко спросила Ольга. - А то у меня какая-то белая, некрасивая...

Белла прыснула.

- Глупая ты, - сообщила она. - Цвет повязки означает мастерство. Белый - значит, самый что ни на есть ученик, а зеленый с белыми полосками - мастер. Другие цвета - промежуточные ступени.

- А что значит синий цвет?

- Третья ступень, - пояснила Белла. - Готова? Пошли.

- А обувь? - удивилась Ольга. - Или опять сапоги натягивать?

- Не положено, - объяснила Белла. - Занимаются босиком, чтобы землю чувствовать и устойчивость из нее черпать. Так Ханкер говорит. Спроси у него сама, если хочешь.

Снаружи их уже ждали переодевшиеся мужчины. Рукав Ханкера охватывала зеленая лента с поперечными белыми полосками, о которой только что упоминала ведьмочка. Высокий тролль стоял обнаженным, и только простая белая ленточка охватывала его левый бицепс. Его зеленый чешуйчатый торс поблескивал в лучах восходящего солнца, под кожей ходили могучие мышцы. Ольга невольно залюбовалась им. Она невольно скользнула взглядом к паху, но тот выглядел абсолютно гладким, как у деревянной куклы. Она вспомнила, что, по слухам, мужской уд у троллей втягивается глубоко под шкуру, так что ни мечом, ни копьем не достать. В бою, наверное, очень удобно... Вот только почему у него лента такая же белая? Он что, тоже неопытным учеником считается? Почему-то шепотом она переспросила у Беллы.

- Белая лента означает еще и Ведущего по Пути, - так же шепотом откликнулась та. - Ведущий - не просто мастер, он... ну, как бы большой авторитет в философии. Ну и крутая же у вас компания!

Тролль весело подмигнул девушкам.

- Ну что, пигалицы, готовы? Тогда вперед и с песней! Ханкер, не убей их по-первости.

- Постараюсь, Ведущий, не впервой, - невозмутимо откликнулся тот. - Эй, новобранцы! За мной бегом марш!

Не дожидаясь ответа, он развернулся и неторопливой трусцой двинулся вдоль кромки асфальтированного поля. Хлаш пристроился ему в затылок, за ним побежала Белла. После мгновенного замешательства Ольга с Теомиром присоединились к процессии.

Поначалу бежалось легко. Твердый и почти гладкий асфальт приятно холодил превшие последние осьмицы в сапогах ноги. Сперва бежали довольно медленно, и Ольга озиралась вокруг, оглядывая непонятные решетчатые сооружения и стены, разбросанные по полю там и сям. Но спустя сотню шагов Ханкер ускорил бег, и вскоре Ольге стало не до оглядок. На третьем круге сердце билось, словно загнанный зверек в ловушке. Воздуха не хватало, в правом боку остро кололо при каждом вздохе. Когда, наконец. Ханкер снова перешел на медленную трусцу, девушка едва удерживалась на ногах. Теомир выглядел не лучше. Самым обидным казалось то, что ни Ханкер, ни Хлаш, ни даже Белла словно бы и не запыхались.

Дальше упражнения посыпались, как помет из козы. Махи руками - вверх-вниз, в стороны, по кругу в одну сторону, по кругу в противоположные стороны (что у Ольги получилось только с десятой попытки, не раньше). Разворот туловища - влево, вправо, влево, вправо...

- Не останавливаться! - командовал Ханкер. - Бегом марш, правым боком вперед! Левым! Правая нога идет перед левой! Наоборот! Попеременно! Спиной вперед! Обычный бег, менять направление по моему хлопку в ладоши! И-и-и... Хлоп! Внимательнее! Внимательнее, я сказал! Хлопок! Хлоп! Хлоп! Нормальный бег! Онка, не торопись, не к теще на блины! Держись в строю! Руки вперед, ладошки к земле на уровне пояса, доставать бедрами! Теомир, выше ноги, выше, представь - корни в два аршина толщиной под ногами! Все пальцы себе уже отбил! Бегом! Пятками доставать до ягодиц! Белла, активнее, активнее! Что?.. Мне не интересна твоя лодыжка, в следующий раз не надо запинаться. Стоп! Гусиным шагом в полуприседе марш! Полный присед! Ниже! Еще ниже! Макушку из-за плетня высунешь - стрелу словишь! Теомир, плохо слышишь? Еще ниже! Стоп! На пятки сели, пальцы под себя подогнули, ходом безногого марш! Смотрите за Хлашем, если не понимаете как! Бедра под прямым углом! Переживет твоя нога, Белла, ничего ей не сделается, а сделается - попросишь Онку, она поправит. Развернулись спиной вперед, двигаемся в той же манере! Вы двое, стоп, смотрите за остальными. Поняли? Вперед! Вперед! Вперед!..

Тени уже укоротились на добрый аршин, когда Ханкер милостиво позволил им передохнуть. Ольга с Теомиром со стоном повалились прямо на землю. Ноги, особенно колени, страшно болели, тело ныло как избитое палками. Белла ходила взад-вперед, тяжело дыша, ее лицо блестело от пота, но падать на землю она вроде не собиралась. Сквозь застилающую все усталость Ольга почувствовала что-то вроде зависти. Ханкер с Хлашем, казалось, ничуть не уставшие, отошли в сторону и о чем-то тихо переговаривались.

- Мало?.. - донеслось до Ольги удивленное восклицание Ханкера. - Ха!.. Пять минут на то, чтобы в себя прийти, потом продолжаем.

Теомир застонал. Белла взглянула на него с видом превосходства, но ничего не сказала.

Вскоре занятие возобновилось - и вот тогда оказалось, что предыдущий кошмар - так, разминка перед настоящим.

Ханкер и Хлаш оказались безжалостными учителями. Они показывали боевые стойки и движения - и тут же заставляли повторять их до бесконечности. Двигать ногами следовало не так, как нормальным людям: скользить подошвами по земле, описывая круговые движения, и при том низко-низко приседать. От таких упражнений бедра быстро начали болеть. Но сверх того учителя требовали отжиматься от земли, качать пресс, перекатываться взад-вперед по асфальту (чем дальше, тем более твердому), махать руками и ногами, наносить удары в воздух, правильно выворачивая локти и колени... Боевые движения - "техники", как их называл Хлаш - выглядящие простыми и естественными в исполнении учителей, оказалось совершенно невозможно повторить. Тренировочные захваты и броски причиняли сильную боль в суставах, и один раз, падая, Ольга едва не вывихнула себе руку. Белла тоже сильно растянула запястье, и Ольге пришлось лечить и себя, и ее, что еще сильнее ее вымотало.

Потом начались занятия с "кинжалами" - точнее, изображающими его деревяшками, тупыми, но такими же тяжелыми, как и железные клинки. Когда Теомир попробовал устало хихикнуть, Ханкер пригрозил, что сейчас даст настоящие, чтобы кто-то тут набрался мудрости, ненароком отрезав себе уши. Удары снизу. Удары сверху. Удары сбоку. Клинок вверх, клинок вниз. Отклонять. Парировать. Уклоняться. Ускользать, подталкивая противника так, чтобы тот упал от собственного движения или же поранился своим оружием... Мир превратился в сплошную боль и усталость, и Ольга с трудом удерживалась от того, чтобы грохнуться на землю и напрочь отказаться двигаться. Если учителя считают, что ей надо освоить драку врукопашную... наверное, им виднее. Ее дело - усваивать науку. Слегка утешало лишь, что Белла, да и Теомир выглядели немногим лучше ее - даром что Белла занималась два года, а Теомир парень.

Солнце уже стояло почти в зените, когда Ханкер, смилостившись, прекратил занятие. Ольга с трудом доковыляла до травянистой кромки поля и пластом рухнула на землю. Бросок с выворачиванием кисти... Бросок с кувырком через голову... Бросок с противоходом... Бросок "небо-земля"... Первый контроль - икла. Второй контроль - никата. Третий контроль - пеккье, или салазки. Четвертый контроль - йокла. Пятый контроль - гакка... Она потрясла головой, пытаясь избавиться от карусели перед глазами. Рядом с шумом рухнул Теомир.

- Тёмка, я не выдержу... - простонала Ольга. - Я так не договаривалась. Я травница, зачем мне драться?

- Я бы тоже звезду метнуть предпочел, чем через голову падать... - еле слышно ответил Теомир. - Слушай, давай откажемся, а?

Ольга только охнула в ответ.

- Подъем, лентяи! - склонилась над ними Белла. Ее белая полотняная куртка потемнела от пота. - Скоро обед. Вы как хотите, конечно, но я еще не завтракала. Тёмка, бадья с водой - там, а у нас с Онкой отдельная умывальня. Онка, пошли мыться! Или тебе нравится вонючей ходить?

После обеда Белла убежала, махнув рукой, а Ханкер куда-то ушел вместе с Хлашем, перепоручив Теомира с Ольгой хмурому седоусому воину, назвавшемуся Виваканом. Кожа на лице старика выглядела смуглой, без малого черной, но морщины почти не замечались. Говорил он с каким-то странным щелкающим акцентом, иногда запинаясь и задумываясь, словно пытаясь вспомнить слово. Он молча провел молодых Всадников в оружейную и ткнул пальцем в ряд клинков, зажатых у стенки во что-то, напоминающее деревянные вертикальные козлы.

- Выбирайте, - хмуро сказал он. - У тебя, парень, оружие какое есть?

- Меч... был, - нахмурился Теомир. - Только его Каратели огнеплетью сломали. Теперь ничего нет.

- Ага. Тогда бери саблю, какая приглянется, а ты, девка - два кинжала.

Он отошел в сторону и прислонился к стене, скрестив руки на груди.

- Что такое сабля? - неуверенно спросил Теомир, озадаченно оглядывая оружие.

- Сабля... - Седоусый запнулся, потом ткнул пальцем: - Вот. Сабля - меч по-вашему.

- А зачем второй кинжал? - недоуменно спросила Ольга. - Запасной?

- Зачем запасной? - удивился Вивакан. - Оба боевых, один в правой руке, другой в левой.

Склизнул металл, и в его руках неведомо откуда возникли два клинка. Он оторвался от стены и двинулся к Ольге. Ножи в его руках неуловимо замелькали, вспарывая воздух перед лицом ошеломленных ребят.

- Понятно? - Ножи исчезли также неожиданно, как и появились. - Выбирайте, не стойте с открытыми ртами.

Уважительно косясь на вновь замершего у стены Вивакана, Ольга вытащила из стойки первый попавшийся кинжал. Он оказался недлинным, короче локтя, без гарды, с какой-то хитрой вязью на клинке у рукояти. Конец у него загибался на манер багра, с острым обратным крюком. Она вопросительно взглянула на учителя, но тот отрицательно покачал головой.

- Тяжеловат для начала, - пояснил он. - Да и не в пару твоему. Возьми чего-нибудь попроще.

Пожав плечами, Ольга воткнула клинок на место и вытащила простой кинжал с узкой крестовиной. Она покачала его на пальце, оценила баланс, пару раз рассекла воздух и снова взглянула на Вивакана. Тот коротко кивнул, и Ольга взяла в пару второй такой же.

Тем временем Теомир с горящими глазами ходил вдоль ряда стоек. Изредка он проводил пальцем по рукояти то одного, то другого клинка, но тут же отдергивал руку, будто испугавшись. Его взгляд метался между диковинными ножами и мечами самой разнообразной формы. Одни больше походили на трезубец. Другие имели форму выщербленого круга, направленного крайними остриями вперед и чуть вбок. У третьих из рукояти в разные стороны отходили два, а то и три клинка. Парень долго присматривался к удивительному двухклинковому кинжалу с волнистыми обоюдоострыми лезвиями и небольшим щитом, закрывающим рукоять, но потом, вздохнув, шагнул в сторону. Подумав, он вытащил из стойки простой на первый взгляд кинжал чуть длиннее локтя, но тот, сухо лязгнув, неожиданно раскрылся в трилистник. Испуганно ойкнув, Теомир уронил оружие на пол и отскочил назад, спрятав руки за спину. Вивакан, слегка усмехнувшись, шагнул к нему, подобрал с пола кинжал и поднял его повыше.

- Называется тройной пружинный нож, чануга по-нашему, - пояснил он. - Делаешь вот так, - Вивакан повернул шишечку на рукояти, - и он складывается. Не балуй, парень, сначала что попроще возьми, ага. Дай-ка я тебе подберу, а то застрянешь тут до завтра.

Подумав, оружейный учитель вытащил из стойки меч длиной примерно в полсажени. Его слегка изогнутое заостренное лезвие имело два дола, овальный плоский эфес и длинную рукоять. Взвесив его на руке, он взмахнул клинком сверху вниз. Лезвие с едва слышным шипением рассекло воздух.

- Тоскала - хорошая сабля, - одобрительно сказал Вивакан. - Тролли ее любят. Ханкер просил, чтобы тебе дали полутораручную саблю... меч. Держи. Пошли, да?

Вивакан привел их на давешнюю площадь, где с утра Ханкер обучал их рукопашному бою.

- Нож, - приказал он Ольге, протягивая руку. Та поспешно вытащила клинок из ножен и вложила в руку учителю. - Сейчас делаешь так...

И утренний кошмар начался снова. Верхняя позиция! Нижняя позиция! Удар! Блок! Разворот! Не стискивай рукоять, словно весло! Укрой нож за спиной! Вторая рука перед собой, пустая или с клинком! Замах как следует! Веерная защита!..

Мышцы, еще не отошедшие после первой тренировки, очень быстро снова налились усталостью и болью. Однако на сей раз желания бросить занятие Ольга не испытывала. Где-то внутри нее начал зарождаться тихий восторг. Кинжалы постепенно превращались из мертвых кусков железа в нечто родное и давно знакомое. Откуда-то появилась твердая уверенность, что она выстоит в любом бою, что убивать и есть ее предназначение.

Кинжалы казалось, тихо напевали, рассекая воздух, и ее душа пела вместе с клинками. Она поймала странное выражение на лице Вивакана, и неожиданная бурлящая ярость поднялась откуда-то из подсердечья. Она мягко повернулась в сторону учителя, ее кинжалы метнулись к пожилому воину. Чуть отступив, тот парировал ее удар своими ножами, сталь лязгнула о сталь, и Ольга резко остановилась. Кинжалы выскользнули из рук и зазвенели по асфальту, сердце забилось словно подстегнутое плетью, а клинок учителя взблеснул перед глазами. Девушка безвольно опустила руки вдоль тела и с ужасом уставилась на Вивакана. Весь ее восторг куда-то испарился. Теомир пораженно смотрел на них, застыв с поднятым над головой мечом.

- Ты чего, девка, сдурела? - с удивлением спросил Вивакан. - Я же тебя ненароком порезать мог! Князь бы с меня голову снял. Не торопись, успеешь еще со мной поработать, только научись сначала.

- Я... я не хотела... - язык с трудом повиновался Ольге. - На меня что-то нашло... Прости, учитель...

- Не хотела? - удивился Вивакан. - Ну-ну. Значит, от тебя в драке подальше держаться надо. Видывал я таких, они в бою всех подряд крушили, что своих, что чужих...

- Я не знаю... - Ольга виновато опустила голову. - Раньше такого никогда не случалось. Сначала я... сначала мне... в общем, стало радостно, а потом...

Вивакан внимательно посмотрел на нее.

- Подбери ножи, да, - сухо сказал он. - Продолжим.

 

Тилос, по своему обыкновению, боком сидел на подоконнике, болтая в воздухе свободной ногой. Качнув головой, он прервал созерцание плаца и повернулся к закинувшей руки за голову Танзиле.

- Думаю, осьмицы две, максимум три, не больше, - задумчиво произнес он. - Знаю, что два периода обещал, но все же... Не рискну дольше нарываться, у Майно терпение не безгранично. Он, конечно, не такая уж сволочь, но мне на его месте я точно не понравился бы. Ха!

- Интересно, что такого сделали дети, что стали личными врагами Разрушителя? - пробормотала Танзила, поудобнее устраиваясь в кресле. - Так и не скажешь?

- Много будешь знать...

- ...скоро состарят. Знаю-знаю, - отмахнулась от него министр иностранных дел. - Твоими устами мне бы уже лет двести исполнилось.

- А ты хорошо сохранилась, для двухсотлетней-то, - ухмыльнулся Тилос. - Может, отдать тебя в цирк? Публика бы валом валила...

- Тилос, прекрати заговаривать зубы, - немного резко откликнулась Танзила. - Я пашу как проклятая, чтобы обеспечить тебя информацией, а ты ключевые данные скрываешь! В Талазене опять прикончили нашего осведомителя, резидент в Хамире, скорее всего, погиб, с ребятами у жугличей уже два пять осьмиц как связи нет, в Граше нашим посланникам вежливо намекают, чтобы не нагличали, и открытую слежку пускают, а ты в угадайку со мной играешь! Знаешь, вот плюну на все, и расхлебывай сам. Чесслово!

- Не кипятись, Танечка, - устало сказал Тилос. - Я тоже вымотан как собака. За последнюю вылазку на меня трижды покушались, причем в третий раз весьма профессионально. Хорошие в Граше кистени... Череп у меня каменный, а то гнил бы сейчас в канаве.

- А кто тебя просит шляться куда не просят? - удивилась Танзила. - Сидел бы дома, как все порядочные князья...

- Я, значит, непорядочный? - хмыкнул Серый Князь. - Ладно, пусть так. А насчет наших гостей - честное слово, незачем тебе знать. Пользы ну абсолютно никакой, поверь, а радости в жизни не прибавится. Для нас одно сейчас важно - Майно пустит по их следу всех, кого сможет. У нас появился шанс даром вычислить всю его резидентуру. Вот и занимайся. А кто они... Тебе-то что?

- Дурак ты, Тилос, и не лечишься, - обиженно заявила глава иностранного приказа. - Они ему чем-то насолили, факт. Может, и мы ему также насолить сможем, только поумнее? Чтобы самим не попасться.

- Насолила одна такая... - Тилос спрыгнул с подоконника. - Не сможем мы, и точка. Забудь. И потом, мы с Майно не воюем, забыла? И он с нами - тоже. Нейтралитет у нас... более-менее.

- Мы с ним - нет, - охотно согласилась его собеседница. - А вот насчет его с нами... Интересно, он сам знает?

- Что ты имеешь в виду?

- Известно, что в Талазене моего человека завалил орк, судя по одежде - явно не местный, откуда-то издалека. Где на Западном континенте живут орки? Ясно где - только в Орочьем лесу, в Хамире да в Талазене, но работал явно не горожанин. А где в последнее время шлялись комиссары нашего Великого дерьма? Продолжать?

- Совпадение, - пожал Тилос плечами. - Доказательства есть? По глазам вижу, что нет. А интуицию к делу не подошьешь. Обычное дело - отбился орк от своих, когда Майно их на бойню послал, попал в чужой город, повздорил... Кстати, о комиссарах. Что с теми жмуриками?

- Ханкер говорит, что у скал подобрали тридцать восемь мужиков, по оружию - Каратели, но одежда местная. Наши ребята поработали с ними, а скелеты аккуратно разложили там и сям. Огнеплети переданы в арсенал.

- Труп командира?

- Не нашли, - Танзила неуверенно заерзала в кресле. - Ты уверен, что он там был?

- Я лично свернул ему шею, - нахмурился Тилос. - Кажется, еще ни один, кого угораздило попасть мне в лапы, не выжил. Не понимаю...

- Значит, кто-то успел утащить его до нас, - Танзила побарабанила пальцами по подбородку. - Возможно, за Карателями кто-то приглядывал издалека. Зачем им, интересно, понадобился труп?

- Вот и я про то же... Ладно, свободна. Мне тут поработать немного надо.

Женщина встала, но задержалась в дверях.

- И все же, кто они такие, наши гости? - задумчиво произнесла она. - Знаешь, у Ханкера от изумления глаза на лоб лезут. Говорит, они за полдня научились тому, на что ему, еще пацану, понадобился период. Период тренировок с утра до ночи! Ты уверен, что не можешь найти нам в гвардию еще пару сотен таких же?

- То ли еще будет, милая! - подмигнул ей Серый Князь. - Скоро они Ханкера на завтрак кушать начнут, просто для разминки. Но других таких, боюсь, нам не найти.

Тихо щелкнул замок на двери. Тилос вернулся к окну и снова задумчиво стал смотреть на плац.

- То ли еще будет, ё-моё... - тихо пробормотал он.

 

Колдовскому ремеслу обучал маг по имени Шиссак - нестарый на вид орк (впрочем, кто их разберет, орков - все мохнатые, и оттенок шерсти ничего не значит), с исполосованным шрамами лицом, не расстававшийся с увесистым посохом в полтора своих роста. После ужина он бесцеремонно вошел в гостевой домик, ухмыльнулся и приветственно дернул ушами Заграту, вежливо кивнул остальным и ткнул в Ольгу пальцем.

- Ты - колдунья. Я - Шиссак. Пошли, учиться пора. Тилос сказал.

- Я? - растерялась девушка. - А... ага, иду.

Она с трудом поднялась со стула - все тело болело от усталости - и заковыляла к двери.

- Погоди, уважаемый Шиссак, - вежливо попросил его тролль. - Не возьмешь ли с собой еще и паренька? Похоже, ему тоже есть чему поучиться.

Он кивнул на удивленно распахнувшего глаза Теомира.

Шиссак критически окинул Теомира взглядом щелочек-глаз и меланхолично поднял бровь.

- Чего же не взять, - безразлично сказал он. - Может, и вколочу в него чуток науки. Пошли, парень, и ты с нами.

- Эй! - слабо запротестовал Теомир. - Я... я не готов! Я устал! Хлаш, давай я потом колдовству поучусь...

- Цыть! - прикрикнул на него угрюмый Телевар, после встречи с Танзилой ходивший как в воду опущенный. - Хлаш дело говорит. Лишнее умение только на пользу пойдет. И устал ты не больше Онки. Давай, топай, топай!

Теомир перевел растерянный взгляд с тысячника на Хлаша и обратно. Заграт, любовно оглаживающий новый посох, подмигнул ему.

- Давай, паря, - прохрипел он. - Потом еще спасибо скажешь. Оттягиваться - так на полную катушку!

Тяжело вздохнув, Теомир поплелся за уже вышедшими из домика Ольгой с Шиссаком. Когда за ним захлопнулась дверь, Хлаш повернулся к Телевару.

- Чего-то ты какой-то смурной, - полувопросительно произнес он. - Узнал что скверное?

Телевар угрюмо мотнул головой.

- Да уж дождешься в наше время хорошего, - пробормотал он. - Баба, что по иностранным делам здесь главная...

- Танзила, - подсказал Хлаш.

- Точно. Полдня мы с ней сидели сегодня. Эту... карту разглядывали. Ну, такая штука, на которой вроде как наши края нарисованы. Смахивает на картину, что давеча в подвале видали, только на какой-то шкуре-не шкуре нарисована, плоская и пятнистая.

- Видал я карты, - кивнул Хлаш. - Обычно в мелочах плохо местности соответствуют, но полезны, если хочется общую картину понять. Надо посидеть в местном книгохранилище, посмотреть, что из карт здесь есть. Никогда не знаешь заранее, куда занесет.

- Ты еще молодой, - скривился Телевар. - А я стар уже новые штучки-дрючки осваивать. Всю жизнь по памяти да приметам табуны-обозы водил, и сейчас карты с собой таскать не собираюсь. Ладно, не суть. Наши восточные земли почти полностью под жугличей ушли, а хамирские - каким-то харазгам...

- Харазги - те, кто осадные башни под Хамир приволок, - пояснил Хлаш. - Народ такой, обитает к востоку от земель Приморской империи. И что?

- Как - что? - возмутился тысячник. - Я, сколько себя помню, по тем землям коней гонял! Уж и не пересчитать, сколько раз на закат откочевывал да назад возвращался! А сейчас какие-то грязные жугличи наши исконные пастбища своими мохноногими ублюдками травят... Если я правильно ее понял, нас сейчас на закатные земли загнали, кто в живых остался! Там же трава вся повыбита, мы тем степям как раз отдых даем... давали!

Телевар скрипнул зубами.

- Как подумаю, что вы без меня за Майно пойдете, аж скулы от злости сводит. Я бы ему в глотку зубами вцепился! Да прав, видно, князь - только на шее у вас камнем повисну. А все же - Онка с Теомиром совсем ведь детишки еще! И их - одних?

Он помолчал.

- И Танзила тоже мне - все кишки вымотает, а толком ничего не скажет. Только и добился от нее, что к своим меня отправить хотят, а с чем да как - помалкивает.

- А она сама знает, как? - встрял Заграт. - Сколько сотен верст до вас ныне сквозь жугличей продираться надо? Погодь, придумают - скажут. Может, опять посадит тебя Тилос на закорки да и приволочет к своим.

Телевар волком посмотрел на него и уставился в окно.

Вопреки ожиданию, Шиссак не пошел далеко. Он бухнулся на траву в десятке шагов от гостевого домика и приглашающе похлопал ладонью около себя.

- Присаживайтесь, котята, - заявил он. - Травка зеленеет, солнышко теплое, мухи жужжат - чего еще для полного счастья надо? Да садитесь же, не стойте столбом!

Ольга с Теомиром, переглянувшись, опустились на землю. Заходящее солнце зеленоватыми пятнышками пробивалось сквозь мельтешащую листву, легкий теплый ветерок обдувал кожу.

Орк неспешно извлек из-за пазухи зазубренный нож и повертел его перед собой.

- Смотрите, - спокойно сказал он. - Вот ваш враг. Он умеет вредить даже после того, как драка закончилась. Если вас полоснут по крупной жиле, истечете кровью. Если клинок отравлен или просто грязен - умрете от яда или черной гнили. Если перерезать связки, до конца жизни не сможете владеть рукой или ногой, а уж конец себя ждать не заставит. Нож - то, что вы должны ненавидеть так сильно, как только можете.

- Но меня... нас учат драться на ножах... - растерянно пролепетала Ольга.

- Одно другому не мешает, - скривился орк. - Я тоже могу глотку перерезать не хуже иного другого. Я о другом. Некоторым нож или меч - что брат родной. Они едят с мечом у пояса, спят с клинком под подушкой, даже в сортире присядут - и то кинжал надрачивают вместо члена. Такие, к счастью, долго не живут. В бою они не о своей жизни думают, а том, как бы железу дать крови напиться.

Ольга поежилась. Она вспомнила свое сегодняшнее нападение на Вивакана, и по ее коже пробежали мурашки.

- Если хотите стать целителями - помните, что я сказал. Острое железо - враг, враг смертельный, вековечный. Если полюбите убивать, вам не исцелить даже себя. Если равнодушны к смерти - сможете лечить по мелочам. Но мастером можно стать, только если ненавидеть клинок и то, что он воплощает - смерть, боль, страдание. Понятно? - Шиссак пристально взглянул на Теомира. - Раньше исцелять приходилось?

- Нет... - пробормотал тот. - Я вообще не знал, что могу...

- А кто сказал, что можешь? - удивился орк. - Каждому орку и человеку дано управлять Силой, но не все хотят, а уж исцелять и вовсе получается у немногих. Ты, девка, целитель, по глазам вижу, а вот с парнем мы сейчас разберемся. Ну-ка, как тебя, дай руку!

- Теомир я, - нехотя пробормотал тот, но руку протянул.

Шиссак властно повернул ее ладонью вниз, задрал рукав рубахи и мгновение поизучал предплечье.

- Так, - крякнул он. - Ну что, Теомир, исцеляй!

Его нож рыбкой скользнул в воздухе, и на коже парня взбухла кровавая полоса. Теомир непонимающе взглянул на нее, потом охнул и попытался зажать рану второй рукой, но Шиссак отбросил ее в сторону. Ольга прижала руки к губам.

- Нет уж, парень, так дело не пойдет, - угрожающе сказал Шиссак. В глубине его сузившихся до щелок зрачков загорелись кровожадные оранжевые огоньки. Нож недвусмысленно уперся в грудь Теомиру. - Попробуешь хвататься руками - всю шкуру на ремни располосую! Ну-ка, лечись, живо!

- Как!? - почти взвизгнул Теомир, с ужасом глядя на струйку крови, стекающую на траву. - Я не умею!

- А ты научись, - язвительно посоветовал учитель. - Смотри, продолжишь дурацкие вопросы задавать - кровищей истечешь!

Ольга сделала движение в сторону Теомира, но нарвалась на бешеный взгляд орка и тихонько опустилась обратно.

- Почувствуй в себе Силу, парень! - тихо посоветовал шаман. - Давай же!

Теомир зажмурился так, что из его глаз потекли слезы. Его скулы свело от страшного напряжения, вытянутая окровавленная рука задрожала.

- Почувствуй тепло у раны, - подсказал Шиссак. - Возненавидь мой нож! Он попробовал твоей крови и хочет еще. - Неспешным движением он снова полоснул по коже Теомира. Тот отчаянно вздрогнул. - Ну!

Теомир глубоко, но прерывисто вздохнул и распахнул веки. Нож угрожающе блестел у него перед глазами. Парень уставился на него немигающим взглядом, в котором начал разгораться гнев.

- Никогда... - пробормотал он. - Никакое железо... Не позволю...

На кончиках пальцев раненой руки взбухли маленькое огненные капли, кисть окутало сеточкой молний. Шиссак вскочил на ноги и быстро отступил назад на пару шагов.

- Не я, парень! - предупреждающе произнес он. - Не я твой враг. Думай о ноже, не обо мне! О ране!

Теомира затрясло. Огненные капли слились в один небольшой комочек пламени, тот сорвался и косо ушел в землю. Запахло паленой землей. Внезапно, словно сломавшись, парень бессильно откинулся на траву.

- Не могу... - пробормотал он. - Шиссак, я не могу...

- Чего не можешь? - удивился тот, скаля клыки в ехидной ухмылке. - Взгляни на руку, олух!

Ольга с Теомиром уставились на рану. Вернее, на два покрытых кровавой пленкой тонких шрама. Последняя капля крови соскользнула с кожи и укатилась в траву.

- Вот и все, - ухмыльнулся Шиссак. - Только ты уж решай заранее, что хочешь делать: лечить али калечить. Ежели калечить, то не ко мне обращайся, к Жекару, он у нас умелец. Ну-ка, дай руку. Да не бойся, кромсать больше не стану.

Он задумчиво прищурился на шрамы, легонько дунул на них и куском травы стер кровь. Шрамы исчезли, как и не бывало.

- Вот и все, птенчики. Первый урок окончен. Теперь урок номер два.

Он не спеша провел лезвием ножа по собственному предплечью. Шерсть вокруг разреза сразу окрасилась темной кровью.

- Ты! - он кивнул Ольге. - Лечи, пташка. Без рук! - грозно рыкнул он. Ольга поспешно отдернула руку и спрятала ее за спину.

- Я не умею... - растерянно сказала она.

- Теперь ты мне сказки рассказываешь, - вздохнул Шиссак. - Сначала парень, теперь девка... У вас что, племя трубадуров? Лечи, я сказал!

Тяжело вздохнув, Ольга сосредоточила взгляд на ране и закусила губу. Какое-то время он молча таращилась, потом ее плечи поникли. Сила кипела внутри, просилась наружу, но упорно отказывалась течь в нужную сторону.

- Не получается, - печально сказала она. - Я привыкла руками.

- А ты представь, что твоя рука лежит на моей, - терпеливо подсказал орк. - Представь тепло в своей ладони, только ладонь невидимая, призрачная. Нетрудно, точно тебе говорю. Да не думай ты о том, что не умеешь! - внезапно рассердился он. - Мне что, кровью истекать, пока ты глупостями занимаешься?

Ольга снова сосредоточилась на ране, но спустя какое-то время молча покачала головой.

- Ох ты, кулема... - разочарованно протянул маг. - Ладно, давай как умеешь...

Ольга радостно кивнула и с готовностью провела рукой над порезом. Знакомое тепло толкнулось в ладонь, мгновенное жжение от чужой боли - и кровь перестала течь.

- Деревенщина, - поморщился Шиссак, и Ольгу кольнула мгновенная обида. - Ладно, само придет со временем. Или...

Его задумчивый взгляд остановился на Теомире. Тот проворно отполз назад, не спуская с Шиссака настороженного взгляда.

- Неплохо бы, но ты и так перетрухал. На мне, конечно, не стоило первый урок проводить...

- Почему? - удивилась Ольга. - У меня же получилось...

- Не так, как надо, - отмахнулся Шиссак. - Но я таки орк, а ты человек.

- Ну и что?

- Не знаешь? - брови мага изумленно полезли на лоб. - Да кто же тебя учил, коли самых простых вещей не рассказал?

- Ну... - смутилась Ольга. - Бабка Золашиха, мать немного, еще другие...

- Понятно. Бабка Золашиха с дальнего хутора, оно и видно. Ладно, слушай, и ты, парень, тоже.

Он помолчал и вдруг заговорил слегка нараспев, в весьма странной для орка манере:

- Четыре расы есть в мире - орки, люди, тролли и животные бессловесные. Некоторые по глупости еще одну расу, растительную, называют, но их слушать не след. Каждая раса Силой по-своему владеет, по-своему управляет. Орки мускулами слабы да ростом не вышли - пять орков с одним троллем не всегда справятся. Ушли бы мы с матери-земли к предкам уже давно, кабы не шаманы наши, маги по-вашему. Стрелы они отводят, проклятья на врагов бросают и волков-соратников призывают. Нет других колдунов в мире, нашим равных, потому и живы мы до сих пор.

Тролли, нам в противоположность, ростом высоки и мышцами могучи, в воинских искусствах равных себе не имеют. Лучшие бойцы они, князья да императоры из них гвардию себе набирают, да не каждый тролль еще согласится в услужение пойти. Но уж те, что пошли, на вес золота ценятся. Одна беда - Силу колдовскую себе подчинять не умеют, и плохонький маг с немалым тролличьим отрядом шутя справится.

Вы же, люди, ни то ни се, серединка на половинку. Силой мускульной и Силой эфирной одинаково владеете, хотя бойцы не лучшие и маги средненькие. Но поскольку все в себе сочетаете, лучше всего воевать умеете. Отряд, из одних людей составленный, лучше дерется, чем чисто орочий или чисто тролличий, хотя лучший боец-человек против тролля-середнячка не выстоит, и лучший маг-человек с простым лесным шаманом не всегда сравняется.

Для ремесла же нашего целительского то важно, что чем лучше Силой владеешь, тем хуже на тебя чужая магия действует, даже лечебная и иная полезная. Здесь как и с мышцами накачанными - чем более могуч ты, тем тяжелее тебя на землю сбить, даже в потасовке дружеской.

- С животными проще, - Шиссак неожиданно отбросил высокопарный напев. - Они Силой своей не владеют, хотя и пропускают через себя, как и все живое. Ну, словно плывут по течению. Их лечить легче всего. Завтра вечерком на конюшни прогуляемся, там пара коней приболели. Ты ведь лошадница? Вот и покажешь, что умеешь. Потом до лазарета доберемся - сегодня по говорилке сообщили, что один кривоногий патрульный в горах в расселину сорвался, надо ему ребра чинить. Там и попрактикуетесь. А на сегодня все. Знакомство закончено. Вопросы есть?

Ольга с Теомиром поднялись с травы, разминая ноги.

- Шиссак, скажи, пожалуйста... - неуверенно начала Ольга.

- Пожалуйста, - немедленно отреагировал орк. - Что-то еще?

Ольга недоуменно посмотрела на него, затем смущенно хихикнула.

- Да нет... - Она замялась. - Скажи, а почему ты шрамы у себя на лице не уберешь? Тебе же, наверное, легко...

- Шрамы? - страшно удивился орк. - Шрамы украшают мужчину. С чего я их убирать должен?

- А-а... - протянула девушка. - Понятно.

- Шиссак, скажи, а тебя так же учили, как ты меня сегодня? - Теомир старательно избегал орочьего взгляда. - Я... спасибо тебе, конечно, но как-то не хочется повторять...

- Меня? - фыркнул Шиссак. - Я вас, котят мокроухих, пожалел. Нас с того учить начинали, что вену ножом вскрывали. Не управишься шустро - к предкам отправишься. Потом учителя себе вены резали. Не успеешь кровь остановить - помрет учитель, а тебя на медленном огне поджарят. А последняя проверка такая: меня с подружкой в лесу вроде бы как бандиты из чужого клана прихватили да глотки перерезали. Как хочешь, так и выкарабкивайся. Начнешь трепыхаться - или сам к праотцам отправишься, или подружку свою туда отправишь. Я-то справился, а вот друган мой - нет. Так-то вот. А сегодня что, сегодня меня Тилос попросил особо не увлекаться...

На том длинный и тяжелый день и завершился.

 

От дня двадцать девятого и далее. Лесная долина, оно же Серое Княжество

 

Потянулись длинные, до отказа заполненные дни. Перекусив с утра чем-нибудь вроде сухих лепешек с водой или донельзя жидким пивом, Ольга с Теомиром шагали на плац, как его называли местные, и до самого обеда выматывались в упражнениях. Часто Ханкер только начинал тренировку, потом кивал Хлашу и уходил куда-то по своим делам. Манера тролля вести занятия отличалась от манеры начальника стражи, но доставалось молодежи не меньше. Белла, сначала посматривавшая на Ольгу с Теомиром свысока, уже через несколько дней приобрела тот же замотанный вид, что и молодые Всадники. Обе девушки заметно осунулись, Теомир стал совсем угрюмым и неразговорчивым, но у молодых Всадников дело продвигалось вперед с пугающей скоростью.

Через осьмицу они уже с уверенностью проделывали то, что называлось "высокой страховкой". Со стороны она выглядела так: нападающий вдруг хватался за партнера, затем взлетал в воздух, переворачивался через голову и с грохотом падал на твердый асфальт. Хотя казалось, что он должен переломать себе все кости, Хлаш с Ханкером каждый раз вставали на ноги с невозмутимыми лицами, не проявляя ни малейших признаков мучительной боли от повреждений. Поначалу перепуганная Ольга наотрез отказалась обучаться страшному трюку. Однако Хлаш, незаметно подмигнув Вивакану, неслышно зашел ей за спину и, когда Ханкер демонстрировал бросок с выкручиванием кисти, неожиданно ухватил за шиворот куртки и штаны и рывком поднял в воздух. С истошным визгом Ольга сделала в воздухе переднее сальто и плашмя рухнула на землю. В последний момент Хлаш пинком вышиб в сторону отчаянно вытянутую к земле руку, и девушка приземлилась в показанном ранее Ханкером положении - ноги скрещены, нижняя рука вытянута вдоль туловища, голова зависла в вершке над подставленной на всякий случай ступней тролля. Ольга хватала ртом воздух, отстраненно раздумывая, заплакать горючими слезами или просто потерять сознание, когда до нее дошло, что она цела и невредима. Нет, отбитые ягодица и ладошка заметно саднили, но кости вроде остались целы, ничто не вывихнулось и даже дыхание не отшибло. Она расслабилась и безвольно распростерлась на земле, с упреком взглянув на склонившиеся над ней ухмыляющиеся рожи учителей. Ей вдруг вспомнилось мгновенное ощущение полета.

- Подъем, красавица, - ткнул ее ногой Ханкер. - Не изображай мертвого лебедя. По глазам вижу, что понравилось.

- Видишь? - спокойно добавил Хлаш. - Я же говорил - выглядит страшно, а на деле не больно.

- Ничего себе - не больно! - проворчала Ольга, нехотя поднимаясь на ноги и потирая бедро. - Небось синяк посадила...

- Не сопротивлялась бы - не посадила бы даже и синяка! - назидательно сообщил Ханкер. - Лечи пока. Теомир, твоя очередь!

Несмотря на весь предыдущий опыт, Белла так и не смогла научиться высокой страховке. Она нервно вздрагивала, когда кто-нибудь из учителей оказывался у нее за спиной, и старалась повернуться так, чтобы держать его в поле зрения. Когда потерявший терпение Ханкер подступился к ней с целью проделать то же, что и с Ольгой (Теомир в конце концов научился кувыркаться сам), она истошно завизжала и грохнулась задницей на землю с несказанным ужасом в глазах. Ханкер только рукой махнул.

- Год назад я уже пробовал, - проворчал он Хлашу. - Тот же фокус выкинула. Ну ее...

После обеда Ольгу с Теомиром уводил Вивакан. После памятного - во всяком случае, Ольге - нападения он начал относиться к ученикам с некоторой настороженностью, хотя гонял их в хвост и в гриву. Ольга, в свою очередь, изо всех сил старалась держать себя в руках, хотя тот же безумный вихрь подхватывал ее еще несколько раз. В такие мгновения она вызывала перед внутренним взором скуластые раскосые лица жугличей, образы сожженных деревень и разоренных стоянок. Вивакан старался держаться в стороне, но, когда приступ ярости проходил, с ухмылочкой сообщал, сколько раз она умудрилась погибнуть, напоровшись на чужой нож. Затем муштра возобновлялась.

Ольга не знала, происходило ли то же самое с Теомиром, но с каждым днем у него все лучше и лучше получались задаваемые Виваканом уроки. Вскоре после того, как они освоили высокую страховку, Вивакан присоединился к Хлашу и Ханкером, после чего все трое уже не отставали от учеников с утра до самого ужина. Ольга с Теомиром учились кувыркаться с кинжалами (а Теомир и с мечом), не выпуская из рук сначала один клинок, а потом и два. Сначала они занимались акробатикой на ровном месте, потом в прыжке через присевшего на корточки Хлаша, затем - через летящую на уровне пояса палку, вскоре сменившуюся деревянным, а потом и боевым мечом. Оказалось, что многие приемы безоружного боя можно, почти не изменяя, использовать и против вооруженного соперника.

- Помните - враг хочет вас убить, - наставлял их Ханкер. - Здесь, на тренировке, вы можете придержать удар, а в бою вас распластают от плеча до пояса, оглянуться не успеете. Но здесь же кроется и ваше преимущество - сдержать мощный удар ох как нелегко!.. Двигайтесь - и тяжелый противник в броне вас никогда не достанет. Вон, Хлаш - здоровяк, каких поискать, но ведь не всякая кошка за ним угонится...

Наблюдая, как Хлаш с Ханкером текуче уклоняются от яростных ударов Вивакана, Ольга казалась себе слабой и никчемной. Мастера неизменно оказывались у него сбоку или за спиной, намечая смертельные броски и удары, а тот, покрытый испариной, скалил острые белые зубы почти в непритворном боевом бешенстве. Впрочем, случалось и мастерам Пути застывать, опасно балансируя перед замершим у горла или живота клинком мечника.

- Высокий рост - преимущество, которым еще надо уметь распорядиться, - пояснял Хлаш, в очередной раз обрушившись на землю от броска Ханкера. - Малый рост - тоже преимущество. Сила не всегда важна для победы, но и слабость свою надо уметь использовать. И помните - мастеру проигрывают не потому, что напали неудачно или из неудобной позиции, потому что ниже ростом или слабее. Ему проигрывают лишь потому, что напали. Путь - не только воинское искусство, но прежде всего умение жить в гармонии с окружающим миром. Если противник хочет вас испугать, он испугается сам. Если хочет убить или искалечить - сам окажется убит или искалечен. Относитесь к нему так, как он относится к вам...

После ужина, а иногда и раньше, наступала пора Шиссака. Маг-целитель больше не заставлял их резать себя. Вместо того Ольга с Теомиром лечили захворавшую скотину или редких больных. Тем не менее, благодаря тихим подсказкам орка Ольга научилась гораздо лучше ощущать, как сквозь руки и голову струится теплый поток Силы. Чужая боль уже почти не отдавалась внутри, вызывая слабость и потерю концентрации, Сила смывала ее куда-то далека-далеко. Теперь, вызвав в себе ненависть к оружию, девушка могла зарастить страшную рубленую рану и даже не вспотеть.

Вскоре ей пришлось применить новые умения на практике. Ночные тати нагнали затемно подошедший к вратам долины обоз, и четверо обозных стражей рубилась с ними долгие минуты, пока сухой дождь арбалетных стрел Серого Княжества не вымел грабителей. Трое стражей, однако, погибли, а четвертого с тяжкими ранами привезли в лазарет. Шиссака срочно вызвали по говорящей коробочке, называемой "рацией", и Ольга во второй раз в жизни оказалась на самоходной телеге, бешено мчащейся по лесной дороге. Сейчас повозкой управлял самолично Тилос. Спустя минуту он, тихо выругавшись сквозь зубы, погасил мечущийся по стволам деревьев тусклый фонарный свет, и дальше повозка неслась в полной темноте, лишь тускло мерцали глаза Серого Князя. Ольга сжалась в комок, каждый миг ожидая страшного удара, но все обошлось.

Раненого спасли - Ольга затянула рубец, протянувшийся через всю грудь воина, а Теомир под пристальным взглядом учителя залечил несколько мелких царапин и синяков, после чего обессиленно сел прямо на пол. Шиссак ухмыльнулся ему, а Тилос окинул Ольгу пристальным взглядом и наградил коротким одобрительным кивком.

А еще Шиссак учил их разбираться в травах. До того Ольга считала, что понимает в них не хуже прочих. Но когда выяснилось, что невзрачный серый цвет поребрицы быстро излечивает расстройство желудка, а порошок из сорного синего желудя снимает нагноение на ранах и даже иногда излечивает антонов огонь, она начала стараться не упускать ни единого слова шамана.

Отряд собирался целиком лишь поздно вечером, перед самым сном. Телевар или пропадал с Танзилой, делая таинственное лицо при расспросах, или в одиночестве гулял по аллеям, погруженный в тягостные мысли. Впрочем, иногда он присоединялся к занимающимся на плацу. По приказу Тилоса его допустили в оружейную, откуда он вышел с парой коротких копий и одним длинным. Поначалу Вивакан пытался поправлять его, но вскоре раздраженный Телевар отбросил короткое копье и напал на Вивакана с длинным. Тот выхватил меч и кинжал. Спустя полчаса противники, взмокшие и в изорванной одежде, чуть не в обнимку ушли с поля, уселись под раскидистым деревом - кажется, кленом - и долго обсуждали что-то яростным шепотом. На следующий день Вивакан приволок с собой пару полукруглых топоров, насаженных на длинные пики, и они с Телеваром долго рубились на них, начисто забыв про своих подопечных. Хлаш хмыкнул и до самого вечера гонял Ольгу с Теомиром в одиночестве - Ханкер отлучился куда-то по делам.

Спустя две осьмицы после начала занятий Ханкеру с Виваканом отдали в обучение нескольких новичков. Среди них преобладали смуглокожие соплеменники Вивакана - их племя называлось сапсапами и жило далеко на юге, в Караграше, занимаясь овцеводством. На общем они говорили плохо, а их собственный язык, фаттах, не походил вообще ни на что, и общаться с ними Всадники не могли. Теперь Ольга с Теомиром и Беллой чаще занимались самостоятельно, поскольку обучение у новичков шло туго, и внимание учителей почти полностью отдавалось им.

Новая неприятность пришла, откуда не ждали.

Однажды хмурым дождливым утром Белла спустилась в подвал замка. Хмуро пнув нехотя открывающуюся дверь и привычно вздрогнув от ощущения сосущей пустоты глубоко внутри, она прошла в одну из лабораторий, из-под двери которой выбивалась тонкая полоска света. Тилос, задумчиво разглядывавший в лупу тонкую проволочку, повернулся к ней. От тонкого жала паяльника на столе поднималась струйка канифольного дыма.

- С Ольгой нехорошо, - без обиняков заявила Белла, плюхаясь на вытащенный из-за ширмы стул.

- Что именно? - поднял бровь Тилос. - Живот болит?

- Вот именно, живот, - буркнула Белла, отводя взгляд. - У нее... ну... цикл нарушен.

- Цикл? - удивился Тилос. - Когда в последний раз случилась менструация?

- Она не помнит точно, - смущенно ответила Белла. - Говорит, еще дома, но уже давно. Периода полтора или два назад, не раньше.

- Так... - Тилос побарабанил пальцами по столу. - А она сама где?

- Забилась в угол и тихо плачет, - Белла старательно отводила взгляд. - Она... она не пошла на тренировку, а Ханкер послал меня выяснить... Она просила никому не говорить!

- Идем! - Тилос стремительно поднялся со стула. - Шиссак в курсе?

- Нет, наверное. Она сказала, что никому не говорила, но сейчас ей страшно...

- Найди его, будь так добра, - Тилос уже через две ступеньки взбегал по лестнице. - Он собирался к Жекару.

Ольга и в самом деле сидела, сжавшись в комочек, в углу своей постели и хлюпала носом. Она подняла на Тилоса затуманенный взгляд.

- На, высморкайся, - Тилос протянул носовой платок и опустился рядом на кровать. - А теперь рассказывай. Только не пудри мне мозги.

- У меня... - Ольга бросила на него затравленный взгляд. - У меня...

- Нарушение менструального цикла, - мягко продолжил Тилос. - Кровь давно не шла, иными словами. Белла мне рассказала. Не вздумай ее ругать, она все сделала правильно. И что же?

В дверь вразвалочку вошел Шиссак. Из-за его спины выглядывала встревоженная мордочка Беллы.

- Раньше нарушения случались? - Орк склонился к девушке, взял ее руку и принялся считать пульс. - Или в первый раз?

- Не... не помню, - придушенным голосом призналась Ольга. - Я в самом деле не помню! Оставьте меня в покое!

- Не нервничай, - Шиссак дотронулся до ее лба прохладной подушечкой пальца. - И так уже себе лихорадку устроила. Если не помнишь, чего разволновалась? Подумаешь, нарушение...

- Меня... подташнивает по утрам, - призналась Ольга, спрятав лицо в ладони. - Мама рассказывала...

- Понятно, - вздохнул Шиссак, обменявшись с Тилосом мгновенными взглядами. - Думаешь, понесла? И от кого же?

- Не твое дело! - яростно зыркнула на него Ольга. - Я же сказала, оставьте меня в покое!

- Онка, родная, - мягко произнес Тилос, положив ей руку на плечо и пристально посмотрев в глаза. - Успокойся. Все хорошо. Твой ребенок - лишь твое дело. Только помни, что от тебя зависит не только твоя жизнь.

Его глаза, как показалось Ольге, замерцали призрачным голубоватым светом, и она почувствовала, что сжатый в комок желудок начал постепенно расслабляться. Ее начала бить крупная дрожь.

- Но разговоры о будущем - потом... потом... сейчас расслабься... Спи!

Ольга хотела запротестовать, но голова помимо ее воли запрокинулась назад, глаза закрылись, и она широко зевнула.

- Кто? - быстро спросил Тилос до того, как голова девушки коснулась подушки.

- Тёмка... - прошептала она. И тут же заснула.

- Теомир... Ну а чего еще я ожидал? - пробормотал Тилос, устраивая ее на кровати поудобнее. - Шиссак, она действительно беременна? Или просто перетренировалась? Я на такой ранней стадии эмбрион не чувствую.

Орк молча положил ладонь на живот девушки и замер.

- Не могу сказать твердо, - нехотя ответил он. - Если и есть беременность, то все еще короткая. Какие-то возмущения Силы в детородном органе есть, но они могут означать что угодно. Раньше чем через две-три осьмицы уверенно сказать не смогу.

Снаружи послышались шаги и возбужденные голоса. Тилос прислушался, затем резко повернулся к затаившейся в углу Белле.

- Останови их, пусть не входят в комнату, - приказал он. - Мы сейчас выйдем. Не след ее будить. Путь поспит, успокоится.

Белла кивнула и шмыгнула в прихожую. Тилос опять посмотрел на Шиссака.

- Что делать, брат-колдун?

- Ты о чем, Тилос?

- Ты видел, как их гоняют, - терпеливо разъяснил Серый Князь. - А также швыряют, шпыняют и вообще издеваются. Если она беременна, можно ли ей продолжать в том же духе? Или сначала нужно вытравить ребенка?

Шиссак аж вскочил от возмущения.

- Вытравить ребенка? Князь, окстись! Да как ты о таком говорить можешь?

Его уши мелко подрагивали. Лицо Тилоса сделалось непроницаемым.

- Пусть рожает заведенным порядком, что мы, лишний рот не потянем? А убить дитя!..

- Спокойно, Шиссак, - Тилос тоже поднялся на ноги. - У нее нет тринадцати периодов, чтобы родить спокойно. Через осьмицу-другую они уйдут отсюда, и враги постараются ее убить. Ее и всех остальных. Каждый день здесь повышает их шансы выжить, но для того они - она! - должны работать как проклятые. Ты меня понимаешь?

- Да что же у них за спешка такая? - озадаченно воззрился на него орк. - Духи предков, что ли, за ними гонятся? Или Майно на любимую мозоль наступили?

- И то, и другое, - усмехнулся Тилос. - Если она беременна, то не проживет достаточно долго, чтобы родить. В покое не проживет, я имею в виду. Я не могу оставить их здесь надолго. Ответь на вопрос, пожалуйста.

- Какой... А. Не знаю. - Шиссак принялся расхаживать взад и вперед на узком пространстве возле койки, постукивая посохом по полу. - Ко мне редко приходят раньше чем на четвертом периоде, когда брюхо выпирать начинает. И уж точно ни одна баба в здравом уме такие вот кренделя на плацу выкидывать не захочет, с ребенком или без...

- Хорошо, я задам вопрос по другому. Может ли от интенсивных занятий произойти выкидыш на первом-втором периоде беременности?

- Может. - Шиссак уставился в потолок, что-то прикидывая. - Все может. Но на первых осьмицах ее-то саму мы точно спасем. А дальше... не знаю. Вообще ты не по адресу обратился. Я никогда выкидышами у людей не занимался, только понаслышке о них знаю. Акушерство - сколько угодно, а вот что-то посложнее... Да ты сам роды постоянно принимаешь, больше меня знать должен.

- Понятно, - лицо Тилоса осталось непроницаемым. - Последний вопрос. Если это беременность, можешь избавить ее от симптомов? Тошнота по утрам и все такое?

- Нет проблем, - Шиссак прекратил бегать взад и вперед и положил Ольге ладонь на лоб. - Вот так. Ей в любом случае не повредит. Хотя чувствительность матки блокировать нельзя. Мало ли что там произойдет!

- Шиссак, сейчас главное - чтобы она себе голову не морочила, - вздохнул Тилос. - Видишь ведь, до чего девочка себя довела. Потерю кровотечений чем угодно объяснить можно - потрудись, кстати, придумать хорошее, - он выделил голосом последнее слово, - объяснение. Выдашь ей, когда очнется. Остальным скажешь... Ох. Ладно, сам скажу. Идем.

Остальные уже ждали их в общей комнате. Повинуясь властному взмаху княжьей руки, они гуськом потянулись к выходу. Телевар бросил неодобрительный взгляд на запнувшегося за стул Теомира.

- Она спит, - без предисловий заявил Тилос, когда вся компания оказалась снаружи. - Пусть передохнет пару часиков, ей на пользу. Ханкер, устрой ей сегодня передышку, замотал ты ее до полусмерти.

- Еще вопрос, кто кого замотал, - пожал плечами тот. - Впрочем, как скажешь. Что с девочкой?

- Она уверена, что беременна, - пожал плечами Тилос, бросив многозначительный взгляд на Теомира. Тот вздрогнул и втянул голову в плечи. - Мы с Шиссаком не нашли никаких подтверждений.

- А... почему? - осторожно поинтересовался Телевар, в свою очередь бросив взгляд на Теомира. - Что случилось?

- Задержка цикла, - ответил Шиссак. - Обычное дело, когда человеческая женщина перенапрягается. Ну, я так думаю. У наших таких циклов нет, течка дважды в году, с ними куда проще. В общем, девчонка вбила себе в голову, что понесла, вот и страдает.

- Почему? - удивленно спросил Хлаш.

- Ну, тошнило ее пару раз - съела чего-нибудь не то, вот и готово, - объяснил Шиссак. - В ее возрасте задурить себе голову не проблема, дай только повод. Помню, одна девчонка здесь неподалеку решила, что слишком толстая и жрать почти перестала. Так у ней не только кровотечения прекратились - такой запор начался, что несколько осьмиц пришлось травами отпаивать, чтобы заворот кишок не случился. Хорошо, родители вовремя неладное почуяли...

- Да нет, я не про то, - нетерпеливо отмахнулся Хлаш. - Почему она страдает от того, что понесла? У людей ведь беременность одобряется. Или нет?

- Ну уж и одобряется! - неодобрительно прогудел Телевар. - Девка, беременная до замужества - стыдоба, да и только. Да уж, племянница, устроила ты мне позор на старости лет...

- Позор? - еще сильнее удивился Хлаш. - Извини меня, тысячник, но я не понимаю. Я столько раз видел матерей-одиночек, и никогда их никто не стыдил...

- В Талазене - возможно, - пояснил ему Тилос. - В Граше. В Песчаных горах. В общем, где ребенок без отца - нормальное явление. А у Всадников мать-одиночка считается позором. Не знал? А еще матха... Только не спрашивай меня, почему так, - замахал он обеими руками перед сузившихся до незаметных щелей глазами тролля. - Вон стоит поборник морали, - он кивнул на медленно багровеющего Телевара, - у него и выясняй.

- У всех свои бзики, - усмехнулся Шиссак. - Но я не про то. Задержки цикла могут быть вызваны тысячей разных причин. Вы бы успокоили девочку, а то у нее аж глаза запали. Не сейчас! - жестом остановил он двинувшегося к двери Хлаша. - Потом.

- Заграт появится - ему расскажите, в чем дело, - посоветовал Тилос. - Ладно, ребята, недосуг мне с вами. Ханкер, Хлаш, берите оставшуюся парочку, - он кивнул на Беллу с Теомиром, - и продолжайте. Парень-то точно не беременный, - он подмигнул надувшемся Теомиру. - Шиссак, подожди меня немного, я сейчас. Телевар, на пару слов...

Уставившись в землю, точно нашкодивший мальчишка, Телевар отошел в сторону вслед за Тилосом. Оказавшись за пределам слышимости остальных, Серый Князь повернулся на каблуках и уставился на него немигающим взглядом.

- Телевар, - ровным голосом произнес он. - Я уважаю тебя и твой народ, но не позволю устанавливать здесь свои порядки. Даже если Ольга беременна, ты не скажешь ей ни одного худого слова. Понял?

Телевар в ответ уставился на него.

- Я сам решу, как вести себя с сестриной дочерью, - хмуро огрызнулся он. - До седых волос без твоей указки дожил, и дальше как-нибудь проживу.

- Нет, не проживешь, - голос Тилоса стал угрожающе-жестким. - Если потребуется, я своими руками вышибу из тебя дух. Твой народ может относиться к безмужним матерям как ему заблагорассудится, но здесь - не Вольные земли. От Ольги сейчас зависит судьба Отряда... и если начнешь действовать ей на нервы хотя бы укоризненными взглядами, мне придется отделить тебя от нее. Навсегда.

- Да ты... ты... - Телевар почти задыхался. - Она же мне как дочь! Она одна мне осталась! Я для нее всё... А ты указываешь мне...

- Указываю, - подтвердил Тилос, буравя Телевара взглядом. - И продолжу указывать, пока вы на моей земле. Только сомневаюсь, что ты ей добра хочешь. Она и так изводит себя, а уж если и ты начнешь... Можешь не сомневаться, руки на себя наложит. - Он помолчал. - Я не собираюсь тебя перевоспитывать. Просто помни, что я сказал.

Тилос резко развернулся и стремительно зашагал к замку, махнув рукой Шиссаку. Телевар остался стоять на месте, играя желваками, и по его щекам ползли багровые пятна.

 

Ольга проснулась к обеду. Где-то в груди засел маленький холодный комочек то ли стыда, то ли страха. Она нехотя откинула покрывало и встала, расправляя складки помявшейся ночной рубахи. Какое-то время порасчесывала волосы деревянным гребнем, отогнув краешек занавески, повыглядывала в окно, бесцельно поковыряла бревенчатую стену, переоделась. Наконец, глубоко вздохнув, она толкнула дверь и вышла в общую комнату.

За столом сидел Теомир. Точнее, не столько сидел, сколько дремал, положив голову на лежащие на столе руки. Однако тихий скрип двери мгновенно разбудил его.

- Онка... - Он вскочил на ноги, смущенно моргая заспанными глазами. - Я тут вздремнул немного... А ты как?

- Нормально... - ответила девушка, избегая смотреть на него. - Просто... не знаю. Устала, наверное. А как там остальные?

- Хлаш с Ханкером выгнали меня. Сказали, чтобы к тебе шел, - с готовностью откликнулся Теомир. - А еще сказали, что до обеда, ладно уж, передышка, а потом продолжим. Слушай, я... В общем, я хочу сказать... Ты не... - Он запнулся и жгуче покраснел. Несмотря на подавленное состояние, Ольга чуть не хихикнула, так растерянно он выглядел. - В общем, если что... ты выйдешь за меня, а?

От неожиданности Ольга подавилась слюной и бурно закашлялась, что оказалось очень кстати. Пока она откашливалась, упав на стул, пока Теомир растерянно хлопал ее по спине, ей удалось справиться с бурным потоком мыслей.

- Ох, Тёмка... - она взяла его руку и удержала в своей. - Глупый ты мой... У нас впереди Отец-Белоконь знает что, а ты - выйдешь за меня! - Она тепло улыбнулась, чувствуя, как комок внутри медленно растворяется в незнакомом доселе чувстве. - Знаешь, я подумаю.

Она встала на ноги и, обняв, крепко поцеловала его в губы. Тот с готовностью ответил на поцелуй, а его рука украдкой начала совершать неприличные поползновения пониже талии. Ольга осторожно отстранилась.

- Не сейчас, - решила она. - Давай потом как-нибудь, а? Заявится еще кто...

Как бы в подтверждение ее слов, распахнулась входная дверь, и в комнату вошел Телевар. Старый тысячник выглядел еще более смущенным, чем Теомир перед тем. Он оглядел молодежь и тихонько прочистил горло.

- Теомир, погуляй, будь так добр, - попросил он. - Нам с Онкой парой слов перекинуться нужно.

Теомир с готовностью кивнул, подмигнул Ольге и выскользнул наружу. Впрочем, сторонний наблюдатель мог бы заметить, что, приложившись ухом к неплотно прикрытой двери, не расслышать разговор сложно.

- Онка, - произнес Телевар, сходу взяв быка за рога. - Я долго думал, как бы начать разговор, но так ничего и не придумал. Ну, тут говорят что ты вроде бы... ну, на сносях. Правда, э?

Холодный комок внезапно вернулся в живот Ольге. Ей захотелось отлучиться в отхожее место, но она усилием воли подавила ощущение. Не стоит рубить хвост кошке по частям. Разговора с дядюшкой не избежать, так что пусть уж все сразу... Она гордо вздернула подбородок:

- А если и так, то что? Я уже давно не маленькая, дядя Телевар. Когда-то со всеми женщинами случается.

Телевар в явном затруднении поскреб подбородок, пару раз дернул себя за бороду.

- Онка, я... я ругаться не стану, даже не думай. Я только хотел сказать, что, кроме тебя, у меня мало кто остался. Пожалуй, что и никого больше. Одна ты у меня родная кровиночка... Ты не обращай внимания на старика. Если родишь ребенка, пусть так, пусть даже ты и останешься безмужняя. Не пропадем. Знаю, много таких найдется, кто тебе в спину хихикать станет да пальцами показывать, но от меня ты слова худого не услышишь, обещаю. А до остальных мне дела нету, вот так!

Он решительно кивнул, как бы подтверждая свои слова, и заткнул большие пальцы за пояс.

- Ой, дядя Телевар... - тихонько пробормотала Ольга. Она подошла к нему и крепко обняла, уткнувшись носом в широкую грудь. Из глаз против воли снова потекли слезы, и она хлюпнула носом. - А я так боялась, что... Спасибо.

- Ну-ну, - тот успокаивающе похлопал ее по спине. - Ладно тебе воду пускать. Все хорошо. Онка, ты простишь меня, если я спрошу, как...

Он запнулся.

- Дядя, Теомир предложил мне выйти за него замуж, - Ольга, отстранившись, робко взглянула ему в глаза, пытаясь кулаком вытереть слезы.

- Ого! - удивился Телевар. - Тогда мне все ясно. Ну, пострел... Знаешь, мы его тебе в мужья и прочили. Рад, что вы друг с другом сошлись.

- Я заметила, - Ольга слабо фыркнула. - Нас еще дома друг с другом сводили. Только, дядя, я...

- Ну? - насторожился тысячник. - Договаривай.

- Дядя, Теомир - хороший парень, - Ольга потупилась. - Он мне нравится, он храбрый и вообще... Но... но я ведь его не люблю! Он... ну, друг. С ним приятно. Но ведь замуж...

- Ах, вон оно что! - понимающе качнул головой Телевар. - Ну и что? Любовь вовсе не обязательна.

- Как? - Ольга непонимающе уставилась на него. - Не давай поцелуя без любви и всякое такое, что Отец-Белоконь заповедовал...

- Эх, девочка моя... - вздохнул Телевар. - Не надо все понимать, как говорится. Блудить направо и налево нельзя, вот что нам Отец-Белоконь заповедовал. Ежели начнешь, духи на тебя разные болячки напустят, до смерти маяться станешь. А любовь - она разная случается. Ты материну сестру уже, наверное, и не помнишь. Она родами померла, когда ты еще совсем малой была, из люльки не вылезала. Красивая баба, многие парни в ней до замужества души не чаяли. Однако за меня вышла, хотя я и не вился за ней хвостом, как некоторые. Тоже родители наши свадьбу устроили. И ведь, знаешь, десять лет с ней душа в душу жили, мир ей на небесных пастбищах. И многих других знаю, что через силу по договору поженились и потом горя не знали. И других видел, которые по любви замуж выскочили, а потом до старости судьбину горькую кляли.

- Дядя Телевар, я не понимаю, - нахмурила лоб Ольга. - А как же песни, в которых про любовь неземную говорится? Что, потом они тоже... друг друга проклинали?

- А ты внимания не обращала, что про свадьбу в тех песнях почти никогда не говорится? - ухмыльнулся Телевар. - То ли гибнут любовники, то ли судьба их разлучает. Зря, думаешь? Нет, я не хочу сказать, что брак по любви всегда плохо заканчивается, а по расчету - счастье на всю жизнь. Конечно, и по любви прочные семьи создают, и по сговору бабе может такой муженек попасться, что хоть в петлю лезь. Просто помни - любовь не главное. Она птица ветреная: сегодня на ветке под окном поет, а завтра глядь, и нет ее, улетела незнамо куда. А Теомир парень хороший. В бою, правда, горяч излишне, ну да молод он еще... Н-да.

- Да, дядя, - тихо ответила Ольга. - Я поняла. Спасибо. Я подумаю.

- Вот и ладушки! - обрадовался тысячник. - И еще. Шиссак с Тилосом насчет твоего ребенка не уверены. Может, и нет ничего у тебя, мало ли что внутрях с перенапрягу да волнения случается. Так что выше нос, а после обеда - на тренировку шагом марш!

Он широким жестом хлопнул Ольгу по плечу и гаркнул во всю мочь:

- Теомир! Подь сюды!

Спустя мгновение парень оказался рядом.

- Да, господин тысячник? - неуверенно спросил он.

- Обед скоро, - раздумчиво сообщил ему Телевар. - После обеда чтобы оба явились к Ханкеру. Ишь ты, нюни распустили и думаете, что от упражнений отвертеться сможете? Смотрите, самолично шкуру спущу!

Он погрозил пальцем оторопевшему Теомиру и вразвалочку вышел из дома, что-то насвистывая под нос. Ольга тихонько прыснула.

- Тёмка, а что, до обеда нам ничего не обломится? - озадаченно спросила она. - У меня от переживаний в брюхе бурчит. Как думаешь, без Беллы нас из столовой не выгонят?

 

Если остальные что-то и думали про себя, то виду не подавали. Только Ханкер больше не заставлял Ольгу отрабатывать жесткие страховки с высоким падением. Вместо того многие часы ребята проводили, катаясь по плацу - кувырки вперед, кувырки назад, в падении, в прыжке через стоящего сначала на четвереньках, а потом и просто полусогнутого, но все равно жутко высокого Хлаша. Кувырки с кинжалами в руках - с выходом в боевую стойку, с блоком, с ударом, двойные и тройные. Враг сзади, два врага, трое врагов берут в кольцо. Враги в простой одежде - пинок в пах или в голень, бросок на четыре стороны с перерезанием горла, бросок с выкручиванием кисти и кинжалом в брюхо... Теомиру доставалось больше: вскоре Вивакан сунул ему в руки кинжал в дополнение к мечу, и с тех пор Теомир не расставался с ними, кажется, даже во сне. По его признанию, украдкой сделанному Ольге как-то вечером, в первые дни руки у него почти отваливались. Потом, когда Шиссак поднатаскал его в лечении, он самостоятельно научился снимать боль, и его обучение пошло настолько быстро, что Вивакан только качал головой.

Хлаш тоже не терял времени даром. Когда Ханкер отвлекался от своих новобранцев, они отходили в сторонку и отрабатывали друг на друге костоломно выглядящие приемы. Правда, все более наметанный глаз Ольги постепенно различал знакомые элементы базовых техник, так что вскоре она уже перестала нервно вздрагивать каждый раз, когда огромная туша тролля с грохотом приземлялась на асфальт плаца. Ханкер обычно падал не столь эффектно, но все же пару раз Ольге приходилось отвлекаться от собственных упражнений и лечить синяки и растяжения, а один раз так даже и вывих. Впрочем, когда Шиссак однажды застал ее за этим занятием, то отвесил легкий подзатыльник.

- Тебя кто просит лезть? - грозно спросил он. - Сама не знаешь, что с царапиной справишься? Вот ему, - он ткнул узловатым пальцем в Теомира, - еще учиться и учиться, а ты у него такую возможность отнимаешь!

С тех пор ушибы лечил исключительно Теомир.

Иногда на плац захаживал Тилос. Чаще всего он просто наблюдал за занятиями, негромко обсуждая с учителями успехи подопечных, но иногда скидывал куртку и рубаху и присоединялся к Хлашу с Ханкером. В такие моменты Ольга с Теомиром бросали свои занятия и заворожено наблюдали за чем-то вроде быстрого, но плавного танца, в котором кружились двое, а иногда и трое. Тилос передвигался просто с невероятной скоростью, иногда словно размазываясь в воздухе, а яростно нападающие на него Ханкер с Хлашем неизменно оказывались на земле. Что удивительно, здесь никто ни разу не пострадал. После ухода Серого Князя Хлаш только уважительно покачивал головой, причмокивая губами.

Как-то раз Хлаш плюнул и встал на месте как вкопанный.

- Ладно, ты меня вот так свали, - ухмыляясь, заявил он Тилосу. - Нападающего каждый дурак уделает, а ты вот попробуй, когда я не двигаюсь.

- Ладно, - подмигнул ему Тилос. - Как скажешь.

Хлаш немедленно принял стойку и выжидающе уставился на Тилоса. Обнаженные торсы обоих тускло поблескивали, покрытые потом и моросящим с утра дождиком. Тилос расслабленно встал перед гигантом-троллем. Тот осадной башней возвышался над невысоким Серым Князем, превосходя его ростом едва ли не вдвое. Напавший на мастера проигрывает лишь потому, что напал, вспомнилось ей. Хлаш - мастер. Но и Тилос - мастер. Ой, что будет...

Тилос истошно заорал. Ольга аж подпрыгнула на месте от неожиданности, но успела заметить, как вздрогнул Хлаш. Тилос же мячиком прямо с места прыгнул на противника. Хлаш начал разворачиваться, уклоняясь, но Тилос уже ухватил непроизвольно поднявшуюся ему навстречу руку тролля и, приземляясь позади него, мягко дернул противника на себя. Потерявший равновесие Хлаш, сгруппировавшись, упал на спину, перекатился через плечо и, вставая, развернулся к Тилосу. Но тот уже скользнул к нему вплотную и ткнул пальцем в живот.

Сухо треснула сорвавшаяся с пальца голубая искра. Теперь во всю мощь легких заревел уже тролль. Хлаш рухнул на землю, и даже Ольга заметила, что подстраховаться он не успел. Лицо зеленого гиганта исказилось от боли. Замолчав, он начал хватать ртом воздух. На лице Тилоса появилось озадаченное выражение, почти сразу сменившееся неподдельной тревогой.

- Хлаш! - он опустился на колени над телом тролля, осторожно высвобождая вывернутую под спиной руку. - Хлаш, что с тобой? Ну я и осёл...

Преодолев оцепенение, Ольга бросилась к троллю, лишь немного опередив Ханкера. Бессмысленные от боли глаза тролля уставились в небо, ноги слабо подергивались, грудь беспорядочно вздымалась. Из уголков рта текла слюна.

- Чтоб я сдох... - пробормотал Тилос. - Ну надо же...

Его глаза стали пустыми, лицо задергалось в немых спазмах беззвучной речи.

- Хлаш, держись, Шиссак появится через пару минут.

Ольга осторожно взяла руку тролля и осторожно ощупала ее. Ничего страшного, просто потянуты связки... Возможно, потянуты сильно, но от чего он так страдает? Целительница мысленно потянулась вглубь гигантского тролличьего тела - и чуть не отпрыгнула в сторону. Страшная боль в животе, терзавшая Хлаша, хлестнула ее, словно плетью. Стиснув зубы, Ольга охватила ощущение своим внутренним теплом, вытягивая и переливая в себя. В глазах потемнело, поплыли разноцветные пятна. Она почувствовала руку Теомира поверх своей, и чужая боль немного отступила. Теомир чуть слышно застонал... и тут все кончилось. Ольга преодолела страшное искушение в изнеможении упасть на бок и с трудом поднялась на ноги. Склонившийся над Хлашем Шиссак делал медленные пассы в районе солнечного сплетения, а Тилос стоял неподалеку, неподвижный, словно каменная статуя.

Хлаш сморгнул и с трудом сел, ошарашено покрутив головой.

- Что случилось? - с явным трудом спросил он. - Словно бревном в брюхо врезали...

- Да я дурак! - со злостью сказал Тилос. - Руки бы мне пооткручивать, экспериментатору! Хлаш, дружище, как ты?

- Не помрет, - сухо откликнулся Шиссак, вставая. Он цеплялся за свой посох и еле удерживался на ногах. - Тебе что, прошлого раза мало?

- Да знаю я, - отмахнулся Тилос. - Просто нашло что-то. Блин...

- Кто-нибудь хочет рассказать мне, в чем дело? - осведомился тролль, поднимаясь на ноги. Его колени едва заметно дрожали. - Кажется, все всё понимают, но только не я.

- Да ничего особенного, - Тилос вытянул палец, и с него сорвалась и ушла в асфальт, оставив черное пятнышко, крохотная голубая молния. Запахло горячим каменным маслом. - Помните, я вам про электрическую Силу рассказывал? Она самая и случилась. Понимаешь, Хлаш, я на троллях никогда раньше ее не пробовал. Человек от разряда в нервный узел просто отрубился бы на какое-то время. А у тебя то ли узел в другом месте расположен, то ли энергетика другая. В общем, чуть не угробил я тебя...

- То есть ты сжульничал? - уточнил Хлаш, уголок его рта слегка дернулся. - Так-так. Разочаровал ты меня, братец. Знаете, пойду-ка я полежу на травке, что-то в глазах двоится...

Он повернулся и поковылял к краю поля.

Тилос посмотрел ему вслед, потом взглянул на остальных, виновато пожал плечами, вздохнул, подобрал рубаху и неторопливо побрел к замку, почесывая затылок. Шиссак, глядя ему вслед, неодобрительно покачал головой.

- Ровно котенок несмышленый, - заявил он. - Ну надо же - за столько лет ума не нажить!

- Шиссак, - с любопытством спросила его Ольга, - а что случилось в прошлый раз?

- В прошлый раз он на мне попробовал, - нехотя ответил орк. - Я тоже... чуть концы не отдал. А вы - молодцы. Без вас крокодил чешуйчатый точно помер бы. Так что с него по меньшей мере бутылка темного грашского, - Шиссак мечтательно причмокнул. - Не забудьте напомнить в первом же трактире. В хорошем трактире, я имею в виду.

Тайные надежды Ольги на хотя бы временное прекращение тренировок не оправдались. Хлаш оправился очень быстро, почти мгновенно, и все пошло по уже накатанной колее: тренировка утром, тренировка днем, прогулки с Шиссаком вечером. Но кое-что все-таки изменилось. Так, к ним присоединился Заграт. Последнее время Ольга почти не видела его. Орк вставал еще до рассвета и уходил к Жекару куда-то в дальние колдовские лаборатории. Дальние - потому что, как объяснил однажды Заграт, скрытые в подвалах Тилоса странные машины искажали потоки Силы, из-за чего учиться колдовству рядом с ними - сущее мучение. Возвращался орк поздно, часто заполночь, так что остальным гостям Тилоса редко удавалось перекинуться с ним хотя бы парой слов. И без того не слишком веселый орк после памятного разговора в подвале замка вообще ходил черный как ночь. Он заметно спал с лица, глаза горели лихорадочными багровыми огоньками, а еще от него заметно несло паленой шерстью. В ответ на робкие намеки Ольги он только зло улыбался, трепал ее по плечу и уходил спать.

Теперь Заграт присоединился к ним, чему Ольга в глубине души немало обрадовалась. Она успела привыкнуть к ворчливому желчному шаману, а еще при его появлении внутри заполнялась какая-то непонятная, но весьма неприятная пустота.

Немного изменились и сами тренировки. Теперь Ханкер с Виваканом заставляли их не просто отрабатывать приемы. В первый раз, немного посовещавшись между собой, они построили Отряд квадратом - Хлаш с Теомиром впереди, Ольга с Загратом сзади. Затем полукругом перед ними построили десяток уже довольно уверенно размахивающих деревянными мечами новобранцев. Ольге с Теомиром взамен боевых дали такие же учебные меч и кинжалы. Вивакан с сомнением покосился на обитый металлом посох Заграта, но отбирать не стал. Затем всем, кроме Хлаша, нахлобучили на головы тяжелые кожаные шлемы.

- Ну что, зайцы, - нехорошо ухмыляясь, промурлыкал Вивакан. - Первый отряд... эй, Теомир, сюда слушай, к тебе тоже относится! Во-он там шест в землю воткнут, видите? Ваша задача - добраться туда, сохранив хотя бы половину зубов и ребер, да! Второй отряд!

Он обернулся к новобранцам, напряженно сжимавшим учебное оружие.

- Вы шест охраняете. Будете плохо охранять - десять кругов вокруг поля как миленькие побежите. Все понятно, а? Не бойтесь ссадин и царапин, лекарей у нас хватает, залечим. Вперед!

В первый раз Ольга до шеста так и не добралась. Точь-в-точь по предсказанию Вивакана она почти сразу же получила твердой деревяшкой по ребрам и, охнув, упала на землю, пытаясь восстановить дыхание. Так же и Теомир: запнувшись о сунутую в ноги палку, он свалился на землю и с досадой отбросил свое оружие в сторону. После того Хлаш с Загратом просто встали спина к спине, отгоняя наседающих противников.

- Так-так! - протянул весьма довольный Вивакан. - Не умеете командой работать. Теомир, запомни: твое дело - свой сектор держать. Какого... на кой ляд ты у Хлаша врагов отбираешь? Он и без тебя справится, зуб даю. А Ольга отвлеклась на того, которого ты пропустил, и от своего противника плюху словила. Ну-ка, еще раз!

После нескольких провалов Ольга, наконец, уловила, что от нее требуется. Она уже почти не обращала внимания на наседающих спереди врагов, отбиваясь только от тех, кто пытался подобраться сзади. Иногда она осторожно пускала в нападавших струйку колдовской боли, а Заграт стрелял в них ярко-красными искрами, изображая шаровые молнии и ледяной ветер. Новобранцы, впечатленные несколькими деревянными болванами, разнесенными шаманом в горелую пыль, с уважением относились к намекам и изображали героическую смерть: падали на землю, хватались за горло и от души дрыгали ногами в воздухе.

После "коробочки" испробовали и другие схемы: крест, когда Теомир или Хлаш прикрывали тыл; клин, когда маги шли впереди, а бойцы прикрывали их сбоку, спина к спине (в лесу, когда враги неожиданно набрасывались из засады)... Ольга лечила пострадавших - в основном себя с Теомиром да новобранцев, неосторожно подставившихся под удар орочьим посохом. Противники, потирая кто ребра, кто голени, переговаривались на своем языке, преданно смотря на Ольгу влюбленными глазами, громко вздыхая и строя ей глазки. Поначалу Ольга краснела и неловко отворачивалась, но вскоре раздраженный Вивакан пригрозил заменить деревянное оружие боевым, и шутки прекратились.

Впрочем, новобранцы быстро выдыхались и, взмокшие, уходили восвояси, кидая на Отряд завистливые взгляды. Тогда в дело вступали Ханкер с Виваканом. Иногда к ним присоединялся и сам Тилос. Впрочем, князь появлялся редко, с Хлашем один на один больше не дрался, а поначалу вообще держался скованно. Сперва Хлаш только раздраженно скалил зубы, когда Тилос подчеркнуто осторожно укладывал его на асфальт, но вскоре не выдержал.

- Ты что тут изображаешь? - раздраженно спросил он, с силой отбросив в сторону сук, заменявший ему палицу. Сук проломил щит, в который метали ножи, и застрял в нем, но Хлаш даже не заметил урона. - Мы с тобой не на посиделках на завалинке! Кончай дурака валять, работай нормально.

- Извини, - откликнулся Тилос. - Я постараюсь.

После отповеди Серый Князь действительно стал куда менее аккуратным. Однажды он чуть не вывихнул Ольге локоть, но лишь подмигнул ей.

- Терпи, солдат, до конязя дослужишься, - сказал он в утешение. - Если на деле так попадешься, не только руку, голову открутят. Дальше, дальше, не стойте!

Иногда забегала Белла. В последнее время она редко приходила на тренировки, отделываясь шуточками на недоуменные вопросы Вивакана. Да и в редкие свои появления она в основном сидела на траве, грустно глядя на разворачивающееся на плацу представление. Вечерами она, случалось, утаскивала Ольгу с собой побродить по парку. Иногда, когда за ними увязывался Теомир, ведьмочка брала самоезжую телегу и гоняла по ухабистым окрестным дорогам. Сначала Ольга лишь судорожно хваталась руками за скамью, крепко зажмуривая глаза, но потом постепенно освоилась и даже начала получать от езды заметное удовольствие. Теомир, впрочем, так и не привык к развлечению, слезая с повозки бледно-зеленым и пошатывающимся.

Несколько раз Ольга с Теомиром сбегали от остальных и уединялись в густых парковых зарослях. По возвращении домой они нервно одергивали одежду, стряхивая с нее несуществующие травинки, а остальные старательно отводили взгляд, делая вид, что ничего не замечают. Беда в том, что Ольга никак не могла разобраться в своем отношении к Теомиру. В кустах с ним ей нравилось, но... она не чувствовала никакой радости при мысли, что остаток жизни придется провести при нем в качестве мужней жены. Она гнала от себя дурные мысли, но те упорно возвращались. В конце концов девушка решила, что разберется когда-нибудь потом, и с головой отдалась нехитрым любовным утехам. Впрочем, травяные настои от зачатия, о которых наедине рассказала Телия, она применять не забывала.

Однажды вечером Тилос пришел на плац и какое-то время молча наблюдал за тренировкой. Новобранцы сосредоточенно сопели, неторопливо приближаясь к замершему на месте Отряду с трех сторон. Ольга, слегка пригнувшись и спрятав один из кинжалов за спиной, настороженно наблюдала за ними. Жидкая красная краска потихоньку капала на землю с острия второй деревяшки. Одежду трех подкрадывавшихся к ней сапсапов испещряли красные полосы и пятна - как, впрочем, и ее собственную - и Ольга совершенно определенно намеревалась добавить к ним еще несколько штрихов.

- Достаточно, - голос Тилоса был необычно напряжен. - Ханкер, Вивакан, заканчивайте занятие. Они мне нужны.

Ольга удивленно взглянула на него, и тут один из нападавших шустро нырнул вперед, пытаясь уколоть Ольгу пикой. Девушка чуть отступила в сторону, крутнулась вокруг себя и в развороте полоснула того "лезвием" кинжала по глазам, в последний момент подняв его чуть выше, на уровень лба. Выбитые глаза залечивать она еще не умела. Парень в сердцах плюнул, подобрал с земли выроненную пику и отошел в сторону, ожесточенно рукавом оттирая краску с лица.

- Хорошо, Ольга, - раздался голос Вивакана. - Разойдись! Тренировка окончена. Тилос, что такое?

- Дела что сажа бела, - вздохнул Тилос. - Ольга, Теомир, Заграт, Хлаш, переоденьтесь и ко мне. Разговор есть. Телевар уже там.

Он резко развернулся на пятках и ушел в сторону замка. Все озадаченно посмотрели ему вслед.

- Что же такое случилось, что он сам вас звать пришел? - вслух поинтересовался Ханкер. - Али послать некого?

- Вот сейчас мы и выясним, - откликнулся Хлаш. - Народ, переодевайтесь, не стойте на месте.

В замке стояла тихая прохлада. Гости гуськом поднялись на второй этаж, в уже знакомую им приемную залу. На диване сидел растерянный Телевар. Хлаш лишь пожал плечами в ответ на его недоуменный взгляд.

Почти сразу вошел Тилос, сопровождаемый Танзилой.

- Плохо дело, - заявил он, сходу опускаясь в свое кресло. Министр иностранных дел скромно пристроилась на краю одного из диванов. - Даже и не знаю, с чего начать...

- Например, со вчерашнего, - подсказала Танзила, сосредоточенно разглядывая ногти и избегая встречаться взглядом с остальными.

- Например, со вчерашнего, - вздохнул Тилос. - В последнее время мои связные маги беспокоились из-за возросшей активности в окрестностях Серого Княжества. Знаете, связная магия вообще-то предназначена для людей и вообще разумных существ, но искусный колдун может захватить сознание и животного, чтобы смотреть его глазами. Маги из департамента Танзилы частенько проделывают такие трюки. Есть, конечно, и недостатки. Например, местоположение животного можно определить лишь приблизительно и им нельзя управлять, что приходится компенсировать количеством захваченных животных. Такая активность, как и любая связная магия, оставляет заметные следы в эфирном поле, и ее можно заметить...

- И мои ребята в последние дни засекают массу подсыльных животных в окрестностях Лесной долины, - закончила Танзила. - Сама долина защищена, но...

- Но это безобразие настораживает, - продолжил Тилос. - И началось оно вскоре после вашего появления.

- Кто шпионит? - поинтересовался Заграт, кинжалом выковыривая грязь из когтей.

- Не поддается определению, - пожал плечами Тилос. - Но, если учесть, сколько магов требуется для такого шпионажа, можете сами догадаться.

- Опять Майно, г’харам ар-бугххум! - пробормотал Заграт. - И что?

- Более чем вероятно, - пожал плечами Тилос. - А вчера мы засекли шпиона-человека, и даже смогли захватить его. Рассказать он ничего не рассказал...

- Меня позвали бы! - сплюнул шаман. - У меня он бы выложил даже то, что и не знал никогда.

- Он ничего не рассказал, поскольку на нем лежали чары молчания, - усмехнулся Тилос. - Поверь, Заграт, мы тоже умеем спрашивать. Но они убивают человека еще до того, как он начинает говорить. Однако Жекар заявил, что узнал почерк одного знакомого колдуна, и что тот давно уже работает на Майно. Тоже хиленькое доказательство, но хоть что-то.

- Ну, значит, Игра... - Хлаш запнулся, поймав предупреждающий взгляд Тилоса в сторону Танзилы. - Игра в кошки-мышки продолжается, и Майно про нас не забыл. Я польщен. И что?

- Опорный пункт Майно на нашем материке, как вы знаете - Замок теней в Закатной бухте, расположенный на побережье к северу от Талазены, по ту сторону устья Ручейницы. Там ничейные заболоченные земли. Болота он почти осушил, оставив только по периметру, для защиты от чужаков, и сейчас активно обустраивает опорный плацдарм. В последние три осьмицы в бухту заходили несколько больших кораблей с Восточного материка. По крайней мере три из них под завязку заполоняли Каратели и регулярные войска, минимум тысяча человек в совокупности.

- По крайней мере три? - поднял брови Телевар. - Минимум тысяча? А точнее посчитать нельзя?

- Не знаю, - голос Тилоса стал злым. - Двое моих лучших людей поплатились жизнью и за то, что я вам рассказываю. Отслеживать связную магию умеем не только мы, и разведчиков заметили. За ними пустили погоню, они долго отлеживались в приграничных болотах, а потом связались со мной, когда решили, что в безопасности. Связь оборвалась на полуслове. Дальше, в Талазену и Золотую Бухту прибыли послы Майно. Что они хотели в Золотой Бухте - неизвестно, поскольку нынешний император ненавидит Майно, в коем справедливо видит угрозу своей власти. Он казнил послов, как только те сошли с корабля. Но послов в Талазене не казнили. Напротив, их поселили в почетных хоромах. Мои люди пытаются выяснить, чего те хотят, но пока тщетно. Однако несколько купцов, приближенных к выборным Совета, безо всякого повода уже разорвали с нами два довольно ценных контракта.

- Как проблема касается нас, уважаемый князь? - голос тролля неожиданно стал вкрадчивым. - Ты полагаешь, что мы - источник неприятностей?

- Брось, Хлаш, - вздохнул Тилос. - Ты все прекрасно понял. Ничего определенного, но я просто шкурой чувствую, что неспроста оно. А я, знаешь ли, привык доверять своей шкуре - она у меня хоть и прочная сверх меры, но все равно одна. И еще. Майно ни разу не ответил на мои вызовы по радио. Раньше мы хотя и редко, но общались, а сейчас...

Он замолчал.

- Значит, нам пора валить, пока вся кодла не приперлась сюда и не обложила Лесную долину осадой, - проворчал Заграт. - Мог бы и сразу сказать, а не мотать паклю на деревья.

- Ну, - Тилос явно смутился. - В общем - да. Я действительно боюсь, что Майно обложит княжество со всех сторон, и тогда у вас не останется ни одного шанса ускользнуть.

- Думаю, не за нас ты боишься... - пробурчал Заграт себе под нос

- Помолчи, - оборвал его Хлаш. - Тилос, вы засекли кого-то типа Карателей в окрестностях? Я имею в виду, кого нам бояться, когда отсюда уйдем? Конников с огнехлыстами? Кавалерии с пиками? Или просто бандитской засады в темном лесу?

- Пока ничего определенного, - задумчиво ответил Тилос. Он бросил вопросительный взгляд на Танзилу, и та согласно кивнула в ответ. - Но, боюсь, уже скоро сами все выясните. Помните, я говорил, что... м-м-м... что отсидеться вам не удастся, разве что здесь? Не думаю, что Майно решится меня штурмовать - я способен в одиночку справиться с любой армией, вопрос лишь во времени. Но вот полноценную изоляцию мне он устроить вполне может. А у меня здесь три тысячи человек, и многолетней осады я не выдержу.

- Ладно, - Хлаш по очереди обвел присутствующих тяжелым взглядом, и Ольга почувствовала, как внутри что-то оборвалось. Вот и все. Спокойная жизнь снова кончилась... - Думаю, князь, ты прав. Задерживаться нам не след. Мне и самому давно нехорошо от того, что на месте сидим. Столько времени как чучела на насесте! Я так думаю, завтра с утречка и двинем. Как думаешь, Тилос, куда нам дальше идти?

- Ваша дорога - в зубы к Майно, - вздохнул Тилос. - Кто знает, куда она вас занесет? Точки принуждения расставляет Тактик, и мои советы мало чего стоят. Но Майно - на Восточном материке, а добраться туда можно либо из Талазены, либо из Золотой Бухты, если только вы не хотите прогуляться в саму Закатную бухту и угнать оттуда корабль. На вашем месте я бы направился в Талазену - она ближе, там можно узнать свежие новости и на время затеряться. И найти судно контрабандиста, идущее на Восточный континент, куда как легче. С другой стороны, она и к Замку теней ближе. Там шпионы Майно наверняка кишмя кишат, и не всякому контрабандисту стоит доверять. Я кину своим словечко, чтобы подсобили, но многого не ждите.

Серый Князь помолчал.

- Завтра, разумеется, вы никуда не пойдете. Два дня на отдых, день на снаряжение, там я что-нибудь еще придумаю. Ах ты, гнойный слизень, нехорошо как получается, - он яростно потер ладонью шею. - Словно выгоняю я вас...

- Не казни себя, Тилос, - буркнул Заграт. - Ты и так для нас много сделал. Наши котята, - он бросил неожиданно повеселевший взгляд на Ольгу с Теомиром, - хоть до гуаров еще не доросли, но за ногу тяпнуть уже могут будь здоров.

- Н-да, - неопределенно откликнулся Тилос. - Там увидим. Сейчас Танзила вас к бронникам проводит - мерки с вас снимут, чтобы кольчуги подогнать. Оружием вас уже снабдили, но если что еще надо, не стесняйтесь. Арсеналы у нас богатые. И еще. Понимаю, что в подвале вы себя не слишком хорошо чувствуете, но советую посидеть там, карту мира поизучать. Попросите Беллу, она покажет, как с ней управляться.

- А я? - вдруг спросил Телевар. - Тилос, мне так и оставаться здесь?

На его лице появилось умоляющее выражение, почти как у мальчишки, просящегося посмотреть заезжий цирк.

- Может, все же можно с ними, а? Хотя бы до Талазены?

- Не стану тебя силой держать, сам знаешь. Но я тебе уже все сказал. Повторяю - твой путь лежит в другую сторону. Им ты обуза, а вот мне понадобишься, и очень скоро.

Вид у Телевара сделался словно у побитой собаки. До Ольги вдруг дошло, что вскоре им предстоит расстаться, возможно - навсегда. Она незаметно швыркнула носом. Нет, решила она, негоже пускать слезу сейчас. Потом разве что. Не хватало еще, чтобы Тилос решил, что глупая девчонка испугалась.

- Давайте, ребята, - мягко произнес Серый Князь. - Отдохните как следует. И... - Он помялся. - Постарайтесь выжить, ладно?

 

Каор Трэин откинул маскировочный полог и вышел на каменистый обрыв. Горы возвышались над лагерем серыми громадами. С севера начали наползать дождевые тучи. Дождь обещал зарядить надолго, и погодный маг лишь подтверждал, что говорили приметы. Главный механик - Каор потолковал с ним еще утром - клялся, что машины сработают как надо даже в ливень, но посланник не слишком-то доверял ему. Впрочем, выбора все равно не оставалось. Хозяин ясно дал понять, что даже самая малая ошибка может стать последней в жизни - и посланник твердо намеревался их не допускать. Жаль, что ему не придется поучаствовать в главном действии, но даже и вспомогательная роль загонщика требовала полной концентрации.

Впрочем, особых проблем не предвиделось. Скоро, уже совсем скоро за его унижения отомстят. Совсем скоро. Он помассировал до сих пор ноющую неподвижную шею под жестким воротником, подпирающим шею, полной грудью вдохнул влажный горный воздух и нырнул обратно под маскировочную сеть. На мгновение его взгляд задержался на огромном эластичном блине, сейчас аккуратно свернутом в рулон. Да, уже совсем скоро. Так хозяину твердо пообещали боги, властвующие над миром - а хозяин никогда не ошибается.

 

День шестьдесят четвертый. Лесная долина

 

Моросящий дождь тонкой пленкой обволакивал лицо. Горный перевал поднимался выше низких туч, изнутри казавшихся не плотными стегаными одеялами, а клубами обычного серого тумана, и при том не слишком плотного. Основные хлопоты здесь доставляли скользкие от осевшей влаги камни. Ольга с опаской покосилась на качающуюся перед носом длинную шипастую булаву Хлаша. Ту целиком отлили из какого-то серого металла, с ушком для петли на конце рукояти и острым, на манер пики, навершием. Из другого оружия у него имелся даже не кинжал, а обычный охотничий нож с зазубренной спинкой. Идущий позади всех Заграт опирался на окончательно подаренный ему посох, дополнительно обитый внизу металлом и украшенный красивым желтым камнем на конце. Даже спиной Ольга ощущала веющий от посоха слабый ветерок Силы. Впрочем, орк остается орком всегда: на поясе у шамана висело сразу три ножа, два простых, а один - иссиня-черный, замысловато изогнутый и зловеще зазубренный. У Теомира на левом боку болталась тоскала, рукоять которой он то и дело нервно ощупывал, словно боясь потерять, а за спиной торчали короткий, но на удивление тугой и точный лук и короб длинных тонких стрел с узкими бронебойными наконечниками. Метательных звезд в арсеналах Серого Княжества не оказалось, но кузнецы за ночь отлили десяток из того же серого металла, что и палица Хлаша. Теомир обрадовался как ребенок и полдня занимался их метанием в деревянный щит.

Заплечную котомку Ольги оттягивали тщательно уложенные пакетики трав - легкие поодиночке, вместе они превратились в увесистую ношу. На пояс она нацепила два длинных кинжала. Маленькие петли на концах ножен позволяли пристегивать их дополнительными ремешками к бедрам, так что оружие не путалось в ногах при каждом прыжке. Ольга сильно радовалась такому улучшению - все ее внимание уходило на то, чтобы удержаться на ногах, и лишние помехи оказались бы совсем некстати. Хоть и легкой, но все-таки ощутимо давящей на плечи кольчуги в дополнение к котомке ей хватало за глаза.

- Вы пойдете не через главные ворота, - сообщил им Тилос накануне вечером. - Если я в чем и уверен, так в том, что тамошний тракт кишмя кишит шпионами. Уйдете по нему вы недалеко. Если начнете специально подставляться, Игра не спасет вас от стрел лазутчиков Майно и прочих опасностей - тоже такое правило. Мы вас выведем юго-восточным проходом, через горы. Тропа заброшена за ненадобностью, пользуемся мы ей крайне редко, так что, надеюсь, вы успешно уйдете от соглядатаев. От подножия гор пойдете на ближайшую рощу, от нее двинетесь на восток, оставляя Железную гору за спиной.

Серый Князь ткнул пальцем в уходящую в низкие тучи вершину.

- Верстах в двадцати от рощи начинается лес, а там уже и тракт недалеко. Вы должны выйти на него немного к западу от деревушки - недостаточно большой, чтобы Майно потратился на постоянных шпионов, но достаточно крупной, чтобы трактирщик держал лошадей на подмену. К вечеру туда доберетесь, переночуете, а там конным ходом до Талазены дня три-четыре. Проводника я вам не дам, уж не обессудьте. Для него вас сопровождать - почти верная смерть.

Он задумчиво почесал нос.

- Н-да. По-хорошему, следовало бы вас и лошадьми снабдить, но у нас с ними туго. В долине они не нужны, так что верховых только для курьеров и держим, когда им за границу отправиться надо. Да и не провести лошадей через горы.

Ольга ощупала висящий на поясе кошель с деньгами. Как и у остальных, в основном там лежала медь с редкими вкраплениями серебряных монет. Впрочем, Хлашу, как самому внушительному, Тилос вручил второй кошель, с золотом.

- Тут немного, - пояснил он. - Извиняюсь, но с финансами у нас сейчас напряг. Давно ничего не продавали, внешние деньги на исходе. Телия меня и так убьет за непредвиденные расходы. - Он ухмыльнулся. - Скупердяйка, каких свет не видывал. Но д